Файл «Наёмник 2» с датой от 25.06.2011 года я нашёл 22.10.2018г. на флэшке среди материалов для отчёта по практике Димы во Фрязино в 2010 году. Луговой В.Ф.
Пролог
Высокий худой старик с седыми волосами до пят и таких же цвета и длины бородой сидел на огромном троне (по сравнению с которым он сам был, что муравей против человека), подперев подбородок рукой, и думал, думал, думал…
Так продолжалось тысячи лет, а старик все сидел и думал. Думал он о прошлом и будущем, о добре и зле, о свете и тьме, о мужчинах и о женщинах. В общем, думал он обо всем, ибо времени у него было много, а дел не было никаких.
Так продолжалось тысячи лет, но три года назад кое-что изменилось. Фиолетовый камень, размером с кулак, что лежал на столе, стоявшем посреди тронного зала, вдруг засветился ярким светом. Старик, периодически провалившийся в сон, не сразу заметил свечение, но как только это случилось, он с неожиданной для его возраста проворностью вскочил со своего места и подбежал к столу.
Камень светился все ярче и ярче, и вскоре тьма, наполнявшая ранее комнату, отступила, и в ней стало светло как днем (если, конечно, не считать того, что все было окрашено в фиолетовые тона).
Старик понял, что его миссия близка к завершению. Он положил правую ладонь на камень и увидел бредущего в песках мужчину. Он увидел, как пятеро пиратов пригласили мужчину к своему столу, скрывая свои коварные помыслы. Он увидел, как легко мужчина разгадал это коварство и с какой легкостью он одолел схватившихся за оружие противников.
Да, камень не ошибся: это именно тот, кому старик должен передать свои знания. Ему хотелось выбежать или вылететь из своей башни, а то и сразу переместиться к мужчине, но он знал, что не должен этого делать. Скиталец обязан сам найти свою дорогу!
Старик взял камень со стола, вернулся, вновь сел на трон, положив камень на подлокотник, и опять погрузился в размышления.
Он думал о прошлом и будущем, о добре и зле, о свете и тьме, о мужчинах и о женщинах, но теперь он думал и о том, кому судьбой предначертано найти дорогу к нему. Путь этот будет полон опасностей, но этот мужчина обязательно его преодолеет. Иначе и быть не может!
«А если это все же не он? Вдруг камень ошибся?» - закрадывалась время от времени в голову старику мысль. – «Готов ли ты ждать еще тысячи лет? Может, лучше пойти и самому навести порядок?»
- Нет! – произносил вслух в такие моменты старик. – Я уже совершил одну большую ошибку и не намерен ее повторять!
Коварная мысль на какое-то время отступала, а затем возвращалась вновь. И возвращалась все чаще, ибо старик видел в камне, что его надежда на скорое освобождение призрачна, этот мужчина, никак не найдет свой путь.
«Я не знаю, как ведут себя Скитальцы», - успокаивал себя старик. – «Возможно, потеря памяти сбивает их с пути».
В такие моменты в нем опять разгоралось желание разыскать мужчину и привести его сюда, чтобы поскорее избавиться от своей ноши. Но он четко знал одно: Скиталец обязан сам найти свою дорогу!
Дни складывались в недели, недели – в месяцы, месяцы – в года, и старика все больше и больше охватывало отчаяние. Неужто камень ошибся? Неужто ему предстоит провести в заточении еще тысячи лет?
В такие моменты старик говорил себе:
- Ты прождал тысячи лет, подожди еще всего несколько лет!
И, наконец-таки, его терпение было вознаграждено! Старик увидел в камне, как мужчина встретился с какой-то принцессой, и та наняла его проводником в Проклятые земли.
«Теперь-то уж он придет ко мне», - подумал старик. – «Да, его поджидает множество опасностей, но он с ними справится!»
Впрочем, старика охватило некоторое беспокойство, когда он узнал, с какой целью принцесса и ее отряд движутся в его Обитель. Нет, их он не опасался, ибо их помыслы были чисты! Но отмотав время назад и заглянув в прошлое, старик получил сведения об их противнике и содрогнулся.
«Этот Хикилай должно быть очень силен, раз сумел добыть и Кольцо, и Посох!» - подумалось старику.
Разумеется, Шлем нельзя было обнаружить с помощь Кольца, в этом заключалась одна из сторон его магии. Но ведь и Посох нельзя была найти, владея Кольцом, однако чародею это как-то удалось!
За себя старик не беспокоился: смерть давно его не страшила. Однако, он знал, что хоть Скитальцы и великие воины, но и их можно погубить. Тем более, если они сами не знают о своем предназначении!
«Даже обладая лишь Посохом и Кольцом Хикилай способен покончить со своими врагами», - думал, сидя на троне, старик. – «Если же он доберется до Шлема раньше Скитальца, то и вовсе станет практически неуязвим!»
Впрочем, паниковать было все-таки рано. Старик не ограничился разбором личности чародея, он изучил и его помощника со странным именем Механик.
«Хм, его появление в нашем мире окутано такой же тайной, как и Скитальца», - с удивлением обнаружил старик. – «Но он не Скиталец».
Над этой загадкой ему еще предстояло поломать свою седую голову, но он увидел главное: этот Механик вовсе не собирается служить Хикилаю. Как только они покорят весь этот мир, он избавится от своего Повелителя.
С одной стороны, это успокаивало. С другой – настораживало. Чего ожидать от Хикилая, старик приблизительно представлял, хоть и не был знаком с ним лично. Но действия чужака предсказать было невозможно!
«Кроме того, он явно был раньше знаком со Скитальцем», - прокручивая время то в одну, то в другую сторону, установил старик. – «И опасается его, и, стало быть, не будет относиться к нему с тем пренебрежением, что сквозит в действиях Хикилая».
Еще одним фактором, вызывавшим тревогу у старика, было то, что Механик определенно жил в мире с более продвинутыми технологиями, что в совокупности с магической силой чародея давало им обоим огромное преимущество даже перед объединенной армией всех народов (даже если привлечь в нее орков, троллей и драконов!).
«Что будет, если он, покорив наш мир, избавится от Хикилая и завладеет всеми тремя артефактами?» - продолжал размышлять старик. – «Окажется ли он способен управиться с ними или нет? Если нет – хорошо! Тогда народы поднимут против него восстание и с легкостью свергнут его. Если же да, то опасность угрожает и всем остальным мирам, какими бы они ни были!»
Старик продолжал сидеть на своем троне и думать, думать, думать…
Но о прошлом и будущем, о добре и зле, о свете и тьме, о мужчинах и о женщинах он уже почти не думал. Все его мысли сосредоточились на том, как помочь Скитальцу, не изменив его предназначение.
Однако решения не находилось, и старику приходилось надеяться на то, что Скиталец сам справится со стоящей перед ним задачей.
Он продолжал внимательно наблюдать за походом принцессы и Скитальца, видел, как его потенциальный освободитель справился с ассасином и целым отрядом наемников, а затем стал свидетелем нападения пиратов.
Когда старик жил среди людей, пиратов еще не было, но он прекрасно осознавал, что в такие большие стаи они собираются очень редко, и сразу понял, что к этому приложил руку Хикилай (а может, и Механик).
Объективно шансов победить у Скитальца и его людей не было, но возможность уйти была, и он и его женщина (правда, она не знала, что является таковой, хоть и желала таковой быть) ею воспользовались.
«Он добьется успеха!» - подумал старик, глядя, как Скиталец и его женщина (звавшие себя Грифон и Скорпион), стремительно двигаются на юг.
Старик убрал руку с камня, кряхтя, встал с трона и подошел к единственному во всем зале окну.
Как и всегда, вокруг его жилища клубился туман (солнца здесь вообще никогда не было), а внизу, по земле, бродили вурдалаки, оборотни, кровожадные призраки и прочая нечисть, порожденная его богатой фантазией и магической силой.
- Ты должен пройти сквозь них! – громко произнес старик. – Я могу уничтожить их, но тогда ты не станешь настоящим Скитальцем! Я жду тебя человек, именующий себя Грифоном! Жду и надеюсь, что ты тот, кого я жду уже тысячу лет!
На какой-то краткий миг облака, закрывавшие небо над его жилищем, разошлись, и землю осветило осеннее, но еще теплое солнце. Оборотни взвыли дикими голосами и бросились в разные стороны, вурдалаки закрыли лица руками и вспыхнули ярким пламенем, призраки стали практически не видны глазу, а глубокий снег, покрывавший всю территорию Проклятых земель начал подтаивать.
Впрочем, чудо длилось недолго. Уже в следующий миг небо опять заволокло тучами, солнечный свет пропал, и нечисть успокоилась.
Нарлин (а это был именно он) вздохнул и, вернувшись, вновь сел на трон. Ему было о чем подумать, подумать, подумать…
Глава 1
Клео застонала и с трудом открыла глаза.
«Где я?» - вот первая мысль, которая пришла ей в голову.
Ответить на этот вопрос было не так уж просто, а все из-за ноющей боли в правой половине лица. Постепенно, впрочем, принцесса стала осознавать некоторые факты.
Итак, она лежит на деревянной поверхности в каком-то замкнутом и темном помещении. При этом Клео полностью обнажена, а на ее руки и ноги надеты кандалы, соединяющиеся между собой длинной тяжелой цепью. И, наконец, последнее: все вокруг плавно покачивается, словно это трюм корабля.
«Пираты!» - внезапно вспомнила все принцесса.
- Клео, ты очнулась? – появилось перед ее глазами лицо Далилы. – Ты двое суток провалялась без сознания. Мы уже думали, что ты умерла.
- Я в порядке! – ответила Клео, думая о том, насколько же сильным был удар у того пирата, что оглушил ее, и почувствовала, что при разговоре ее боль усиливается. – Где это мы? – на всякий случай спросила она, принимая сидячее положение и опираясь спиной на деревянную стену трюма.
- В плену у пиратов, - невесело произнесла чародейка. – Как и все здесь присутствующие! – повела по сторонам взглядом колдунья.
Глаза принцессы постепенно привыкли к полумраку, и ей удалось рассмотреть находящихся в трюме людей. Помимо нее и Далилы здесь были Трил, Лариндук, Вараниэль и Тандиэль, а также еще четыре десятка мужчин и женщин разного, но преимущественно юного, возраста.
Все пленники были обнажены, а их руки и ноги скованы. Располагались они вперемешку, так что порой девушка оказывалась зажата между двумя парнями.
Впрочем, сейчас в трюме было еще относительно свободно. Во всяком случае, вполне реально было занять такое положение, чтобы не касаться ни одной частью тела соседей.
В обычное же время (так, по крайней мере, рассказывали) пираты захватывали столько пленников, что мужчины и женщины оказывались буквально прижаты друг к другу. Да так, что постепенно (в том числе, и из-за полной обнаженности) незнакомые между собой люди начинали совокупляться, лишь изредка прерываясь, когда пираты сбрасывали им немного еды.
Говорят, что иногда пираты специально подольше кружили вокруг своих островов, чтобы приучить своих пленников к мысли, что отныне их участь лишь есть и предаваться любовным утехам. Правда, это касалось лишь тех, кого продавали в качестве сексуальных рабов и рабынь.
Тех же, чья участь – тяжелая и изнуряющая работа, приковывали цепями к веслам и заставляли грести через все Южное море до самых Пиратских островов. Еды им, в отличие от первого типа невольников, давали много, но это объяснялось лишь тем, что сил они расходовали гораздо больше.
- А где Слон, Тигр, Буйвол, Дорин, Грифон, Скорпион и Ярин? – спросила Далилу Клео, подтягивая руки к груди.
Впрочем, через секунду она их опустила, так как поняла, что ее уже рассмотрели во всех подробностях и скрывать уже нечего.
- Слон, Ярин и Дорин наверху, - ответила чародейка. – Они теперь гребцы на этой галере.
- А Тигр и Буйвол погибли, - с грустью произнесла Вараниэль, сидевшая по другую сторону от принцессы.
- Погибли, - шепотом повторила Клео.
Несколько минут они молчали, отдавая дань памяти павшим товарищам, а затем принцесса вновь задала вопрос:
- А что с Грифоном и Скорпионом?
- Точно неизвестно, - ответила эльфийка. – Я знаю лишь, что Грифон приказывал всем отступить и скрылся в лесу. За ним была организована погоня, но чем она закончилась, мы не знаем.
- Я только слышал, - подал голос с другого конца трюма Лариндук (видимо, он, Трил и Тандиэль внимательно прислушивались к разговору девушек), - как разнообразно, можно сказать, виртуозно и с чувством, ругались пираты, вернувшись после двухчасовых поисков. Остается надеяться, что ругались они потому, что не нашли ни Скорпиона, ни Грифона!
Клео намеревалась спросить, что с ними будет дальше и нельзя ли что-нибудь предпринять, но в этот момент люк, ведший на палубу, приоткрылся, и Далила спешно зажала принцессе рот рукой.
Какое-то время ничего не происходило, словно открывший люк прислушивался к тому, что происходит у рабов, а затем узкая щель чуть расширилась, в ней промелькнула мускулистая рука, а через секунду на доски упали три, еще живые, рыбы.
В тот же миг люк захлопнулся, а рабы наперегонки ринулись к морским обитателям. Клео, не ожидавшая этого, чуть замешкалась, и Далила, уже находившаяся в центре трюма, обернулась и позвала ее:
- Скорее!
Как оказалось, этот призыв был уже неактуален. Когда принцесса протолкнулась к рыбешкам, от тех уже оставались одни скелеты с небольшим, можно даже сказать, крохотным количеством мяса на костях.
- Ты опоздала к дележу обеда! – произнесла Вараниэль, сжимая в руках кусок мяса граммов на семьдесят. – Бери и ешь то, что осталось!
Оставалось там еще меньше, чем было в руках эльфийки, но Клео, отметив для себя, что больше тормозить не стоит, подобрала три скелета и тщательно обсосала все кости.
В первое мгновение принцессу чуть не стошнило, ведь есть сырое мясо ей раньше никогда не доводилось, но она пересилила себя и проглотила все, что было. Разумеется, насытиться таким малым количеством еды было невозможно, но возмущаться плохими условиями содержания было явно бессмысленно.
- И что мы будем делать? – спросила Клео, покончив со скудной трапезой.
- Сидеть и ждать удобного случая для побега, - ответила Далила. – Если таковой, конечно, представится! – мрачно добавила она.
- А ты не можешь сотворить какое-нибудь колдовство? – принцессе ситуация не казалась настолько безвыходной.
- Без жезла и рун любой волшебник лишается половины своих сил, - произнесла чародейка. – Но я пробовала сотворить хотя бы самое простенькое заклинание. Ничего не вышло! По всей видимости, на мне испытали антимагический Медальон, вроде того, что Грифон метнул в чаровника, состоявшего в отряде Тарантула.
- А в кандалах особо не повоюешь! – поддержала колдунью Вараниэль. – Так что нам остается только сидеть и ждать своего шанса!
Клео такие слова пришлись не по душе, но ее подруги были правы: другого выхода у них нет.
Поэтому принцесса прислонилась к стене, закрыла глаза и попыталась подумать о чем-нибудь приятном, не обращая внимания на бурчащий желудок.
***
Трое суток они болтались в море, а на утро четвертого дня корабль остановился.
Через какое-то время после этого люк открылся (не как прежде, на маленькую щелочку, а полностью), в трюм заглянула мужская голова с курчавыми длинными волосами и произнесла:
- Поднимайтесь!
Все рабы, в том числе и Клео со своими друзьями, выстроились в колонну и стали один за другим подниматься по скрипучей деревянной лестницы.
Принцесса, оказавшаяся в середине колонны, вышла на палубу минут через десять и замерла на мгновение, зажмурившись от бившего в глаза солнца (за трое суток в полумраке трюма ее глаза отвыкли от яркого света).
Воздух тут же разрезал свист, и спину и ягодицы Клео ожгло от удара кнутом.
- Пошевеливайся! – проревел тот самый пират с курчавыми волосами, и принцесса засеменила вслед за остальными рабами, уже сходившими на берег.
Остров, к которому пристали пираты, был не очень велик. По сути, это даже был не остров, а скала, вздымавшаяся из морских пучин. Причал, к которому подвели свой корабль пираты, располагался на узком, метров пятьдесят, участке береговой линии, который был вровень с уровнем моря. Весь остальной берег возвышался над волнами минимум на пять метров.
- Удобное местечко для обороны! – прошептала Вараниэль, оказавшаяся позади Клео.
Принцесса едва заметно кивнула. Место и впрямь было удобно: равнинный участок острова постепенно сужался и в километре-полутора от берега превращался в узкий проход, зажатый между двумя скалами. Потом он постепенно расширялся, образуя что-то вроде дна в чаше, стенками который служили скалы, и на этом «дне» располагались дома пиратов, в которых они жили то время, что не находились в море.
Тем временем все рабы сошли на берег и выстроились в колонну, которая была длиннее первой, так как теперь к рабам из трюма присоединились те, что работали в качестве гребцов.
- Вперед! – скомандовал пират с курчавыми волосами и кнутом в руках, и рабы, сопровождаемые конвоем из десяти пиратов, двинулись в сторону узкого прохода между скал.
Впереди невольников двигались еще двадцать пиратов, которых возглавлял хороший знакомый Клео. Она узнала его, когда он обернулся. Узнала его глаза, глаза садиста.
«Так, значит, меня взял лично главарь этой шайки», - подумала принцесса, не зная радоваться этому или огорчаться.
