Из сборника "Воспоминания военного связиста. 70-е."
На фото из интернета - караульные с термосами для пищи на входе в караульное помещение нашей воинской части (конец 70- начало 80-х годов).
"175. Часовой обязан применять оружие без
предупреждения в случае явного нападения на него
или на охраняемый им объект.
176...Если нарушитель не выполнит этого требования,
часовой досылает патрон в патронник и производит
предупредительный выстрел вверх. При невыполнении
нарушителем и этого требования...часовой применяет
по нему оружие."
Устав гарнизонной и караульной служб ВС
СССР, утверждён Указом Президиума Верховного
Совета СССР 30 июля 1975 г.
Как и в любой воинской части процесс боевой и политической подготовки у нас сопровождался несением внутренний службы: караулов, нарядов, дежурств. Периодически взвод был дежурным по части: солдаты и сержанты заступали дежурить на контрольно-пропускной пункте, по автопарку, санчасти, и т.д. Младшие офицеры дежурили по КПП*, автопарку, начальниками караулов, помощниками дежурного по части. Наиболее трудным и ответственным для меня, конечно, было выполнение обязанностей начальника караула. Караульная служба редко проходила без непредвиденных и даже чрезвычайных ситуаций и всегда была насыщена событиями. А главное, она буквально всегда выматывала меня физически. Так как за сутки редко удавалось поспать положенные 4 часа и приходилось все время быть не только просто на ногах, а буквально крутиться как белка в колесе все сутки напролет.
Развод, как и положено, по уставу, проходил на плацу части с военным оркестром где-то после обеда. После его окончания я отводил караул к караульному помещению, на площадку для заряжания и разряжания оружия, где к этому моменту уже выстраивался старый караул. Я здоровался со старым начкаром, сообщая ему старый пароль. Мы подавали своим караулам команды "Караул - равняйсь", "смирно", приложив руку к головному убору строевым шагом подходили друг к другу и докладывали: "Товарищ лейтенант. Новый караул для смены прибыл. Начальник караула лейтенант Жданов"; "Товарищ лейтенант. Старый караул к смене готов. Начальник караула лейтенант Петров".
После докладов и команды «вольно», я вводил свой караул в караульное помещение. Не знаю, как выполнялись эти уставные требования в других воинских частях, но у нас все происходило точно до мельчайших деталей так, как это было описано в уставе гарнизонной и караульной службы.
Далее начиналась самая ответственная процедура: сдача-прием караульного помещения, проверка наличия и состояния имущества и оборудования. И тут все зависело от опытности и ответственности помощника начальника караула, сержанта, как правило заместителя командира моего взвода, а также сержантов и солдат 4 периода службы, если они были в карауле, так как непосредственно приемом занимались караульные – солдаты младших периодов под их руководством . Главное было научить их тщательно проверять все до мелочей, обращая внимание, кроме наличия имущества и оборудования, на его состояние, отсутствие дефектов и поломок. Ведь любые недостатки, которые не смоги заметить мои караульные в случае их обнаружения на следующий день новым караулом, приходилось возмещать нашему караулу, то есть мне лично.
Караулы, особенно первые, редко обходились без досадных неприятностей, несмотря на многочисленные строгие инструктажи, просьбы и требования к подчиненным быть внимательными.
