(ПРОДОЛЖЕНИЕ...)
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Мы навещаем Катю. Знакомимся с Марией Ивановной, бабушкой Кати и матерью Аиды. Она нам рассказывает тайну рождения и смерти Аиды. Рассказывает и о событиях рождения Кати.
Мы решили навестить Катю. И Игорь активно включился в этот процесс. Он сразу же засобирался, говоря, что «промедление, смерти подобно!».
Мы уже как-то интуитивно чувствовали, что этот «отвор», и те события, которые произошли с нами, как-то связаны между собой. Решительней всех был настроен добродушный Витас. Он озабоченно расчёсывал свою окладистую бороду и воинственно рассуждал:
- Никакой нечисти не победить славянский дух, паскуда! Вся сила в наших старых ведах, это я вам точно говорю. Так и Порфирий Иванов говорил…
- Тебе, что ль говорил, а?.. Ты его хоть видел?.. – не удержался подтрунить Николай
Витас набычился, зыркнул на того, и продолжил:
- Повторяю для бестолковых: не видел я лично Порфирия Иванова и руку его мужественную не жал, о чём премного сожалею… но, мы хоть и приняли христианство, всё равно остались в душах верными своим языческим богам… эт-т я вам говорю! Которые оберегают наши души. Вот взять, хотя бы, того же венценосного Порфирия Иванова, которого Колька не воспринимает. Человек силой холода изгнал из своего тела своего всю заразу. Вот так и мы сумеем победить тех…
- Да ладно тебе Витас, балаболить… - оборвал его Олег, - …ага, «венценосного»! Кусок льда мы засунем за пазуху ведьме, и она замёрзнет…
- А мы осиновой дубиной разобьём её как лампочку! – улыбаясь, добавил Николай.
Так и шли мы, переговариваясь между собой. Вот уже перешли по навесному железному мосту нашу маленькую, усыхающую, до безобразия грязную от всевозможных отходов речушку Торец, которая разделяет наши эти два посёлка, - Новосёловку и Первомайский, - «Червоный», и шагали, приближаясь к улице и дому, указанному в письме.
Времени уже было ближе к вечеру. Мать Игоря, никак не хотела отпускать нас, не угостив обедом. И потому нам пришлось откушать вкусного борща со сметаной и гречневой каши с котлетами. Запили мы это всё сладким компотом. Не знаю как кто, но мне кажется, что вкуснее борща я не ел. Да и когда я в последний раз едал домашней пищи?
Было пасмурно. Казалось, небо ложится прямо на нас этими тяжёлыми свинцовыми тучами, и сдавливает грудную клетку, не давая полной грудью дышать. Дул промозглый ветер. «Интересно, - думал я, - здесь когда-нибудь бывает солнечно и ясно? Хотя, я только второй день дома, может просто погодный период такой?..». Вокруг, над нами огромными стаями кружило вороньё.
- Откуда столько много ворон? – Спрашиваю удивлённо.
- Действительно странно? - проговорил Олег, - ещё вчера их, кажется, столько не было.
- Не было, точно, падлюк! – утвердительно поддержал его Витас.
- Чуют, падаль, что-то плохое, вот и слетаются!.. – проговорил Игорь, - …Но мне почему-то кажется, что это связано с тобой, Саня. Ведь действительно, их ещё вчера столько не было!
У меня вновь, уж какой раз за этот день пошли мурашки по телу. А вороны, как будто слыша и понимая наш разговор, как-то быстро рассеялись. И что характерно, небо очистилось. Появилось заходящее за горизонт солнышко. Мне показалось, что даже дышать стало легче. Но, глянув на багрово-красный диск солнца, который, как мне показалось, истекал густой чёрной кровью, мне почему-то стало муторно, представилось, что будто даже бедное солнце пронзено ржавым ножом.
Передёрнув плечами, отогнав от себя эти мысли, я обратил внимание друзей на то, что не стало ворон.
- Действительно, не стало!.. - гладя бороду и вертя головой, подтвердил Витас.
- Это они, Санёк, учуяли, что ты на них обратил внимание и в испуге разлетелись!.. - со свойственным, как я понял, ему сарказмом проговорил Николай.
- И не только вороны разлетелись, даже небо прояснилось, вон какое багровое солнце, как будто кровью истекает!.. - не сговариваясь, как бы подтвердил мои мысли о солнце, Олег.
Мне почему-то вновь стало не по себе, от дурных предчувствий:
- А что, у вас здесь пасмурно всё время?..
- Да как тебе сказать?.. Практически вот уже несколько лет солнца мы почти не видим. Небо всё время затянуто тучами. В городе солнечно, ясно, в других районах города так, а у нас тучи… - ответил Олег.
- Но дождя никогда практически нет, зараза!.. – дополнил Витас.
- Ох, пацаны, не к добру это всё!.. – опять пессимистически проговорил Игорь.
- Что не к добру?.. Тучи не к добру, или что вороны разлетелись?.. - всё с той же хмурой усмешкой спросил Николай.
Но Игорь юмора не принял, и вполне серьёзно ответил:
- Что такая хмурая погода у нас в Новосёловке стоит, то это однозначно плохо. И вот это то, что как будто, кто-то слышит нас и регулирует положением: тучи разогнал, и ворон, - это тоже плохо. Представьте, насколько могуществен этот «кто-то», если может это делать?
- Да ладно тебе Игорь, не гони жути, а то даже мурашки по телу пошли, - проговорил Олег.
- Точно, пошли, маклавохи!.. – но как-то подавленно подтвердил Витас.
- Ну, ты смотри?.. – со свойственным ему сарказмом разгорячился Николай, - да кто мы такие, чтобы обращать кому-то там, такому могущественному, своё внимание на нас? Возомнили вы пацаны о себе, чёрт знает что: ворон ради них разогнали, небо очистили… - не «гоните»!..
- Всё равно не к добру это!.. – примирительно вполголоса проговорил Игорь, оставаясь при своём мнении.
И вот мы подошли к дому по улице Бобылёва, где предположительно должна была проживать Катя. Как только мы подошли к дому, как вдруг неожиданно поднялся ветер, небо резко затянуло тучами, и откуда-то только взявшиеся стаи воронья подняли душераздирающий крик прямо над нашими головами.
Сразу потемнело, и стало холодно. Непонятное чувство страха охватило меня. Затрепетало сердце, кровь, казалось, вскипела в жилах. Захотелось куда-то бежать, именно назад… я видел, что не только мне одному.
Но всё же, невзирая на непонятные метаморфозы вокруг, мы подошли к свежевыкрашенной в зелёный цвет деревянной калитке, за которой в глубине двора виднелся небольшой силикатного кирпича домик. К нему вела асфальтированная дорожка, а за невысоким металлическим заборчиком вдоль неё, располагались хорошо обработанные грядки с какой-то зеленью. На заборе была табличка, и по надписи на ней, мы поняли, что пришли по адресу. Я уже хотел, было крикнуть что-либо, но меня одёрнул Николай и указал глазами вглубь двора, где возле порога суетилась по каким-то своим делам пожилая женщина. Она тоже увидала нас и вопросительно посмотрела в нашу сторону.