В течение получаса, под палящими лучами солнца, сопровождаемые ударами кнутов, когда надсмотрщикам казалось, что рабы двигаются слишком медленно, ступая босыми ногами по нагревшемуся и обжигавшему ступни песку, невольники двигались в сторону прохода, и постепенно взору Клео открывался городок, созданный пиратами.
Строений было не очень много, около двух десятков, и большинство из них представляли собой длинные деревянные бараки с крышами из соломы. Однако было и несколько домов из кирпича, в которых, по всей видимости, жили наиболее отличившиеся пираты.
Впрочем, все внимание Клео и остальных рабов было приковано к центральному зданию всего острова. Это был двухэтажный особняк из белого мрамора с застекленными окнами (в остальных строениях они были завешаны тканями) и посаженными вокруг в специально созданных клумбах пальмами, дававшими столь необходимую в этих краях тень.
В общем, это был дом, достойный средней руки купца из империи, и Клео никогда бы не подумала, что пираты могут позволить себе жить в такой роскоши.
Принцесса предполагала, что всех рабов поведут в один из бараков, но ошиблась. Их повели прямо в особняк.
По мере продвижения Клео могла рассмотреть все новые и новые детали, переворачивавшие ее представление о быте пиратов.
По периметру здания были расставлены скульптуры, изображавшие обнаженных мужчин и женщин. Лица их были вытесаны весьма небрежно, зато половым органам скульптор явно уделял особое внимание. На взгляд Клео, статуи были расставлены без всякого представления о едином дворцо-парковом ансамбле (если так можно сказать о резиденции пирата), но в любом случае такие образчики искусства требовали немалых денег.
У небольшой лестницы, ведшей на первый этаж особняка, лежали два тигра. От ошейников, надетых на их мощные шеи, тянулись массивные цепи, крепившиеся на вбитых в землю столбах. Впрочем, хищники вели себя совершенно спокойно, не порывались убежать и лишь немного оскалились при виде невольников.
- Копирует дворец Наврута VIII, - громко произнесла Далила, которая шла в трех человеках позади Вараниэль.
В то же мгновение раздался удар кнутом, и вслед за ним стон боли, вырвавшейся из уст чародейки.
- Молчать! – рявкнул пират с курчавыми волосами и умолк сам.
Тем временем главарь морских разбойников сделал два шага вперед, остановился на первой ступеньки лестницы и зычным голосом произнес:
- Я вернулся, отец!
Несколько минут ничего не происходило. Затем откуда-то сбоку выбежал рослый мускулистый мужчина с ошейником на шее («Раб», - поняла Клео) с резным деревянным стулом с высокой спинкой («Явно делали на заказ», - подумала принцесса) в руках, поставил сие изделие у верхней ступеньки, спинкой к ней, и замер позади него. А еще через несколько минут двери, располагавшиеся аккурат напротив лестницы, распахнулись, и из них вышел приземистый лысый мужчина с солидным брюшком, густой бородой, серьгой в одном ухе, одетый в кожаные штаны и льняную рубаху. Сопровождали его десятка два пиратов, облаченных в черные одежды, с саблями на изготовку и две обнаженные девушки, беленькая и черненькая, изо всех сил прижимавшиеся своими телами к мужчине, едва достававшем макушкой им до груди.
- Здравствуй, отец! – склонил голову захвативший Клео пират.
Мужчина ничего не ответил, дошагал до стула, сел на него (девицы при этом устроились на подлокотниках) и, лишь когда раб развернул стул вместе с ним лицом к прибывшим пиратам, ответил:
- Здравствуй, сын!
- Я приплыл с добычей, отец! – произнес сын.
- Вижу! – бросил взгляд на рабов хозяин особняка. – Скольких людей ты потерял?
- Семьдесят два! – ответил сын.
- Много! – недовольно заметил отец.
Клео, стоявшая в метрах двадцати от главаря пиратов и его отпрыска, заметила, как у последнего напряглись мышцы на спине, а личные телохранители отца, выстроившиеся в две линии между родственниками, приготовились пустить свои сабли в ход.
- Это было бы много, если бы ты управлял командой из тридцати пиратов, как я в молодости! - продолжил главарь морских разбойников. – Но теперь, когда мы правим половиной Пиратских островов, такие потери являются для нас мелочью. Главное, что ты выполнил поручение Повелителя и доказал ему свою преданность!
- Я рад служить ему и тебе, отец! – по-прежнему не отрывая взгляда от ног, произнес сын.
- А я рад это слышать! – ответил отец. – Ну, давай, посмотрим, кого ты привез в качестве добычи!
Он встал со стула и медленно спустился вниз. Девицы, во время разговора тершиеся грудями о его лицо, остались сидеть на подлокотниках.
- Пусть выстроятся в шеренгу! – велел главарь пиратов, оказавшись рядом с сыном.
Тот бросил взгляд на надсмотрщиков, те щелкнули кнутами о землю, подняв песок в воздух, и невольники в считанные секунды перестроились из колонны в шеренгу.
- Неплохо, неплохо! – пробежал взглядом по рабам хозяин роскошного особняка.
Затем он прошел к одному из концов шеренги и принялся более детально рассматривать каждого пленника. Девушек он трогал за грудь и ягодицы и шарил рукой у них между ног, после чего брал их за подбородок и внимательно разглядывал лицо. К мужчинам же он не прикасался, но придирчивым взором осматривал их пенисы и яички, лицам уделяя гораздо меньше внимания. Закончив же рассматривать очередного раба, главарь пиратов говорил своему сыну одну из четырех фраз: «К оркам!», «На работы!», «Для любовных игр!» или «Оставим для себя!».
Вынеся вердикт в отношении десяти невольников, властелин половины Пиратских островов (насколько было известно Клео, на каждом острове был свой повелитель, а то и не один, но поведение этого пирата свидетельствовало о том, что сам он, по крайней мере, в свои слова верит) остановился.
- В чем дело, отец? – немного испуганным голосом спросил его сын.
- Я кое-что забыл, - ответил родитель. – Пускай те, что были захвачены по просьбе Повелителя, встанут отдельно!
На этот раз надсмотрщикам даже не потребовалось щелкать кнутами. Клео и ее спутники сами, не дожидаясь хлестких ударов по спинам и ягодицам, вышли из рядов невольников и построились в отдельную шеренгу.
- Отлично! – хмыкнул главарь пиратов и продолжил свой осмотр.
Приблизительно через три четверти часа он распределил всех остальных рабов и переключил свое внимание на принцессу и ее друзей. Ближе всего к нему стояла Вараниэль. К ней пират и подошел.
- Эльфийка! – ухмыльнулся он, демонстрируя желтые кривые зубы, местами замененные на золотые. – Синяя грудка, синяя попка! – произнес мужчина, трогая Вараниэль за соответствующие части тела. – За право стать владельцем такой рабыни любой богатый господин отвалит целую гору золота. Однако, - он поднял вверх указательный палец правой руки, - больше всего заплатят орки. Они любят оставлять свое семя в чреве самок их заклятых врагов. Говорят, что от такой связи даже порой рождаются детеныши, полуэльфы-полуорки. Впрочем, сам не видел, врать не буду! Но ты вряд ли станешь матерью такого ребенка, - произнес пират, запустив руку между ног Вараниэль. – Уж слишком у тебя там узковато, а у орков очень большие члены. Полагаю, твои органы будут разорваны, и ты медленно истечешь кровью!
Пират внимательно всмотрелся в лицо эльфийки, наверное, ожидая бурной реакции, но Вараниэль гордо молчала и лишь слегка побледнела, когда мужчина упомянул о полуэльфах-полуорках.
- К оркам ее! – распорядился главарь пиратов и сделал шаг вправо.
Теперь перед ним стояла Далила, и мужчина с любопытством посмотрел сначала на рыжие волосы на ее голове, а затем на такие же волоски на ее паху.
- Ты, должно быть, чародейка, - произнес главарь пиратов. – Жаль, у нас нет этому доказательств, а ты их вряд ли нам предоставишь. А ведь тогда твоя цена на рынке тоже была бы велика. Впрочем, учитывая твои рыжие, во всех местах, волосы, вельможи Джарахана передерутся за право обладать тобой. Грудки и попка у тебя хорошие, – пощупал он волшебницу, - так что проблем с продажей не будет. Для любовных игр! – вынес пират вердикт.
Его сын кивнул, а отец тем временем перешел к Клео. Принцесса старалась держаться гордо и не смущаться, как ее учила Скорпион, и у нее это неплохо получалось.
- Грудь маленькая, ягодицы так себе! – осмотрел ее главарь пиратов. – Но ты ведь кранийская принцесса, а этот факт сам по себе поднимает твою стоимость до заоблачных высот! Надеюсь, ты девственница? – спросил он.
Клео промолчала, не намереваясь отвечать на этот вопрос. Тогда пират посмотрел на одного из надсмотрщиков, и тот с силой хлестнул принцессу по спине. Из груди девушки вырвался стон боли, Трил рванулся было к ней, но кнут другого надсмотрщика ловко обвился вокруг его шеи, и страж рухнул спиной на песок.
- Жаль портить такой ценный товар, - процедил главарь пиратов, даже и не заметив этого, - но пара-тройка рубцов на твоей спине ненамного снизят твою стоимость, а вот ты от боли просто взвоешь. Так что отвечай!
- Я не девственница! – выпрямившись, громко произнесла Клео, а затем плюнула прямо в лицо местному аристократу.
В тот же миг за ее спиной взвились в воздух два кнута, но главарь пиратов жестом остановил их. Затем он вытер слюну со своего лица и медленно произнес:
- Плеваться – недостойно принцессы. Как и лишаться невинности до замужества! Зато, - мужчина ухмыльнулся, - это вполне пристойно для рабыни! Для любовных игр ее!
Он уже развернулся, чтобы перейти к следующему в шеренге (им был Дорин), Клео слегка расслабилась, и тут же согнулась пополам, а затем рухнула на колени. Это главарь пиратов, развернувшись обратно с удивительной для его телосложения скоростью, со всей силы ударил ее в солнечное сплетение.
- Так-так-так! – подошел мужчина к Дорину. – Кто тут у нас? Гном? Насколько мне известно, вы любите шахты. Стало быть, на соляных рудниках тебе понравится! На работы! – вынес он вердикт и отправился дальше.
Двумя следующими невольниками были Тандиэль и Трил. По поводу эльфа главарь пиратов высказался в том духе, что жаль, что он не эльфийка, тогда бы его можно было продать оркам. А так придется выставить на рынке рабов, где его купит какая-нибудь джараханская дама из высшего сословия для удовлетворения своих плотских желаний.
Трила же пират осматривал не очень долго и пришел к выводу, что в Джарахане стража никто не купит, а вот на невольничьем рынке в Налисии на такой типаж сейчас огромный спрос.
Затем властелин половины Пиратских островов подошел к Слону, который возвышался над ним так, что нос пирата был всего на ладонь выше пупка наемника. Ему даже пришлось отступить назад, чтобы получше разглядеть лицо Слона.
Что он там увидел, Клео не поняла, но лицо пирата скривилось, и он пробурчал недовольным тоном:
- Этого нельзя на работы, слишком уж у него несгибаемый характер! Придется отдать оркам. Кажется, через две недели у них праздник бога Црита, которому нравятся кровавые жертвоприношения!
Возле Ярина пират задержался всего лишь на секунду и, буркнув «На работы!», собирался идти дальше, когда рыцарь возмущенно произнес:
- Грязный пиратишка, неужели ты считаешь, что соронского рыцаря сломить легче, чем наемника?
- И гнома тоже? – поддержал Ярина Дорин.
Главарь пиратов остановился, посмотрел на невольников, посмевших открыть рот без разрешения, и произнес:
- Нет, вы тоже можете сбежать и с рудников, и с галеры, если вас на нее определят! Но вашу тягу к свободе можно преодолеть. Да, на это уйдет много времени, но это возможно. Его же, - ткнул пальцем в Слона пират, - не сломишь ничем! Можете поверить моему опыту!
Дорин и Ярин собирались что-то ответить, но вокруг их шей обвились кнуты и слегка придушили гнома и рыцаря, не давая тем молвить и слова.
Тем временем главарь пиратов подошел к последнему из «избранных» рабов, Лариндуку.
- Гоблин! – печально констатировал мужчина. – Если мы попытаемся продать такого невольника, то испортим отношения со всей их расой, а это крайне нежелательно! – объяснил он своему сыну, внимательно перенимавшему опыт старшего поколения. – Поэтому придется оставить его себе и придумать, для чего его можно приспособить! А вообще, - повернулся он к сыну, - ты замечательно справился со своим первым самостоятельным походом! Проследи за тем, чтобы рабов распределили по нужным баракам, и иди в дом. Будем праздновать!
Главарь пиратов вернулся к лестнице и медленно поднялся по ступенькам. Ожидавшие его девушки слезли с подлокотников и вновь прильнули к нему. Мужчина сжал руками их ягодицы и повел в дом. Следом за ним пошли его телохранители в черных одеждах.
Раб же, вынесший стул, подхватил его и скрылся за той же дверью, из которой появился.
Оставшийся за старшего сын пирата зычным голосом велел невольникам построиться в четыре колонны согласно их распределению.
Не обошлось без подмен: кое-кто из тех, кого решили отправить к оркам (таковых было немного, и потому подлог был очевиден) попытались затесаться в ряды других. Да и некоторые из тех, кого решили продать для плотских утех (в основном, мужчины), встали в колонну для тех, чья участь была отправиться на работы.
Однако сын главаря пиратов, как оказалось, обладал хорошей памятью и без труда определил решившихся на обман рабов. Их вывели из строя, при всех отхлестали по спинам и ягодицам так, что местами кожа лопнула и из ран полилась кровь, а затем велели встать в те колонны, которым они теперь принадлежали.
Разрешив, таким образом, проблему, пираты ударами кнутов погнали невольников к самым худшим из бараков (каждую колонну к определенному бараку), соломенные крыши которых давно прохудились и больше не представляли собой защиту от дождя и солнца.
Внутри помещений пираты надели на шее рабов ошейники и приковали их короткими цепями к крюкам, вбитым в стены здания. В таком положении человек мог лишь сидеть на коленях да передвигаться в пределах круга радиусом тридцать сантиметров возле своего крюка.
Напоследок пираты перед каждым из невольников поставили миску с какой-то жижей, которой и собаки-то побрезговали бы, и со словами:
- Это ваш обед! – ушли.
Рабы в некотором сомнении несколько минут взирали на эту, якобы, «пищу», потом один из них неуверенно пополз к миске, схватил ее руками и, уткнувшись в нее лицом, принялся глотать жижу. Следом за ним потянулись к своим мискам и остальные.
Клео дольше всех оставалась на месте (негоже все-таки принцессе есть собачью еду), однако пустой желудок наполнил о себе, и девушке пришлось забыть о гордости и взять пример с остальных.
- Вот это мы влипли! – произнесла Клео, поднимая миску ко рту и вливая жидкие остатки пищи себе в горло.
Небольшая струйка при этом потекла по ее подбородку, затем по шее и далее вниз, по груди и животу, оставляя за собой липкую дорожку.
- Ничего! Как-нибудь выпутаемся! – неуверенно ответила ей Далила, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Не забывай, Грифон и Скорпион на свободе! И я уверена, что они обязательно за нами придут!
- Мы надеемся, что они живы и на свободе! – поправила подругу принцесса. – Но даже если это и так, то как они нас найдут? И захотят ли вообще искать? Все же они наемники, - она не хотела так думать, но подобные мысли рождались в ее голове.
- Ты должна верить им и верить в них! – строго посмотрела на Клео волшебница. – Но и сами мы не должны сидеть сложа руки! Отсюда нам, конечно, вряд ли удастся сбежать, а вот на материке мы вполне можем предпринять такую попытку!
Принцесса хотела спросить, как Далила намеревается избавиться от оков на руках и ногах, но в этот момент в барак зашли двое пиратов, и она промолчала. Вряд ли невольникам разрешено болтать, и уж тем более не стоит давать охранникам повод подозревать их в попытке организации побега.
- Что поели, животные? – грубо произнес тот из пиратов, что был выше ростом. – Для вас следующая кормежка – через сутки! А до той поры – чтоб ни звука! А иначе…, - он продемонстрировал закрепленный на ремне кнут, ухмыльнулся и вместе с приятелем покинул барак.
Далила посмотрела на Клео, затем привалилась спиной к стене и закрыла глаза. Принцесса поступила так же и, слава Лорину, провалилась в сон.
Глава 2
В бараке Клео, Далила и Тандиэль (Трила на следующий день перевели в другой, как и всех, кого собирались продавать не в Джарахане, а в Налисии) провели четверо суток. Раз в день невольникам давали поесть и с такой же регулярностью выводили к отхожему месту.
Клео, которая поначалу решила, что справлять нужду придется в том же бараке, а потом сидеть в собственных нечистотах (на корабле-то, что доставил их сюда был специальный горшок, а цепи позволяли всем до него добраться), так обрадовалась ошибочности своего предположения, что даже в первый раз не испытала никакого стеснения из-за того, что столь интимный процесс проходил под надзором надсмотрщиком и в присутствии остальных невольников.
А вот некоторые другие рабы (в основном, молоденькие девушки) не смогли себя переломить, и в результате позднее в бараке образовалось несколько луж мочи и несколько кучек фекалий. Пираты от этого просто взъярились и, выведя всех провинившихся из барака, около часа хлестали их.
