Я сижу у окна в огромном бабушкином платке. Стекло обмерзло толстой коркой льда. Я дышу на него, но разве оттаешь такую толщу? Ковыряю потихоньку чайной ложкой верхний рыхлый слой. Таюсь, потому что увидят- попадет, и за стекло, и за лед - у меня ангина.
Если кто смотрит снизу, он увидит через дымку льда великанский платок, проглотивший маленького мальчика целиком. Но это не мальчик, это я - Туся. И не смотрит никто. Это я смотрю, как на нашей дворовой горке катаются дети. Горку залили этой зимой отменную : высокую и крутую, с множеством ступеней. А я и покататься не успела. Вот сижу и любуюсь, даже от окна меня гоняют.Там Мишка скатился на ногах, не устоял и треснулся лбом, сидит потирает шишку. Там Сашка Толстый летит с горки кубарем , а санки его наверху остались. Ленка хохочет, тычет в Сашку пальцем, запахивает пальтецо - пуговица оторвалась.
Внизу среди детей смеется, уперев руки в бока, высокий дяденька в ярком, полыхающем шарфе. Это Браничи пришли сегодня на нашу горку. Вон Саня съехал и не успел отбежать, как на него сверху свалился соседский Димка, а потом Васька с третьего двора и Тарас Вредный. Санька пытается подняться, но Димка специально ему мешает, хихикает, тянет обратно на лед, Внизу горки уже целая куча-мала, или даже куча-велика. Санин папа, дядя Петя, пытается растолкать кучу, выдергивает снизу барахтающегося Саньку, но хитрый Димка на пару с Вредным Тарасом валят его на снег. Мне не слышно, но видно, как выкрикивает дядя Петя смешные угрозы, сдвигает брови и грозит пальцем безобразникам. Но губы его под рыжими усами разъезжаются сами собой в широкой улыбке. Я замечаю, что улыбаюсь в ответ.Только этого никто не видит.
Очень хочется туда, вместе со всеми вываляться в снегу до ушей, так, что бабушка будет ,обколачивая с шубки сосульки, ругаться на меня снеговиком. Хочется, чтобы мне улыбался этот плечистый высокий человек с таким ясным лицом и веселой душой. Чтобы меня он подкидывал, вытащив из дворовой круговерти.
Санька стоит и счастливо заливисто смеется, а дядя Петя притворно шлепает его, обтряхивая и охлапывая снег.
- Почему дядя Петя не мой папа?-спрашиваю я маму, когда она подхватывает и уносит меня от окна.
- Потому , что у дяди Пети уже есть Саня и Санина мама.
- Почему не я?
- Потому, что ты моя любимая донька, моя Туська, и у нас своя семья. Ты, я, бабушка.
- Вот бы дядя Петя с Саней тоже были нашей семьей!
- А Санина мама?
- А ее бы не было вовсе.
- Ты думаешь, Саня был бы тогда счастлив?
- Ты была бы его мамой?
- А разве маму так просто сменить? Вот ты бы согласилась?
Я бросаюсь к маме, обхватываю ее шею и зажмуриваюсь от того, как перехватывает мое дыхание. Мама понимает меня без слов. Целует в макушку и шутливо дует так, что играют на моем затылке тоненькие волосики под ее дыханием.
- А вот скажи-ка мне лучше, кто это в шкафу черемуху рассыпал сушеную?
- А это Бука, - затихаю я на мамином плече, - у них же там в лесу есть нечего теперь, эта... бескормица!
-Ну если бескормица, тогда другое дело, - усмехается мама.
Разговор закончен, но после него остается в горле ощущение тугого комка, который так и не удается проглотить.
Я не помню своего папу. От него остался только штамп в мамином паспорте и три слова в моем свидетельстве о рождении. В пожар сгорели даже те редкие фото, которые мама сохранила. Когда я болела после пожара и звала его, мама написала письмо, в котором просила приехать ко мне. Но он ответил отказом.
В маленьком моем сердце не то что обида, но будто оттуда что-то вырезали, а зашить забыли.
Звали его Юрий ,и когда я освоила букву Р, то рычала "Юррый Гагаррын" и почему-то думала, что он и есть мой папа.
А потом, став постарше, сама озаботилась вопросом приобретения папы, раз мама про это позабыла. Я вводила в смущение маминых друзей, спровоцировав-таки несколько предложений руки и сердца, мама была удивительно хороша собой.Конечно, она на меня сердилась, но у меня было врожденное упрямство.
Рост и широкие плечи были в моем сознании несомненным преимуществом, видимо такой папа лучше справлялся бы с ношением и подкидыванием к потолку. И стоило похожему субъекту оказаться в поле видимости, на него начиналась неумолимая детская охота.