Как-то при сдаче караульного помещения караульный нового, сменявшего нас караула обнаружил трещины на нескольких кафельных плитках в толовой. То ли этого не заметил при приеме сутки назад мой солдат, то ли их раскололи наши караульные, но пришлось недостаток записать по требованию нового начкара, как и было положено, в постовую ведомость. Прапорщик, ответственный в части за караульное помещение, через пару дней потребовал от меня, естественно, самостоятельно устранить недостаток. То есть где-то достав и заменив расколотые плитки на новые. Проводить из-за нескольких кафельных плиток расследование, а потом выпускать по этому случаю приказ замкомандира части по тылу, чтобы вычесть у меня деньги за эти плитки из зарплаты, никто бы не стал. Такие проблемы нужно было решать лично с прапорщиком полюбовно, по договоренности, что я и сделал, дав ему на бутылку. Конечно, это была лишь мелочь, но довольно неприятная, от которой к сожалению невозможно было застраховаться на будущее. Произойти могло и более неприятное происшествие. Уже даже на третьем году моей офицерской службы при сдаче моими подчиненными караула на одном из открытых постов на территории автопарка обнаружилась недостача целого овчинного тулупа. Их использовали в качестве постовой одежды в зимнее время года и хранились они обычно на посту. Конечно, в результате многолетнего использования в любых погодных условиях, в том числе и в мокрый снег с дождем, все тулупы на постах давно потеряли товарный вид, были замызганными, ободранными, основательно пропахли потом, и не представляли собой никакой ценности. Вряд ли кто-то мог позариться на такой тулуп. Скорее всего кто-то из часовых предыдущих караулов, прикемарив в каком-нибудь укромном месте, бросил его там при появлении разводящего, и забыл потом повесить на место. Обнаружил недостачу же более опытный видимо караульный из сменявшего нас караула. Заниматься расследованием, организовывать поиски во время смены караула и задерживать смену было нельзя. После смены взвод ожидала чистка, сдача оружия и боеприпасов и ужин в составе всего подразделения. Нарушать распорядок дня было недопустимо. Так что пришлось записать в постовую ведомость недостаток. А на следующий день прапорщик, как всегда, потребовал от меня его устранения. Стоил тулуп по его словам 80 рублей и в случае если я не смогу найти пропажу, эту сумму у меня вычтут из зарплаты. Деньги по тем временам были серьезные: больше трети моей зарплаты, но к тому времени я был уже не зеленый лейтенант сразу после училища, а старый старший лейтенант и понимал, что для этого нужно было назначать служебное расследование, выяснять виновника кражи, если тулуп действительно пропал. Скорее всего, судя по фактическому состоянию, он давно уже был прапором списан. Но в любом случае его остаточная цена с учетом износа была пустячной и на этот раз я отнесся к словам прапора равнодушно, не стал даже его задабривать, чтобы он списал недостачу, а просто перестал обращать внимание на его требования и угрозы. А тут как раз подошло время всей части ехать на месяц на очередные учения, всем стало не до разборок с тулупами и как-то незаметно этот случай позабылся.
Одной из обязанностей начкара было присутствие при заряжании и разряжании оружия перед выходом и после возвращения караульных с постов. Процедура эта не сложная. Чтобы разрядить автоматы караульные выстраивались в шеренгу на специально отведенной площадке оборудованной стойкой для заряжания и разряжания оружия, в которой автомат размещали магазином вниз, стволом строго под углом 45-60 градусов вверх и в сторону пулеулавливателя из досок, в который в случае случайного выстрела попадала пуля. По моей команде: Справа по одному – разряжай!, караульные поочередно делали шаг вперед и сняв автомат с плеча, укладывали его на стойку, отсоединяли и укладывали магазин в подсумок, докладывая; «Оружие разряжено». Затем, сняв АКС с предохранителя, отведя затворную раму назад, задерживали ее в этом положении, чтобы дать возможность мне, или разводящему убедиться в отсутствии патрона в патроннике. Потом досылали затвор в переднее положение, спускали курок, брали автомат в положение на ремень и, делая шаг назад, становились на свое место. Все это солдатами выполнялось обычно в быстром темпе, чтобы сэкономить побольше времени для своего отдыха.
За первые три года в училище связи, когда мы довольно часто ходили в караулы, я неоднократно выполнял обязанности разводящего и контролировал эту процедуру. Распространенной ошибкой при этом было то, что разряжавший оружие караульный, забывал отсоединить магазин, перед тем как передернуть затвор. И делая это не задумываясь, засылал патрон в патронник и нажимал на спусковой крючок. Звучал выстрел.
Мало того, те, кто не очень хорошо знакомы с устройством АКМ, наверное не помнят, или даже не знают, что снимая автомат с предохранителя, мы вначале устанавливаем его в положение АВ- то есть «автоматическая" стрельба, а сделав еще один щелчок - в "одиночный" огонь - ОД. Поэтому обычно тот, кто делал ошибку при разряжании автомата, забыв отсоединить магазин, и недостаточно сильно переводил предохранитель вниз, ставил автомат в автоматический режим, и нажав на курок, делал очередь - как минимум из двух патронов.