От ужасной вони и диких воплей наказываемых у Клео разболелась голова, что на фоне постоянно урчащего желудка вызвало у нее приступ тошноты. К счастью, она сумела сдержаться и не выплеснуть из себя остатки ужасного обеда, иначе принцессе пришлось бы присоединиться к тем, кто целый час вопил жуткими голосами.
Пока шло наказание, в бараке появились рабы из числа тех, кого пираты когда-то оставили для своих нужд на острове. Они быстро убрали все нечистоты, но запах остался и по-прежнему доставлял невольникам неудобства.
Вскоре после этого пираты пригнали наказанных рабов обратно в барак, и Клео увидела, что по их спинам буквально течет кровь. Фактически их всех исхлестали так, что кожа просто слезла с их тел.
«Как же они продадут такой товар?» - подумала принцесса.
Оказалось, что пираты все предусмотрели. Буквально через пять минут они ввели в барак Лариндука, сжимавшего в руках охапки различных трав, и велели гоблину заняться ранами пострадавших.
- У меня нет всех необходимых ингредиентов! – заявил Лариндук, за что тут же схлопотал кнутом по лицу.
Зло посмотрев на надсмотрщиков, гоблин принялся за дело. Он растирал собранные где-то травы в порошок, а затем втирал полученное вещество в спину рабов.
Несмотря на недостаток ингредиентов, Лариндуку все же удалось уничтожить следы наказания. Теперь вместо голого мяса на спинах рабов красовалась новехонькая кожа, правда, багрового цвета, словно они все сгорели на солнце.
Пираты довольно хмыкнули и увели гоблина прочь. Больше Клео его не видела, так как невольники, напуганные жестокостью наказания, больше не допускали столь грубых промахов в своем поведении.
Через четыре же дня к острову, на котором их держали в плену, пристало несколько кораблей. Как поняла Клео из обрывков донесшихся до ее уха разговоров, то были команды, чьи командиры признали верховенство над собой Повелителя и его ставленника.
Еще в первую ночь принцесса ломала голову, что это за Повелитель, о котором упоминал главарь пиратов, а потом внезапно осознала, что это наверняка Хикилай, и все стало на свои места.
«Он помог этому жирному борову подчинить себе остальных пиратов, а затем в качестве ответной услуги потребовал остановить наш отряд», - думала Клео. – «Вопрос только в том, как он узнал, в какой день мы выйдем к реке».
Насколько могли видеть рабы (ветер приподнимал изредка ткань, которой были занавешены окна), вновь прибывшие пираты отправились на поклон к своему властелину. Тот долго выслушивал их речи (наверняка хвалебные), а затем сам взял слово и, по всей видимости, распределил, кто и куда везет рабов.
Уже очень скоро всех невольников освободили от ошейников, вывели из бараков и погнали к стоявшим на пристани кораблям.
Пока они шли под палящим солнцем, Клео успела увидеть всех своих спутников, кроме Лариндука, остававшегося на острове. Трил шел, опустив голову в землю, и не обернулся, хотя принцесса в течение пяти минут сверлила его спину взглядом. Дорин и Ярин семенили с гордо поднятой головой (смотрелось это несколько смешно) и бросали на пиратов грозные взгляды, которых те совершенно не боялись. Вараниэль также шла, глядя перед собой, но в ее глазах читался ужас перед предстоящим ей испытанием. Зато Слон, которому также выпала доля плыть на корабле к оркам, был абсолютно невозмутим, и эта невозмутимость выглядела гораздо лучше гордо поднятых голов Дорина и Ярина. Что же касается тех, с кем Клео предстояло плыть дальше, то Далила старалась держаться бодро, хотя в глубине ее глаз читался страх (впрочем, причина могла быть в том, что вокруг было уж очень много воды), а Тандиэль брел, понурив голову, и вовсе не походил на гордого и свободолюбивого эльфа.
- Пошевеливайтесь! – время от времени щелкал кнутом один из пиратов, и караван рабов слегка ускорял шаг.
Уже у самой пристани их остановили и тщательно пересчитали. Затем невольников стали по одному заводить на каждый корабль, а расположившиеся на корабле капитаны команд и их помощники осматривали рабов, записывали кое-какие данные на пергаменте и затем приклеивали их к телу невольника с помощью выдавленной из колдика, морской рыбы, обитавшей в здешних водах, слюны, которая обладала великолепными клеящими свойствами.
«Ох и больно будет, когда этот клочок пергамента отдирать будут», - подумала Клео, пока пират клеил ей на грудь бумажку с надписью «Кранийская принцесса».
- Если удастся убедить перекупщиков, что тебя может приобрести сам султан, то за тебя можно выручить огромное количество золота! – довольно улыбаясь, произнес командир корабля и больно шлепнул Клео по левой ягодице.
Принцесса чуть ускорила шаг и догнала Далилу, уже спускавшуюся в трюм.
- Перекупщики? – недоумевая, прошептала принцесса на ухо чародейки.
- А ты думала, что пираты сами продают свой товар на рынке рабов? – тихо ответила волшебница. – Да джараханская стража с большой радостью поймает десяток-другой пиратов, а то и заколет их на месте! Поэтому пираты подплывают к побережью султаната и продают всех рабов перекупщикам, которые ждут их в условленном месте. И на невольничий рынок рабов доставляют именно перекупщики!
- Почему же султан не накажет их за связь с пиратами? – спросила Клео, опускаясь на дощатый пол трюма.
- Так по законам султаната, как впрочем и остальных государств, запрещается обращать в рабство насильно, а покупать рабов – это не преступление. Вот почему пиратов преследуют, а тех, кто с ними сотрудничает – нет! – ответила Далила, садясь рядом. – Да и, кроме того, работорговля приносит в казну всех государств немалые деньги, а половина невольников становятся таковыми из-за налетов пиратов.
- То есть с одной стороны, эти набеги являются преступлением, а с другой, выгодны правительствам, и поэтому никто не заботится о жертвах пиратов? – нахмурила брови Клео.
Она была недовольна, ведь слова волшебницы относились и к ее родине, а значит, и сама принцесса в какой-то мере поощряла морских разбойников.
- В общем-то, да, - призналась колдунья. – Только вольные мореплаватели, обосновавшиеся на островах к северу от Пиратских и ведущих свой род, как правило, от тех, кто чудом спасся после набега, сражаются против пиратов. И если им удается спасти невольников, то они предлагают присоединиться к их борьбе или отправиться домой в сопровождении охраны.
- Значит, - медленно проговорила Клео, - если на этот корабль нападут вольные мореплаватели, то мы получим свободу?
- Особо не рассчитывай! – оборвала ее мечты Далила. – Такое случается не часто. Чаще выходит, что мореплаватели перехватывают пиратов на обратном пути, когда те уже расслаблены и пересчитывают монеты в мешках с золотом.
- Плохо! – разочарованно произнесла принцесса и замолчала.
Постепенно трюм наполнялся рабами, и вскоре все те, кого должны были продать для плотских утех, уже расселись по своим местам. На этот раз в трюме было еще просторнее, чем когда Клео и остальных везли на остров.
Впрочем, через минуту выяснилось, что это ненадолго. По лестнице спустился пират с кнутом и произнес:
- А ну прижались друг к другу поплотнее! Нам еще на четыре острова надо заглянуть!
Прибегать к помощи кнута ему не пришлось, хотя судя по его руке, поглаживавшей рукоять, ему этого очень хотелось. Но невольники быстро сгрудились и замерли, и пират, пожевав губы, поднялся наверх и закрыл люк.
- Клео, можешь чуть руку подвинуть? Мне твой локоть под ребра упирается! – попросила Далила.
- Конечно! – ответила принцесса и слегка пошевелилась.
- Спасибо! – поблагодарила волшебница.
- Не за что! – сквозь зубы произнесла Клео.
Локоть ее больше не доставлял колдунье неудобств, зато сама принцесса оказалась прижата к волосатому мужчине, и его половой орган находился на уровне ее живота.
- Это самопроизвольно! – прошептал мужчина, заметив взгляд девушки.
«А какая разница?» - подумала Клео, чувствуя, как желание невольника поднимает его орган. – «Лорин, дай мне сил продержаться эти несколько дней», - взмолилась принцесса, а затем закрыла глаза и постаралась отстраниться от ситуации.
***
То ли молитвы помогли, то ли осознание того, что Трил находится рядом, но Клео удалось-таки обуздать свое желание. А оно в принцессе проснулось довольно быстро, когда через три дня, в течение которых корабль обошел четыре острова, трюм оказался полностью забит, а некоторые из невольников не выдержали и отдались своим инстинктам.
Томные стоны и вздохи, доносившиеся с разных сторон, сильные руки Далилы, обнимавшие ее за плечи, голос чародейки, говоривший кому-то: «Не тыкайте своим достоинством в мое бедро!», член мужчины, который упирался ей в живот и время от времени оставлял на нем свое семя – все это заставляло грудь Клео вздыматься, а мысли - уступать место чувствам.
И все-таки принцесса смогла удержать свои инстинкты в узде и не окунуться в разврат, царивший вокруг. И она надеялась, что то же самое удалось и Трилу.
Через шесть дней после отплытия с острова корабль, перевозивший Клео и других рабов, пристал к побережью Джарахана, трюм открылся, и всех рабов вывели на сушу.
Кое-кто из пиратов отпустил в адрес рабов похабные шуточки (вроде того, что они тренируются удовлетворять своих хозяев), но капитан корабля цыкнул на них, и все смолкло. Затем главный из пиратов прошелся вдоль рабов и произнес, обращаясь к своим помощникам:
- Скоро приедут перекупщики! Надо привести их в порядок!
Пираты кивнули, один из них вышел вперед, щелкнул кнутом и скомандовал:
- А ну, быстро в море мыться!
Невольники развернулись кругом и вбежали в воду. Так как стоял уже конец октября, то она была прохладной, и рабы быстро смыли с себя оставшиеся после недельного путешествия в трюме следы и вновь выстроились на берегу.
Ждать пришлось около двух часов, а потом Клео заметила караван из нескольких повозок, часть из которых представляла собой клетки, поставленные на колеса. В качестве тягловой силы использовались верблюды, а еще с десяток этих горбатых животных несли на себе всадников.
Принцесса внимательно всмотрелась в восседающих на верблюдах мужчин. Все они были с ног до головы закутаны в белые или черные одеяния, оставлявшими открытыми только глаза. На ногах у всадников были сапоги, но в отличие от тех, что изготавливались на севере, эти были сшиты из кожи пустынного зайца. Говорят, в таких сапогах ноги совсем не потеют.
- Это все нам? – спросил один из двух мужчин, одетых в белое, спрыгивая со своего верблюда.
Следом за ним спешились и его спутники, и тут Клео поняла, что мужчины в белом – это купцы, а мужчины в черном – охранники каравана.
- Нет, - мотнул головой командир пиратов. – Мы ждем и наших налисийских друзей!
- Понятно! – кивнул купец и произнес. – Тогда показывай наших!
Пират обернулся и щелкнул пальцами. В ту же секунду надсмотрщики щелкнули кнутами, а рабы, без слов понявшие приказ, разбились на две группы: ту, что приобретут купцы из Налисии, и ту, что предназначена для джараханцев.
- Ну что, посмотрим на товар, мой друг? – повернулся первый купец ко второму.
- Давай! – кивнул тот.
Оба перекупщика подошли к рабам и принялись осматривать их, точь-в-точь как это делал властелин половины Пиратских островов. Правда, при этом они еще и читали приклеенные к телам невольников записки, после чего ожесточенно торговались с командиром пиратов.
Клео внимательно наблюдала за возникавшими каждый раз дискуссиями и заметила, что и охранники купцов, и пираты держат оружие наготове. Впрочем, до стычки дело не доходило: купцы накидывали к своему первоначальному предложению пол-дхармы или дхарму, командир пиратов скидывал столько же, и обе стороны, довольные друг другом, переходили к следующему рабу.
Потихоньку, полегоньку, очередь добралась и до Далилы с Клео. Первой взорам купцов предстала волшебница. Тот из них, что был выше ростом и говорил всегда первым, прочитал надпись на листке, приклеенном к груди чародейки:
- Колдунья! Хм! Колдунья? – повторил он и вопросительно посмотрел на пирата.
- Даже не сомневайтесь! – ответил тот, приложив руку к сердцу. – Вот ее магический жезл и руны, изъятые у нее! – он щелкнул пальцами, и в ту же секунду рядом с ним возник молоденький юноша-пират с подносом в руках.
Купцы с любопытством уставились на жезл и руны, разложенные на подносе, а Клео искоса поглядывала на Далилу. По лицу волшебницы было ясно, что она колеблется, размышляя, не стоит ли попытаться вернуть свое оружие. Однако юноша с подносом стоял довольно далеко, и чародейка не допрыгнула бы до него раньше, чем ее проткнули бы мечом. И уж тем более не имело смысл этого делать, будучи в ручных и ножных кандалах.
- Десять золотых дхарм! – изрек первый купец после рассмотрения жезла и рун.
- Она – чародейка! – воскликнул в ответ пират. – Стало быть, стоит не меньше сотни золотых дхарм!
- А где доказательства, что эти вещи принадлежат именно ей? – спросил джараханец.
- Ты не веришь мне на слово? – возмутился пират.
- А кто вам, пиратам, вообще верит на слово? – бросил купец.
Это было ошибкой с его стороны. Пираты тут же обнажили оружие и обступили караван, оставив лишь четырех надсмотрщиков присматривать за рабами.
Но и джараханцы были людьми не робкого десятка. Телохранители купцов выхватили из своих ножен сабли и встали кольцом вокруг своих работодателей.
- Если сейчас завяжется драка, то надо бежать! – практически не шевеля губами, произнесла Клео.
Далила кивнула, и обе девушки напрягли мышцы ног, готовясь припустить со всех ног.
Однако пираты и джараханцы стояли друг напротив друга, не предпринимая никаких действий. Первые понимали, что телохранители купцов - опытные воины, и одолеть их будет непросто. К тому же убив перекупщиков, они получат деньги, но лишатся доверия других купцов и, как следствие, одного из самых больших рынков сбыта рабов.
Вторые же не собирались проливать кровь, понимая, что шансов на победу у них немного: все-таки на стороне пиратов четырехкратное превосходство в численности.
- Дорогой друг! – нарушил долгое молчание первый купец. – Мы же оба понимаем, что ссориться нам ни к чему!
- Допустим! – ответил главарь пиратов. – И что ты предлагаешь?
- Ты пойми, убедить покупателя, что эта девушка – чародейка, можно лишь одним способом: заставив ее творить волшебство. Но если она начнет колдовать, то где гарантия, что эти заклинания не обрушатся на нас?
- Логично! Но что ты предлагаешь?
- Давай, так! – предложил купец. – Мы заплатим тебе двадцать пять золотых дхарм, а ты отдашь нам и рабыню, и ее побрякушки!
- Маловато! – произнес пират, но уже менее воинственно.
- Дорогой! – воскликнул второй купец. – Мы и так рискуем прогореть на этой сделке. Рыжие девушки высоко ценятся в Джарахане, но редко кто дает за них больше пятнадцати золотых дхарм!
- Ладно, тридцать – и по рукам! – ответил пират.
Купцы переглянулись, поморщились, как от зубной боли, но кивнули.
В ту же секунду все пираты отступили назад и убрали оружие, а телохранители вернулись к верблюдам и вложили сабли в ножны.
- Так, кто у нас там дальше? – все еще напряженным тоном произнес первый купец и взглянул на Клео.
Едва взглянув в лицо принцессы, купец остолбенел, а его челюсть упала вниз. Его напарник вначале посмотрел на надпись, затем тоже перевел взгляд на лицо девушки и остолбенел, как и старший товарищ.
- Да, это кранийская принцесса! – довольно ухмыльнувшись, произнес пират. – Наследница престола герцогства и потенциальная правительница всей империи!
- Сколько вы за нее хотите? – сглотнув, спросил первый купец.
- Десять тысяч! – почувствовав слабину, командир пиратов взвинтил цену до предела.
Джараханец оглянулся на своего компаньона, затем они склонились друг к другу и минуты три о чем-то беседовали. Закончив обсуждение, купцы выпрямились, и первый из них произнес:
- Цена нас устраивает. Однако такого количества золотых дхарм у нас с собой нет. Мы можем отдать тебе восемь тысяч девятьсот четыре монеты и вот этот перстень, - мужчина поднял левую руку и продемонстрировал одетое на безымянный палец украшение с маленьким, но невероятно красивым изумрудом в центре. – Поверь, он стоит полторы тысячи дхарм. И в связи с тем, что итоговая цена превышает оговоренные десять тысяч, я предлагаю сойтись на том, что принцессу мы покупаем за десять тысяч, а всех остальных рабов на остаток.
Пират задумался, согнулся, чтобы получше рассмотреть перстень и камень, потом подозвал к себе своего помощника со свисавшими ниже подбородка усами, переговорил с ним и, наконец, произнес:
- Я принял решение принять ваши условия. Давайте деньги и перстень и можете забирать невольников.
- Отлично! – широко улыбнулся купец (Клео машинально отметила, что в отличие от всех пиратов зубы у него ровные и белые), повернулся к повозкам и хлопнул в ладоши.
В тот же миг двое возниц скомандовали что-то своим верблюдам на джамарханском, и животные потащили телеги, груженные мешками (видимо, с золотом) к берегу. Пираты дружной командой подбежали к повозкам, похватали мешки и быстро перенесли их на корабль.
- Держите перстень! – снял с пальца украшение купец и протянул его пирату.