- Можно вас на минуточку, - окликнул её я, - у нас к вам дело.
Женщина вытерла о передник руки и подошла к калитке. Она была невысокого роста, полного сложения, но это её не портило. На вид ей было лет под 60, но как-то язык не поворачивался называть её бабушкой. Несмотря на седину в смолянистых волосах, пробивавшихся из-под косынки, нескольких старческих борозд на лице, её голубые глаза смотрели хоть и мудро, но молодо, а естественно-красные пухлые губы напоминали клубнику, которую так хочется отведать. Да и от неё всей, исходила такая себе женская пикантность, явно подтверждающая поговорку: «За 45, - ягодка опять!». На ней был старенький, неопределённого цвета от частой стирки, чистенький халатик, поверх которого был надет голубенький передник. В её облике, хоть с трудом, но я рассмотрел черты Ани, и это меня почему-то насторожило.
Какую-то минуту мы топтались на месте, не зная с чего начать разговор. Вернее, ребята просто молчали, давая мне возможность говорить первым, а я молчал. Это хоть и отдалённое, но всё же, сходство с Аней, сковывало меня, и я не знал с чего начать.
Видя такое наше замешательство, женщина улыбнулась и приятным грудным голосом произнесла:
- Меня зовут Мария Ивановна! Что у вас?.. Говорите!..
Эта её улыбка, которая сразу отбросила прочь все мои страхи и недоумения, её мелодичный голос, приободрили меня, заставили улыбнуться и меня, и я спросил:
- Девочка Катя здесь живёт?
По лицу женщины было видно, что она удивилась:
- Девочка Катя?.. Здесь!.. А, что?..
Подбирая слова, потому как не знал, что правильно говорить, я начал:
- Понимаете какое, дело? Дело в том, что мне пришлось ехать в поезде с одной молодой женщиной, и она сказала мне, что по этому адресу проживает её дочь. Но будто бы она по определённым обстоятельствам не может скоро быть дома, и просит передать дочери подарок.
Лицо женщины, сразу стало видно, - напряглось, брови нахмурились, и она крепко сжала губы. А потом произнесла:
- Не может этого быть! Катина мама умерла. Давно, три года тому назад. Это какая-то ошибка. Либо злая шутка.
При словах: «Катина мама умерла», все явственно ощутили как ветер резко стих, наступила звенящая тишина. И вдруг в этой тишине где-то далеко отчётливо ухнул филин. От этого звука, я заметил, поёжились все, даже Мария Ивановна.
А потом, почему-то поёжившись и украдкой оглянувшись, она почти шёпотом произнесла:
- Проходите лучше в дом. Что-то не по душе мне всё это. Катя в доме. Вот там и поговорим.
Когда мы шли по двору, она быстро предупредила:
- Только так, чтобы девочка не слышала, пожалуйста!..
Мы зашли в дом, прошли в маленький зал, который нас еле вместил. Так как на улице уже начали сгущаться сумерки, в комнате горел свет. На диванчике сидела девочка и смотрела телевизор. Как она была похожа на мать, на Аню. Только вот вместо чёрных волос Ани, у девочки были золотисто-белые вьющиеся кудри, и вместо напряжения, которое шло от Ани, я чувствовал, что девочка излучает свет. Хоть она и была очень похожа на ту Аню, которая была холодна, что труп, от девочки наоборот, исходило тепло, тепло жизни. У неё, как и у Марии Ивановны, как я догадывался, матери Ани, были голубые глаза. Девочка была худенькой, и казалась хрупкой.
- Катюша, внученька, - обратилась к ней женщина, - пойди к себе в комнату, а нам с дядями нужно поговорить.
Девочка без слов встала и, окинув нас мимолётным взглядом, ушла в соседнюю комнату. Несмотря на то, что она лишь мимолётно взглянула на нас, я ощутил волну нежности от её взгляда. Сразу страхи улетучились, стало легко и уютно. Мы расположились кто на диванчике, кто в кресле.
И вот я увидел на стене портрет Ани, и он был в траурной ленте.
- Вот же эта женщина!.. – возбуждённо вскричал я.
- Да тише вы, ради бога! – негромко прошептала хозяйка, - …И всё же, этого не может быть. Это моя дочь, мама Кати, и она умерла три года назад.
Вновь липкий пот страха охватил меня. Так будто бы всё стало хорошо, и вдруг опять вернулось прежнее. Я, как мне показалось, жалким голосом произнёс:
- Так как же?.. Ведь я же отчётливо всё помню… да вот и письмо!
Достав из кармана конверт, я протянул его Марии Ивановне. Она взяла его, достала содержимое конверта и внимательно оглядев медальон, прошептав надпись на нём, стала читать письмо. Лицо её ещё больше нахмурилось.
- Да, я узнаю почерк… - шептала она, - …Неужели это всё правда?..
Она подняла глаза. В них, напротив моих предположений, ни удивления, ни страха не было. Была только какая-то задумчивость. Мне вдруг показалось, что мать Ани, видимо, обдумывала в себе то, что её и ранее беспокоило, но на что она не могла дать тогда ответ. И вот сейчас, это письмо видимо как-то косвенно подтверждало ей догадки. Потом она взяла медальон, и ещё раз внимательно его рассмотрела, а потом бросила на пол. И в этот миг, как только медальон коснулся пола, замигал и потух свет, пыхнув ярко, выключился телевизор, а в гнетущей, сумрачной тишине явственно послышался за окном неподалеку душераздирающий, как бы кошачий крик. Все будто бы одеревенели. Но вот вновь зажёгся свет, как, ни в чём небывало заработал телевизор, и волна страха отпустила.
Мария Ивановна нагнулась, чтобы поднять медальон, но его нигде не было.
- Господи, да куда же он здесь мог закатиться?.. - шептала она, разглядывая ковровую дорожку, и даже заглядывая под неё.
- Да не ищите вы его!.. – проговорил Игорь, - …Его уже нет!..
- Как нет, а где же он?.. – удивлённо спросила Мария Ивановна.
- Интересный вопрос. Но ответа не предполагает!.. – ответил Игорь.
- Да что ты всё говоришь загадками, - нервно заговорил Николай, - …Если знаешь что, говори, а то пугаешь только какими-то намёками.
- Да если бы я сам знал ответы на всё!.. – также возбуждённо ответил Игорь, - …Мы влезли в какое-то дерьмо, и я чувствую, что всё глубже погружаемся в него…
- Да хватит вам, пацаны!.. – примирительно проговорил Олег, и уже больше обращаясь к хозяйке, добавил:
- …Пришли к девочке, принесли письмо, подарок, - при слове «подарок» все поёжились, - а вопросов больше чем ответов.
И вдруг, Мария Ивановна видимо не совсем решаясь, заговорила:
- Ребята, я вас вижу в первый раз, но сердце мне подсказывает, что неспроста вы пришли ко мне. И это письмо моей, якобы умершей дочери, - слово «якобы» она произнесла с нажимом, - тоже видимо неспроста, да и всё, что связано с ней, видимо имеет какой-то смысл и непонятную цель. Я не знаю, как мне говорить…всё неожиданно, хотя я подобного смутно ждала.
