Мысли
Первая и главная - почему?
Следующая - что дальше?
Возможна ли жизнь после смерти дорогих тебе людей? Для кого-то, вероятно, возможна. Кого-то мирит с потерей продолжение существования вокруг него общества единомышленников, друзей, коллег. А если ты перестаёшь ощущать себя частью этой общности, то..... Два проклятых вопроса. Кому ты задаёшь их? Себе ли только, или... Тьма сгущается вокруг тебя всё плотнее, ты уже начинаешь чувствовать её на ощупь - холодную, липкую, вязкую субстанцию, в которую тебе суждено погружаться до тех пор, пока...
Полночь
Теперь ты привыкаешь спать днём. Ночь отдана размышлениям. Тьма становится необходимым условием. НО! Разве это твой личный выбор? Ты в этом уверен? Правда? Или, всё же, некто ведёт тебя в темноту, ближе к той грани, за коей распахивается немыслимая в своей громадности ПУСТОТА. Именно она нужна тебе сейчас? Именно сейчас? Когда ты остался один на один со своей бедой?
Утро
Смотришь в потолок. Всматриваешься, напрягая зрение. Очки лежат на подоконнике. Не дотянуться, а вставать лень. Щуришься. Через несколько минут глаза начинают слезиться. Раньше ты был убеждён, что выплакал все свои слёзы в пятилетнем возрасте, когда дворовые пацаны отобрали у тебя новый железный самосвал, зелёный, с поднимающимся кузовом, который ты неосторожно вынес в песочницу. В школе ты научился сжимать зубы, задерживать дыхание; в армии - сжимать кулаки, делать глубокий вдох и долгий-предолгий выдох, и слёзы подступать к глазам не рисковали, прятались, наверное, где-то глубоко. Так глубоко, что ты совсем про них забыл. А на десятый день после поминок, когда ты, слоняясь по квартире, споткнулся о ранец Иришки........ Куда там Ниагарскому водопаду! Они так долго ждали, копились сорок лет, горкли на самом дне твоей души, и наконец получили свободу. Ты и знать не знал, что их настолько много. Очень много. Так много, что можно бы и захлебнуться, перестать дышать... Но нет.... Ты живёшь. Дышишь. И спрашиваешь себя - зачем? Каждую ночь. Уже восемь месяцев как.
День
Проснулся. Увидел солнечного зайца на полу. Ах, да, очки же на подоконнике.... Весна. Март кончается. В городе снега нет почти совсем, только в тени кое-где. Какой сегодня день? Воскресенье. После службы отец Димитрий выезжает раздавать благотворительные обеды неимущим. Ты обещал быть. Сперва помогать, потом - беседовать. До исповеди ты пока не дозрел. Ночи твои всё ещё длинные..... Вопросы твои всё ещё жгучие..... Слёзы твои всё ещё близкие. Рано тебе с Богом разговаривать. Отец Димитрий пускай тебя слушает.
Три часа пополудни
Возле вокзала будет шестеро. По крайней мере, в прошлый раз было шестеро - четыре женщины и два мужика. А всего по району - семьдесят семь человек. Это только те, что регулярно приходят. На учёте на порядок больше. Тоже люди. Тоже живут. Вот и ты - живи. Ты ещё зачем-то здесь нужен. А к своим пойдёшь, когда тут все дела переделаешь. И не торопи её, смерть свою. Она лучше знает, когда заявиться к тебе на порог. Это сейчас ты к ней готов. Ждёшь её, жаждешь. А когда ждать перестанешь, вот тут и.....
Пятеро. Вали Фоминой нет. Говорят, с пятницы не видели. Запойная она, может, зависла с кем, а, может, и - того... Новенькая у них появилась. Подойти не может. Неходячая. За мусорным баком лежит, на картонке.
Господи, какая она маленькая.... Как девочка....
* * *
Он наклонился, чтобы поставить плошку с кашей поближе к её руке, коричневой, скрюченной, словно древесный корень, и услышал :
-- Не переводите на меня продукты, Виктор Валерьевич, это совершенно бесполезно. Я не могу принимать твёрдую пищу. А ваши ресурсы и так ограничены. Отдайте лучше тем, кто собирается жить.
-- А вы не собираетесь?
Он даже не удивился, что она назвала его по имени. В былые времена его часто узнавали на улице. Правда, не среди местного вокзального контингента.
-- Отпущенные мне два месяца уже прошли. Обезболивающее я принимать не собираюсь, просто хочу, чтобы скорее всё закончилось.