Тот схватил перстень и спрятал его куда-то за пазуху.
- Забирайте своих рабов! – произнес он в ответ и щелкнул пальцами.
Надсмотрщики демонстративно поиграли своими кнутами, и невольники сами скорехонько (насколько это возможно в кандалах) пошли к повозкам. Возницы отперли замки на клетках, и рабы запрыгнули внутрь.
- С вами всегда приятно иметь дело, Ловрин! – произнес купец на прощание (только теперь Клео узнала имя капитана пиратского корабля).
- И с вами, уважаемые аль-Шугур и аль-Кисри! – обратился к перекупщикам по именам пират. – Ну, что, через две недели на этом же месте? – спросил он.
- Разумеется! – ответили купцы.
Джараханцы и командир пиратов обменялись рукопожатиями, затем морские разбойники отошли ближе к воде, согнав Трила, Тандиэля и остальных невольников, предназначенных налисийцам, в более плотную кучу, а купцы и их телохранители вскочили на своих верблюдов и, развернувшись, поехали на запад.
Повозки с рабами также повернулись в ту сторону и, слегка трясясь, покатили по песку.
- И что теперь будем делать? – спросила Клео Далилу.
Слава Лорину, им удалось оказаться в одной повозке, вместе с еще полутора десятком рабынь (всем девушкам было от четырнадцати до двадцати пяти лет).
- Будем выжидать! – ответила чародейка, глядя вслед покачивающемуся впереди на верблюде аль-Кисри.
Принцесса знала, почему волшебница столь пристально смотрит в ту сторону. Пока под надзором пиратов рабы запрыгивали в повозки, тот юноша-пират, что держал поднос с жезлом и рунами Далилы, отдал их аль-Кисри. Купец же тщательно завернул их в тряпки и спрятал в своей поклаже.
- На этом этапе нашего пути к нам будут относиться уже более бережно, - продолжала рассуждать чародейка. – Я предполагаю, что нас везут на ярмарку в Тариан, до которого отсюда два или три дня пути.
- И что? – не уловила мысли подруги Клео.
- А то, что за этот срок никакие заклинания или мази не излечат раны полностью. Любой же шрам на теле рабыни снижает ее стоимость и, следовательно, несет купцам убыток. Значит, наказывать строго за попытку побега нас не будут!
- А она нам представится, эта попытка побега? – спросила принцесса.
В этот момент повозка неожиданно подпрыгнула на бархане, и все рабыни ударились о железные прутья, образовывавшие крышу.
- Обязательно! – потирая макушку, ответила Далила. – И это, опять-таки, следствие необходимости бережного к нам отношения. Нас, я уверена, будут хорошо кормить и выпускать из клеток, чтобы мы могли сходить в туалет, ну и вообще, поразмять ноги. Если мы просидим здесь, не шевелясь два-три дня, то на ярмарке будем походить на скрюченных болезнью дев, а таких никто не купит!
- Предположим, что ты права! – кивнула Клео. – Но я никак не пойму, к чему ты клонишь?
- На прогулке мне нужно будет подобраться как можно ближе к аль-Кисри и забрать у него мой жезл и руны, - пояснила колдунья. – Тогда мы сможем бежать!
- А если нам это не удастся, то строго наказывать нас не будут, так что это беспроигрышный вариант! – поняла принцесса.
- Именно! – кивнула чародейка.
Клео довольно улыбнулась и уже представила себе, как они с Далилой расправляются с джараханцами, попытавшимися их остановить, и освобождают остальных невольников, как вдруг ей вспомнился один неприятный факт.
- Постой! – схватила она подругу за руку. – Но ты ведь говорила, что не можешь колдовать! Чем же нам тогда помогут жезл и руны.
- Во-первых, - наставительно произнесла волшебница, - ни ты, ни я не знаем, на какой срок меня лишили магических способностей. Возможно, что он уже истек. А во-вторых, руны ведь созданы из кусочков Священного Камня. Они позволят мне творить волшебство даже, если мои силы еще не восстановились. Правда, заклинания будут очень слабенькими. Поэтому у нас будет время только на то, чтобы телепортироваться подальше от стоянки. И чем дальше мы будем пытаться отправиться, тем менее точным будет попадание.
- То есть если мы попытаемся попасть в школу при гильдии волшебников, расположенную в Лесистых горах, то вполне можем появиться над бездонной пропастью и разбиться насмерть? – уточнила Клео.
- Поэтому я постараюсь выбрать наиболее безопасное во всех отношениях место, - ответила Далила.
- Звучит не слишком ободряюще! – пробормотала принцесса. – Но другого варианта у меня нет, так что будем действовать согласно твоему плану! – быстро проговорила она, заметив, что чародейка готова высказаться в ответ.
Обе девушки замолчали и приготовились ждать своего шанса, а до тех пор терпеть изнуряющий зной, который уже начала дарить им пустыня.
Глава 3
Аль-Кинди устало протер вспотевший лоб носовым платком. Сидевший напротив него сборщик налогов порядком уже надоел ему.
- Послушай, дорогой, я этим занимаюсь уже третий год, и никак проблем до этого не было! – в сотый, наверное, раз за последний час повторил аль-Кинди.
- Это потому, что до этого вами занимались дилетанты, а я – профессионал! – заявил в ответ сборщик налогов.
«Вижу я, какой ты профессионал!», - зло подумал хозяин постоялого двора, оглядывая собеседника и одновременно прислушиваясь к шуму, доносящемуся с первого этажа.
Шум был вполне обычный, такой, какой и должен быть в позднее субботнее утро. А вот сборщик налогов был не совсем обычен.
Нет, аль-Кинди, конечно, знал, что все представители этой профессии склонны к полноте, так как каждый более или менее богатый человек считает себя обязанным накормить и напоить столь важного гостя. Предыдущие сборщики налогов, с которыми аль-Кинди приходилось иметь дело, были весьма тучными мужчинами (да и он сам, чего скрывать, являлся обладателем солидного брюшка), но сегодняшний его собеседник был просто непомерно жирный. Местному приказчику с трудом удалось отыскать кресло, в которое сборщик налогов смог бы сесть, не рискуя застрять или сломать данный предмет мебели.
- И все-таки я не пойму, что вам от меня нужно, дорогой! – воскликнул аль-Кинди («Хоть бы представился, невежа!», - думал он в этот момент, ведь за час беседы сборщик налогов так и не соизволил назвать своего имени, только показал грамоту, заверенную лично султаном).
- Достопочтеннейший и всемилостивейший султан Наврут VIII в моем лице хочет знать, по какому праву вы создали то, что называете «сетью постоялых дворов аль-Кинди»? – спросил сборщик налогов.
- Мне пришла в голову отличная мысль по расширению своего дела. Вот я ее и реализовал! – ответил аль-Кинди. – И заметьте, я при этом не нарушил ни одного закона нашего султаната!
- А это не вам решать! – с угрозой произнес его собеседник, но владелец десяти постоялых дворов в различных городах Джарахана нисколечко не испугался.
Он прекрасно знал все законы своей страны (без этого в султанате выжить можно было только рабу) и понимал, что ему нечего вменить в вину.
- Еще раз повторяю: я готов уплатить все необходимые налоги и даже добровольно пожертвовать солидную сумму, в связи с начавшейся войной, но я, ни в коей мере, не согласен с вашим требованием закрыть все свои постоялые дворы, кроме одного! – беря с подноса, лежавшего на столе между двумя мужчинами, гроздь винограда и отправляя сладкие ягоды себе в рот, произнес аль-Кинди.
- А вы не забыли, дорогой аль-Кинди, что я пришел не один, а со стражниками, и могу велеть арестовать вас прямо здесь и сейчас? – поднимаясь из своего кресла, прошипел сборщик налогов.
Владелец постоялых дворов вздохнул. Именно этого он и опасался: этот жирный боров просто положил глаз на его прибыльное дело и готов пойти на все, лишь бы заполучить его.
- Я помню, - ответил аль-Кинди. – Но я также хорошо помню то, что кавалера ордена Пустынного Знамени, не имеют права сажать в темницу без предъявления обвинения. Даже люди вашего ранга! – после небольшой паузы добавил он.
Орден Пустынного Знамени вручался лично султаном тем, кто на свои деньги экипировал целый полк джараханской армии, и его обладатели имели право на целый ряд привилегий.
- В Вараше я – Закон, и мне решать, что я имею право сделать, а чего – нет! – сборщик налогов окончательно пришел в ярость и крикнул: - Ребята, взять его!
Однако на его призыв никто не откликнулся. Сборщик налогов обернулся к двери и только сейчас услышал звон мечей, к которому уже минуты три немного обеспокоенно прислушивался аль-Кинди.
- Что это значит, аль-Кинди? – повернулся к хозяину многочисленных постоялых дворов сборщик налогов. – Ты решил, что тебе сойдет с рук нападение на представителей власти?
Аль-Кинди открыл рот, хотя еще не придумал, что отвечать, но в этот момент дверь распахнулась, и внутрь ввалился один из стражников, что пришел со сборщиком налогов. Но в комнату он ворвался вовсе не потому, что хотел помочь своему хозяину, а потому, что его в нее впихнули. Во всяком случае, так решил аль-Кинди, глядя на меч, торчащий из груди стражника.
«Представитель закона», как окрестил своих людей сборщик налогов, шатаясь, сделал два шага по направлению к своему хозяину, а затем повалился на пол, заливая кровью все вокруг.
«Прощай, эльфийский ковер!» - подумал аль-Кинди, глядя на алое пятно, растекающееся на ткани.
Эльфы крайне редко ткали ковры, предпочитая спать на мягкой траве в своих вечнозеленых лесах, и потому их изделия ценились очень высоко. К тому же приобрести их было невероятно трудно, так как абы кому эльфы свои ковры не продавали.
- Ты за это заплатишь! – вернул аль-Кинди к действительности рев сборщика налогов. – Я велю посадить тебя на кол, затем сварить в масле, а напоследок четвертовать!
- А причем тут мой дорогой друг аль-Кинди? – раздался мужской голос. – Если кого и надо за это наказывать, то нас!
Аль-Кинди перевел взгляд на дверной проем и (как и ожидал) увидел в нем своего друга Грифона и его верную спутницу Скорпиона.
- Грифон?! Тот самый Грифон?! – голос сборщика налогов продолжал держать высокую ноту, но теперь в нем сквозили нотки страха. – Значит, это правда? Вы действительно дружны?!
- А вы думали, дорогой, что я распускаю подобные слухи ради устрашения своих врагов? – хмыкнул аль-Кинди в то время, как наемники вытирали о ковер (слава Фарину, самому почитаемому богу в Джарахане, уже и так испорченному) выпачканные в крови мечи.
Сборщик налогов не ответил. Он испуганно взирал на Грифона, который подошел к лежащему на животе трупу стражника и выдернул из него свой меч, затем громко сглотнул и опустился обратно в кресло, а по комнате поплыл характерный запах.
- Кажется, кто-то сильно перепугался! – сморщила свой красивый носик Скорпион.
Аль-Кинди нравилась эта девушка, и он даже предлагал ей выйти за него замуж, хотя и знал о ее рабском прошлом. Но наемник ему отказала, так как была влюблена в Грифона, который относился к ней только как к другу.
- Не убивайте меня, пожалуйста! – взмолился сборщик налогов, переводя взгляд с аль-Кинди на Грифона, с Грифона на Скорпиона, а со Скорпиона на аль-Кинди. – Я сделаю все, что вы скажете!
- Прямо-таки все? – усмехнулся Грифон.
Сборщик налогов усиленно закивал. Тогда наемник приблизился к нему и точным и аккуратным движением меча рассек его брюки от пояса до паха, не задев кожи.
- Теперь вставай! – велел Грифон, и сборщик налогов встал, придерживая штаны руками. – Подними руки вверх! – штаны тут же упали на пол, оставив «представителя закона» с голым задом. – Теперь подними брюки и, держа их над головой, пробеги из одного конца города в другой и обратно, выкрикивая при этом «Постоялые дворы аль-Кинди – лучшие дворы в Джарахане!». Понятно? – сборщик налогов кивнул. – Тогда чего ждем? Побежал! – сборщик налогов, подняв свои перепачканные штаны высоко над головой, побежал прочь из комнаты. – Учти, я узнаю, если ты хотя бы чуть-чуть схалтуришь, и тогда тебе не поздоровится! – крикнул ему вслед Грифон и добавил: - Что-то ты начал халтурить уже в самом начале!
- Постоялые дворы аль-Кинди – лучшие дворы в Джарахане! – немедленно донеслось с лестницы.
- Так-то лучше! – засмеялся Грифон, обошел стол и обнял поднявшемуся ему навстречу аль-Кинди.
Объятия наемника были как всегда крепкими, и владелец постоялых дворов почувствовал, как хрустят его кости.
- Да отпусти ты его, Грифон! – раздался звонкий голос Скорпиона. – Дай и мне поприветствовать нашего старого друга!
Грифон отпустил аль-Кинди, и джараханец повернулся к женщине и, обняв, поцеловал ее в щеку. Его рука при этом непроизвольно поползла к ее ягодицам, но Скорпион тут же перехватила конечность и, отстранившись от мужчины, покачала тонким пальчиком:
- Нет-нет, старый негодник, эту часть тела тебе трогать не разрешается!
- Извини, больше не буду! – лукаво улыбнулся аль-Кинди и, перейдя на деловой тон, спросил: - Чем обязан столь неожиданному визиту?
Наемники переглянулись, и Грифон открыл рот, чтобы ответить, но тут в комнату ворвался приказчик и руководитель постоялого двора в Вараше в период отсутствия хозяина. Его звали аль-Алири, и это был невысокий, немолодой и полный мужчина с бритой налысо головой и по-детски наивными глазами.
- Хозяин! Хозяин! Вы в порядке? – воскликнул он, выбежав на середину комнаты и едва не споткнувшись о труп на полу.
Скорпион ухватила приказчика за плечо и помогла тому устоять на ногах. Аль-Алири с благодарностью взглянул ей в лицо, но затем, увидев на неприкрытом тканью рубахи животе девушки татуировку, испуганно дернулся, споткнулся-таки о тело стражника и упал на пол.
- Спокойно, аль-Алири! – произнес аль-Кинди. – Это мои друзья: Грифон и Скорпион! – представил он наемников.
- Д-друзья? – заикаясь, повторил приказчик.
- Да, друзья! – кивнул ему хозяин. – И они только что спасли наше заведение от алчного сборщика налогов и заставили его бежать через весь город с голым задом! – аль-Кинди не удержался и расхохотался. – Вот только лучше бы ты с него денег содрал, Грифон! – утирая выбежавшую из глаза слезу, произнес джараханец.
- Деньги я тебе приношу! – усмехнувшись, ответил наемник. – Давай-ка лучше уберем тела, а потом позавтракаем и обсудим кое-какие вопросы!
- Идет! – кивнул аль-Кинди, все еще тихонько посмеиваясь, и повернулся к приказчику. – Аль-Алири, позаботься о телах, а потом организуй мне и моим друзьям завтрак в моем излюбленном месте!
- Будет сделано, хозяин! – кивнул приказчик, кажется, понявший, что наемники вовсе не собираются убивать его или его хозяина, и, быстро поднявшись с пола, выбежал из комнаты.
- Что за излюбленное место? – улыбаясь и глядя вслед аль-Алири, спросила Скорпион.
- Увидите! – не стал раскрывать тайны аль-Кинди. – Уверяю вас, вам понравится!
***
Вода в бассейне была приятно прохладная, и аль-Кинди с удовольствием уплетал традиционный джараханский завтрак, состоявший из нескольких гроздьев винограда, четырех сочных яблок и кучи маленьких, но чрезвычайно вкусных, мандаринов, и любовался обнаженным телом Скорпиона. Наемники нисколечко не возражали против завтрака в воде и с не меньшим, чем у хозяина, аппетитом уплетали ягоды из стоявших по краям бассейна ваз.
Настоящий вельможа, несомненно, еще бы вызвал в бассейн наложниц для ублажения дорогих гостей, но: Скорпион была женщиной, и ей скорее был нужен раб (а наблюдать за их ласками не хотелось самому аль-Кинди); ласки Грифона и какой-нибудь симпатичной невольницы были бы неприятны Скорпиону, а аль-Кинди не хотелось доставлять ей неприятности; ну, а сам хозяин постоялого двора (то ли в силу пятидесятилетнего возраста, то ли в силу иных причин) уже не мог удовлетворять женщин, и ему хватало одного созерцания голых красавиц, а со Скорпионом, по его скромному мнению, в красоте соревноваться никто не мог.
- Итак, какие же вопросы вы хотели бы обсудить? – спросил у наемников аль-Кинди, отправляя в рот дольку мандарина. – Я готов ответить на любые вопросы, ведь это именно ты, Грифон, подал мне идею создать постоялые дворы по всему султанату и даже за его пределами. В других государствах я, правда, еще не пытался открыть хотя бы один двор, но у меня еще все впереди. Жаль только, что эта проклятая война все испортит!
- Я всего лишь отблагодарил тебя за помощь, - ответил Грифон. – Не думаю, что владелец любого постоялого двора приютил бы бродягу без рода и племени и помог ему осознать, где он находится и чем может заняться.
- Возможно, ты прав, - кивнул аль-Кинди. – Но ты и так благодаришь меня, отдавая мне десятую долю своего вознаграждения. Так что я тебе должен больше, чем ты – мне!