Мне не раз приходилось предотвращать такие случаи, внимательно следя за действиями караульного и вовремя его, когда надо, поправляя. Уже офицером, я за три года побывал начальником караула много раз, причем не только в оборудованном караульном помещении воинской части, а и в совсем не приспособленных для этого местах: в лесу и поле, на учениях и полевых занятиях, на железной дороге, во время многодневных поездок в воинских эшелонах, где не было вообще никаких специально оборудованных мест для разряжания оружия. И непроизвольных выстрелов при этом под моим контролем никогда не случалось.
А вот в одном из моих предпоследних караулов был очень суматошный день, прилечь, поспать вообще не удалось, все время были какие-то дела, требующие обязательного моего личного присутствия. И уже когда до смены нашего караула оставалось несколько часов, прибыла с постов очередная смена караульных, которую пришлось тоже встретить на площадке для разряжания оружия мне. В каком-то ступоре смотрел я, никуда не отвлекаясь, как последний разряжавший автомат уже не молодой, а наоборот опытный старослужащий солдат положил автомат на стойку. Под моим пристальным взглядом, сняв АКС с предохранителя, не отсоединив магазин, передернув затвор и нажал на курок. Сделал он все это очень быстро. Прозвучала очередь из двух патронов. А я даже не смог сообразить, как это так стремительно произошло.
Караульное помещение у нас располагалось недалеко - метров в пятидесяти от штаба части.
И не успел я еще дойти до своего рабочего места в караулке, как позвонил начальник штаба полковник Петров.
- Жданов, это у вас стреляли?
- Да, товарищ полковник. При разряжании оружия произведены два непроизвольных выстрела, пули попали в пулеулавливатель, пострадавших нет.
- Кто следил за разряжанием?
- Я, сам, товарищ полковник.
- Объявляю вам выговор, товарищ старший лейтенант, - последовало заключение.
Это взыскание было моим первым и, как много лет спустя оказалось, последним за всю офицерскую службу. Но тогда я об этом еще не знал, очень сильно расстроился и долго переживал, так как запись об объявлении выговора должна была находиться в моей служебной карточке до получения звания майор, что мне казалось тогда очень далекой и необозримой перспективой. А значит все это долгое время ее безусловно всегда учитывали бы при оценке моих деловых офицерских качеств в случае появления какой-нибудь перспектив продвижения по службе.
Несмотря на требование устава периодически знакомить под личную роспись офицеров со своими служебными карточками, у нас в подразделении это почему-то за 4 года ни разу не делалось, и я поэтому считал, что теперь в моей служебной карточке есть то, объявленное полковником, взыскание. Однако в декабре 79 года когда два генерала из управления НС ВС СССР в моём присутствии рассматривая мою кандидатуру для поездки в заграничную командировку, изучали мое личное дело, в том числе и служебную карточку, оказалось, что никаких взысканий у меня не было. То ли начальник штаба, объявив его мне лично, забыл, или специально, желая только напугать, ничего не сказал об этом майору Полозкову, нашему кадровику, то ли майор пожалел меня, и не сделал это, трудно сказать.
Ночью начальнику караула отдыхать запрещалось, а вот проверять несение службы часовыми на постах нужно было не менее одного раза. Это я неукоснительно соблюдал, так как еще из курсантского личного опыта знал: для того, чтоб предотвратить происшествия на постах, нужно обязательно периодически проверять их лично. Как только починенные узнают, что начальник караула хоть раз не выходил ночью из караульного помещения для проверки постов, то есть пренебрег выполнением своих обязанностей, у них появится желание в чем-то не выполнить и свои обязанности. И тогда в карауле можно ожидать всего, что угодно, любого серьезного происшествия.
Хотя в те годы нам не разу не приходилось слышать о нападении на часовых в воинских частях с целью завладения оружием, теоретически таких случаев исключить было нельзя. А наиболее вероятны они были, конечно, если часовой заснул бы на посту.
Это, к сожалению, тогда было у нас в подразделении , да и ещё в училище, довольно распространенным нарушением.
