Четвёртое место

               

     Хорошая была зима. Снега много, и оттепели никакой. Слабые морозы градусов не более, чем… Да мы тогда на градусники не смотрели, и градусников никаких не было. А лыжи катили, лучше и не надо. В ту зиму мы впервые узнали про смазку и натирали их воском, поскольку ничего другого не было. Это пришло позднее, когда мы стали студентами в большом городе, и в магазине «Динамо» появились увесистые плитки: «Для оттепели» и «Для мороза». Указывалась даже и точная температура, скажем, +5 – 0’. Но тогда мы натирали лыжи свечными огарками, откуда-то они вдруг появились у всех, хотя отродясь в деревне свечами никто не пользовался, было уже электричество!

     Я плохой спортсмен, физкультурник, не более того, я и недостаточно силён, чтобы тем самым компенсировать изъяны в технике. Впрочем, у всех у нас представление о технике было самое примитивное. Толкайся палками и беги, и снова толкайся. Но в ту зиму всё у меня получалось отлично. Я не бежал, я летал над лыжнёй. На уроках физкультуры я легко обходил тех, кому и в подмётки не годился. Это было странно и удивительно. В том числе и для меня самого. Я уже подспудно понимал, что не обладал духом победителя, нет его у меня. Психологический изъян какой-то. Мне было стыдно побеждать. А дух у нас в школе был соревновательный, как у древних греков, которые соревновались во всём, даже в литературе. Вдохнул в нас этот дух учитель физкультуры Георгий Алексеевич Казекин. Как это ему удалось, это тоже интересно, но не место рассказывать сейчас, может быть, в другой раз. Все хотели побеждать, или хотя бы занять третье место. А мне было стыдно. И я всегда был четвёртым, уступая на финише пьедестал другим. Естественно, воображаемый, никакой тумбы с цифрами в школе никогда не было. Уступая, я был доволен и счастлив, ведь Вовка Соколов, Петька Рудаков, Валька Гардин, они-то в самом деле сильнее.

     Но в тот день я хотел победить. Я мог победить, я должен был победить. Дело в том, что мне нравилась одноклассница, и она, я от кого-то услышал, что она будет на соревновании. И это тоже было странно и удивительно. Её никогда и нигде не было: ни на вечерах, ни на танцах, ни на улице по вечерам – деревенский сабантуй, и нигде и никогда. Была в этом какая-то тайна, разгаданная, а скорее угаданная мною много позже, когда она вышла замуж, и у неё уже было трое детей. А я всё ещё любил её.

     Она действительно пришла. Не одна, конечно, вместе с половиною класса болеть за команду девятого «Б», третьим в ней был я. Почему она пришла, не меня же ради? А вдруг? Эту мысль я отогнал как недостойную, так как в глубине души считал себя недостойным её.

     Пробежаться накануне воскресного забега было приятно и необходимо. Ранняя луна подсвечивала лыжню, со спадами и подъёмами вдоль реки. Душа пела, и понятно от чего. Песнь оборвалась, когда я скатился в овраг на спине, поломав палку и одну лыжину. Что ж, придётся бежать на школьных, никуда не денешься.

     Лыжи мне достались неплохие, а палки отвратительные, самодельные без колец, да бог с ними, но не было в них тех верёвочек-петель, в которые продевают кисть – гарантия, что палку не уронишь. И ни у кого не нашлось верёвочки, чтобы помочь. Уже собирались к линии старта, а я всё крутился, как быть: увязнет палка, без кольца же, стоп… и прощай победа. А я уже уверился в своей победе, словно Смок Белью на знаменитом пробеге собачьих упряжек у Джека Лондона.

     И тут ко мне подошла Тамара Курбашнова из десятого класса, она часто, даже слишком часто, возникала на моём пути, и в самых неожиданных ситуациях. Она взяла одну палку, как-то ловко скрутила конец розовой ленточки, продела её в отверстие, завязала и отдала мне Потом взяла другую…
- Ни пуха, ни пера!
Я не послал её к чёрту. Я не знал, что так надо. И, возможно, в этом была моя фатальная ошибка.

     Лучше я уже никогда не бегал, лыжи неслись сами, и метров за сто пятьдесят до финиша, я уже шёл впереди. Оставался крутой спуск к реке, можно передохнуть – лыжи сами вынесут тебя на ровное место, надо только подхватить движение, и всё!
     И всё…Лыжи вынесли меня, куда надо, я рванулся, казённые крепления, не выдержав, лопнули на обеих лыжах. Я схватил их и побежал, по правилам так можно. Я бежал рядом с лыжнёй, чтоб не портить её, а мимо проскакивали знакомые фигуры…

     Я прибежал четвёртым.

     Глаза не увидели любимой девушки. Когда она ушла? Тамара извлекла ленточки из палок, сунула их в карман, утешение её было лаконичным.
- Да не переживай ты, ерунда всё это!

     Нет, сегодня мне не было всё равно. Впервые четвёртое место не доставило мне удовольствия. Возможно, именно в этот день я стал чуть честолюбивее.