Юрка перебирал картошку – мелкую – на посадку, крупную – на еду. Её осталось совсем немного - из Украины возить перестали, а из России – дорогая. Денег на покупки почти нет. После артобстрела подстанция перестала давать электричество - 152-миллиметровый снаряд снес трансформаторы с фундамента, подача электричества прекратилась. Замерли электродвигатели, перестали работать насосы - шахту затопило подземными водами. Прекратила работать вентиляция. Добыча угля остановилась - в кассе не стало денег. Перестали начислять зарплату. Народ потянулся в разные края, а куда пойдешь, если кроме шахтерского труда ничего не знаешь и не умеешь. Сосед ездил с сыном в Белоруссию – работали подсобниками на хлебозаводе. Хвалил – говорит, хорошо там. Комнату дали в общежитии, зарплату отстегивали вовремя. Только вернулись через полгода и снова туда не поехали, сейчас мыкаются по Донбассу и России, прячутся, чтобы не забрали в ВСУ или "ополченцы".
Стук в калитку отвлек Юрку от тяжелых мыслей. Затявкал кабысдох. Мужчина поднялся и выглянул на улицу. Пришли, "защитники", легки на помине. У забора стоял Колядын – бывший школьный друг, а теперь – командир роты в армии ДНР. «Пристроился!» - Юрку охватило лёгкое презрение к бывшему приятелю. Когда-то вместе в футбол гоняли на парковом стадионе. Возле школы, на площадке, гонять в "дыр-дыр" стрёмно - пацаны покуривали втихомолку. Увидят такое дело учителя из школьных окон, заложат родителям, те – выпорют. Отец – тот сам курил, запаха табака от Юрки не слышал, а матушка иногда унюхивала, жаловалась батяньке. Старый потянет Юрку пару раз ремнём, но не столько для наказания, сколько для порядку.
Вот Витьку Телепнева пороли - так пороли. Когда Витек откушал впервые пива и потом дома метнул харч, досталось же ему от папаши. Юрка вспомнил второго друга. Какого черта он пошел в ополченцы? Колядын «скользкий» – сам командиром комендантской роты устроился, сыновей взводными сделал. Сидят в комендатуре - дежурят, патрульных инструктируют, - пули вокруг них не свистят. А Телеп влетел по самые колокольчики – распределили на блок-пост, на передовую – дальше некуда.
Денежное довольствие - 15 тысяч рублей в месяц. Дешево оценил ты свою голову, Витёк. Шел в очередной раз на смену и попал под снайпера. Тот и положил Витька и двух его напарников. Куда ты, чудило, поперся? Ты ж в армии каким солдатом был? Прослужил в Капустином Яру заправщиком – типа ракеты испытывал. Из автомата стрелял раз в полгода по шесть патронов. А тут - война, тут другие навыки нужны. А ты попёрся напрямик через площадь, и когда снайпер первого из вас положил, оставшиеся двое, вместо того, чтобы бежать рывками и зигзагами под ближайшие деревья или в кусты, вылупились на убитого во все глаза и стали гадать – что случилось? И сами рядом полегли. Юрка вспомнил погибшего друга – на душе стало еще горше.
Подошел к калитке, отпер её и впустил незваных гостей. Поздоровались за руку, прошли во двор, присели - кто куда, закурили.
- Ну? – вопросительно произнёс Юрка.
- Тут такое дело… - Колядын задумался.
- Воевать не буду – прервал его Юрка. – Я своё уже в Афгане оттарабанил.
- Нет, там не воевать… Там другое… - Колядын явно затягивал время, подыскивая слова. – Ты, говорил, что в Афгане был в похоронной команде.
- Был. Последние полгода. Когда их столяра убили в самоволке, меня взяли…
Юрка был свидетелем и участником тех событий. В Афгане служил в спецназе – на «боевые» ходил, медалью наградили. Ротный уговаривал на прапора остаться. За душой - Рутченковский технарь, "прапора" сразу присвоят. Но не всем в спецназе везло, как ему – в его же группе духи убили командира – молодого лейтенанта. Произошло это случайно, одно слово - война. Группа вышла на след каравана, который петлял и прятался в ущельях – значит с оружием или наркотой. Вертушка зависла, бойцы стали десантироваться – первым пошел прапорщик – замкомандира группы, за ним – солдаты, лейтенант – предпоследним. Последним должен был прыгать другой офицер, прибывший из Союза в отдельный отряд спецназа ГРУ для дальнейшего прохождения службы. Лейтенант собирался в отпуск, и комбат сказал вновь прибывшему – ты пока прими его группу, отправим лейтенанта в отпуск, а потом разберемся куда тебя. Полетели на рекогносцировку, заодно проверить район – наткнулись на караван. Сообщили на базу, сами стали десантироваться.
Пуля попала в горло – перебила сонную артерию. Хлынула кровь. Все, кто выпрыгнул, рухнули на землю, стали расползаться за кочки и камни, чтобы не попасть под второй выстрел снайпера и заняли круговой обзор. Прапорщик крикнул лейтенантову сменщику – Старлей, гони на базу! Я тут сам разберусь!
