Кто и когда приволок это семечко и как оно попало на клумбу, доподлинно неизвестно. Да как это выяснишь, когда в доме, куда пальцем ни ткни, попадешь то в генетика, то в археолога. Старый скрипучий дворовой фонарь утверждает, что семечко приволок из командировки в Парк Юрского периода Герман Евгеньевич - да не уследил за ним. Ядвига Константиновна, разбирая вещи мужа, случайно вытряхнула его, ну а дальше ветерок подхватил легкое перышко и довершил незапланированную посадку. Старый фонарь может, конечно, и привирать, но он клянется, что именно так и было и ему об этом рассказала сама реликтовая сосна. А нам остается только слушать и верить…
В общем, спикировало легкое семечко на клумбу, а у нашего дворника Кузьмича все растет как на дрожжах. Каждая былинка в дело идет - да мало ли что ботаники и генетики втихаря на клумбу приладят. Вон на яблоне четыре вида яблок вызревают, три сорта груш, пара разновидностей персика и одна ветка с манго. Так что проклюнувшуюся тоненькую былинку сберегли и обиходили. Понравился ей и климат, и уход; а может, химики втихаря экспериментальное удобрение на клумбу подсыпали. У нас в Милогорске, где процент гениальных чудаковатых ученых зашкаливает за все допустимые пределы, все бывает. Короче, не прошло пяти лет, как из хилой, но упорной былинки выросла реликтовая сосна, а еще через пару лет она зацвела. Вот тут-то и начинается наша история…
Деревце выросло на славу. Метров восемь в высоту, иголки длинные, с ладонь, темно-зеленые, мягкие и бархатистые. Зимой дворник Кузьмич ее наряжал, на зависть всем соседним дворам, летом по стволу стекали крупные капли золотистой, ароматной смолы. Запах стоял такой, что химики и парфюмеры от зависти зеленели и все старались в пузыречек хоть капельку смолы умыкнуть. Приладил Кузьмич под деревом скамейку, и стала эта лавочка самым любимым местом отдыха в нашем дворе. Днем пенсионеры и молодые мамочки с колясками сидят, а по вечерам молодежь тусуется. Ну а уж когда на лавочку влюбленные парочки присаживались, то вопреки всякой логике ветки сосны спускались вниз и прикрывали шатром влюбленных, пряча от любопытных взглядов. И вот ведь какое дело, никогда сосна не ошибалась. Сидит парочка, милуется, а сосна ноль внимания – значит, несерьезно все это у них, через недельку разбегутся. А иные сядут вроде бы случайно, а сосна их уже ветвями укутывает. Значит, пора к свадьбе готовиться… Красота… идиллия…
А как-то по весне сосна запела… Залетел шальной ветерок и запутался в длинных иглах. И запели, зашуршали, зазвенели иголки на разные голоса, выводя чудные мелодии. Кому колыбельную сыграет, кому песню споет, а с Кузьмичом так и частушки не чуралась сбацать. Долго всем двором спорили, на что голос сосны похож. Кто-то слышал скрипку, кто-то гитару, некоторым даже саксофон слышался, ну а Кузьмич доказывал, что один в один гармошка… Спорили, спорили - и пришли к мнению, что каждый слышит свое, то, что душа просит. Головы-то у всех светлые. Профессора, академики -как с такими поспоришь? На том порешили и успокоились.
Аленка выросла в нашем дворе. Всем была знакома сызмальства. Раннее дите непутевых студентов. Родилась, когда родители еще в аспирантуре учились. Выдали молодой семье квартирку в нашем доме, и переехали они, гордо привезя с собой два чемодана книжек, пару узлов с личным скарбом и коляску с улыбчивой, веснушчатой, рыженькой Аленкой. Всем двором обустраивали крошечную квартирку: кто диван притащил, кто стол, от кого и полки для ценных книжек перепали. Родители вечно пропадали в институте, то у них опыты, то командировки. А Аленка то у одних соседей пару дней поживет, то у других. Так и выросла у всех на глазах чудная, рыжая, угловатая, длинноногая, неунывающая девчонка. И угораздило же Аленку влюбиться всем жаром шестнадцатилетней первой любви в Славку из четвертого подъезда. Нет, про Славку я ничего плохого сказать не могу. Талантливый молодой биолог-океанолог, недавно окончивший институт. Но ничем он, кроме науки, не интересовался, а уж тем более - угловатой девчушкой-подростком. Вот не видел он ее в упор, и все тут. Часами Аленка просиживала на подоконнике или на лавочке у его подъезда, а он пройдет, кивнет головой или в лучшем случае бросит : «Привет, рыжик, как дела?» - и через секунду уже бежит дальше по своим делам. А Аленка ждала, день за днем, встречала каждый вечер… Весь дом обсуждал Аленкину влюбленность, и только Славка ничего не замечал.
В тот день Славка после студенческой вечеринки проводил домой аспирантку Ирочку из второго подъезда. Ей-богу, просто проводил. Шли, держась за руки, и болтали ни о чем: о книгах, кино, последней выставке скульпторов-анималистов, результатах последнего эксперимента физиков... Прошли мимо - и даже не заметили сидящую на скамейке Аленку.
