Наконец-то в жизни Сони наступили те времена, когда можно было заняться собой. Зузу выросла, после окончания школы поступила в медицинский институт. Учеба, друзья, подружки занимали большую часть ее времени. Соне как матери, приходилось довольствоваться общением с дочерью во время коротких посиделок за ужином.
Сонина приятельница – сотрудница по работе время от времени приглашала ее с собой в путешествия, на экскурсии выходного дня.
- Сонька, ты теперь свободная женщина, нечего дома сидеть. У дочери своя жизнь и тебе пора оторваться от кастрюль. Неужели тебе не хочется перемен? – сыпались на нее советы и вопросы.
А она не хотела этих перемен. Соня их боялась. И пусть прошло чуть более десятка лет, она не могла забыть прошлое. Даже сейчас Соня порой не сразу отзывается на свое имя, данное ей при рождении. Где-то в подсознании, как отголосок прошлого, все звучит: «Зульфия, Зульфия….».
***
Родители обожали свою белокурую доченьку Соню, желанную и любимую с рождения. Обласканная, тихая и спокойная Соня росла в достатке, но не была избалованным ребенком. Насколько помнила Соня, она с раннего детства посещала все возможные кружки. Ее интеллигентные родители постоянно водили на все культурные мероприятия в городе: выставки, музеи, концерты.
В качестве подарка за институтский диплом они купили Соне туристическую путевку в Египет и впервые отпустили одну в путешествие.
Соня никогда не забудет заплаканного маминого лица в аэропорту. Слезы невольно катились по ее щекам, несмотря на искусственное желание улыбаться, а отец, прижимая к себе маму, и гладя ее по голове, как маленькую, приговаривал:
- Ну, ну, мать. Возьми себя в руки. Ну, что ты? Радоваться надо, выросла наша доченька, большая стала. Не подрезай ей «крылья». Пора, пора выпускать ее из гнезда. Пусть начинает свою самостоятельную, новую жизнь. -
Больше Соня родителей не видела. А начало своей «новой жизни» она не может забыть до сих пор.
***
В двадцать один год все было новым и привлекательным: самолет, парящий над пустыней; причудливые облака, в которых ты «купаешься»; Красное море с разноцветными рыбками; услужливые арабы в отеле; местный быт и жизнь, совсем не похожая на привычную.
Все неприятности начались с экскурсии в пустыню. Соне уже надоело покачиваться на верблюде по пути к бедуинам, но караван из семи человек все шел и шел. Поднялась пыльная буря. Когда она не на шутку разыгралась, разметав песок, сравнявший твердь и небо, и накрыла шедших шедших впереди верблюдов, случилось непоправимое.
Крики, свист, гиканье! Кто-то стащил девушку с верблюда и накинул на голову мешок. Потом долго слышался шум автомобильных моторов. Когда машины остановились и с Сони стащили мешок, первым, что она увидела, был, палаточный лагерь в низине барханов. Арабы, замотанные накидками до самых глаз, толкали ее в спину к лагерю, смеялись, радостно «гикая» на своем языке. Еще бы: они похитили с экскурсионного маршрута трех пленниц!
Так началась ее «новая» жизнь. Ни один год кочевала Соня с гаремом мужчин пустынного племени. В их одежде ее трудно было отличить от мулаток. Белокожая Соня даже по открытым частям тела почти не отличалась от них. Ее выдавали только голубые глаза, да и те при приближении к ней мужчин она научилась прятать под опущенными ресницами. Нет, мужчины не делали ей больно, но манера поведения, соответствующая их культуре и быту, вначале казалась оскорбительной: они были ласковы наедине и грубы при своих соплеменниках.
Спасало только одно: мужчины появлялись в лагере набегами. Женщины и дети большую часть времени оставались одни. Здесь у Сони и родилась дочь, которую при рождении нарекли Зузу.
Зузу – единственно светлое в «новой» жизни Сони. Да и не Соней она уже стала. Отголосок прежнего имени лишь отзывался где-то глубоко в душе. В том мире ее называли Зульфией. Как говорится: « Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Зузу исполнилось пять лет. Это «желтое солнышко» со светлыми кудряшками на голове играла около палатки с другими детьми, а Соня-Зульфия сидела поодаль на складном стульчике. Она была няней и присматривала за детьми, пока другие женщины были заняты по хозяйству. Послышался рокот моторов. Но это были не их мужчины: воспользовавшись моментом, другая народность совершила набег на лагерь кочевников для захвата наложниц. Зульфия бросилась к детям. Она подхватила Зузу на руки, но сильный толчок в спину повалил ее на песок. Содрав с головы чадру и увидев лицо женщины, мужчина зацокал языком и, довольно улыбаясь, потащил Соню с ребенком в свой джип.
Тряска. Пыль столбом. Выстрелы. Крики.
Машина врезалась в бархан и перевернулась на бок. Кто-то схватил Соню за руки и швырнул на песок. Она была так напугана, что, прижимая к себе дочь, не сразу распознала в мужской речи английский акцент. Как оказалось позднее, это был пограничный дозор органов правопорядка. На этом ее пустынные приключения закончились, не считая еще трех месяцев пока велось дознание, проверка и разбирательство по делу пропавших туристов шесть лет назад.
Дома ее никто не ждал. Мама, узнав о несчастном случае в Египте, не оправилась после инфаркта, а отец скончался через год от инсульта.
***
- Путешествия, перемены, - Соня перебирала в памяти слова подруги. Воспоминания о шестилетнем путешествие при каждом упоминании отправиться куда-либо до сих пор пронзало сердце болью.
- Нет, как можно все это забыть? Конечно, Зузу проще забыть прошлое, - думала Соня. Теперь ее дочь звали Зои, и только она, мать, прижимая Зои к груди, приговаривала ласково: «Моя Зузушенька». Зои считала, что так ее называли родители в раннем детстве, когда они еще жили в Египте.
А Зои до сих пор помнит горячий песок и солнце, и все время мерзнет в Москве, куда они переехали с мамой после смерти отца. Вот только у мамы почему-то начинает сильно биться сердце при одном упоминании о переезде, и подруга называет Соню «домоседкой» и «ретроградом».
12.09.2018г