Старик Иф покачал головой вслед уносящемуся внуку. Он не слышал слов, но будто знал, что тот думает.
- Время! – сказал он вслух.
- Три часа после полудня, - послышался приятный женский голос.
- Спасибо, Майя, дорогая!
Франц Иосиф установил голос дочери в программное обеспечение умной системы дома. Теперь бот говорил её нежным высоким голосом.
Старик Иф потёр мягкой губчатой салфеткой, смоченной в какой-то жидкости, виски Давида. Через три секунды молодой человек открыл глаза и слабо поморщился. Он увидел озабоченное лицо своего учителя, склонившегося над ним.
- Прости, я решил ускорить процесс твоего пробуждения после извлечения пули. Скоро тебя переправят в другое место, чтобы исключить появление «Бионика». Ты знаешь, здесь мой внук…
- Не извиняйтесь, учитель! – вполголоса ответил Давид и снова поморщился. - Я не должен был подвергать вас и Кельвина риску. После той катастрофы вы всё ещё в опасности.
При упоминании о катастрофе Иф едва заметно вздрогнул. В машине, в которой была его дочь, должен был находиться он. Как же он хотел, чтобы так и было!
- Ты повиновался инстинкту самосохранения, мальчик мой. Самому сильному из всех человеческих инстинктов. Он привёл тебя ко мне, значит так нужно. Мне ничто не угрожает в этом мире, я боюсь только за Кельвина. У него длинная дорога впереди. И мои последователи получили не все инструменты. Я ещё буду с вами, пока.
- Иф, вы говорите об инстинктах?! Вы?!
- Они даны нам для того, чтобы могли мы жить и укрепляться на этой планете. Инстинкты – это отточенные механизмы выживания. Они были с нами с самого нашего зарождения, ещё в наших посевах. И чем выше мы, наше развитие, тем сильнее они. Но и тем светлее. Ты можешь заметить в моих учениках и в себе инстинкт к объединению, сплочению. Ведь, когда мы вместе – мы свет. А кто окружён светом, тот не боится. Ты видел человека, разобщённого со своими родными и друзьями? Что он испытывает в одиночестве?
- Страх. Недоверие.
- Верно. Какова его первая реакция, когда он слышит незнакомый звук или внезапный шум? Я сам тебе отвечу. Он хватает палку, любой тяжёлый предмет, который находится рядом с ним. А что сделает в этой же ситуации свободный от страха человек, который знает, что он не один и нечего ему бояться?
Давид молчал, заворожённый речью Франца Иосифа. Многие попадали под гипнотическое излучение, исходившее от мудрого старика. Кто-то звал его пророком, кто-то мудрецом, кто-то просто учёным. Он называл себя ретранслятором силы, силы ведущей к свету, то есть к бессмертию. По его мнению, только душа бессмертна. И на самом деле бессмертие уже достигнуто, нужно лишь открыть в себе Бога. Но к религии это не имело никакого отношения.
- Этот человек шагнёт навстречу шуму, любому звуку или движению, чтобы постичь его, узнать, что он несёт за собой. Магнетизм открытия движет им, а не страх. Вот различие смертного и бессмертного – узнавать снова и снова, открывать новое, как ребёнок открывает для себя незнакомое ему: вещи и явления. Быть взрослым и ребёнком одновременно – путь к бессмертию.
- Если бы мог, я бы сейчас аплодировал, Иф!
- Твоих аплодисментов я не заслуживаю. А те, кто заслуживают, в них не нуждаются, - просто ответил Франц.
- Иф, простите за бестактность, я давно хотел спросить, ваше имя настоящее? Оно звучное, красивое, но как будто вымышленное.
- Имя Франц мне дал отец, его предки были конкистадорами. Франц сокращённо от Франциско. Иосифом меня нарекла бабка – набожная католичка. Мать моя скончалась при родах. Отец был против второго имени, но пошёл навстречу женщине, потерявшей дочь. Надеюсь, я ответил на твой вопрос? – лукаво прищурился Франц.
- Вполне, - улыбнулся Давид.
- Хорошо. Скоро за тобой приедут. Я догоню вас в долине Синих камней. Отдыхай и набирайся сил, волнения вредны тебе.
Франц Иосиф окинул помощника задумчивым взглядом и быстро вышел из комнаты. Молодой человек расслабленно откинул голову. Он лежал на высокой кушетке, прикрытый лёгкой белоснежной тканью. Давид был красив. Высокий, статный, широкоплечий, с узкими бёдрами и длинными ногами. Тёмные кудри обрамляли бледное аристократичное лицо с правильными чертами. Густые брови, упрямо изогнутые над изящным носом, слегка опущенные уголки рта и чистый взгляд делали его похожим на обиженного ребёнка. Но это был мужчина в самом расцвете физических сил, решительный, готовый защищать свои взгляды и убеждения до последней капли крови. Что несказанно огорчало его наставника - Франца Иосифа.
http://www.proza.ru/2018/10/12/1794