Двоюродный брат мужа Тины «загремел под фанфары» на пятнадцать лет. Так и надо этому трутню, который не так давно вернулся из мест, не столь отдалённых за хулиганку и тунеядство. Отбывал трудовую повинность (и то, спустя рукава) только тогда, когда «милиция висела на хвосте». Ему дали ещё неделю срока, чтобы он устроился на работу, да только он не очень-то спешил с этим, а тут произошло убийство. Мужчина продал коня и должен (по их подсчётам) обмыв сделку, возвращаться с деньгами домой. Предусмотрительность дедушки не пошла ему на пользу, судьба «повернулась к нему задом». Избили его крепко изверги, а денег при нём не обнаружили. За ними он должен был прийти на другой день. Спасти, беднягу, не удалось, так изметелили его эти твари, что на нём живого места не было, а вот брательника и ещё одного деятеля, посадили. (Думаю, что они оба были не виноваты. Скорее всего брат и мать этого деятеля их подставили. Оба были, ещё те людишки.) Тина была уверена, что брат мужа не мог убить человека, так как дополз на четвереньках до дома своей тёти. Свекровь с мужем затащили его в дом, когда услышали, как кто-то пытается постучать в ворота.
Утром милиция обнаружила в его доме вещи с убиенного. Даже вещами не побрезговали. изверги.У него двери никогда не запирались на замок, да и замка-то в помине не было. Все его собутыльники об этом знали. Убийцы и подбросили вещи к этому алкашу. Раз не извлёк должного урока, после четырёхлетнего пребывания в тюрьме, то полезай в воронок. Это сейчас алкаши расплодились, как вши, а тогда с этим было строго. Участковый честно выполнял свои обязанности и его знала вся округа по имени и отчеству. Сейчас спроси, хоть у кого, кто участковый – фамилии даже не скажут, потому, как они не работают на участке, а в кабинете штаны просиживают. Отчёты красивые составляют. Вечером уже прогуляться невозможно – боязно. Так вот посадили этих голубков, аж на пятнадцать лет со строгим режимом.
Тине с мужем и маленьким сыночком пришлось ехать на первую свиданку.(Хотя, у него был родной брат и жил, в то время, далеко, не безбедно.) Вся родня скидывалась, чтобы собрать ему достойную посылку. Папиросы, колбаса, чай,печенье, майки, рубашки (последние тогда были в большом дефиците), ну и прочие снеди, что тогда могли принять.
Добирались до тех мест очень трудно и на всех видах транспорта-поезд, автобус, самолет и речная ракета. Для взрослых это была не хилая нагрузка, а что говорить о четырехмесячном младенце. (Без них муж Тины отказывался ехать.) На месте были уже поздно вечером. Посёлок поразил Тину своей сумрачностью. От него веяло безысходностью. Заборы, заборы, заборы, куда ни глянь, да такие высокие, что из-за них и домов не видать. Оно и понятно. Боятся местные полосатого контингента, вот и огородились.
Тину с ребёнком поместили в комнату к двум женщинам. Одной было за семьдесят, набожная, без конца крестилась. Такая измождённая, кожа да кости. Видать, жизнь её хорошенько потрепала. Второй – чуток, за тридцать или около этого. Элегантная, с отличной фигурой женщина. Видно, что не из деревенских. Смахивала на ухоженную содержанку. Весь её облик, ну никак, не вязался с этой утлой комнатёнкой, похожей на хату с нерадивыми хозяевами. Проснулся сынок и закуксился, и Тина приложила его к груди, но ребёнок уже начал голосить. Оказалось, что у Тины пропало молоко. Спасибо, не перевелись добрые люди. Дежурная этого приезжего домика- тётя Галя. Она сбегала домой и принесла всё, что для этого нужно было – манку, молоко, заварку и сахар не взяв, при этом, ни копейки. Тина от души поблагодарила добрую женщину. Вместе они, в её комнатке, сварили младенцу кашу и Тине чай с молоком и сахарком, чтобы появилось молочко. Сытый ребёнок быстро уснул и Тина с ним вернулись в свою комнату.
То, что она там увидела, её шокировало. Молодая женщина готовилась ко сну и Тина не сразу признала в ней красавицу. Когда сняла парик (а это был он), голова оказалась голой, как колено, без намёка на волоса. Потом она сняла платье, под которым оказался корсет (типа скафандра).Вместо пышных, привлекательных грудей, прыщики и плоская, как доска, без намёка на бёдра и попу (а она-то куда исчезла?)фигура. Оказались протезами левая рука и нога (Тина раньше этих дефектов не замечала, правда, она была в тонких ажурных перчатках и хромоты не видно было). Бабулька, увидев её приготовления ко сну, со словами – свят, свят, крестясь с головой ушла под одеяло и больше не высовывалась. Женщина поведала свою историю. Приехала в Москву из глухой сибирской деревушки. «Глаз положил» на неё один из криминальных авторитетов. Была у него вместо игрушки. Неоднократно делала попытки уйти от него, но не тут-то было. Возвращали избитую назад. Бил он её жестоко, везде, только не по лицу. Попали в аварию. Собрали её по кусочкам, лечили за границей, но он её всё равно не отпустил. Детей он не желал иметь. Поймали его на массовом убийстве, дали двадцать пять лет. Сидит шестой год. Попробуй не приехать – убьют. И, чтобы ни с кем не встречалась – смерть обоим. На воле у него полно «глаз и ушей». Вот так и существую содержанкой у криминального авторитета. Фиктивный брак уже перед посадкой заключили, чтобы она могла ему передачки носить.
Тут к Тине пришел муж. – Завтра схожу на свиданку и всё расскажу. Дальше видно будет, оставаться или уезжать. Попили чай с бутербродами, и они расстались до утра. Утром они вместе покушали и муж,поцеловав спящего сына, взял посылку и ушел. Вернулся оттуда хмурый. Ничего рассказывать не стал, только сказал, чтобы была готова, утром уезжаем. Зная характер мужа, Тина не стала настаивать, всё ей рассказать. Дорога была обратно, ещё хуже, чем туда. Измотанный ребёнок без конца плакал. Когда приехали домой, Тина сразу сказала мужу, что больше туда не поедет. - А кто тебе сказал, что я туда собираюсь ехать? Моей ноги там больше не будет. Он колбасу, печенье собакам скормил. Когда ему сказали, зачем он это сделал, лучше бы им раздал, коли не желает от них принимать или бы сказал, чтобы не привозили. Родные-то потратились, а ты так подло поступил.
– Да куда они денутся, приедут и как миленькие привезут всё, что закажу, сказал он. И намотав майки на кулак, стал дразнить собак, которые, естественно, их порвали. Всё это муж услышал от подельника брата. Поэтому сказал дежурному, что он сюда больше не придёт. Внутри у него всё клокотало от обиды. Он своё слово сдержал. Больше они туда не ездили и на посылку ему не скидывались.