- Ну, вы еще подеритесь из-за этого! – вмешалась в дружескую дискуссию Скорпион. – Давайте уж перейдем к делу. Тем более что у нас, возможно, мало времени! – выразительно посмотрела она на Грифона.
- Ты права! – согласился наемник. – Аль-Кинди, нам нужна твоя помощь. Для начала я расскажу тебе, что с нами произошло, а затем ты поведаешь нам об общеполитической ситуации и посоветуешь, что нам предпринять.
- Идет! Рассказывай, я внимательно слушаю! – велел джараханец.
Не сказать, чтобы повествование наемников слишком уж удивило аль-Кинди. Как хозяин целой сети постоялых дворов, он имел доступ к множеству различных слухов и сплетен и имел при этом дар распознавать, где в них ложь, а где, правда.
Так что он знал, что несколько недель назад в Мараккской империи состоялось тайное совещание представителей нескольких народов, обеспокоенных некими событиями, происходящими на далеком севере. Знал джараханец и то, что на этом совещании было принято решение снарядить экспедицию, чья цель, с одной стороны, оставалась тайной, а с другой, была многим очевидна (правда, эти «многие» получили доступ к этой информации через много дней после начала похода).
Не стало для аль-Кинди новостью и то, что возглавила экспедицию лично кранийская принцесса Клео (честно говоря, в этой части он не до конца верил слухам, но все же допускал такую возможность). Успел он получить сведения и об объединении отряда Клео и отряда Грифона, а вот последующий рассказ уже нес в себе некоторую новизну.
- Стало быть, ты потерял Тигра и Буйвола, а также имперского рыцаря, а остальных уволокли пираты? – уточнил аль-Кинди, выслушав историю до конца.
- Возможно, - ответил Грифон. – Я не исключаю и того варианта, что их убили, а мы просто не нашли тел. Хотя это было бы не похоже на пиратов.
- Согласен, - потерев свой живот, произнес джараханец. – Что ж, насколько я помню, ты просил сначала рассказать о ситуации в мире, а уж потом давать советы.
- Именно так! – кивнул наемник.
- Тогда слушайте! – велел владелец постоялого двора и начал свой рассказ.
Грифон и Скорпион, молча, внимали аль-Кинди, пока он передавал им полученные из надежных, не очень и совсем ненадежных источников сведения о политической ситуации в мире.
А ситуация ныне была такова: султанат Джарахан вторгся на территорию Королевства горных гномов и в графство Сорон. Эльфы из Последнего Приюта хотели прийти на помощь своим союзникам, но их неожиданно атаковали подземные гномы, которые, как все считали, были союзниками и своих горных собратьев, и их друзей-эльфов.
Синекожие эльфы из Тихой Гавани уже собирались ввести войска в Королевство подземных гномов, когда на них напала ландрийская армия. Одновременно с этим Мараккская империя и Лесная Обитель подверглись атаке с двух сторон: с севера (по всей видимости, это и были покоренные Хикилаем северные гномы, так как ходили упорные слухи, что там видели некие машины, испускающие огонь) и со стороны царства Налисия.
Однако, при этом агрессоры не действовали сообща. Так, доподлинно известно, что Налисия и Ландрия развязали войну и между собой. Это и давало коалиции, состоявшей из Мараккской империи, эльфов и горных гномов, шанс на победу. Однако пока что успехов у них было немного.
- Хм, а что варвары, южные кочевники, ассасины, волшебники, вольные мореходы, пираты и гоблины? – спросила Скорпион, когда аль-Кинди на минутку прервался.
Был у джараханца ответ и на этот вопрос. Глава гильдии волшебников Парандас был убит (по всей видимости, ассасинами), и его место занял аль-Джуни, немедленно поддержавший султана Наврута VIII. Однако, немногие из магов признали нового главу, большинство разбежалось по странам, входившим в коалицию, и влилось в их армии.
Что касается ассасинов, то им в принципе было все равно, кого поддерживать, поэтому они лишь охраняли территорию вокруг своей школы, а в остальном шли на службу ко всем, кто платил деньги.
Варвары, к моменту начала конфликта уже рассеянные войсками Хикилая, примкнули отдельными отрядами в двадцать-тридцать человек к армиям коалиции и теперь сражались в их составе против всех агрессоров.
Южные кочевники были, пожалуй, единственным народом, на котором никак не сказалась изменившаяся политическая обстановка. Они как совершали набеги на территорию султаната, так и продолжали их совершать.
Про Пиратские острова было известно крайне мало, но, по слухам, там объявился очень сильный лидер (хотя некоторые утверждали, что его сила была обусловлена присутствием волшебников, которых ему выделил аль-Джуни), сумевший подчинить себе большую часть островов. Лишь кое-кто из пиратов еще пытался сохранить свою исконную независимость.
Вольные мореходы теперь реже появлялись в южных водах, ибо хоть и были людьми отважными, но рисковать попусту не привыкли. Если раньше им вполне хватало одного небольшого кораблика, человек на десять-двадцать, чтобы уничтожить столь же малочисленную шайку пиратов, то теперь мореплавателям приходилось снаряжать целые флотилии, чтобы не нарваться на объединенный пиратский флот.
Гоблины же, как и всегда, соблюдали строгий нейтралитет и торговали с каждой из враждующих сторон, пока дело не касалось их родичей. Именно поэтому никто и не трогал даже одинокого гоблина («Кроме вашего случая», - тут же поправился аль-Кинди).
В самом конце своего повествования владелец сети постоялых дворов упомянул совсем уж ничем не подтвержденные слухи, что орки и тролли планируют вновь высадиться на материк и попытаться покорить все народы.
- Мне кажется, весь этот всплеск агрессии не случаен, - заметила Скорпион, едва джараханец умолк. – Наверняка за этим стоит Хикилай!
- Или Механик, - задумчиво произнес Грифон.
Аль-Кинди видел, как женщина метнула на него вопросительный взгляд, никакого зримого ответа не дождалась и замолчала.
- Что ты нам посоветуешь, аль-Кинди? – спросил минут через пять наемник. – Куда нам отправиться логичнее всего?
- Хм, - почесал свой живот хозяин постоялого двора (он всегда чесал живот, когда ему нужно было сосредоточиться). – Во-первых, я не советую вам пытаться собрать всех своих друзей. Слишком уж много времени вам понадобится, чтобы сделать это, а обстановка на фронтах меняется каждый день. Думаю, вам вполне по силам пробиться через Проклятые земли всемером или вчетвером, если среди вас будет внучка Парандаса, Далила.
- Логично! – кивнул Грифон. – И ты не стал бы упоминать ее имя, если бы не знал наверняка, где она вскоре окажется.
- Могу биться об заклад, поставив на кон все свое состояние, что ее, как чародейку, и Клео, как принцессу, точно доставят на ярмарку рабов в Тариане, - ответил аль-Кинди. – Возможно, туда же повезут и Вараниэль с Тандиэлем и Трилом. Но первых туда повезут наверняка!
- Стало быть, мы сможем там их выкупить! – радостно заметила Скорпион. – Ведь половина наших денег до сих пор хранится у тебя, аль-Кинди.
- Верно, - согласился джараханец. – Однако я не стал бы рассчитывать на то, что нам удастся выкупить принцессу. Сам султан наверняка пожелает иметь ее в своих наложницах, а тягаться с ним не сможет ни один богач Джарахана!
- Значит, принцессу придется отбивать с боем! – заключил Грифон. – С личной стражей султана мне уже приходилось иметь дело, так что не думаю, что это будет очень сложно.
- Что ж, в таком случае осталось только решить, как именно мы будем добираться до Тариана, - вгрызаясь крепкими зубами в яблоко, произнес аль-Кинди. – Можно на верблюдах, но путь долог, да и дороги запружены военными обозами.
- Вообще-то пустыня – это практически одна большая дорога! – перебила собеседника Скорпион.
- По качеству – согласен, - кивнул хозяин постоялого двора. – Но в пустыне гораздо важнее выбрать правильное направление и вовремя добраться до очередного оазиса. А если все время пропускать или объезжать армейские караваны, то можно потерять очень много времени и сил, как своих, так и верблюдов!
- И какой же второй путь? – спросил его Грифон, отправляя в рот целую горсть виноградинок.
- Нанять гоблинский дирижабль, - ответил аль-Кинди. – Полгода тому назад в Вараше открылось их представительство, и цены у них вполне приемлемые. А еще же можно поведать о захваченном коварными пиратами их соплеменнике! – многозначительно произнес джараханец.
- Что ж, дирижабль так дирижабль, Тариан так Тариан, - вздохнул Грифон. – Спустя три года судьбе вновь угодно отправить меня в тот самый город, что первым попался мне на пути после потери памяти и в котором я познакомился с тобой.
- Да, пожалуй, это символично! – согласился аль-Кинди. – Я бы предложил за это выпить, но пить с утра для меня уже вредно, так что съедим за это по мандарину!
Наемники улыбнулись, все трое взяли по оранжевому фрукту в руку и уже собирались чокнуться на манер бокалов, как во внутренний дворик, где и располагался бассейн вбежал аль-Алири.
- Хозяин, там, у ворот, тот самый господин, что приходил с утра! – немного взволнованно произнес приказчик. – Просит разрешения поговорить с вами!
- Он пришел один или со стражей? – нахмурился аль-Кинди.
- Один, - ответил аль-Алири и добавил: - С голым задом, поднятыми над головой штанами, от которых пахнет навозом, и сбитыми в кровь ногами. Да, и голос у него охрипший!
- Похоже, он выполнил твой наказ, Грифон! – усмехнулся хозяин постоялого двора и велел приказчику: - Пусть этот господин идет сюда!
Аль-Алири кивнул и, быстро перебирая ногами, скрылся из виду. Аль-Кинди, Грифон и Скорпион успели еще съесть по яблочку, когда пред их очами предстал тот самый сборщик налогов. Выглядел он точь-в-точь, как его описал приказчик, только он еще забыл упомянуть, что «представитель закона» был весь в пыли, а глаза его напоминали глаза побитой собачонки.
- Ну, и чего ты пришел? – грубо обратился к сборщику налогов Грифон.
- Доложить о том, что я выполнил ваше поручение, - хриплым голосом ответил тот. – Я пробежал город из конца в конец и обратно, оповещая всех, что постоялые дворы многоуважаемого аль-Кинди лучшие в Джарахане.
- Молодец! – похвалил сборщика налогов наемник. – Теперь можешь идти домой. Но не забывай, что я за тобой слежу! – предупредил Грифон.
- Хорошо, господин, я буду помнить это, господин! – лебезя произнес сборщик налогов и, развернувшись, заспешил к себе домой.
- Кстати, что это за тип? – спросил Грифон, глядя вслед удаляющейся фигуре. – И почему он так нагло вел себя в твоем заведении?
- Это? – усмехнулся аль-Кинди. – Вообще-то он не назвался, но насколько я понял, это новый сборщик податей в Вараше, чья цель вытянуть из народа побольше денег. Я уже слышал, как на него жаловались купцы и ремесленники. И он хотел отобрать у меня мое дело, но тут появились вы.
- А у тебя проблем с ним теперь не будет? – несколько насторожилась Скорпион.
- Могут быть, - согласился владелец постоялого двора. – Но маловероятно. Во-первых, как мы все могли убедиться, он достаточно труслив, и, следовательно, угрозы Грифона окажут на него большое влияние. А во-вторых, он потерял большую часть своего авторитета, когда пробежался по городу при всем честном народе с голым задом. Так что, вряд ли, кто-то из стражников осмелится идти за него против меня, являющегося другом самого легендарного Грифона!
- Звучит, как еще один тост! – хмыкнул наемник. – Выпьем, точнее, съедим по мандарину?
- Обязательно! – улыбнулись Скорпион и аль-Кинди.
Еще с полчаса они нежились в бассейне, затем вылезли из воды, вытерлись насухо разложенными у бортиков полотенцами, оделись и пошли в дом, собираться в путь.
Глава 4
С каждым часом, что приближал Вараниэль к острову орков и троллей, ее кожа все больше бледнела, постепенно приобретая тот оттенок, что присущ людям.
- Ты как, в порядке? – спросил ее Слон, сидевший рядом.
В отличие от того раза, когда их везли на остров к главарю пиратов (и в отличие от того, что было в трюме корабля, который перевозил Клео, Далилу, Трила и Тандиэль, но эльфийка знать об этом не могла), на этот раз трюм был почти пуст: вместе с Вараниэль и Слоном было всего десять человек (пять девушек и пять юношей).
Но оно и понятно: орков недолюбливали все люди, и пираты не исключение, им тоже было не очень приятно иметь с этими зелеными клыкастыми чудищами дело. Поэтому они старались не отдавать рабов оркам и делали это только тогда, когда не было другого выхода или уж больно прельщала возможная цена.
- По сравнению с ними – да! – мотнула головой в сторону других рабынь, которые всю дорогу плакали, не переставая, Вараниэль.
- А по сравнению с твоим обычным состоянием? – спросил Слон.
- Тогда я в полном ужасе! – призналась эльфийка, которой даже дышать порой становилось тяжело. – Я как представлю, что со мной будут делать, так меня всю начинает трясти изнутри! Хотела бы я иметь твою выдержку: ты знаешь, что тебя везут на ритуальное жертвоприношение, и хоть бы капелька страха появилась на твоем лице!
- Смерть – это не самое ужасное, что может произойти в жизни! – ответил наемник. – К примеру, твою участь в какой-то мере можно счесть более тяжелой, чем моя! Но не переживай, мы выберемся! – похлопал он девушку по плечу.
- Отчего такая уверенность? – несмотря на подкатывавший к горлу комок страха, Вараниэль почувствовала, что ей становится немного легче при виде наполненного уверенностью мускулистого парня, сидящего рядом с ней.
- Меня обучал сам Грифон! – просто ответил Слон. – А упор в своих занятиях он всегда делал на том, чтобы мы могли выбраться из безвыходной, на первый взгляд, ситуации. Так что, не знаю как, но мы точно выберемся!
- Мне бы твою уверенность! – через силу улыбнулась эльфийка и положила голову на плечо наемника.
Слон улыбнулся в ответ и обнял девушку своими сильными руками за плечи. В такой позе они и доплыли до места назначения.
***
Через восемь дней после отплытия пиратский корабль пристал к небольшому атоллу посреди бескрайнего моря, и всех рабов согнали на берег.
- Ну, где же они? – нервно переминаясь с ноги на ногу, пробормотал главный из пиратов.
Ему, как и всем его подручным, хотелось как можно быстрее убраться отсюда, и потому они то и дело задирали голову к небу, всматриваясь в синюю даль.
Невольники тоже закидывали головы и всматривались в небо. О чем при этом думали остальные, Вараниэль не знала, а вот она сама желала, чтобы орки прилетели как можно быстрее, чтобы побыстрее отмучиться. В какой-то момент в ее голову даже пришла шальная мысль броситься в море и попытаться утопиться, но пираты хоть и вели себя нервно, но глаз с рабов не спускали, и такой маневр осуществить было просто невозможно.
- Вот они! Вот! – закричал минут через пять один из пиратов.
Вараниэль, как любой эльф, отличавшаяся более острым зрением, чем люди, заметила две приближающиеся точки минутой ранее и теперь с интересом наблюдала за летящими к ним драконами, пытаясь понять, что находится между ними.
Ответ на этот вопрос девушка получила, когда крылатые ящеры подлетели уже совсем близко. Оказалось, что между двумя зверями закреплена веревочная сетка, концы которой привязаны к лапам драконов.
«Видимо, в ней нас и повезут», - подумала Вараниэль, силясь представить себе, каково это лететь в воздухе, когда под тобой только сетка и более ничего.
- Почему так долго? – спросил главарь пиратов у спешившихся орка и тролля.
- Мы никогда не опаздываем! – поглаживая закрепленный на поясе топор и облизывая выдающиеся изо рта огромные (сантиметров двадцать!) клыки, орк. – Или ты хочешь с этим поспорить?
Драконы, почуявшие неладное, разом грозно выдохнули, и из их ноздрей повалили искры. Пираты, с опаской взглянув на крылатых чудовищ, стерпели оскорбительный тон орка, и их главарь произнес:
- Оценивай товар!
Орк и тролль, державшийся чуть позади, осмотрели сначала невольников-мужчин, особое внимание уделив Слону. Орк даже повертел его голову из стороны в сторону, зачем-то потрогал гениталии наемника и что-то одобрительно сказал на своем наречии, обращаясь к партнеру. Тот оскалился, высказался в ответ и отрывисто засмеялся.
Затем орк и тролль перешли к осмотру рабынь. Всех девушек они потискали за грудь, плотоядно усмехаясь и отпуская шуточки на своем языке.
Наконец они оказались напротив Вараниэль. При виде эльфийки орк ликующе оскалился, а его нижняя челюсть, и без того выпиравшая далеко вперед, казалось, выдвинулась еще дальше.
- Эльфийское отродье! – произнес орк, хватая Вараниэль за грудь и сильно сжимая ее своими толстыми зелеными пальцами.
Было очень больно, но девушка стиснула зубы и не издала ни звука. Впрочем, орк этого и не ждал.
- Прекрасная, как и все эльфийки! – прорычал он, хватая Вараниэль за волосы и наклоняя ее голову направо. – Скажи мне, не хочешь ли ты поразвлечься с парой-тройкой моих братьев? – и он лизнул шею эльфийки своим огромным шершавым языком. – По глазам вижу, что хочешь! – не дождавшись ответа, произнес орк. – Не бойся, завтра вечером твоя мечта исполнится! И, быть может, даже в большем объеме! – и он громко расхохотался.