Женщина замолчала, вопросительно глядя на нас.
Я начал первым:
- Мария Ивановна, можете мне не верить, но я видел вашу дочь вот так, как вижу вас, я ехал с ней в одном купе поезда. То, что вы сейчас сказали нам о её смерти, лишь лишний раз подтверждает наши страшные догадки. Мы не знаем, что это такое, может быть, мы вместе сможем разобраться в этом?.. Давайте, не боясь друг друга, откровенно поговорим, хорошо?..
Мария Ивановна, какую-то минуту помолчала, а потом, видимо решившись, тяжело так вздохнула и стала говорить:
- Много лет подряд с самого того дня, о чём я скажу чуть позже, мне приходилось жить с чувством вины, будто я что-то делаю неправильно, что я живу неправильно. В глубине моего сердца, я чувствовала, что ребёнок, которого я родила, не должен жить в этом мире, но как я, - мать, могла уже родив, лишить жизни своё дитя? Это было выше моих сил. Я не могла себе дать здравого объяснения моим смутным чувствам, что приносило мне невыносимые страдания. Но начну по порядку.
Я вышла замуж, когда мне было 18 лет. Была счастлива в браке, мы с мужем любили друг друга. Но, видимо, не суждено нам было быть вместе. Прошло несколько лет, а я всё никак не могла родить ребёнка. Муж очень хотел детей, но не получалось. Он предлагал усыновить ребёнка из дома малютки. До сих пор сожалею о том, что не согласилась тогда с ним, может быть, и жизнь сложилась по-другому. Мне почему-то казалось, что виной в том, что у нас нет детей, есть он, и надеялась, что когда-нибудь, рано или поздно, но рожу своего ребёнка. Уж очень хотелось своего, родную кровинушку. Господи, какая же я тогда была глупая?..
Мария Ивановна покачала головой, и через минуту продолжила:
- …Я настояла на обследовании. Что я этим хотела доказать?.. – Ума не приложу. Дошло до скандала. Муж не хотел этого делать. Он говорил, что ему всё равно по чьей вине нет у нас детей… что можно любить и воспитывать ребёнка, которого мы могли бы усыновить. Но, я была непреклонна. Господи, какая же я была дура!.. Обследование показало, что бесплодной являюсь я, хотя на сегодняшний день ничего ещё потеряно не было и было излечимо. И всё же, так как после долгих скандалов любовь наша иссякла, муж, возликовав, что причиной бездетности был не он, а я, решил расторгнуть наши отношения окончательно. Мы развелись… - Мария Ивановна задумалась, видимо эти воспоминания доставляли ей боль.
Посидев какую-то минуту, она продолжила:
- …Я была уже несколько лет в разводе. Никогда я не забуду ту ночь. Всё пытаюсь, но временами, она острой болью пронизывает моё тело и мучит рассудок, выворачивая наизнанку всю душу. Я тогда рано пришла с работы. Настроение было плохое, что-то тяготило на сердце. Выпив снотворного, легла спать. Я не могу сейчас точно утверждать, что проснулась. Всё происходило как во сне, но я реально ощущала всё то, что творилось со мной. Меня насиловали. Самое страшное было в том, что я понимала, что меня насилуют… не люди. Кто это или что, - я не могла ни понять, ни разобрать. Эти чёрные, туманные очертания, меняющие сиюминутно форму, реально доставляли мне боль и отвратительные ощущения от физической близости. От них исходила омерзительная вонь. Было такое ощущение, будто меня насилуют разлагающиеся трупы. Они терзали моё тело, мучили душу, и это видимо доставляло им удовольствие. Я потеряла, была чувство реальности, ощущение времени. Впала в прострацию. Сколько это продолжалось, - час, два… целую ночь?
Пришла я в себя только далеко за полдень. Ужасно болело тело. От воспоминаний тех кошмаров не хотелось жить. Я была физически растерзана, морально подавлена. На себя было страшно смотреть. Вся в кровоподтёках, каких-то кусаных и резаных ранах, сгустках запёкшейся крови. Нет, я никуда не обращалась. Ни в милицию, ни в больницу. Как будто меня во мне, кто-то предупреждал этого не делать. И я боялась ослушаться саму себя. Позвонила на работу, взяла отгулы. Через неделю всё прошло. Удивительно быстро всё прошло!
А вскоре я почувствовала, что беременна. Со страхом пошла к врачу. «Поздравляю женщина, вы беременны!» - сказал мне гинеколог.
Боже мой! Я все последние эти годы так хотела ребёнка, и вот вопреки всем предсказаниям врачей, забеременев, радости не испытывала. А даже наоборот, ощутила чувство брезгливости к себе самой и отвращения к ещё не родившемуся ребёнку. Но и аборт делать не хотела. «Это твой шанс, - стучало в голове, - авось всё обойдётся, и ребёнок родится нормальным, и ты его полюбишь!..». Роды были сложными. Родила я не через девять месяцев как полагается, а месяц перехаживала. Доктора были в замешательстве, считали, что ошиблись в подсчётах. Но я-то знала правду! Родилась девочка. С патологией, - у неё были во рту четыре зубика-клыка. Два сверху, два снизу. Врачи очень удивлялись, но решили, что это одно из непознанных причуд природы.
Когда я кормила грудью, Аня, - так я назвала свою дочь, очень терзала мою грудь. Мне даже казалось, что это маленькое существо испытывает удовольствие прокусывать мою плоть своими клычками и слизывать выступающую кровь. Когда девочка подросла и стала говорить, она настоятельно попросила называть её Аидой, а не Аней. Это было сказано таким тоном, что я даже не посмела перечить. Мне всегда казалось, что она гораздо взрослей своих лет, что поражало и очень настораживало меня. Девочка росла. Подруг у неё не было, но она, я видела, и не тяготилась этим…
- А что... - перебил её бесцеремонный Витас, - …никто кроме вас не замечал, что Аида растёт не такая, как другие дети?..
- Почему не замечал?.. Замечали и видели!.. Учили, воспитывали. Что воспитатели в ясли-садике, в который я её сдала сразу после того, как ей исполнился год, так как у меня закончился декретный отпуск, и мне нужно было выходить на работу. Как и учителя в школе, в которую она пошла сразу из детского сада. И все всегда говорили мне не только об её отчуждённости и замкнутости, но и о том, что она не по годам развитый ребёнок. Что, общаясь с ней, складывается такое впечатление, будто бы она знает гораздо больше того, о чём говорит. Говорили о том, что дети её почему-то сторонятся, как будто боятся её, но и она не стремится на контакт с ними и ведёт с ними высокомерно и заносчиво. Но говорили, что это с возрастом пройдёт. Я замечала, что её сверстники побаиваются, да что там сверстники, старшеклассники и учителя её побаивались. От неё исходила какая-то злая энергия. Но все об этом молчали, а если и заходил разговор о её отчуждённости, то всё сваливали на издержки воспитания, то есть на меня. Впрочем, что там говорить об этом, я иногда и сама, когда смотрела на неё, то испытывала чувства, будто бы это не мой ребёнок, а какое-то отродье сатаны. Хотя, быть может, я и была права, - ведь я понимала от кого этот ребёнок! Но обычно в такие минуты, когда я чувствовала это и на меня накатывала волна ненависти к существу, которое я родила, - она подходила ко мне, нежно прижималась и говорила ласковые слова. У меня всё проходило.