-- Что закончилось?
-- Тление.
-- Что?
-- Функционирование данного физического тела.
Ему послышалась лёгкая ирония в её словах. Как будто они имели какой-то иной, скрытый смысл, предназначавшийся именно для него. И пришло понимание, что она знает о его нынешнем положении, и, даже, отчасти, о тех мыслях, которыми он мучим своими безумно долгими ночами. Откуда?!... Кто она такая?!... Нет, паниковать не годится..... Надо успокоиться, подышать....
-- Если вы приближаете свою кончину, торопите, зовёте, то это может быть истолковано как самоубийство. Господь осуждает.....
Она перебила его не резко, а, скорее, вкрадчиво :
-- Он дал мне свободу воли.... решать самой,... и ему нет никакого дела, что конкретно я сотворю с собственным телом, каким способом стану его убивать... И я говорю ему "спасибо" за равнодушие... А вы?.. Говорите ему "спасибо" за то, что он забрал у вас самое дорогое, самое нужное, истинный смысл вашей жизни? Неужели благодарите за то, что никогда больше не прикоснётесь к губам жены, к волосам дочери, не прижмёте к лицу мамины ладони?...
Дольше он не смог выдержать, и ушёл. Сказал отцу Димитрию про "срочное дело", и бежал до самого дома, ощущая на себе пристальный взгляд. Чей? Куратора от Света, или Куратора от Тьмы?
Половина третьего ночи
Почему она так сказала? Откуда она знает, что ты усомнился? Зачем она задала свой вопрос? Понимала же, что ответа не будет...... Или получила его?.... Ведь именно сегодня ты должен был говорить с отцом Димитрием, собирался с силами, копил мысли, да... И споткнулся об её, - нет, об свой - проклятый вопрос : за что? Чего же ты такого натворил, что господь предоставил тебе испытание наивысшей жестокости? Неужели оттого, что ты безраздельно в него верил? По вере и проверка? Вердикт - "виновен"? Как с этим жить?! Как?!
* * *
До вокзала он доехал быстро, а вот чтобы попасть в нужное место на территории, пришлось повозиться. Он еле протиснулся на своём внедорожнике между машинами, плотно заставившими все подходы к техническому выезду. Ещё хорошо, что не пришлось выходить из машины, и объяснять непонятливым, что он вовсе не конкурент по вывозу багажа.
Возле мусорного бака никого не было. Ну, и где теперь её искать? Увезли в приют? Или....
Взгляд упёрся в угол между стеной здания и киоском, где на огрызке фанеры стоял большой мусорный мешок с неестественно гладкими обводами. Он подошёл вплотную и посмотрел сверху. Бутафория. Отодвинул полукруглую картонку, изображавшую мешок, и поднял на руки спящую "красавицу". Она, не открывая глаз, попросила:
-- Положи обратно.
-- Нет.
И понёс к машине, мельком подумав, что зря возился с парковкой, что вполне мог тащить её хоть на другой конец площади, не ощущая тяжести.
Подойдя к машине, сказал:
-- Обними меня за шею, мне надо освободить руку, чтобы достать ключи из кармана.
-- Сколько сложностей....
-- Да. Жизнь, вообще, штука непростая....
Впервые увидел близко её глаза, совершенно чёрные, ввалившиеся, словно заглянул в глубочайшую бездну.
-- Лучше в багажник. Резиновый коврик проще отмыть, чем чехлы.
-- Да конечно, обязательно.
И, открыв правую дверь, положил на толстое шерстяное одеяло, заботливо укутав свободным концом сверху.
Когда вырулил на проспект, она прошептала:
-- Ты только печку не включай, а то я кашлять начну. А мне кашлять нельзя - кровью всё тут забрызгаю....
-- Туберкулёз?
-- Рак.... Четвёрка....
* * *
Пока она отмокала в ванной, он вытряхивал из её одежды всякие нужные вещи : паспорт, направление в хоспис вместе с выпиской из истории болезни и рецептом на обезболивающие препараты, бережно упакованные в пластиковый кошелёк на молнии; старенький кнопочный мобильник, способный, разве что, показывать время, да изредка принимать вызовы; тоненькую самодельную записную книжку и не работающую зажигалку, оснащённую маленьким встроенным карандашиком.
Прочитав её имя в паспорте, ощутил фантасмагоричность происходящего : Полева Полина Павловна!!! Ерунда! Так не бывает!
продолжение следует.