По уставу в ночное время караульный имел право отдыхать не раздеваясь в комнате отдыха в караульном помещении, только перед заступлением на посты, после того, как возвратиться в караульное помещение сменившаяся с постов другая смена и караулу будет произведен боевой расчет. А время для этого могло понадобиться различное, в зависимости от того, как быстро, например, смены заряжали и разряжали оружие, осматривали посты при их приеме и сдаче и т. п. Кроме того во время отдыха входило и время для проведения боевого расчета, инструктажа, принятия пищи, за которой (для всего караула) свободной смене нужно было сходить в столовую, в противоположный конец городка и обратно, уборки и мытья посуды и т.п. В целом караульным за сутки удавалось вздремнуть не больше 2-4 часов. Мне, например, в самых первых караулах еще в училище вообще не удавалось поспать больше часа за сутки. Так как, чтобы не тянуло в сон, приходилось постоянно курить, а накурившись до одури, заснуть удавалось с очень большим трудом и то, всего на остававшиеся 20-30 минут.
Поэтому неудивительно, что мне обнаруживать часовых спящими, как правило это были молодые солдаты второго периода службы*, удавалось не раз. Эта напасть очевидно преследовала не только воинов –связистов, т.к. намного позже уже в Афганистане случалось при проверке постов заставать на постах спящими и наших доблестных десантников из роты ВДВ, обеспечивающей вместе с нашими солдатами охрану узла связи и пункта управления главного военного советника у здания министерства обороны ДРА. И это даже несмотря на то, что последствия от этого нарушения там могли быть намного серьезнее. Но видимо, постоянное чувство опасности в течение длительного времени, вызывало у некоторых часовых потерю бдительности, даже несмотря на реальную угрозу потери жизни.
Последствия могли быть страшными. Так, в Афганистане, одна из моих станций с экипажем несколько месяцев в конце 79 - начале 80 года находилась в Баграме, обеспечивая связь Генштабом с аэродромом. Я ездил туда вместе с нашим особистом. Подчиненные солдаты рассказали, что незадолго перед этим в располагавшейся недалеко тропосферной станции душманы, напав ночью на спящих часовых, вырезали весь её экипаж (14 человек), зверски надругавшись над телами. Подробности тогда мне узнать не удалось.
Ещё в мои курсантские годы некоторые наши разводящие из бывших солдат , или сержантов, поступившие в училище из армии, любили подшучивать над заснувшим на посту часовым. Например, отсоединяли и уносили с собой в караулку у него магазин от автомата, а потом требовали этот магазин найти. Но уже начальником караула в воинской части я требовал от разводящих ни в коем случае не допускать таких шуток, не проявлять грубости или оскорблений на посту. Все разборки нужно было делать потом, после смены караула.
Бывали у нас в части, к сожалению, и чрезвычайные происшествия со смертельным исходом. Это происходило, на мой взгляд, из-за низкого уровня дисциплины в подразделении, разгильдяйства и распущенности, как правило, военнослужащих старших периодов.
Однажды в одном из караулов не помню какого отделения, но точно не нашего телефонного центра, караульный 4 периода службы, видимо решив пошутить таким образом над своим земляком-разводящим, наведя на него ствол автомата, но забыв о присоединенном магазине, передернул затвор и нажал спуск. Пуля попала младшему сержанту в живот. Разумеется, новость тут же облетела всю часть, так как на место происшествия вызвали медика-прапорщика из санчасти и раненного повезли в госпиталь. Но не прошло и часа, как следом произошло невероятное. Другой разводящий из этого же состава караула с очередной сменой возвращаясь в караульное помещение, проходил мимо КПП* части. Новость о случившемся долетела и до дежуривших там солдат. Один из них, то ли земляк, то ли хороший знакомый проходящего мимо сержанта поинтересовался у него, как это произошло. Тот в каком-то ступоре со словами:
- Вот так…, - снял с плеча автомат и наведя его ствол в живот любопытному сослуживцу, передернул затвор и нажал на спусковой крючок. Прозвучала очередь из двух патронов.
И если раненный в первом случае младший сержант выжил, во втором - погиб.
* - КПП - Контрольно-пропускной пункт
* - "второго периода службы" - в нашу часть пополнение приходило после 6-месячного обучения в учебном батальоне, то есть солдаты уже второго периода. службы.