Тролль, все это время стоявший за спиной своего приятеля, дотронулся до него своей синей лапой с огромными когтями и что-то прошептал на ухо. Орк посерьезнел, кивнул и отошел в сторону. Тролль же подошел к Вараниэль вплотную ощупал ее грудь и бедра (не так сильно, как его напарник, но все же довольно ощутимо), а затем присел на корточки, развел ее ноги в сторону и стал внимательно осматривать ее промежность, периодически трогая ее своими пальцами.
Эльфийка побледнела еще больше, но продолжала молча сносить это унижение, стараясь не показать ни пиратам, ни их потенциальным партнерам, насколько ее колотит от этой процедуры.
- Хорошая эльфийка! – закончив осмотр, изрек тролль. – Вполне способна выносить в своем чреве одного-двух наших детенышей!
Вот тут Вараниэль уже не выдержала и передернула плечами. Орк и тролль это заметили и загоготали своими противными голосами.
- Да не бойся ты! – издеваясь, произнес орк. – У нас уже живут три твоих соплеменницы, и они вполне счастливы! Так что у тебя будет компания для беседы, когда ты не будешь занята кое-чем другим! – усмехнулся он, просунул свою огромную лапищу между ног эльфийке, а другой схватил ее за затылок, притянул к себе и поцеловал, царапая щеки девушки своими клыками.
Вараниэль пыталась вырваться, но даже самый хилый орк без труда мог удержать в своих объятиях самого сильного эльфа. Она же не была самым сильным эльфом, а державший ее орк явно не был самым хилым в своем племени, так что оторваться от него девушка смогла, только когда он сам ее отпустил.
Вараниэль тут же стала сплевывать попавшую в ее рот слюну орка и получила за это сильнейшую пощечину. Естественно, что на ногах, скованных к тому же кандалами, она не удержалась и рухнула на землю. Орк же наступил ей на спину, придавливая к земле (все отчетливо услышали, как захрустел напряженный хребет эльфийки), и произнес, обращаясь к главарю пиратов:
- Вы сегодня преподнесли знатный подарок нашему народу! И мы рады будем отплатить вам тем же! Там, - он указал рукой в сторону сетки, закрепленной между драконами, - два мешка, полные драконьей кожи, драконьих рогов (у каждого летающего ящера на носу был рог, являвшийся зачастую не менее грозным оружием, чем его пламя, и обладавший к тому же целебными свойствами) и драконьих зубов (источника смертоносного яда, противоядием от которого служила лишь вода из Священного Источника, расположенного среди лесов Последнего Приюта)! Забирайте их, привяжите вместо них к сетке невольников, и мы распрощаемся!
Главарь пиратов, не выпуская на всякий случай из поля зрения ни орка, ни тролля, жестами велел нескольким из своих людей подойти к драконам и перенести мешки с сетки на их корабль.
Пятеро пиратов мелкими шажочками стали продвигаться по направлению к крылатым чудовищам, готовясь в любой момент отпрыгнуть в сторону и увернуться от сжигающего за несколько секунд тело человека, включая и его кости, пламени.
Но драконы вели себя абсолютно спокойно (похоже, орки действительно научились их дрессировать) и не выказали ни малейшего признака агрессии, пока пираты перетаскивали оплату за рабов на свой корабль.
Затем, как и было обговорено, морские разбойники подвели всех невольников к сетке, уложили на нее и крепко (тройными, а то и четверными узлами) привязали к ней, так что свалиться в полете не смог бы никто из рабов.
- С вами приятно иметь дело, Друрх! – протянул правую руку орку главарь пиратов, когда все было закончено.
- И с вами тоже, Рол! – усмехнулся тот, обхватывая своей лапищей конечность пирата и сжимая ее так, что захрустели кости.
От боли у морского разбойника чуть глаза из орбит не вылезли. Его подчиненные положили руки на сабли и одновременно сделали шаг назад, не зная, что делать: то ли заступаться за своего командира, то ли улепетывать, пока их не сожрали драконы.
Орк усмехнулся еще шире, отпустил руку Рола, хлопнул его по плечу, так что у пирата подогнулись колени, и он упал на землю, развернулся, забрался на дракона (сопровождавший его тролль давно уже сидел верхом на своем), проревел что-то на своем наречии, и оба крылатых чудовища оторвались от земли и стремительно взмыли в небеса.
У Вараниэль, чей позвоночник жутко болел после того, как на него наступил орк, от столь стремительного набора высоты перехватило дыхание, и она лишилась чувств.
***
Очнулась Вараниэль в небольшой неосвещенной пещере, вход в которую был забран железной решеткой. При помощи факела, горевшего снаружи этой темницы, эльфийка огляделась вокруг.
Пещера имела естественное происхождение (во всяком случае, так показалось девушке), но были заметны и следы рукотворной деятельности. Так, все стены были абсолютно гладкими, словно чтобы по ним нельзя было вскарабкаться, хотя смысла карабкаться все равно не было, так как выход был только через решетку.
Впрочем, нет! При желании вторым выходом могло послужить отверстие, которое (как по запаху поняла Вараниэль) служило для отправления естественных потребностей. Дыра вела куда-то глубоко вниз, а потом, насколько могли различить глаза эльфийки, этот своеобразный туннель сворачивал и шел параллельно полу.
«Должно быть, нечистоты сбрасываются туда, затем каким-то способом смываются и текут прямо к морю», - девушка живо представила картину, как грязная мутная жижа водопадом падает в кристально чистое море.
Закончив осмотр пещеры (что заняло не так уж много времени), Вараниэль попыталась оценить свое положение.
Итак, во-первых: у нее не болит ни позвоночник, ни щека, по которой ее ударил Друрх, да и царапин, оставленных его клыками, на ней уже нет. По всей видимости, после доставки эльфийку осмотрели местные шаманы и лекари.
Во-вторых: руки ее по-прежнему скованы, зато ноги уже освобождены от кандалов. Это радовало, но не слишком. Можно, конечно, надеяться, что какой-нибудь охранник забредет в ее камеру, и девушке удастся пнуть его ногой в пах, но…
Но орки ходили в железных юбках до колен, и такой удар скорее повредит ногу Вараниэль, чем доставит боль тюремщику. Да, даже, если он будет голым, все равно ее силы, навряд ли, хватит, чтобы причинить достаточно серьезный вред орку.
«Значит, надо подыскать оружие!» - решила эльфийка и принялась вновь осматривать пещеру.
К сожалению, это ничего не дало. Все-таки орки, хоть и были злобными отвратительными созданиями, но никогда не жаловались на отсутствие ума. Они предусмотрели возможность того, что пленник вооружится заостренным камнем (или просто камнем, если он достаточно силен, чтобы оглушить орка) и, расправившись с охранником, сбежит из темницы, и тщательно прибрались в камере, не оставив ничего, что могло послужить оружием.
Сбежать тоже не представлялось возможным. Вараниэль примерилась к дыре под отхожее место, но даже для ее субтильной конституции она была слишком узкая, и уйти через нее было невозможно.
Протиснуться через решетку представлялось более подходящим вариантом, и в первый момент эльфийка даже решила, что ей это вполне удастся. Так и было бы, если бы она могла вытянуть руки вдоль тела, но оковы на запястьях препятствовали этому, и как бы девушка не прижимала их к груди или отводила в сторону, она оказывалась слишком широка для столь узкой щели между прутьями решетки.
Поняв тщетность всех усилий, Вараниэль отошла от решетки, села, прислонившись к холодному камню пещеры, и решила дождаться удобного момента.
Через несколько часов (точно определить время эльфийка не могла, так как у нее не было ни часов, ни возможности взглянуть на солнце или звезды), часть из которых она благополучно проспала, девушка проснулась от урчания в ее собственном животе.
Одновременно с этим Вараниэль услышала гулко разносившиеся по коридору шаги, а спустя пять минут по ту сторону решетки появился орк. Сначала эльфийка приняла его за Друрха, но, приглядевшись, поняла, что у этого орка клыки, торчащие из пасти, несколько меньше.
- Проголодалась? – спросил тюремщик, держа в руке миску горячего супа.
Вараниэль не хотела отвечать и гордо промолчала.
- Нет, так нет! – осклабился орк. – Тогда жди ужина! – и он развернулся, намереваясь уйти.
Эльфийка поняла, что, не желая показаться сломленной, вполне может остаться без еды, и выкрикнула вслед:
- Я проголодалась!
Охранник остановился, повернул голову в сторону девушки и произнес своим рычащим голосом:
- Повтори, что ты сказала!
- Я проголодалась! – повторила чуть громче Вараниэль.
- Нет, не так! – покачал своей головой орк. – Скажи: «Я проголодалась, мой господин!» и получишь похлебку!
Глаза эльфийки сузились от ненависти, но, отказавшись от обеда, она лишила бы себя сил, которые весьма пригодятся при побеге, и потому она произнесла:
- Я проголодалась, мой господин!
- Вот так-то лучше, эльфийское отродье! – оскалился тюремщик, поставил миску на пол, снял с пояса связку ключей, открыл замок и толкнул решетку вовнутрь.
Когда он нагнулся, чтобы подобрать тарелку с супом, Вараниэль, осознавшая, что это хоть и маленький, но шанс, метнулась в его сторону, намереваясь проскользнуть между орком и решеткой.
Однако реакция у тюремщика оказалась великолепная. Он заметил маневр пленницы и, мгновенно развернувшись, схватил ее своей огромной ручищей за талию и повалил на каменный пол, подмяв сверху своей тяжелой тушей.
Вараниэль почувствовала горячее дыхание на своей шее и поморщилась (из пасти орка воняло как из помойки), а охранник в этот момент начал лапать ее своими грязными руками. Сначала эльфийка не осознала всю ситуацию до конца, но когда орк развел ее ноги в стороны и запустил свою лапу между ее ног, она стала кричать, царапаться, кусаться и брыкаться.
- Отстань от меня, животное! – вырвалось у нее из груди, когда тюремщик сдавил ее грудь с такой силой, что из глаз Вараниэль брызнули слезы.
Оскорбленный этими словами орк дико взревел и отвесил мощную пощечину, так что эльфийка на несколько секунд даже потеряла сознание. Очнувшись же, она обнаружила, что охранник снял с себя железную юбку, и ужаснулась.
Если у Грифона, с которым Вараниэль провела великолепную Ночь Великой Любви, половой орган был просто большим, то у орка он был огромен.
«Если он войдет в меня, то меня разорвет пополам», - в ужасе подумала эльфийка и выбросила вверх скованные кандалами руки.
Один из ее пальцев попал в левый глаз тюремщика, и тот взвыл от боли, но вместо того, чтобы утратить на какой-то миг бдительность и дать девушке шанс убежать, разъярился еще больше и вновь ударил ее по лицу.
Вараниэль опять ненадолго лишилась чувств, а вскоре почувствовала, как пульсирующее достоинство орка тыкается в ее промежность.
- Помогите кто-нибудь! – в отчаянии закричала она, и в тот же миг услышала голос:
- Что происходит, Никрх?
Тюремщик испуганно вскочил на ноги и вытянулся в струнку, прикрывая пах руками, а эльфийка получила возможность увидеть своего спасителя.
Это тоже был орк, но не такой страшный (если так вообще можно выразиться об орке), как Друрх или Никрх. Красивые черные волосы, зачесанные назад, придавали его внешности менее пугающий вид, а взгляд, которым он окинул Вараниэль, был полон сострадания.
«Сострадание? Орки способны на это?» - эльфийка решила, что от ужаса у нее наступило временное помешательство.
Тем временем ее спаситель повторил свой вопрос:
- Что происходит, Никрх?
- Это эльфийское отродье пыталось сбежать! – ответил тюремщик.
- И для того, чтобы предотвратить попытку побега, ты разделся? – издал грозный рык «сострадающий» орк.
- Никак нет, командир! – Никрх явно испытывал чувство страха. – Я просто хотел… Хотел…, - силился он придумать себе оправдание.
- Я знаю, чего ты хотел! – приблизив свою морду («Нет, лицо», - мысленно поправилась Вараниэль, у которой никак не получалось избавиться от глупых мыслей) к морде Никрха, произнес командир. – Ты что, забыл, какой завтра день, и для чего она нужна на этом празднике? Ты хоть понимаешь, что мог оскорбить самого Верховного Шамана, которому предназначена эта дева? Ты знаешь, что он сделает с тобой, если узнает о том, что ты прикасался к его пленнице?
- Знаю! – тихо пробормотал Никрх, напоминавший в эти минуты нашкодившего мальчишку.
- И что же? – брызжа слюной в морду своему подчиненному, спросил спаситель Вараниэль.
- Велел бы живьем содрать кожу и отдал бы на съедение драконам! – совсем тихо ответил тюремщик.
- Ты хочешь, чтобы он это сделал?
- Никак нет, командир! – замотал головой Никрх.
- Тогда иди отсюда! Я сам подежурю оставшиеся часы твоей смены! – велел командир, и тюремщик, подхватив свою юбку, бросился прочь по коридору.
«Сострадающий» орк повернулся к Вараниэль, и эльфийка поползла от него к стене. Орк как-то криво усмехнулся, подобрал с пола миску, которую каким-то чудом никто в этой суматохе не опрокинул, поставил ее посередине пещеры, запер изнутри камеру и сел на пол, прислонившись спиной к решетке.
- Не бойся, я тебе ничего не сделаю! – ласковым (насколько это понятие применимо к его расе) произнес орк. – Поешь, силы тебе еще понадобятся!
Вараниэль настороженно смотрела на него несколько секунд, затем подползла к миске и, поднеся ее к губам, стала жадно вливать (ложки-то не было) горячую жидкость себе в рот. В похлебке также плавало несколько кусочков мяса, один из них попал в горло эльфийке, и та поперхнулась и закашлялась.
- Что это за гадость? – воскликнула она, чувствуя, как мясо проскальзывает по ее пищеводу, а во рту появляется отвратительный привкус.
- Мелкорубленый пенис дракона, - ответил орк и поспешно добавил, заметив гримасу, появившуюся на лице девушки: - Он придает сил и энергии, а они тебе понадобятся для побега.
- Что? – Вараниэль подумала, что ослышалась.
- Я не могу помочь тебе и твоему другу-наемнику бежать прямо сейчас, так как вся стража находится в состоянии повышенной бдительности, - ответил орк. – Но завтра у моего народа огромный праздник, все будут пить и гулять, и сбежать будет гораздо легче!
Эльфийка потрясла головой. Должно быть, Никрх отвесил ей слишком мощные пощечины, и ее рассудок до сих пор замутнен. Ну не может такого быть, чтобы орк помог ей бежать из плена!
- Ты доешь, пожалуйста, и я расскажу, что тебе предстоит завтра! – произнес тем временем ее собеседник.
Вараниэль с подозрением уставилась на него, но есть уж очень сильно хотелось, и она продолжила пить горячую жидкость, а после, плотно зажмурив глаза, отправила себе в рот куски мяса, оставшиеся на дне тарелки.
«Какая разница, каков источник этого мяса?» - успокаивала себя эльфийка, подавляя рвотные позывы. – «Главное, что без него я ослабну и не смогу бежать».
- Спрашивать, понравилось или нет, не буду, - усмехнулся орк, когда девушка покончила с едой и открыла глаза. – Ответ и так вполне очевиден! Да, я, кажется, не представился, - спохватился он. – Меня зовут Линрх! А тебя?
- Вараниэль! – помедлив несколько секунд, ответила эльфийка.
Линрх встал и пошел к ней. Девушка вжалась в стену, ожидая чего угодно, но не того, что сделал орк. Командир стражи (а он точно им был, раз тюремщик его послушался) взял маленькую (по сравнению с его лапищей) ладошку Вараниэль, осторожно, стараясь не поранить своими клыками, приложился к ней губами, пробормотал:
- Очень приятно, Вараниэль! – и вернулся на свое место.
- И мне, Линрх! – пораженная до самой глубины души ответила эльфийка.
- В общем, так, Вараниэль! – перешел орк к делу. – Как я уже говорил, пытаться сбежать до начала празднества не имеет никакого смысла. Завтра же тебя, как и остальных рабынь, поведут в зал Священного Таинства. Человеческих женщин отдадут на потеху солдатам из охраны, а тебе предстоит обслуживать Верховного Шамана и четырех его помощников. Я понимаю, что тебе хотелось бы этого избежать, но боюсь, что, по меньшей мере, семя Верховного Шамана тебе придется в себя принять.
Линрх немного помолчал, давая Вараниэль время, чтобы переварить эту новость, а потом продолжил:
- Во время ритуала мой народ любит пить сваренный из местных трав алкогольный напиток, так что спустя какое-то время реакция солдат будет ослаблена. И тогда ты сможешь воспользоваться вот этим! – он протянул девушке ключ от оков. – Я знаю, что любой эльф способен колдовать, и ты сможешь скрыть его от глаз охранников.
- А почему бы тебе просто не вывести меня отсюда? Ты ведь, как я поняла, начальник местной стражи! – произнесла Вараниэль, которой совсем не улыбалось участвовать в орочьих ритуалах.
- И как ты сбежишь с острова? – усмехнулся Линрх. – Все драккары тщательно охраняются, и даже будь я самим Верховным Шаманом, меня не подпустили бы к ним, увидев, что со мной эльфийка. Завтра же вся охрана будет на празднике, и такой проблемы больше уже не будет!
- А почему я должна тебе верить? – спросила девушка, нагибаясь вперед и забирая ключ от наручников.