Минуту посидев молча, Мария Ивановна продолжила:
- Когда Аиде исполнилось 18 лет, она сказала мне: «Мама, мне пора выходить замуж!». Я была потрясена такой практической обыденностью её слов. Как будто не о замужестве, не об брачных узах на всю жизнь с вытекающими из этого последствиями шла речь, не о таинстве брака, а об какой-то там обыкновенной прогулке «замуж». Тем более, я знала, что у неё никого нет. Парни её сторонились. Но вышла замуж она за самого первого, видного жениха нашего посёлка, - Кольку Красноруцкого. Был у нас такой парень, все девчонки, сверстницы Аиды, «умирали» за ним… а женился он почему-то на Аиде…
- Так это, как я понимаю, отец Кати?.. – опять вмешался Витас, - …И что с ним сейчас… или тоже умер?..
- Нет, не умер, живой!.. А может быть, было бы даже лучше, чтобы умер?.. Но сейчас расскажу.
Она как-то пространно посмотрела на Витаса, и продолжила:
- Все на нашей улице, да что там, на всём посёлке были поражены решением красавца и женского баловня Кольки Красноруцкого, жениться на Аиде. Ведь все думали, что это он сделал выбор. Но я чувствовала, и не безосновательно, что это Аида какими-то толи «чарами», толи ещё чем, принудила Кольку жениться на себе. Видели бы вы его лицо в день свадьбы? В глазах безысходность и страх. Воля как будто парализована, все действия, слова, как под гипнозом. Странно, почему этого никто не замечал? Все веселились, радовались, кричали: «Горько!..». На второй день, после брачной ночи, Колька сошёл с ума, через неделю его забрали в дурдом. Он и сейчас там находится…
Мария Ивановна со значением глянула на Витаса:
- …Я периодически проведываю его, отдельно от его родителей, ведь с той свадьбы мы стали врагами. Он помнит меня, но об Аиде ничего слышать не хочет, у него сразу начинается приступ страха. О Кате тоже слышать не желает. Я чувствую свою вину перед этим мальчиком, вернее, он уже далеко не мальчик, но всё равно… - Глаза Марии Ивановны затуманились, и в них появились слёзы.
Вытерев их уголком передника, она продолжила:
- Через десять месяцев после свадьбы, родилась Катя. Вдобавок ко всем сплетням, и эти десять месяцев, и явились «яблоком» раздора меду нами и семьёй Красноруцких. Они не признали девочку дочерью Николая, так как заболел Николай и был помещён в психостационар сразу же в, первые дни после свадьбы. Но я-то знала, что ребёнок от Николая, ведь и сама «носила» Аиду 10 месяцев. Только как это объяснишь здраво человеку, когда период беременности женщин, 9 месяцев? Вот и родители Николая сказали, что Аида «нагуляла» Катю уже после Николая. Да с ними-то никто и не спорил. Аиде, как я видела, было глубоко безразлично это, а что уж мне?.. Но ребёнком Аида была сильно увлечена. Правда уже потом, когда я осмысливала всё её материнство, то обратила внимание на то, что не замечала ранее. Мне кажется, что та забота и внимание Аиды к Кате, были какими-то практичными. Я и сейчас думаю, что они исходили не из материнских чувств, а из каких-то других соображений, она как будто определяла что-то в своём ребёнке. Возникало такое ощущение, что рождение Кати, не плод любви, а какой-то циничный эксперимент…
Господи, как же Мария Ивановна была недалека от истины в своих рассуждениях. Мы, слушая её выводы, ещё не до конца могли проникнуться той жестокой и злой правдой, которая непонятными намёками звучала в её словах. Она и сама не понимала глубины того, о чём лишь предполагала.
А Мария Ивановна продолжала:
- …Когда Кате исполнилось три годика, Аида умерла. Умерла она хоть и неожиданно, но произошло это как-то обыденно. Никаких предпосылок к ухудшению здоровья у неё не было. Ничего е неё не болело, ничем она не страдала, просто легла вечером спать, а утром я её обнаружила уже холодной. Захотела, и умерла. Она как бы была готова к своей смерти. Будто бы даже и ждала её.
- С чего вы сделали такое предположение?.. – Спросил опять Витас.
- Она ко всему стала безразличной. Ушла с работы. «Почему?..», - спросила я. «Она мне больше не понадобится», - был её ответ. В последнее время, не зажигая свет, до полуночи сидела у окна, как бы что-то высматривая и к чему-то прислушиваясь. Что она там высматривала и к чему прислушивалась в той темени за окном? А в тот последний вечер перед смертью, я часто вспоминаю, она была очень ласкова с Катей, всё целовала её. Меня ещё поразило это, потому как она не любила поцелуев, называла это излишней эмоциональностью, …а здесь? Да и мне досталось немного её нежности, - что явно говорило о неадекватной напряжённости в её поведении. Это я сейчас так рассуждаю, а тогда. …Да, ещё вот что…
Мария Ивановна обвела всех взглядом:
- …Был небольшой конфликт по поводу вскрытия трупа Аиды. Поталогоанатом, делавший его, наотрез отказывался писать заключение о смерти. Всё молол какую-то чушь, которую воспринимали как воображение его алкогольных паров. Он был пьяница. Кстати, он также, сейчас, находится в Славянской психбольнице, где и Николай, - муж Аиды. И попал он туда, как поговаривали, после того злополучного вскрытия.
Похоронили мы её на нашем Первомайском кладбище. Я часто хожу на её могилку, - ведь дочь же она моя. Когда с Катей, когда сама. Последний раз я у неё была позавчера. Убралась возле могилки, полила цветы. Всё как прежде. И вот сегодня вы приходите, и говорите мне, что видели её живой, разговаривали с ней, показали мне её письмо, которое написано её почерком, ...хотя позвольте, здесь ничего нет?.. – она протянула мне чистый листок бумаги, на котором действительно ничего не было.
Мурашки пошли по спине.
Мы передавали чистый лист из рук в руки, поражённые этим. Ведь каждый из нас читал, и не один раз его, и вот теперь нам приходиться заставлять себя убедить в том, что это была галлюцинация? Массовая?.. Нет, этого понять было нельзя. Вдруг мы заметили, что в комнате с нами находится и Катя. Когда она зашла, сколько слышала разговора, - мы не имели понятия. Девочка стояла у двери и с широко раскрытыми глазами смотрела на бабушку. Мы замолчали.
И вдруг, в этой тишине, Катя, переведя взгляд на окно, широко улыбнувшись, радостно проговорила:
- Мама, мамочка!.. А вот и мама!.. – и она указала своим пальчиком на окно.