Всю ночь Аленка прорыдала под реликтовым деревом, укрытая от всех шатром мягкой хвои. А сосна пела на весь двор, и была в этой мелодии вся горечь Аленкиных слез, боль от неразделенной любви, щемящая нежность и грусть. Дом спал тревожно и беспокойно. Кому-то снилась его первая любовь, кому-то - мимолетные романы или упущенные возможности, бывшие жены и непутевые мужья, давно ушедшая молодость. Дом вздыхал, грустил и плакал в подушки.
Утром сосна зацвела. Крупные розовато-кремовые свечки осыпали дерево не хуже новогодних игрушек. По всему двору летало легкое облако нежно пахнущей пыльцы. А дом сошел с ума… Старая дева с третьего этажа вытащила из шифоньера туфли на тонком, изящном каблучке. Сменила серый невзрачный балахон на яркое легкое платье, распустила тугой пучок, взбила легкомысленные локоны и выпорхнула экзотичной бабочкой из подъезда под удивленные взгляды соседок. Дамы бросились по магазинам, скупая косметику, духи и новые наряды. Мужчины неожиданно вспомнили, что по утрам нужно бриться, стряхнули пыль с выходных костюмов, вычистили ботинки и, загадочно улыбаясь, удалились по своим делам. Даже Герман Евгеньевич вдруг обнаружил, что Ядвига Константиновна еще очень даже ничего… совсем еще не старая, привлекательная и весьма пикантная дама. И, проходя мимо, ущипнул супругу за бочок. Вечером мужчины вернулись с работы вовремя , с букетами цветов, шампанским и сладостями. Даже рыжий дворовый кот весь вечер горланил серенады, восхваляя всех кошек, проживающих в округе. Всю ночь старый дом скрипел, вздыхал и шептал о любви на сотню разных голосов. Весь город обсуждал неожиданно преобразившихся жильцов нашего двора. Женщины внезапно похорошели, обрели легкую походку, шалый блеск в счастливых глазах. Они звонко смеялись, встряхивали локонами, были обворожительны и чертовски привлекательны. Мужчины расправили плечи, подтянулись, стали даже как-то выше, стройней и увереннее в себе. И Славка неожиданно увидел сидящую около подъезда златовласку с манящими зелеными глазами, тонкую, хрупкую, нежную, как весенний цветок, во всем очаровании юности. А сосна все пела все ночи напролет, заполняя пространство двора золотистой цветочной пыльцой.
Сколько могла продолжаться любовная лихорадка, никто предсказать не мог. Но только не в нашем городе, где количество ученых на квадратный метр превышало количество любых других живых существ. Конечно, резкое повышение привлекательности и понижение работоспособности одного отдельно взятого двора не могло не вызвать повышенного интереса Научно-Исследовательского Института Чрезвычайных Обстоятельств и Явлений. И как-то поутру двор наполнился сотрудниками НИИ ЧОЯ. Лаборанты, аспиранты и профессора сновали по двору с какими-то датчиками, приборами и пробирками. Все измеряли, анализировали и проверяли. У жильцов собирали всевозможные анализы. А дом бился в любовной лихорадке под пение сосны и истошные вопли ошалелого кота. По вечерам подмигивал всем прохожим окнами, освещенными свечами. Стоны, охи, ахи бродили по темным закоулкам, чердакам и подвалам. Каждый сквознячок шептал о любви. Даже старые ступеньки в подъезде скрипели и постанывали весьма сексуально.
Через неделю ученые все-таки вычислили виновницу любовного наваждения. Приехала бригада рабочих в противогазах - и тщательно оборвала цветущие свечки с реликтовой сосны. Потом долго из брандспойтов смывали пыльцу со стен, деревьев и дорожек. Оказалось, что пыльца сосны содержала мощнейший, универсальный афродизиак. За один грамм этого редчайшего вещества платили золотыми слитками. Сосну попытались вывезти в какую-то суперсекретную оранжерею, но жители двора отстояли свою реликтовую редкость - все-таки полдома профессоров и академиков. Никто не мог представить свой двор без этой романтической певуньи. А может быть, чиновники побоялись повредить корни или что она просто не приживется на новом месте. В общем, присобачили табличку, что дерево является национальным достоянием и подходить ближе, чем на три метра, запрещено… Да кто бы их послушал.
Славка уехал на два года в экспедицию по изучению какого-то особо редкого планктона. Аленка обещала его ждать. И ведь дождется… она у нас упорная.
В доме произошел демографический взрыв. Теперь весь двор заполнен колясками и котятами. А Кузьмич радуется, каждый день собирая новые скамейки для молодых мамочек, и втихаря присматривает место под новую детскую площадку.
Теперь каждую весну десант из НИИ ЧОЯ обрывает цветущие свечки. Их в герметичных пакетах увозят в институт. Но жильцы дома давно уже научились по пению сосны определять, когда она зацветет, и собирать понемногу пыльцы еще в первую ночь цветения. Ну, совсем немного, чисто для личных целей.