Помню, ехали мы с мамой в поезде к Черному морю. Едва открыв глаза, я почувствовала какое-то беспокойство. Какой-то дядя РЫЖИЙ, ПЛЕЧИСТЫЙ И ТАААКОЙ ВЫСОКИЙ смотрел на мою маму с бокового сидения через купе. Судьба его была решена.
- Мама, мамочка, смотри какой дядя!- с придыханием пролепетала я.
- И?- спросила моя многомудрая мама, покраснев.
- А пусть он будет моим папой,- громко закончила я.
Весь вагон тут же повернулся на мой голос.Все звуки затихли, разговоры прекратились, ложечки перестали звякать, дети мяукать, тетеньки препираться, дяденьки шумно кашлять, старички трубно храпеть. Воцарилось безмолвие. Пунцовая мама, как ни в чем не бывало, продолжала сворачивать постель, натягивать на меня колготки, расчесывать вихры на моей голове. Каждое ее действие было воспринято с таким вниманием, какого не сподобились и розыгрыши спортлото за все время своего существования.
Дядя, что удивительно, был невозмутим. Не делал вид, что его что-то занимает за окном, не спешил скрыться по коридору, не заводил отвлекающих разговоров с соседями. Это прибавило ему баллов в моем списке маминых потенциальных женихов.
- Мама, рассмотри его хорошенько! Может, это и есть мой папа?
Начавший было отмирать вагон скрутило в каменный ступор.Мама, выпрямив спину, повернулась, несколько секунд молча смотрела на дядю, затем спокойно ответила мне:
- Определенно, нет.
Вагон единым фронтом повернулся к дяде. Дядя , очевидно, польщенный всеобщим вниманием, подарил всем широкую обворожительную улыбку.
-Вот стервец, видать, мальчонку бросил!- прокомментировала в тишине старушка завернутая в розовый платок.
Весь вагон повернулся к ней. Дяденька смотрел на нас и невозмутимо улыбался.
Мама прошептала под нос, что-то вроде " малахольный", но точно я не разобрала.
-Посмотри какой хороший, веселый, неужели нам не подходит?- вопрошала я маму.
Вагон,кажется даже дышать перестал.
- Ну, давай мамочка, возьмем его себе? Смотри, совсем не пугается.
- А мусор выносить и выгуливать сама будешь?- как можно тише спросила мама. Щеки ее пошли пятнами. Дядя улыбался.
- Чего лыбишся? Робятенка, говорю, бросил и лыбится, - приняла участие старушка. Вагон вздохнул единой грудью.Дяденька кивал и улыбался.
- Мама , давай спросим, как его зовут? Ну , пожалуйста! Ну, мама! Ну, мамусечка! - тянула я ее за руку.
- Тебе нужно, ты и спрашивай ,- сказала мама сухим, потрескавшимся голосом и отвернулась.
- Ого! У нее от него ребенок, а она даже не знает , как его зовут!- трагическим шепотом прошипела тетка в купе возле туалета, но слышно было великолепно. Дяденька улыбался, но в глазах его начала просыпаться какая-то тревога. И я поспешила ему на помощь. Протолкавшись мимо любопытствующих попутчиков, я шлепнулась прямо на колени к улыбчивому трофею. Поезд качало на повороте. Дяденька с видимым удовольствием подхватил меня и усадил на свое колено. Я разомлела и осмелилась:
- А как вас зовут? Но тут вдруг дяденька перешел на какой-то птичий язык:
- Яка цудовна девчинка! Цо ты хцешь?
Из чего я поняла только то,что неведомыми путями он признал во мне девочку. И это покорило меня полностью.
- Вон это моя мама, правда хорошая?Вам нравиться?
- О, нравичься? Подобач? Так!- Утвердительно кивнул он и снова улыбнулся. У него была чудесная улыбка. Очевидно ,он был добрым человеком, и в этот яркий солнечный день ему нравилось всё.
- А как вас зовут. Имя, имя? Я - Туся,- ткнула я жестом всех времен и народов себе в грудь.
- Як? Имен... Назва? Ежи, - и он указал на себя . Брови мои поползли вверх неудержимо.
- Ёжик?
- Я- Ежи,- закивал он мне в ответ. Улыбка сползла с моего лица, а я сползла с колен гостеприимного дяди. И поплелась восвояси.
- Она еще и с иностранцем связалась!- поведал толстячок в вязаном свитере вагону. Вагон зашевелился, активно рассуждая на тему развязности молодежи. Каждый составил свое мнение.
-Ну что, познакомилась? Чего недовольная?- спросила мама, увидев мою физиономию.
- Он, мама, ёжик,- горько вздохнула я в ответ.
За ежика мама, конечно, никогда не согласится выйти. Тут уж ничего не поделаешь. А как все хорошо начиналось...