Лучше бы я не смотрел туда. Но всё это было сделано непроизвольно, потому как взгляды всех потянулись по направлению пальчика девочки. То, что мы увидели, повергло, по крайней мере меня, - в ужас! Покуда рассказывала Мария Ивановна об Аиде, наступил полный вечер, и всё вокруг на улице было уже поглощено темнотой. И в той темноте, почти на всё окно мы увидели плотно прижавшееся к стеклу неестественно огромное, невыносимо злобное лицо Аиды.
На синюшном, мертвенного цвета лице горели ненавистью удивительно голубые, но также невыносимо злобные глаза, с продолговатыми, вытянутыми кверху коричневыми зрачками. Как только Аида заметила, что мы её видим, её глаза выплеснули в комнату почти материальную волну ненависти, от которой словно липкой паутиной охватил неподготовленные к такой встрече наши души страх. Её нос, был сплющен об стекло, чёрно-алые губы плотоядно раскрыты, за которыми были видны огромные клыки. И длинный язык, раздвоенный на конце, нервно выскакивал сквозь зубы и метался по стеклу, по которому текла густая жёлтая слизь.
Складывалось впечатление, что она слушала и слышала весь наш разговор, и если бы не Катя, то мы может быть ещё долго, не обращали внимания на окно, а следовательно и на Аиду.
Аида увидела, как изменились от страха наши лица, почувствовала, как затрепетали наши сердца при виде её, хищно улыбнулась, что больше было похоже на гримасу гиены и, отпрянув от окна, стала быстро удаляться. Словно яркий, огромный болид уплывала по небу в сторону Новосёловки за горизонт её огромная голова, унося за собой длинный шлейф густой клубящейся черноты.
А в моих ушах до боли гремел её мерзкий, зудящий голос: «Я тебе никогда не прощу!.. Отдайте Катю!..»
Мы были в шоке. Даже и Мария Ивановна. Похоже, что она никогда не видела такой свою дочь. Видимо Аида уже не собиралась больше прятаться. И Катя, которая сразу было, так обрадовалась матери, мы видели, тоже испугалась. На её побледневшем лице так и застыла радостная улыбка, превратившаяся вдруг в маску, с которой она наблюдала грациозный «уход» матери.
До сих пор это лицо терзает меня. Уже канули в прошлое те события, мы будто бы вновь установили Параграф, и по всем законам сущего бытия, меня не должна это беспокоить. Но периодически по ночам, она приходит ко мне, и мучит, терзает мою душу. Это синюшное, мёртвое лицо с огромными голубыми полными ненавистью глазами. И её огромные клыки впиваются мне в шею. Я чувствую, как она пьёт мою кровь, высасывает мои силы. Чувствую, как её тонкий, раздвоенный ни конце язык, по моей кровяной артерии движется прямо в сердце, следом в мозг, принося мне ужасающую боль и невыносимые страдания.
И я ничего не могу сделать…
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Военный» совет. На котором мы анализируем происшедшие события, и распределяем роли на завтра. В этой главе, впервые звучит слово «Куратор», - представитель положительных Энергий в Континниуме.
На следующий день, во второй его половине, мы собрались на военный совет в доме у Игоря. Мы, - это я, Витас, Колька Маран, Олег «Таракан», естественно Игорь. И хозяйка дома, мать Игоря, - Лариса Павловна.
От Кати и её бабушки Марии Ивановны мы пришли под утро, когда уже начало всходить солнце, потому как Мария Ивановна наотрез отказалась оставаться на ночь вдвоём с Катей, одни в своём доме. Потому мы и пробыли в доме Марии Ивановны до восхода солнца. В ожидании чего-то ужасного и вздрагивая при каждом шорохе за окном дома. Но ничего не произошло, и потому, как только стало светать, мы ушли домой, договорившись о том, что Мария Ивановна с Катей придут к нам в Новосёловку во второй половине дня.
Немного поспав, мы собрали совет.
- Что мы имеем? – на правах старшего, хотя меня им никто и не выбирал, начал я, - первое, - мы столкнулись с неведомым. И это неведомое, есть злобная жестокая сила, которая люто ненавидит человечество…
- Вот давайте по порядку, - перебил меня Игорь, - не нумеровать таинственные для нас события, а, начиная с начала, сразу их анализировать. Быть может, логически сопоставив непонятные нам факты, мы сможем что-либо понять…
- Правильно, сЫночка, - поддержала его Лариса Павловна. - …Смотри Саня, что мы имеем: ты привёз письмо к дочери практически неизвестной тебе женщины, вызвавшей у тебя отрицательные эмоции от контакта с ней. Выясняется, что эта женщина есть злобное неведомое существо, - но всё же, плод женщины-человека, хоть и от неведомых чудищ. То есть она человек лишь на 50%. Что хорошо подтверждается её поведением от рождения. Для чего чудищам, порождениям иного мира это нужно? - Мы не знаем! Но это существо, которое наполовину человек, а наполовину чудище, также приносит плод от мужчины человека. Сознательно оплодотворив себя им. Рожает как женщина, и тоже девочку. Зачем? Девочка эта, уже только на 25% не человек, то есть гораздо ближе к нам, людям, чем к ним. Если Аида человек-чудище 50 на 50, то Катя, - почти человек, -75%! Но её хотят забрать, - почему?.. – Вот и на этот вопрос ответа у нас нет.
Лариса Павловна перевела дыхание. Мы молчали, согласившись со здравой логикой бывшего преподавателя математики. А она продолжила:
- Игорь, познакомившись с алкоголиком Лёхой, и случайно… или неслучайно, мы этого не знаем, узнаёт о некоем отрезке пространства, за «Хрущёвским» ставком, через которое откуда-то периодически к нам в мир проникают таинственные существа-оборотни. Мы уже можем достаточно чётко предположить для чего? Исходя из их отрицательной энергетики, они несут в наш мир смерть. То, что происходит с нашим городом, да и не только с ним… Весь этот упадок нравственности человечества, при огромном объёме его мудрости накопленной за многие тысячелетия существования цивилизации. И, на фоне научно-технического прогресса, - деградация человека, как личности в масштабах всего человечества. Очевидно, это и есть плоды вторжения существ-монстров, которые разлагают цивилизацию, чтобы ввергнуть её в хаос…
- Да, наверное… - вмешался Олег, - … как вы правы Лариса Павловна! Раньше, ещё совсем недавно мы жили все, имея какую-то общую цель. Трудились, отдыхали, любили, страдали. Были грустные дни, но были и радостные! И их было больше! Государство крепло, город наш родной рос, как и росло благосостояние каждого горожанина. Вспомните, как в достатке и благополучии жили мы? И солнце веселей светило, и дней ясных больше в году было! А что сейчас?..
- А что сейчас?.. – подхватил Витас, - …Работать нЕгде, - производства странным образом разрушили. Жить нормально невозможно, - то коррупция, то бандитизм, то экономически ценами душат так, что люди в суицид бросаются. А вы посмотрите, что с экологией стало? Ведь скоро вымрем же на фиг... ой, простите, пожалуйста, за слово грубое!.. – Он, эмоционально махнув рукой, виновато посмотрел на Ларису Павловну.