- Не должна! – усмехнулся еще шире орк. – Если хочешь, можешь воспользоваться ключом сейчас, забрать мой топор, выйти из темницы и попытаться пробиться к лодкам. Я даже готов пожертвовать своей жизнью, чтобы ты могла убедиться в тщетности твоих усилий!
Вараниэль внимательно посмотрела на Линрха, пытаясь понять, вводит ли он ее таким способом в заблуждение или искренне хочет помочь. Судя по всему, второе, хотя эльфийка все еще никак не могла уразуметь, зачем это орку. Именно это она и решила спросить.
- Не все орки хотят войны! – погрустнев, ответил Линрх. – Но таковых немного, и мы вынуждены таиться, так как не знаем, кому можно верить, а кому нет. И это даже несмотря на то, что на нашей стороне наследный принц Парх!
- Мы прекрасно понимаем, - продолжал начальник стражи, - что новая война между нами и остальными расами выгодна прежде всего Хикилаю. Да-да, - улыбнулся он, заметив удивление на лице Вараниэль, - мы знаем о Хикилае! И мы не хотим, чтобы он, играя на старых противоречиях между нашими народами, поработил и нас, и вас!
- И в чем же тогда проблема? – спросила Вараниэль. – Если эту позицию поддерживает сам наследный принц, то вы вполне можете отказаться от войны, не нужной ни нам, ни вам.
- Ты не понимаешь! – покачал головой Линрх. – Такие решения принимает у нас король, но только после совещания с шаманами. Так что реальной властью обладает не король и, тем более, не принц, а Верховный Шаман, а он является сторонников войны. Да и большинство наших соплеменников, если уж откровенно, его поддерживают! Но побег пленников во время праздника, посвященного Цриту, будет воспринят как дурной знак. Знак того, что силы Верховного Шамана на исходе и необходимо провести новые выборы. Таким образом, мы выиграем время, а при удачном стечении обстоятельств даже сумеем изменить политику нашей расы. Но для этого нужно, чтобы и ваши расы пошли нам навстречу. Итак, - орк посмотрел на факел, горевший в коридоре, - у нас осталось мало времени, а мне еще нужно объяснить тебе, как выбраться с острова. И прежде чем я это сделаю, я хочу знать, могу я на тебя рассчитывать?
Вараниэль задумалась. В принципе, особого выбора у нее не было, но ее терзали несколько вопросов, и она хотела получить на них ответы, прежде чем дать свое согласие. Эльфийка озвучила свое желание, и Линрх кивнул, признавая обоснованность ее требований.
- Первый вопрос, - произнесла Вараниэль, - почему бы тебе не накормить меня пенисами драконов, - на этих словах эльфийку передернуло, - чтобы я могла одолеть любого орка?
- Хорошая мысль! – улыбнулся начальник стражи. – Однако все орки с детства употребляют в пищу пенисы драконов. Вот почему наша раса всегда отличалась огромной силой и выносливостью! Так что даже если ты съешь пенисы у всех ныне живущих драконов, ты не сможешь сравниться с силой, которой обладает орк.
- Жаль! – вздохнула эльфийка. Она искренне надеялась, что этот ее план имеет шансы на успех, и ей не придется становиться участником орочьего праздника.
- Какой твой второй вопрос? – улыбаясь, спросил Линрх.
- Я слышала, как Друрх говорил, что у вас уже есть пленницы из числа эльфиек. Почему ты не освободил их?
- Я давал ключи от наручников каждой из твоих соплеменниц, - вздохнул орк. – Но после того как с ними поработал Верховный Шаман, их воля была сломлена, и они не воспользовались моими советами! Теперь они растят полукровок, чьи матери – эльфийки, а отцы – орки. Но ты сильнее, чем они! Я это чувствую, - продолжал Линрх. – Так что ты справишься! Кроме того, у тебя есть друг, а я позабочусь, чтобы и он получил шанс на побег.
- Хорошо! – кивнула Вараниэль. – И последний вопрос. У всех орков такой большой…, - она запнулась и непроизвольно посмотрела чуть пониже пояса орка.
Начальник стражи перехватил взгляд и с небольшой ноткой гордости ответил:
- Да! Но не бойся! – верно расценил он сомнения, терзавшие эльфийку. – Знахарь, что осматривал тебя, убедился, что ты способна выдержать проникновение органа такого размера. Так что по этому поводу можешь не переживать! Что я говорю! – хлопнул себя по лбу Линрх. – Тебя силой принудят лечь под Верховного Шамана! Не переживать по этому поводу – невозможно!
Вараниэль увидела, что орку искренне стыдно за то, что ей предстоит пройти через весьма жуткое испытание, и испытывает по этому поводу сильные душевные страдания.
- Ладно! – вздохнула девушка. – Ты можешь на меня рассчитывать!
- Спасибо! – поблагодарил ее Линрх. – Теперь я расскажу тебе, по каким коридорам тебе нужно будет двигаться, чтобы сбежать с острова! – и он принялся водить по полу древком топора, показывая направления туннелей и обозначая нужные повороты, а в конце своей речи произнес: - Знай, что я буду рядом и если что-то пойдет не так, я помогу, чем смогу!
- Спасибо! – поблагодарила в ответ Вараниэль.
Орк подобрал с пола опустошенную миску, отпер решетку, вышел и запер ее снова. Напоследок он еще раз посмотрел на пленницу, сжал огромную руку в кулак, потряс им в воздухе, подбадривая эльфийку, и пошел прочь.
Девушка же прислонилась к холодной стене и задумалась о том, почему так сложилось, что всех орков считают бездушными чудовищами, чей смысл жизни состоит в том, чтобы утопить весь мир в крови.
«А, на самом деле, некоторые из них вполне приличные ребята», - подумала Вараниэль, вспоминая Линрха. – «Жаль, если он прав, и таких меньшинство. В таком случае убедить, хотя бы кого-нибудь, в целесообразности дружбы с орками будет очень и очень тяжело».
С этими мыслями эльфийка и уснула, готовясь к завтрашнему испытанию.
Глава 5
Наверное, план Далилы был хорош, но она не учла одного: рынок рабов открывался в Тариане только через неделю, так что купцы никуда не спешили. А это позволило им, не ослабляя бдительности, заботиться о качестве своего товара. Каждую рабыню выводили и в туалет, и прогуляться, но одновременно вне клеток оказывалось максимум пять девушек, так что подобраться к аль-Кисри оказалось невозможно.
- Похоже, нас продадут как рабынь, потом заклеймят, и мы будем обслуживать новых хозяев, пока не состаримся, и нас не переведут на другие работы, - пессимистично заметила чародейка вечером шестого дня.
- Кажется, ты сама советовала не терять надежды и ждать своего шанса! – произнесла Клео. – Так не будем отчаиваться, ведь у нас еще есть время!
- Время-то есть! – согласилась волшебница. – Вот только я не представляю, где нам еще может представиться возможность сбежать! А ты?
Принцесса не ответила. Она слабо представляла себе, что ждет их впереди, и поэтому не имела ни малейшего представления о том, что и когда можно предпринять, но надеялась, что шанс предпринять хоть что-нибудь им еще представится.
- Вот и я о том! – правильно истолковала молчание подруги Далила. – Ладно, давай спать! Ни к чему портить красоту мешками под глазами! – и она, положив голову на плечо, немедленно уснула.
Клео же еще долго смотрела вверх, на красивое звездное небо, что раскинулось над ночной пустыней, и почему-то ей казалось, что звезды шепчут ей:
- Все будут хорошо, принцесса!
Девушка почувствовала, что ее глаза слипаются, а звезды продолжали шептать:
- Все будет хорошо, принцесса!
***
- Просыпайся, принцесса! – сквозь сон услышала Клео. – А то опоздаешь на торги! – довольный собственной шуткой возница расхохотался.
Принцесса открыла глаза и обнаружила, что уже позднее утро, а повозки, в которых их везли, стоят на центральной площади Тариана. Большинство невольников, купленных аль-Шугуром и аль-Кисри, уже выбрались из клеток и стояли, сгрудившись в небольшую толпу.
- Давай выходи, Клео! – произнесла Далила, неловко спрыгивая на нагретый солнцем песок.
Немного покрутив затекшей из-за неудобной позы шеей, принцесса вслед за другими рабынями вылезла из повозки и встала рядом с чародейкой.
Вокруг невольников кольцом расположились воины в черном, строго следившие за тем, чтобы никто не попортил товар их работодателей. Впрочем, никто и не пытался этого сделать, предпочитая рассматривать рабов издали.
Тем временем площадь потихоньку заполнялась: подъезжали все новые и новые караваны с рабами, встававшие по периметру площади; собирались потенциальные покупатели (наиболее знатные, правда, должны были расположиться в специально разбитых на площади шатрах, которые охранялись полусотней стражников, и потому еще не прибыли) и просто зрители, которые с азартом ждали предстоящего аукциона; прибывали представители властей Тариана, которые, согласно традиции, и должны были объявить об открытии невольничьей ярмарки.
Клео (с неуместным, наверное, в такой ситуации любопытством) осматривала площадь, отмечая помост в ее центре, на который и должны были выводить рабов, и ее огромные размеры.
«Допустим, ярмарка открывается два раза в год сроком на одну неделю», - подумала принцесса (эту информацию она выудила из разговоров аль-Шугура и аль-Кисри). – «Но в обычное-то время продается не так много рабов. Зачем же тогда так много места?»
- В обычное время на площади располагается местный рынок, один из самых больших в Джарахане, а рабов продают вон в том здании, - мотнула головой в двухэтажный дом напротив них Далила.
- Ты что, мысли читать умеешь? – повернулась к ней удивленная Клео.
- Этот вопрос задают все, кто впервые попадает на здешнюю ярмарку, - ответила волшебница. – Так что предугадать его ничего не стоит!
Принцесса кивнула и продолжила свое наблюдение.
Вскоре на площадь вошли еще войска, растянувшиеся кольцом, отделившим купцов с их товаром от покупателей и зрителей. Также они образовали небольшой коридор, ведший к помосту и по которому (как сообразила через минуту Клео) рабов и должны были подвести к нему.
«Интересно, а как определяется очередность?» - подумала принцесса. – «Неужели купцы сами договариваются, чьи невольники должны выйти на помост первыми, а чьи – вторыми, третьими и так далее?»
Она собиралась задать этот вопрос Далиле, но в этот момент подъехали их временные хозяева аль-Кисри и аль-Шугур. Купцы вручили поводья двум слугам, и те отвели верблюдов в сторону, а сами торговцы подошли к своему товару и негромко объявили:
- Мы только что разговаривали с губернатором. Вы выйдете на помост в самый час пик – вечером сегодняшнего дня, когда большинство кошельков еще полно, а вельможам не надоело глядеть на бесконечную вереницу рабов!
Кое-кто из невольников кисло улыбнулся, а большинству и вовсе было плевать на то, какими по счету их продадут. Однако стоило одному из воинов в черном зыркнуть в их сторону глазом, как все рабы разразились громкими аплодисментами и благодарственными криками.
- Не стоит! Не стоит! – притворно смутился аль-Шугур. – Это не наша заслуга! Губернатор лишь принял во внимание, каким уникальным лотом мы сегодня обладаем, и за это стоит благодарить принцессу Крании, Клео, решившую поменять дворец своего отца на дворец одного из наших вельмож!
Теперь воину не пришлось даже смотреть на рабов. Те сами принялись хлопать в ладоши.
- Он специально издевается? – используя шум как прикрытие, спросила Клео у своей подруги.
- Думаю, да, - ответила Далила. – Правда, не знаю зачем, - упредила она следующий вопрос. – Возможно, он испытывает от этого удовольствие.
Шум смолк, с ним замолчали и подруги, а аль-Шугур наоборот продолжил:
- Как только распорядитель объявит наши имена, мое и моего партнера, - на всякий случай уточнил он, - вы должны по созданному солдатами коридору пройти к помосту и остановиться в двух шагах от него. Понятно?
- Понятно! – глухими голосами ответили невольники.
- Вот и отлично! – улыбнулись купцы и отошли к одному из четырех фонтанов, расставленных на площади по сторонам света.
Судя по обилию точно так же одетых людей возле этих фонтанов, они служили местом сбора торговцев рабами. Клео видела, как аль-Шугар и аль-Кисри подошли к высокому и, (из-за просторной белой ткани трудно было точно судить) судя по всему, стройному мужчине и завязали с ним разговор, периодически указывая рукой в сторону своих невольников. Мужчина отвечал им тем же, тыча себе за спину.
Принцесса не стала и далее смотреть на них и перевела взгляд на помост, так как площадь была запружена уже до такой степени, что разглядывать что-либо в такой толпе было бессмысленно.
Ровно в час дня на помост вошел лысый мужчина с черной бородой до колен, одетый в цветастый халат, и произнес громким и хорошо поставленным голосом, обученным перекрикивать любую толпу:
- Дорогие жители и гости Тариана! От имени властей этого благословенного Фарином города приветствую вас на очередной ярмарке рабов!
- Фарин – это местно божество? – шепотом спросила Клео.
- Не просто божество, а главный бог всего султаната! – также тихо ответила Далила. – И постарайся больше не касаться этой темы! Джараханцы не любят, когда чужестранцы обсуждают их верования!
Принцесса кивнула и замолчала, продолжив слушать местного губернатора (кажется, это был именно он, хотя девушка прослушала, когда он об этом говорил).
- С каждым разом на нашу ярмарку съезжается все больше и больше людей! – продолжал вещать мужчина. – А наши дорогие купцы привозят все более и более разнообразный товар! Это вам не Чахан, где продают рабов, предназначенных только для рудников или галер! – «Дорин и Ярин», - вспомнила Клео. – У нас вы можете купить невольника, способного и удовлетворить вас в постели, и работать по хозяйству! Но не буду вас томить! Объявляю нашу ярмарку открытой!
Простой люд громко зааплодировал, а расположившиеся в шатрах вельможи, которых и разглядеть-то можно было с трудом, никак не отреагировали на пламенную речь губернатора.
- А руководить торгами будет наш многолетний распорядитель, многоуважаемый Хасан аль-Нарик! – произнес руководитель провинции и отступил в сторону, освобождая место высокому загорелому (ночью точно не разглядишь!) мужчине.
Люди на площади вновь зааплодировали, а вышедший на помост распорядитель принялся кланяться, поворачиваясь вокруг своей оси.
- Рад, очень рад видеть вас на нашей ярмарке! – громким голосом произнес аль-Нарик. – Вслед за многоуважаемым аль-Варусом хотелось бы повторить, что на нашей ярмарке вы можете приобрести невольника из любой части света! У нас…, - тут распорядитель осекся и замолчал.
Клео сначала не поняла, почему он это сделал, но затем Далила ткнула ее локтем в бок и кивком головы указала на самый богато украшенный и тщательно охраняемый шатер. Кто сидел внутри, разглядеть было невозможно, но стоявший у входа стражник (ростом даже выше великана Ярина) строго смотрел на губернатора и делал ему какие-то знаки руками.
- Что происходит? – шепотом спросила принцесса.
- Судя по украшениям на ткани, в шатре сидит представитель султана, - также тихо ответила чародейка. – И, скорее всего, он очень торопится, ведь Навруту VIII наверняка не терпится заполучить в свой гарем кранийскую принцессу. Так что ему некогда выслушивать пространные речи губернатора и распорядителя, и торги должны начаться как можно скорее!
Клео кивнула и замолчала, тем более что губернатор как раз в этот момент закончил беседовать с распорядителем, и тот, откашлявшись, объявил:
- Итак, первым наши торги начнет аль-Ладар!
Аль-Нарик отступил в сторону, и первый из купцов вывел на помост своих невольников.
Клео внимательно следила за ходом торгов, ведь ей хотелось знать, что предстоит ей и Далиле. Как выяснилось, процесс представления рабов был довольно прост: женщины и мужчины по очереди выходили на помост, купец зачитывал информацию с листка, прикрепленного к груди невольника, затем отрывал его (кое-кто при этом тихонько вскрикивал) и демонстрировал товар лицом (вернее, другими частями тела: рабынь заставляли потрогать свою грудь, потом повернуться, потрогать свои ягодицы, а затем наклониться и развести ноги в стороны; рабы-мужчины же должны были обхватить руками свое мужское достоинство и показать, какое оно у них большое).
После этого собственно и начинались сами торги. То один, то другой джараханец (или джараханка) поднимали руку и называли (вернее сказать, выкрикивали) ту цену, которую они готовы были заплатить за данный аукционный лот.
Периодически разгорались скандалы, в ходе которых обе стороны обвиняли конкурента в том, что этот раб ему не нужен, и он всего лишь взвинчивает цену, чтобы заставить своего соперника выложить побольше денег и таким образом уменьшить его шансы на покупку другого невольника.
Изредка эти скандалы перерастали в потасовки, которые грозили охватить всю толпу, если бы не четкие действия стражников. Грозные воины легко, как корабль, созданный эльфами Тихой Гавани, рассекает волны, протискивались сквозь собравшийся на площади народ к драчунам и уводили их прочь (как пояснила Клео Далила, в темницу, где неудачливые покупатели будут вынуждены дожидаться суда, который состоится по окончании ярмарки).
Прекращался же торг после того, как распорядитель досчитает до трех, и никто не перебьет последнюю из названных цен. Тогда аль-Нарик бил в установленный в центре помоста гонг, и купец переходил к представлению следующего раба.
