Мама привезла мне из Риги маленькие пластмассовые лыжи. Папе был вручен бальзам в керамической коричневой бутылке с залитой сургучом пробкой. Отец не церемонясь прямо с утра принялся дегустировать фирменный рижский напиток, заедая жирным борщом землянично-чернично-имбирные нотки. Кофе отец не пил, мороженное отсутствовало и потому, борщ явился тем единственным и неповторимым фоном, который удивительным образом подчеркнул, замысловатые полутона диковинного напитка.
Пока отец раздумывал над ни с чем не сравнимым послевкусием, я носился по двору на лыжах. Лыжи были настолько удобные, что позволяли делать на укатанной машинами дороге, поразительные виражи. Они вполне могли заменить коньки, настолько они были вёрткие. Наслаждался я ими ровно месяц. Как-то в один из морозных дней, когда по радио объявили отмену занятий в школе, все наши ребята кинулись гулять. Я надел лыжи и побежал на горку. Мороз крепчал, пластмасса жалобно скрипела на ногах и в один из стремительных спусков, я споткнулся и сломал кончик лыжи. Горя особого я не испытал, потому как уже наломал вдоволь санок и лыж. А теперь к этой куче испорченных вещей добавился мамин подарок. Оболтус одним словом.
Папа к бальзаму был куда гораздо бережен. Бутылочка открывалась весьма редко и только в тех случаях, которые прописаны заботливыми рекомендациями грамотных врачей.
Прошло много лет. Я помню, как мы сдавали в приёмном пункте бутылки. Потом не сдавали, потому что пункты исчезли. Рижская бутылочка пережила всю возможную стеклотару в нашем доме и до сих пор провожает в последний путь своих дальних стеклянных родственников. И всё-таки оригинальность даёт больше шансов - выжить.