- Ну а кто же вам виноват, люди добрые?.. – с тем иезуитстски-циничным сарказмом произнёс «добрый» Николай, явно имея в виду не сидящих в комнате, а тех многих, за окном, - …коли стали такими ущербными, что себя оборонить не можете. Что поддались чарам подлецов и негодяев?..
- Так, то так, Николай, - продолжила Лариса Павловна, - но ведь негодяями и подлецами не рождаются…
- Так ими становятся!.. – сказал Николай.
- Вот именно… - становятся!.. - твёрдо произнесла Лариса Павловна, - становятся! И как я предполагаю, исходя из того, что мы узнали, - по какой-то программе, чьей-то указке. И совсем не обязательно, что человечество загнивает изнутри. Не исключено, что кто-то извне настойчиво и последовательно загнивает человеческую цивилизацию. И я подозреваю, да и вы, наверное, думаете также, что эти оборотни тоже к этому причастны. Просто здесь, от «Хрущёвского» портят жизнь нам одни, а там где-то в других местах, - другие.
- Они к нам приходят раз в неделю, - подал голос Игорь, - я чётко отследил их график прибытия и убытия. Выходит так, что прибывают они каждый вторник, ближе к вечеру. Уходят в пятницу, тоже вечером. Словно на работу приходят, сволочи! Ох, и водки мне пришлось перепить, чтобы видеть их и понять смысл передвижения. Приходят как бы голодные, словно гончие несутся по округе, а уходят сытые, тяжёлые, словно мячики перекатываются от напитой крови…
- Да вот момент, - видя, что Игорь закончил, начал говорить я, - я обратил внимание на такую закономерность. Мы больше подвержены их «чарам», когда находимся в алкогольном или в наркотическом опьянении. Наше сознание тогда ослаблено, и эта нечисть легко внедряется тогда в него…
- То-то сейчас развелось-расплодилось, что алкоголиков, что наркоманов… - чем не корм для нечисти? И смотри ты, их же всё больше и больше!.. Пьют, «курят», блудят, придурки!.. – возмущался Витас.
- Естественно сознательно всё это делается. И чем больше развивается человечество, тем изощрённей методы воздействия. Всё идёт по возрастающей. Если в прошлом алкоголики и наркоманы, были как исключение, то сегодня это закономерность, - бич цивилизации. Что характерно, нашими же руками нас и изводят… - проговорил я.
- Конечно! И намеренно поделили людей, чтобы через одних, - подлецов и негодяев, управлять другими… - тоже горячился Олег, - …Те, которые в золоте, думают, что Бога за ноги держат, да нет, - черти ими управляют!..
- Так-то так, но зачем им нужна Катя и почему эта Аида на меня вышла, ведь, ни за что не поверю, что встреча была случайна?.. - направив разговор в другое, наше «русло», сказал я.
- Саня, тот талисман… Им, очевидно, обязательно нужно было дать его Кате. Зачем-то? Ты ехал в Констаху… видимо знать эти вещи для них не проблема, - от слов Игоря, у меня мурашки побежали по спине, - …а ты давно дома не был, но Констаху знаешь, здесь вырос, вот и решили тебя использовать втёмную. По-крайней мере я других логических мотивов не нахожу… - закончил Игорь.
- Только зачем такие сложности?.. Ведь можно было найти кого-нибудь и в самой Констахе… даже соседа, вон, обработать можно было бы. И проще и действенней. Чем меня, за семь тысяч вёрст обрабатывать… да ещё таким способом…- я какое-то время не мог подобрать слово, - …мерзким.
- Так то оно так! И логичней и проще. Но это с нашего понимания. А они, мрази эти, видимо по-другому мыслят. Или план у них какой-то особенный, который тебя только касается. Откуда нам знать ход их мысли?.. – проговорил Игорь
Немного помолчав, обдумывая слова Игоря, я сказал:
- Я вот много думаю над тем разговором, который мне довелось подслушать между Аидой и другой какой-то нечистью. Они вскользь говорили о каких-то «ИХ». И видимо этих «ИХ», они очень боятся. Потому что, подозревая, будто я могу быть «ИМИ» обработан.И только лишь одно то, что я могу быть «ИМИ» обработан какой-то «лучистой энергией» (?), они уже готовы убраться со страха восвояси! Кто такие «ОНИ», и что это за «лучистая энергия» такая?..
- По всей вероятности… - задумчиво произнесла Лариса Павловна, - это недруги нечисти, атакующей нашу землю. А коли так, что они недруги им, значит, они могут быть нашими друзьями!..
- О, как мама, ты высоко хватила! – улыбнулся Игорь, - …Даже если это и так, то кто они, и где их искать?..
- Вопрос сложный, но не без ответа, - парировала Лариса Павловна, - там, где наши враги, непременно либо есть, либо появятся, и не исключено, что в ближайшее время и наши друзья. Вот если нам повезёт раньше, чем нас изничтожит нечисть, то мы познакомимся с этими «ИМИ», и я думаю, что тогда найдём ответы на все те вопросы, которые нас волнуют…
Ох, как же она, мама Игоря, Лариса Павловна была права, и как жаль, что ей не довелось дожить до этого дня.
Но на этом наш совет закончился, потому, что пришли в гости Мария Ивановна и Катя, которым мы оставили адрес Игоря.
При Кате мы не хотели продолжать разговор, и женщины оставив на нас девочку, ушли на кухню накрывать обеденный стол. Катя была удивительный ребёнок. Ей было 5 лет, но она своими умственными способностями превышала свой возраст. С ней можно было говорить на любые темы, и она знала, что говорить. Даже больше, казалось, что она даже не договаривает многого, понимая своё положение ребёнка. Это я понял уже сразу после первого общения с ней.
- Катюша, как вы с бабушкой провели это время после нашего ухода?.. Всё хорошо было?.. – спросил я её, когда женщины ушли на кухню, а Катя осталась с нами в комнате.
- Александр Иванович, всё было хорошо! Мама нас больше не беспокоила… - ответила она мне своим хрустальным голосочком, и, взглянув на меня таким уж совсем не детским насмешливым взглядом, от которого я уже ощутил себя рёбёнком, добавила, - …Я думаю, что сумела бы защитить бабушку, если бы мама была одна. Да сама мама бабушку бы не тронула.
- Катя… - удивлённо спросил я, - а с кем могла быть мама?..
- Да мало ли… - теперь уже задумчиво, с нотками печали в голосе ответила она, - …я очень хочу её видеть. Хочу этого, и боюсь. Я ведь думала, что мама умерла, а оказывается, нет. Я чувствую, что она ещё придёт, дядя Саша, ко мне!..
И она посмотрела на меня таким взглядом, что мне стало жутко.
- А почему ты думаешь, что придёт мама? – подключился к разговору Игорь.
- Да это очень просто, я маме нужна, я чувствую это!.. – глаза девочки светились каким-то ярким огнём.
