О.И.
Под утро на листве роса блестит, как иней,
на крыше, что напротив, идиллия, уют:
ворона на трубе важна, что та шахиня,
как сытые вельможи, голуби снуют.
И сойки верещат в густых ветвях софоры,
как фурии, слетелись в наш садик до зари,
не просто в мире жить без веры, без опоры,
вообще, не просто жить, что там ни говори.
Метафоры мои из детских сказок, что ли?
Бурлящей речки муть заполнила залив.
Уже эстрадных звёзд окончены гастроли
и ялтинский ноябрь безлюден и дождлив.
Ещё один сезон курортный канул в Лету,
ещё одну печаль нам приподнёс вокзал,
мне многое сказать хотелось, как поэту,
но я почти уж всё в былых стихах сказал.
И всё-таки душе ещё чего-то мало,
ещё не прервалась души с душою связь:
вот в этом сквере нас на «кодак» твой снимала
знакомая моя, ревнуя и смеясь.
Прекрасный снимок: мы на фоне бухты летней
и дельтаплан парит над гребешком волны;
ничем не огорчить – ни вымыслом, ни сплетней
и до разлуки нам, как, скажем, до луны.
Как диво, виден храм Иоанна Златоуста,
средь кипарисов он парит в зелёной мгле…
Я фотку уберу, мне снова станет грустно,
но где была любовь без грусти на земле?
Особенно сейчас, когда пустеют кроны,
и ветром сквер продут, и неуютен вид,
и в тучах контур скрыт ай-петринской короны,
и значит, будет дождь, мне опыт говорит.
Сегодня в этот сквер я загляну под вечер.
давно я мысль ношу, а я, поверь, не льстец:
невечны ты и я, но этот город вечен,
как море, как любовь, как солнце, наконец…