Только в коляске - 2
И вдруг в этом беспросветном существовании возник он, как ослепительный свет. Я всегда любила зеленый цвет, а у него глаза были не просто зелеными, а как будто бархатными изнутри. Вообще он весь походил на картинку "король-лев", важный, степенный, благосклонный. Мы недели две простояли бок-о-бок, он на тагу, я в улочке, какие еще могут быть романы, как не служебные, если люди работают без-выходных-без проходных годами? Две недели он простоял лицом ко мне, задом к покупателям, всю меня обволок этим бархатным светом, во всем бросался мне помогать, как водится, ловил картинки, приносил мне кофе, и даже другие напитки, и я влюбилась. Дошло до того, что меня начинало трясти, как только издали я видела его фигуру. Тут, за эти годы, накопилось масса вопросов, кто такие берберы. Так вот Али, когда в первый раз пригласил меня в ближайший бар после работы, гордо сказал, что он - бербер. Что он хоть и родился в арабской стране Алжире, но давным-давно, с доисторических времен эта страна принадлежала берберам, белым пиратам европейского материка, которые хранили в Алжире свои богатства, и где со временем имели свои пристани, и где позже построили свои древние города. Чехи еще по лесам бегали, а у них уже своя королева была, свое королевство. Помню, он меня тогда потряс. Я вообще почувствовала, что географию не знаю, и откуда у меня в школе пятерка была? А еще вышло натурально так: он белый, абсолютно белый, как я, только у него черты лица африканские, губы толстые, ноздри раздутые и курчавые, как смоль, волосы. Тоже бархатные наощупь. Я потом, когда он был от парикмахера, всегда просила разрешения ладонью по голове провести. Разрешал.
Вообще, он все делал так, словно разрешал или не разрешал. Меня даже Виталик упрекнул при случайном свидании, мол, может быть, он и бербер, а замашки у него абсолютно арабские, смотри, скоро он тебя паранджу заставит носить, но, наверное, тебе такого и не хватало, чтоб кто-нибудь взнуздал тебя, окоротил. А какое окоротил, если мне вдруг представилось, что это и есть настоящий мужчина - его волновал каждый мой шаг, каждый взгляд, каждое мое слово. Правда, он постоянно был против. И как бы не против меня, а вообще против русских. Он говорил, что мы ведем себя так, как будто нам весь мир должен. Я возражала, что не ведем, а таки должен, тот мир, ну, пусть не весь мир, но уж Европа-то точно. Мы часто ссорились, а потом мирились постелью, но тоже не так. Он сказал мне, что он женат, гражданским браком с одной чешкой. Уже пятнадцать лет. Что он не может ко мне навсегда уйти, потому что, подумай, вот проживу я с тобой пятнадцать лет, а потом уйду к другой.
Но пятнадцать лет - это не шутка, я еще ни с кем пятнадцать лет не прожила, даже с отцом Наташи, Мишей, моим единственным законным мужем на земле, я прожила с ним всего-то семь лет, астрологи говорят, что каждые семь лет - это новый цикл, не преодолели мы его границы, перестройка у Горбачева началась, а у нас свобода слова и действий, Мишка умер, не дожив до 90-х. Аккурат в 1986 году, когда рванул Чернобыль. Он вроде бы из-под Новороссийска, портовый пацан, поступивший на философский факультет УрГУ, я училась на втором, он на третьем курсе, когда мы встретились. Это я к тому, что в браке была семь лет, а что там творится к пятнадцати, даже ума не приложу.
Но меня все время убивали его обобщения. Например, он занимал мне денег на целую неделю за станек, а на следующую неделю мне снова нечем было платить, тогда он занимал мне еще денег на целую неделю на станек, и говорил "ты должна, каждый день, из всей тыржбы, вычитать деньги на станек, и откладывать в сторону, это не твои деньги, это деньги на станек", а того не понимал, что всей тыржбы бывало плюс триста, как говорит Дима, это для нас минус восемьсот, и если б я отложила семьсот, у меня бы не было денег даже на пачку сигарет.
Бросить курить - это держало нас вместе три года. Господи, почему я вспоминаю этого надутого, неуклюжего, трусливого болвана, который, в конце концов, насчитал мне пятьдесят тысяч долга, и вообще отказал мне в том, что я женщина? Что, сказал он, ты женщина?! Да посмотри на себя! Тебе же слово - ты десять! И никакого смирения, никакой благодарности! Все то же самое - за что мы проливали кровь наших отцов?! - и сколько тебе не дай, тебе все мало! Тут уж меня взбеленило. И у меня начались первые онкологические проблемы.
Поначалу мне дочь говорила "если он такой правильный, и считает, что болезнь, посланная нам, это предупреждение, что мы делаем что-то не так, то почему бы не посчитать, что твоя болезнь - плата за то, что ты вот уже одиннадцать месяцев спишь с женатым человеком?", но это еще не онкология, это фурункул на жопе, шесть лет назад, а потом, когда все уже выяснилось и установилось, фыркала "Мама, очнись, ты - подданная Российской империи, а он - какой-то древний бербер, у которых была королева. Откуда ты знаешь, может, у этой королевы кольцо в носу было?".
Но, видать, надышалась. Попросилась обратно на Гавелак к "Значку" на картинки. В первый раз, как у него работала, ей едва исполнилось восемнадцать. Сразу, как Францис нас бросил, я погнала ее тогда на Гавелак. Вот так же стояли они с Давидом рядом в соседях, недели две, и тоже бегать за картинками он научился, приносить кофе, угощать обедом, до дружбы дошло. А тут Наташа появилась спустя двадцать лет, а Давид как стоял в соседях, так и стоит. Дружба переросла в любовь, и ничто не остановило - ни два сына от разных мужей, ни отсутствие крышы над головой, у Давида умерла мама от онкологии, и оставила ему в наследство квартиру в центре Праги. Они ее поменяли на четырехкомнатную на Моджанах, и новый автомобиль "Рено", слетали в отпуск, в Египет, и нашли мне квартиру неподалеку от себя, через мостик. Всего за 8.200. Это случилось четыре года назад.
Всего дважды был у меня Али в этой новой квартире. А я успела завести два халата, два полотенца и две зубных щетки. Потом наступил проклятый ноябрь, и день рождения у Виталика был раньше, чем день рождения у Али, и мы немножечко выпили, за здоровье Виталика со Славой (дядей Славой), у меня на станке, а потом я пошла на свидание с Али, и его терпенье кончилось. Он сказал, что ждать свидания с одним мужчиной, а выпивать за здоровье другого, это верх вероломства. Вот мудак. Что я никогда не ценила его благосклонности по достоинству, и поэтому он лишает меня этой благосклонности. Сказки Шахерезады. Никогда нам друг-друга не понять. Ни русским берберов, ни берберам русских.
В общем, я заболела раком.
И даже позволила себе обвинить в этом Али.