Сказал бы счастьем, так нет, здесь было нечто другое. Помимо радости, в глазах была ещё и горечь, что явно ощущалось окружающими.
«Замечательный ребёнок!..», - думал я, а в душе было тревожно. Глядя на эту маленькую красавицу, с длинными, ложащимися на её хрупкие плечики вьющимися золотистыми волосами, огромными голубыми глазами, которые излучали тёпло, я продолжал думать: «Ну, совсем антипод её матери! Наша порода, что ни говори, - человеческая!».
- Да уж, - улыбался Игорь, - маме ты нужна!.. А ты сама хотела бы к маме?..
- Игорь, это непедагогично, провоцировать ребёнка, играя на его чувствах!.. – вмешался Олег.
- Отчего же?.. Я отвечу… - как-то горделиво, даже кокетливо тряхнула чёлкой Катя, что совсем было не похоже на пятилетнюю девочку, - …Я вчера видела, как вы все испугались моей мамы, даже бабушка. И мне стало чуть-чуть страшно. Но только чуть-чуть. И знаете почему?.. - мы завертели отрицательно головами: «Вот так Катя!», - да потому, что она моя мама! И мне очень хочется её увидеть!..
Нам стало ясно, что девочка, невзирая на все общечеловеческие признаки, всё же где-то на подсознательном уровне имеет нечто чуждое нам. Но ведь, а как иначе?.. Ведь и она порождение тех злобных сил, потому и не пугают они её полностью. Только вот хорошо это, или плохо, мы не знали.
И Игорь всё-таки не удержался и спросил:
- Катя, а вот если бы мама тебя позвала с собой, ты бы пошла?..
Девочка как-то по-взрослому посмотрела на него и вздохнув, ответила:
- Если бы я хотела уйти, я бы уже ушла. И мама знает, что мне здесь хорошо. Поэтому хочет меня просто забрать отсюда!..
Вот так! «…Просто хочет забрать отсюда!..». Забрать с собою. И это значит: забрать насильно!..
Что ж: «Война, войной, а обед по расписанию!..», - борщ у Ларисы Павловны, как и вчера, был ну просто замечательный. Отобедав всей большой компанией, мы все расположились во дворе, в небольшом фруктовом саду. Катя с сачком ловила бабочек, а мы строили планы на будущее.
Уж коли так случилось, и по воле случая мы все оказались замешаны в невероятной истории, о которой нельзя было рассказать всему обществу, так как не поверят же, мы как истинные патриоты своей человеческой цивилизации были обязаны принять удар на себя и попытаться вышвырнуть этих чудовищных пришельцев ниоткуда, - вон!
Что для этого необходимо было сделать?
Первое, - собрать как можно больше информации о кошмарных чудовищах. И как можно быстрее.
Второе, - необходимо найти союзников в этой борьбе. Здесь, среди людей, это не представляется возможным. Так как малейшие наши попытки озвучить информацию об этом, приведут лишь к признанию нас полными идиотами, с соответствующими выводами. Следовательно, нам нужно искать выход на «НИХ», - которых боятся оборотни.
Задачи, конечно, фантастические, но и проблема из ряда вон выходящая. Не подлежащая человеческому разумению.
На ум пришёл муж Аиды, - Николай Красноруцкий, и патологоанатом, делавший вскрытие трупа её. Оба они находились в психушке. Оба, по одной причине, - Аида. Они ведь должны что-то знать о ней, ведь недаром оба двинулись умом от близкого контакта с ней. Поэтому мы решили их навестить, благо, со слов Марии Ивановны мы знали, что находятся они в одной психлечебнице, в городе Славянске.
Мы распределили обязанности. Я и Олег, завтра едем в Славянск, добиваемся свидания с мужем Аиды и патологоанатомом, и пытаемся узнать как можно больше информации по нашему делу.
Игорь и Николай отправляются на «Хрущёвский» ставок, тщательно исследуют местность, пытаются отыскать как можно больше следов пришельцев, если они только их оставляют. Лариса Павловна обходит посёлок, ведь её хорошо знают здесь и очень уважают все жители Новосёловки, а она ненавязчиво расспрашивает людей о всяком непонятном, что происходит в последнее время.
Мария Ивановна сходит на могилу Аиды, и посмотрит: не изменилось ли что? А то терзают смутные подозрения о том, что и оттуда что-то идёт.
А вот с Катей дома, на хозяйстве будет Витас. Странно, но он как-то больше всех нас подружился с девочкой. Он, большой грубый человек, с огромной, окладистой бородой, любитель «солёных» словечек, сумел таки подобрать «ключик» к этой маленькой фее. Общаясь с ней, он как будто преображался. Становился Дедом Морозом, рядом со Снегурочкой, что ли? Вот ему и предстояла задача не только наблюдать за ребёнком, но и оберегать её.
Вот наступил и вечер. Никто не хотел расходиться. Мария Ивановна наотрез отказывалась возвращаться домой: «Хватит мне вчерашних страхов за окном!», - говорила она. Катя весело играла с Витасом. И тогда Лариса Павловна предложила все оставаться на ночь всем у неё: «Места всем хватит!..».
- Правильно, мама!.. – поддержал ей Игорь, - …Нам как никогда сейчас нужно держаться вместе. Ведь эта тишина вокруг кажущаяся. Вы что думаете, «звери» не знают о нас, не слушают наших разговоров?.. – Даже мороз пошёл по коже от его слов, а он продолжал, - Они знают, что мы знаем о них. И наша сила сегодня в том, что мы вместе. Если мы сейчас на ночь разойдёмся, к утру, мы можем все уже вместе не собраться. Ведь их сила, - ночь, темнота. Днём они слабее, видимо боятся солнца. Поэтому давайте будем располагаться, ведь завтра тяжёлый день… - закончил он.
Какое-то чувство облегчения испытал и я, в глубине души мне так не хотелось идти в пустой, нежилой свой дом. Видел я, как Николай с Олегом тоже спокойно вздохнули.
Тогда я проговорил:
- Это правильно всё ты сказал Игорь, и вам спасибо, Лариса Павловна! Но всё же, я думаю, всем нам спокойно спать нельзя. Кто его знает, на что способны чудовища? И если они знают о том, что мы о них реально знаем, то естественно они будут всеми силами нам препятствовать. А мы не знаем их сил, можем только предполагать. И даже из предположения выходит, что это страшная, огромная сила. Но мы знаем о том, что они не могут на нас открыто нападать, когда мы бодрствуем, а только тогда, когда мы в сумрачном сознании, то я думаю, необходимо нам мужчинам установить ночное дежурство. По очереди. На всякий случай!
Так и решили. Но ночь, к удивлению всех, и к радости, прошла спокойно.
На следующий день, раненько утром, чуть рассвело, мы с Олегом шагали пешком на электричку. Трамваи не ходили.
