Маленькая квартирка, двенадцать квадратных метров. Кухня два на два метра. Туалет без умывальника. Четыре душевых кабинки на два дома. Дом малосемейного типа. Пять этажей по десять квартир. Большой общий этаж на все десять квартир. Это мой дом. Я здесь живу. Наша квартира на пятом этаже, в самом углу. С балкона весь двор как на ладони. Узкий тротуар. Высокие пирамидальные тополя. Спортивная площадка. Вдоль всей площадки тянется забор. Бетонный, с квадратными отверстиями. А за забором детский сад. В этом детском саду провёл я четыре года. Врать не буду, всего, что происходило со мной в детском саду, не помню. Помню только самые яркие ощущения.
Первый день. Папа ведёт меня за руку. Мы подходим к высокой входной двери, поднимаемся по ступенькам. Папа открывает дверь и мы оказываемся в холле. Там ещё одна широкая лестница, а над ней огромный портрет красивого военного.
- Это Комаров, космонавт. Он погиб. Теперь это садик носит его имя. – объясняет папа.
Пахнет мастикой. Сияют натёртые паркетные полы. На полу везде ковры и половики. Из кухни пахнет манной кашей и овощным супом. Запахи смешиваясь создают устойчивое амбре к которому не сразу привыкаешь. Зато потом, этот запах станет для меня привычным и любимым.
В детском саду заботятся о здоровье детей, поэтому в приказном порядке предписывают родителям давать детям с собой зелень, огурцы, помидоры, редиску. Витаминная добавка к обеду.
Из садика меня забирает, в основном, папа. Он часто опаздывает. Всех уже забрали. В беседке копошатся двое - трое одногрупников, я и воспитательница. Я с тоской смотрю на дверь нашей квартиры. Её хорошо видно из беседки. Воспитательница меня не отпускает, как бы я не просил, правила строгие. И весь наш садик строгий. Все говорят «элитный». Что это, я не знаю. Знаю только, что мне здесь хорошо. Вот только бы папа пораньше приходил.
Хорошо запомнился один из последних дней в детском саду. Весна 1970 года. Сегодня папа пришёл немного раньше обычного. Вот он, молодой и красивый, идёт от калитки весёлой, лёгкой походкой. Идёт и подбрасывает в руке кругляшок. Щелчок, и кругляшок взлетает в воздух, щелчок кругляшок в воздухе. Я подбегаю к нему ловлю железку. В руке у меня кружок с профилем Ленина, и ниже дата 1870-1970. Точно такую же я видел по телевизору. В новостях сказали, что ввели новую медаль к столетию вождя.
- Папа, это – медаль? Тебя наградили? – радостно кричу я.
- Да, нет, - смеётся отец – это всего лишь рубль.
На следующий день был выпускной утренник. И лишь спустя много лет я узнал как мне удалось попасть в этот «элитный» детский сад.
Устройство детей в детский сад было хлопотно как сейчас, так и в далёкие шестидесятые. Мама инженер-технолог на заводе, папа – крановщик на стройке. Детсад, вот он рядом с домом за забором. Но в детском саду сказали твёрдо: мест нет! Пришлось возить сына за две остановки от дома. Через неделю после того как всё определилось с устройством, к отцу подошёл прораб:
- Ну, что «счастливый отец», как сына устроил?
- Да, устроил, но не очень хорошо. Один детсад под боком, доплюнуть можно, а вожу за две остановки.
- Почему? – удивился прораб.
- Да мест у них, понимаешь, нету.
- Как, нету? Ты же депутат! Что, не мог удостоверение показать?
- Я – мужчина и прикрываться корочкой не привык! – вспылил отец.
Прораб странно посмотрел на вспыльчивого крановщика, хмыкнул, и пошёл по своим делам.
А через неделю снова позвал отца:
- Юра, зайди завтра в детсад имени Комарова. Он нашли для тебя место. – потом улыбнувшись, поправился – то есть для твоего пацана.
На следующий день, заведующая детсадом суетливо перебирая бумаги дрожащими руками, ласково пеняла отцу:
- Что же Вы сразу не сказали, что депутат горсовета. Мы бы приняли вашего сына с самого начала года…
За своё двусрочное депутатство это, пожалуй, было единственным «злоупотреблением служебным положением» со стороны отца. Ни тебе персональной машины, ни квартиры, ни «золотого парашюта».