Евпл Макарович осторожно подошёл к окну.
— Заложников взяли. В аптеке. -
— Вот тебе и пришёл на нашу улицу праздник!.. — с досадой мотнул головой Аврелий Викентьевич.
— Группа захвата прибыла. Оперативно, ничего не скажешь. -
— Так, по мелочи… Ничего крупного в нашей аптеке не бывает. -
— Но захват же есть? -
— Это в любой аптеке может быть. В банке система защиты другая. В супермаркете может быть. -
Макарович отошёл от окна.
— Вот было же время! Кто б тогда жизнь ценил? Стрелялись на дуэлях, на шпагах пырялись. Помер — туда тебе и дорога. Все там будем. А сейчас! Переговоры, уговоры… С самоубийцами возня. Ох, ты ж такой молодой! Не надо, всё впереди. Ещё штук сорок таких распутниц найдёшь, полюбишь, разлюбишь… Смертную казнь отменили. Раньше жизнь в грош не ставили, а сейчас… Высшая ценность, понимаешь. -
— Ха! — саркастически заметил Викентьевич. — Это раньше жизнь чего-то стоила. Порукой была. Стрелялись за честь. За оскорбление. А нынче? Суд. Пошла волокита бюрократическая. Год, два… Да ещё и ничего не докажешь, только деньги просадишь. Раньше с собой либо нож, либо пистолет. Попробуй кто сунься… Вот тебе и защита. А сейчас — твори с тобой кто и что хочешь. Даже и убьют. И казни нет. И срок ему малый дадут, потому как, видите ли, смягчающие обстоятельства, нет доказательств… Вот если б у тех, в аптеке, оружие было, стали б захватывать? Да, стали бы. Но там уж — кто кого. У нас жизнь не ценят, за неё трясутся, как последние трусы. Не, это раньше жизнь в цене была, обесценилась нынче. Вон, и эвтаназию ввели. -
Евпл Макарович снова выглянул в окно.
— Освободили. Выводят. Кто-то под плёнкой лежит. Не разберёшь отсюда… -