Третье июня

               
    Сегодня воскресенье и можно поспать подольше, но  Олюшка проснулась раньше обычного. Бабушка уже хлопотала на кухне, стараясь не греметь сковородками. Но ей это плохо удавалось!
    Клавдия Никифоровна   напекла большую горку блинов и расставляла на столе посуду.
    В глаза девочки  бросилась стоящая на середине стола поллитровка «Московской» и несколько  маленьких стеклянных стаканчиков.
    -У нас что, гости?- удивилась  внучка.- С самого утра?
    -Дык ты, внученька, на численник-то  ладом глянь-ка!- посоветовал дед. - Какое нынче число-то?          
    -Нынче маме-то твоей… день рождения.- уточнила бабушка.- Помянуть полагается…- Клавдия Никифоровна  перекрестилась. - Царствие ей Небесное!
     Девочка подошла к отрывному календарю, висевшему на стенке, и посмотрела на число:
     -Действительно… третье июня!  А я совсем забыла! Сегодня  моей мамочке исполнилось бы тридцать девять! Уже  два  года… без неё! - Олюшка задумалась, уставившись  на  листок календаря.
     Сколько  бы она так ещё простояла, неизвестно, если бы бабушка не подошла к ней.
    -Ты почему, доча, молчишь-то? Кличу тебя кличу, а ты  и ухом не ведёшь!- Клавдия Никифоровна обняла свою любимицу и повела  к столу, за которым уже  сидел дед.
    -Чего так долго копаетесь?- спросил он с напускной строгостью.- Копуши, ядрёна корень!
     Пётр Иванович налил  водку  себе и жене, а  третью  рюмку наполнил «жигулевским» пивом.
     -А эта дочке моей, Лене Петровне.- пояснил он, поймав удивлённый взгляд внучки. - Она водку-то и  на дух не переносила, но  перед  самой смертью пиво-то страсть как любила.
     -Так, видать, организму дрожжей не хватало.- согласно кивнула головой Клавдия Никифоровна.
      По русскому обычаю старики сначала  выпили  по первому стаканчику и  помянули блинчиками.               
      -А я про  мамину жизнь  совсем ничего и не знаю!- с грустью произнесла Ольга, так и не притронувшись к  еде.- Совсем - совсем… ничего.
      Несколько Ольгиных подружек, как и она, росли без отцов. Обидно было слышать, когда кто-нибудь по злобе кричал: «Безотцовщина!».
      Почти до семи лет Ольга называла  своего деда - отцом. И ей повезло, что «безотцовщиной» её никто и никогда не обзывал. Но взрослея, девочка стала понимать, что дед вовсе не её, а мамин отец. А вот где её, настоящий? И почему он с ними не живёт?
      Ольга часто приставала с этими вопросами к матери, но та либо переводила разговор на другую тему, либо шутила, либо отвечала уклончиво:
     -Твой отец - полярник!  Он дрейфует на льдине уже много лет, выполняя очень трудную и важную работу для Родины!
      Олюшка верила в эту легенду и даже гордилась своим отцом-полярником.   
      Странное совпадение! Но почти у всех  детей отсутствующие отцы почему-то тоже были полярниками…
      Позже девочка  поняла, что мать просто не хочет раскрывать ей  правду.  Эта запретная тема ещё больше распаляла любопытство  дочери. Не получая ответа на мучившие её вопросы, девчушка приставала к старикам, но те  тоже ничего не рассказывали. Отец, внезапно возникший в жизни Ольги в день похорон её матери, тоже отмалчивался. Может они толком и сами ничего не знали, а может дали слово молчать.
      -Ну, теперь-то Вы мне можете раскрыть мамину тайну?  Я ведь не маленькая! Мне уже пятнадцатый год пошёл!
      -Ты, Олюшка, это… макай в маслице блинчик-то, да  чайком, чайком  его запивай.-  бабушка Клава явно пыталась уйти от ответа.
      - Да, и мы  толком-то  и сами  не ведаем, что да как…- дипломатично уклонился  дед. - Мамка-то твоя скрытная  была… Сильно  боялась, что я осерчаю…вот  особенно  и секретничала только с бабкой твоей.
      Клавдия Никифоровна  удивлённо  посмотрела на мужа:
      -И я-то не много чего  знаю о ней! – снова  попыталась увильнуть  от разговора бабушка.- Уж  нонче  два года, как Лену схоронили-то..., а мне всё  одно - не верится!  Жизнь  у неё  сильно короткая… Светочек ещё была …
      Пётр Иванович  налил  по второй стопочке и старики,  молча  выпили, закусив блинчиками.
      -Пётр, а дед Кеша-то тогда, перед своей кончиной-то…  перепутал всё! Царствие ему Небесное! - вдруг вспомнила  Клавдия Никифоровна.-  Короткий-то век  не  у Вари, а у Лены оказался!
      Пётр Иванович задумался, восстанавливая в памяти страшное пророчество умирающего тестя.
      -А  мне-то… какая  разница…- он раскрыл ладонь и стал ею трясти.- Вот сколько пальцев на руке… и  любой из них порань – больно одинаково! Так и тут…что одна, что другая - обе мои кровиночки, обоих жалко!
     - И то правда, Пётр! Но я ведь  про то, что дед Кеша про короткий век-то угадал, только ошибся… про Варю. Дай Бог ей долгие лета! – сглаживала  своё опрометчивое высказывание Клавдия Никифоровна.- А вот  нашей Леночке… только - бы жить, да жить!  А сколько страданий - то выпало на её долюшку! Семерым хватило - бы,…а  вот …только ей одной  и досталось!
      Клавдия Никифоровна смахнула слезу, а муж тяжело вздохнул и наполнил стопочки в третий раз.
      Так и просидели за столом, поминая и  вспоминая  Оленькину  маму.