Вертушка взмыла вверх, духовский снайпер попытался достать её пулей, но спецназовцы заметили его, открыли огонь - снайпер исчез. Хотя лететь было недалеко, доставить раненого живым в госпиталь не успели - истек кровью.
А в госпитале – своё ЧП. Ушел в самоволку и не вернулся солдат похоронной команды. Потом нашли его труп – живого места нет – все что можно – отрезано или выколото.
Громов отодрал начальника госпиталя – командующий семь шкур спускал за погибших. Медик, в свою очередь, оторвался на начальнике похоронной команды – отматерил его и в тот же день подписал приказ об откомандировании прапора в Союз. Виновные вроде наказаны, а кто будет погибших готовить к отправке? Трупы самоупаковываться не умеют.
Нового начальника похоронной команды нашли быстро – желающих служить при сытом и теплом госпитале много. А вот с солдатом проблема – привели одного, другого – все неумехи – ни гвоздя вбить, ни пилу развести. И тут появился Юрка - сын шахтера и сам до армии бывший шахтер. И с электричеством знаком, и с деревом – руки на месте, парень ответственный – шахта и разведка приучили к дисциплине. Упаковал своего лейтенанта как куколку и, заодно, привел в порядок столярно-плотницкие механизмы – убрал «сопли» электропроводки, наточил инструменты, поправил стеллажи и верстаки. Прапорщик понял – солдат то, что надо, и стал уговаривать Юрку остаться в похоронной команде.
Поначалу Юрка обиделся - меня, бойца, и в похоронку? Но те, с кем познакомился в госпитале, загалдели – «Ты, что, чувак, хочешь в своё ГРУ на сверхсрочку податься? Загнуться на «боевых»? Здесь оставайся! Три месяца до дембеля! Домой живым вернешься». Юрка вспомнил мать, отца, родной дом, Петровку – и согласился.
И остался Юрка в госпитале до демобилизации. Вернулся домой, живым и целым. Матушка на радостях стол накрыла, друзья сбежались, соседи пришли. Даже участковый заглянул - на самогон не обратил внимание, хотя "сухой закон" в расцвете. Застолье длилось допоздна. Тогда и рассказал солдат друзьям о похоронной команде. Теперь вот чем обернулось.
- Что «другое»? – Юрка вопросительно посмотрел Колядыну в глаза.
- Трупы упаковывать. Ну, наших не надо – их родственники будут забирать. Да наших почти и не бывает – кого «выбили», кто в тылу сидит. В основном из России – тех, кого будут забирать, нужно упаковывать для отправки. Кого российские забирать не будут - здесь будем хоронить.
- А в чем прикол? – Юрка догадался, что Колядын чего-то не договаривает. – Зарплата маленькая?
Колядын обвел взглядом пришедших с ним солдат. Те понимающе поднялись и ушли со двора.
- Да, зарплата небольшая, но лучше хоть что-то, чем ничего. Только там – другое… - Колядын посмотрел Юрке в глаза так, что у того по спине пробежал холодок. - Трупы, понимаешь. У них часы, кольца, в карманах – деньги, и… – он сделал выразительную паузу – коронки на зубах. Ну, часы, кольца и бабло пацаны себе сразу забирают, цацки сюда не доходят. А вот короночки – я поставлю в приемное отделение своего человека, он всех трупеней с рыжьем будет к тебе отправлять. Себе будешь забирать пятую часть – остальное отдавать мне. Я тоже делиться должен. Если трупень не совсем мёртвым окажется – шильце возьмешь – успокоишь…
- А если откажусь? – Юрку пробила тоска.
- Пропадёшь без вести, - Колядын снова посмотрел Юрке в глаза так, что тот понял – Колядын не шутит. – Кому надо, чтобы ты ходил по поселку и рассказывал, что тебе предлагали. Вопрос уже решен. Сегодня собирайся, завтра с утра приступишь к работе.
Санитар вначале привёз на тележке трупы, затем принес в мешке ампутированные и оторванные конечности. Юрка кивнул ему на стол в углу, и тот свалил ношу на него. Юрка продолжал загонять гвозди в доски. Санитар понял, что гробовщик не настроен к разговорам, повернулся и ушел. Юрка оглядел открытые гробы с покойниками и стал рассовывать конечности в пустые места. Он не боялся, что в России могут вскрыть и обнаружить у покойника третью руку или ногу – скандала не будет – кто поедет сюда из России разбираться, почему так вышло…
Этому – третью ногу – чтобы не страшно было по минам ходить. Этому – третью руку – чтобы подальше гранаты бросал. А этому – самое ценное – вторую голову. Чтобы лучше думал – надо ему такое или нет, прежде чем ехать на войну. Он открыл покойнику рот, увидел блеснувшую золотом коронку, взял плоскогубцы и выдернул её изо рта. Вторую коронку – из второй головы…