По дороге Олег рассказывал:
- Видишь, какая грязь кругом?.. - говорил он, показывая на разбитый асфальт и мусор по центральной улице посёлка, которая носила имя «13 расстрелянных рабочих». - …Никому нет никакого дела к этому. То же самое и по всему городу, разбитые дороге, кучи мусора. Будто бы и вывозит кое-как коммунальная служба мусор, но его как по мановению волшебной палочки становится ещё больше. Люди стали какими-то отрешёнными, безразличными к судьбе города. Им как будто наплевать, что не горят фонари в ночное время, что вокруг грязь, что их пинают и унижают в мэрии, и других государственных структурах. Работать негде, коммунальные постройки рушатся, …а население пьёт «горькую», молодёжь пронаркоманилась практически полностью. Всем всё по фиг…
- И что ты думаешь по этому поводу?.. - спросил я и «зафутболил» подвернувшуюся под ноги пластиковую бутылку из-под пива.
- Что думаю я?.. – прокомментировал мой вопрос Олег, и ответил, - …Раньше считал, что мы сами переродились. Из общества, где на первое место ставится благо всех, в общество индивидуалистов. Но теперь думаю, что не всё так просто. Ведь человек, как не крути, существо общественное, и даже на заре цивилизации жил стадом. А здесь, смотри ты, - самостоятельными все стали!.. Индивидуалисты!.. – с презрением произнёс он это слово, - …И вот сегодня я думаю, что в нашу жизнь вмешалась злая сила, инородная. А у нас, у людей-индивидуалистов, нет иммунитета против той силы. Нет иммунитета против зла и подлости, против человеконенавистничества, стяжательства. Против всего того, что извращает светлую человеческую душу. Мы стадные от природы, и сила наша в единстве. А нас намеренно разъеденяют. Чтобы поодиночке «поедать». Чтобы становились мы одинокими и слабыми. Ведь, не рождаемся же мы сразу мразями? А вот когда остаёмся мы один на один… Вернее, душа наша становится одинокой, всякая грязь к ней незащищённой общностью, липнет. И тогда лапа чудовищная лезет к светлой, незащищённой душе человеческой. Вот тогда и становится человек, либо алчной сволочью, либо никчемным дегроидом. Что одно другого не лучше.
Олег замолчал. Молчал и я, думая о том, как прав он. Мы шли по мрачным пустынным улочкам утреннего городка, приближаясь к промежуточной пассажирской железнодорожной станции Новодмитриевка, которая располагалась в старой части города. Людей не встречали совсем. Толи действительно было ещё рано для жизнедеятельности горожан, толи…
Вспомнив о транспорте, я спросил:
- Олег, а что случилось с городским транспортом? Раньше вот я помню, через каждые 5-10 минут бегали по рельсам весёленькие красные трамвайчики, соединяя центр города с окраинами и все микрорайоны между собой. А сегодня… вот я ехал с вокзала домой, и больше часа ждал на вокзале трамвай. Подошёл к остановке гремя, какой-то зелёный гроб на колёсах, и ещё целый час тащился в нём в Новосёловку. Что характерно, навстречу не было ни одного вагона.
- Да откуда ему взяться?.. – проговорил Олег, - …он, тот зелёный «гроб», о котором ты говоришь, один и остался в городе, из всего того огромного трампарка. «Реликт». Всё порезали городские власти и в металлолом сдали. Да и этого не было бы, если бы мы, новосёловцы громадой не отстояли. Нам ведь без трамвая никак, район наш далеко от центра. Хоть так ездим. Автобусом ведь дорого, - не наездишься! Они ведь что утворили гады: сделали автобусы маршрутными такси, выделили их из муниципального транспорта. Взяли в аренду городские маршруты, и теперь диктуют цены, как хотят. Потому и порезали трампарк со всеми рельсами по городу, - не нужен им трамвай. Сами они в иномарках сами ездят, а с людей «бабло» качают в автобусах. Мрази!.. – эмоционально закончил Олег.
Такая эмоциональность не была характерна для Олега, по крайней мере, того, каким я его знал в детстве. Он всегда был большим и безобидным. Ещё с детсадовского возраста он был крупным увальнем среди нас, с которым можно было поиграть как с добрым медвежонком. Так и в школе. Несмотря на его большие размеры, его никто не боялся. И обидеть его мог даже самый заморыш. Очень добрый и кроткий по натуре был этот большой Олег. Даже когда мы подросли и уже бегали по девкам, он всё равно нуждался в нашей опеке, так как сам за себя постоять не мог. Но видимо время меняет людей. И сама жизнь заставляет меняться. Сейчас я видел перед собой крупного мужчину, который может постоять за себя, и даже больше. По эго эмоциям можно было понять, что он не остановится на полпути.
И вот мы на Новодмитровской площадке. Железная дорога пересекла город справа налево, деля его пополам. Когда-то давно, когда наш город только основали, кстати, сначала проложили рельсы, а потом стали строить город, - получилось так, что железнодорожный вокзал оказался на окраине города, и видимо для удобства жителей, в центре города ближе к противоположной стороне, основали железнодорожную площадку, где останавливались пригородные поезда-электрички.
Погода стояла мерзкая. Несмотря на начало лета, было холодно и сыро, будто бы вот-вот пойдёт дождь со снегом. Свинцовые тучи, косматясь, казалось, касались земли. Я обратил внимание на то, что вот уже я третий день дома, а солнца практически не видел. Изредка днём оно так украдкой выглянет из-за хмурых туч, блеснёт радостным лучиком, и его опять накроет серая мрачная пелена. Об этом я и сказал Олегу, пока мы дожидались электрички.
- Да, Саня, вот уже несколько лет… дай бог памяти, три… нет, четыре года точно стоит такая погода. Что характерно и летом и зимой. Особенно мрачно у нас в Новосёловке. Иногда силы нет, жить не хочется, так выматывает она… - проговорил Олег, и подумав, добавил, - …Оно как-то одновременно всё началось. И погода испортилась, и хаос в экономике случился, - когда развалили и растащили всё народное добро, озлобившись друг на друга.
Подошла электричка, вы сели в грязный, обшарпанный вагон и поехали.
«Да-а… - думал я, - …всё одно к одному! Ясно, что это «работа» пришельцев, - злобных и отвратительных тварей из какого-то чёрного мира Вселенной. Но как они к нам попали, и что им нужно? Хотя… - я мрачно усмехнулся, - «что им нужно»?.. Да уж понятно, что… Души им наши нужны светлые, энергия наша, планета наша голубая!..»
Как же я был недалёк от истины. Но правду предстояло узнать уже скоро. Через три дня нам придётся встретиться с Куратором. И эта встреча не будет случайной. И тогда от Куратора, - представителя «белой» цивилизации, положительной Энергии, мы узнаем многое, о чём не знали. Да, мы строили умозаключения, которые были близки к истине, но то, что нам предстояло узнать, было гораздо грандиозней и масштабней, чем мы сегодня могли предположить. И мы, слабые представители отсталой, только что начавшей свой путь развития цивилизации, вдруг оказались в центре эпических событий, - битве добра и зла в Континниуме немысленных для нас масштабов. Но это будет только через три дня, а сегодня мы ехали в психлечебницу к людям, которые, как мы надеялись, хоть немного приоткроют нам завесу тайны.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...