Купленного же невольника уводили с помоста стражи, и под их бдительным надзором он шагал (или она шагала) в сторону высокого (пятиэтажного) каменного здания. Туда же направлялся и покупатель (или один из его представителей, если это был знатный вельможа или просто очень богатый человек).
- Что там находится? – спросила у подруги Клео.
- Это специальное заведение, где рабам ставят клеймо нового хозяина и где эти самые хозяева могут опробовать приобретенный товар, - ответила Далила. – Мне тоже предстоит там вечером оказаться!
- А мне? – задала вопрос принцесса.
- А тебе, вряд ли, - дернула плечом чародейка. – Насколько мне известно, невольниц султана клеймят во дворце. И уж тем более никому не придет в голову опробовать его собственность в деле! За это его или посадят на кол, или отдадут на съедение специально обученным львам, которые будут отрывать от него по маленькому кусочку.
- Откуда такая осведомленность об обычаях Джарахана? – поинтересовалась Клео, которую давно уже терзал этот вопрос.
- В гильдии обучаются дети из разных стран, и темными ночами они любят рассказать страшные истории, свидетелями которых были. А казни – это излюбленное развлечение во всех странах, так что мне более или менее известны способы наказания за ту или иную провинность в том или ином царстве. Кроме того, я много путешествовала! – добавила в заключение волшебница.
- Если я услышу еще хотя бы одно слово с вашей стороны, то следующие два часа вам придется только смотреть, как другие утоляют свою жажду! – незаметно подкрался сзади один из людей в черном.
На улицах города и так было жарко, как и обычно в этих местах, а на площади к тому же собралась целая куча народу, так что раз в полчаса всем невольникам давали глотнуть воды из фляги, которую наполняли в фонтане. А иначе все рабы давно бы уже попадали в обморок.
Клео вспомнилось высказывание Далилы о том, что к ним должны относиться бережно, а угрозы охранника шли вразрез с ним, но задать вопрос она не решилась, опасаясь, что слова у человека в черном не разойдутся с делом.
Вынужденно умолкнув, принцесса принялась следить далее за ходом аукциона и дожидаться того момента, когда придет ее черед вставать на помост.
***
К вечеру жара чуть спала, и находиться в толпе народа (отнюдь не уменьшившейся за прошедшие часы) стало полегче.
Далила смахнула со щеки прилипшую прядь волос и, как только распорядитель ударил в гонг, поднялась на помост.
Аль-Шугур посмотрел на заметки на груди волшебницы, оторвал листок и, повернувшись к публике, громко объявил:
- А теперь вашему вниманию представляется рыжекудрая чародейка из Крании! Когда-то она могла повелевать силами природы, могла вылечить человека или убить его, могла сотворить то, чего не может быть, и уничтожить то, что уничтожить было нельзя! Сейчас же она стоит перед вами, смиренная и покорная, и ждет, кто же из вас станет ее повелителем!
- А где доказательства, что она и впрямь волшебница? – выкрикнул кто-то из толпы.
- Вот ее магический жезл и руны! – выступил вперед с подносом аль-Кисри.
Далила подумала, не прыгнуть ли на него и не попытаться ли отобрать свое имущество, но между ней и купцом стояли распорядитель и аль-Шугур. К тому же аль-Кисри мог выпустить поднос из рук, и тогда и жезл, и руны полетели бы в толпу зрителей, и тогда их уже не найти. Поэтому девушка осталась стоять на месте.
- Это могут быть предметы другого мага или вовсе бесполезные вещицы! – выкрикнул все тот же мужчина, и толпа загудела, выражая полное согласие с его словами.
- Можете верить, можете - нет! – ответил на это аль-Шугур. – Но эта дева сама по себе неплоха!
Он повернулся к Далиле, и та сделала то же, что до нее делали другие рабыни: сначала пощупала свою грудь, демонстрируя ее упругость, затем повернулась и пошлепала себя по ягодицам, а в конце нагнулась и развела ноги в стороны.
- Вот видите! – прокричал аль-Шугур и хлопнул чародейку по спине, веля выпрямиться и повернуться. – Итак, начальная цена этого лота – двадцать золотых дхарм! А тому, кто купит ее, достанутся и ее вещи! Причем совершенно бесплатно!
«А ты соврал тем пиратам, что за рыжих дают не больше пятнадцати!» - подумала волшебница.
- Двадцать пять! – раздалось тем временем из толпы.
- Тридцать! – спустя секунду кричали с противоположного конца площади.
Ставки быстро росли, и Далила даже ощутила некое подобие гордости, когда цена за нее перевалила за сто дхарм.
- Сто дхарм – раз! Сто дхарм – два! – начал отсчет распорядитель.
- Двести дхарм! – внезапно раздалось из одного из шатров.
Толпа мгновенно развернулась в ту сторону и оживленно зашепталась: не каждый день можно увидеть, как ставку удваивают и увеличивают сразу на сто дхарм. И то, и другое по отдельности возможно: первое – при малом размере ставок, второе – наоборот, когда ставки уже перевалили за пять сотен. Но чтобы это случилось одновременно! Такого здесь еще не видели!
- А чего вы все так уставились? – спросил сделавший ставку. – Лично мой господин верит, что она волшебница!
Далила внимательно всмотрелась в фигуру мужчины, закутанную в ткань так, что не прикрытой оставалась лишь узкая полоска лица вокруг глаз. Почему-то у чародейки создавалось впечатление, что она раньше видела этого джараханца, но не могла понять, где именно.
- Итак, двести дхарм – раз! – заново начал отсчет распорядитель. – Двести дхарм - …
- Двести пять! – подал голос кто-то из другого шатра.
- Двести десять! – ответили ему.
Похоже, слова о том, что кто-то верит в магические способности стоящей на помосте рабыни, подстегнули торги. Далила даже взглянула в лица аль-Шугура и аль-Кисри, предположив, что человек, предложивший двести дхарм, их агент. Однако в глазах обоих купцов читалось изумление, так что эту версию колдунье пришлось отбросить.
Постепенно торги дошли до отметки в двести пятьдесят три золотых дхармы, и аль-Нарик вновь начал отсчет:
- Двести пятьдесят три дхармы – раз! Двести пятьдесят…
- Триста! – бухнул в это время тот же человек, что предложил минутами ранее двести.
Лицо распорядителя вытянулось вниз, так он был удивлен прозвучавшей цене. Толпа вновь загудела, но на этот раз уже никто не попытался перебить ставку.
- Триста дхарм – раз! Триста дхарм – два! Триста дхарм – три! – досчитал аль-Нарик. – Продано!
Раздались жиденькие аплодисменты (большинство все еще не отошло от некоторого шока от услышанного и увиденного), и Далилу под них увели в сторону пятиэтажного каменного здания. У входа в него чародейку перехватил слуга ее нового хозяина, озвучивавший цену, и повел ее на самый верхний этаж, отпустив стражников обратно.
Волшебница, неловко перебирая ногами (которые, как и руки, все еще были скованы), поднималась по лестнице и чувствовала на себе пристальный взгляд мужчины.
Когда подъем был окончен, джараханец подвел рабыню к первой двери справа, открыл ее и толкнул девушку внутрь. Затем он закрыл дверь и негромко произнес:
- Повернись!
Далила послушно выполнила приказ и тут же сильно удивилась, так как мужчина достал из складок одежды ключ, врученный ему, очевидно, кем-то из купцов, и расстегнул наручники.
«Что он делает?» - подумала девушка, а джараханец тем временем опустился на колени и освободил чародейку и от оков на ногах.
- А Слон был прав, ты – просто прелесть! – произнес мужчина и размотал ткань, закрывавшую лицо.
Далила ахнула, узнав в нем Грифона, а наемник не терял времени даром и принялся целовать ее бедра, подбираясь все выше и выше.
- Что ты делаешь? – спросила волшебница, начиная учащенно дышать. – У тебя же есть Вараниэль, а у меня – Слон!
- Но ни ты, ни я не верим в прочность этих отношений! – проницательно заметил мужчина. – Так почему нас должно это останавливать?
Он подхватил Далилу, бросил ее на кровать, стоявшую в метре позади них (она непроизвольно охнула), быстро скинул с себя одежду и лег сверху.
- Может не стоит? – последний раз спросила чародейка, уже раздвигая свои ноги.
- Не попробуем – не узнаем! – ответил Грифон, руками лаская ее грудь.
- Верно! – улыбнулась волшебница, притянула его голову к своей и одарила наемника жарким поцелуем. – Я – твоя! – прошептала она и отключила свой разум, доверившись телу.
***
- И что я теперь скажу Слону? – задумчиво пробормотала Далила, перебирая тонкими изящными пальчиками волосы Грифона.
Она лежала спиной на каменном полу (когда они скатились с кровати, никто из любовников припомнить не мог) и наслаждалась: наемник ласкал ее грудь и живот своими сильными уверенными пальцами, изредка присоединяя к ним губы и язык.
- Правду! – ответил мужчина, не прекращая своего занятия. – Если ты расскажешь все сама, то, возможно, что вы и не расстанетесь. А если соврешь, то Слон точно тебя бросит! Я тоже все расскажу Вараниэль. Впрочем, она-то с самого начала знала, что я не обещаюсь хранить ей верность! – добавил он, целуя пупок девушки.
- А мне? – с ехидной улыбкой спросила Далила.
- И тебе не обещаю! – ответил Грифон, приподнимаясь и глядя ей в глаза. – Но всякое возможно! Ты согласна?
- Согласна! – кивнула чародейка и, обхватив шею наемника руками, прижалась своими губами к его губам.
В этот момент и распахнулась дверь в номер, и внутрь зашли Скорпион и незнакомый Далиле джараханец. Любовники вмиг отлипли друг от друга, и чародейка сильно покраснела. Она знала, какие чувства испытывает Скорпион к Грифону, и почувствовала себя виноватой.
Грифон, уже вскочивший на ноги, стал стремительно одеваться, а Скорпион села на кровать и бросила Далиле сверток со словами:
- Это твои одежда, жезл и руны!
Колдунья молча кивнула, не в силах заговорить с подругой, голос которой был ровен и спокоен, но глаза метали молнии, развернула сверток, быстро одела блузу и брюки, заткнула за пояс жезл и обвешалась рунами.
- Итак, все готовы меня слушать? – спросил джараханец, терпеливо ждавший, стоя у стены, пока Далила и Грифон приводили себя в порядок.
Волшебница и наемник кивнули, и он продолжил:
- Принцессу Клео приобрел представитель султана Наврута VIII за сумму в тридцать тысяч золотых дхарм!
Чародейка покраснела еще больше: едва Грифон начал ее целовать, как она сразу же забыла о своей спутнице и до сего момента не вспоминала о ней. Она искоса взглянула на наемника и по его взгляду поняла, что он-то все время помнил о Клео, но не мог удержаться.
- Очень большие деньги! – вставила свое слово Скорпион. – На такую сумму можно было вооружить три тысячи конных воинов. Что в нынешних условиях было бы для Джарахана весьма кстати.
- В нынешних условиях? – сдвинула брови Далила. – Что это значит?
- Я не успел ей рассказать, - ответил на брошенный в его сторону джараханцем взгляд Грифон.
- Понятно! – хмыкнул тот и, обращаясь к чародейке, произнес: - В таком случае вы не знаете, как меня зовут. Поэтому я представлюсь. Я – Алласан аль-Кинди, один из богатейших людей Джарахана и ставший таковым благодаря привитой мне отцом гостеприимности! Позвольте мне вкратце рассказать всю историю с самого начала.
Далила кивнула, и аль-Кинди, предложив ей сесть на кровать, сам устроился рядом (наемники при этом встали у двери) и завел рассказ о своем знакомстве с Грифоном, об их дальнейшем сотрудничестве и взаимовыручке и плавно перешел к тому, что же произошло за то время, пока чародейка была отрезана от вестей из внешнего мира.
- Постойте! – в какой-то миг девушка перебила джараханца. – Не может быть, чтобы войны разгорелись столь быстро!
- У всех агрессоров было достаточно времени на подготовку, - возразил ей Грифон. – Мы были без новостей практически целый месяц!
- Как это месяц? – не поняла Далила. – Ты забыл? Меня снабжал сведениями мой дед!
- Это был не твой дед, Далила! – покачала головой Скорпион. – Глава гильдии волшебников Парандас к тому времени был уже мертв! Убит ассасинами по приказу Хикилая для возведения в ранг главы аль-Джуни! С тобой связывался именно он, умело маскируя свою внешность.
- Дедушка мертв? – повторила чародейка, а в ее глазах заблестели слезы.
- Успокойся и возьми себя в руки, Далила! – строго произнес Грифон, подходя к девушке и обнимая ее за плечи. – Твой дед, конечно, был великим человеком, но у нас нет времени оплакивать его кончину. Мы должны предотвратить порабощение этого мира Хикилаем!
Колдунья кивнула, соглашаясь с его словами, несколько раз шмыгнула носом, но плакать не стала и молча дослушала аль-Кинди, а завершил джараханец свой рассказ такими словами:
- Принцессу Клео повезут в столицу султаната Джазу, и мы обязаны перехватить ее по дороге, так как в городе это будет уже невозможно сделать!
- Надо – значит, сделаем! – ответил ему Грифон. – У нас есть могущественная волшебница и двое превосходных наемников. Нам не страшна никакая стража!
- Охотно верю! – кивнул аль-Кинди. – Но считаю своим долгом предупредить вас о том, что султанский караван охраняют три десятка «воинов пустыни», а это отлично обученные бойцы! Впрочем, магов у них нет, а, стало быть, ваши шансы велики.
- Прошу прощения, что перебиваю! – вмешалась в беседу Далила, задумчиво вертя в левой руке свой жезл. – Но я должна заметить, что меня коснулись Антимагическим Медальоном, так что я не уверена, что в состоянии колдовать!
- Неожиданный поворот! – произнес джараханец и посмотрел на наемников.
Грифон и Скорпион переглянулись, о чем-то пообщались без слов, а затем мужчина обратился к чародейке:
- Но ты ведь способна телепортировать нас?
- Если хорошо знаю место, - ответила волшебница.
- Место ты не знаешь, - покачал головой наемник. – Но сможешь на него навестись, так как оно так и пышет магией.
- Что это за место? – удивленно приподняла брови Далила, перебирая в памяти все возможные объекты, которые достаточно насыщены магией, чтобы она могла переправить к ним себя и троих спутников.
- Фонтан Силы! – ответил Грифон. – Расположенный в Ландрии и охраняемый семьей кентавров. Никому раньше не доводилось искупаться в нем, но мне доподлинно известно, что вода из него восстановит все твои силы и даже сделает тебя еще сильнее!
- Но кентавры так просто к нему не подпустят! – возразила чародейка.
Она слышала об этом Фонтане Силы, созданном по преданию одним из могущественных волшебников древности, чье имя не сохранилось, и, хотя никогда там не бывала, знала, что охраняющие его кентавры подпустят к Фонтану только того, кто сможет их одолеть. Тысячи лет эту семью полулюдей-полуконей атаковали смельчаки-одиночки, небольшие отряды авантюристов и даже целые армии, но никто так и не смог добыть хотя бы каплю воды.
- Кентавров мы берем на себя! – решительно заявил Грифон. – Твоя задача – искупаться в Фонтане и все!
- А почему вам просто не догнать караван султана и не перебить его охрану вдвоем? – спросил аль-Кинди. – Это, конечно, сложно, но не невозможно!
- Потому что способности Далилы понадобятся нам не только и не столько для этого, сколько для того, чтобы пройти сквозь Проклятые Земли! – ответила Скорпион.
- Что ж, это ваш выбор! – хлопнул себя по коленям джараханец. – Отправляйтесь, куда считаете нужным, но не забудьте забросить меня обратно в Вараш!
- Боюсь до того момента, как Далила окунется в Фонтан, тебе, мой дорогой друг, придется путешествовать с нами! – усмехнулся Грифон. – У нее просто не хватит сил, чтобы отправить тебя точно в Вараш, а выходить отсюда без рабыни и слуг тебе опасно!
- Так и знал, что ты меня втянешь в неприятности! – усмехнулся в ответ аль-Кинди. – Ладно, я отправлюсь с вами, но, сам понимаешь, большой помощи от меня не дождешься!
- Знаю! – кивнул Грифон и повернулся к Далиле: - Ты готова отправить нас к Фонтану?
- Готова! – вздохнула чародейка и встала с кровати: - Встаньте в круг и возьмитесь за руки! – велела она наемникам и владельцу постоялых дворов.
Двое мужчин и женщина встали, как им было велено, чародейка дотронулась до серьги с Руной Телепортации, положила руку на плечо Скорпиону, зажмурила глаза и сосредоточилась на Фонтане Силы.
Миг – и в комнате уже никого не было.
Глава 6
За много миль от джараханского города Тариан в налисийском царстве, в городе под названием Жазиань, на центральной площади также собралось много людей. И сделали они это по той же причине, что и жители султаната, - из-за открытия невольничьей ярмарки. Размах ее был, правда, существенно меньше, но Трил и Тандиэль, присутствовавшие на ней в качестве товара, об этом не знали.
После того, как пираты продали часть своей добычи аль-Шугуру и аль-Кисри, они остались ждать перекупщиков из Налисии. Рабы, и среди них Трил и Тандиэль, сбились в кучу и смиренно ждали прибытия новых купцов, оглядывая окрестности.
Кранийский стражник также делал это, теряясь в догадках, как же эти перекупщики не боятся двигаться чуть ли не через весь континент с таким ценным грузом. Но через полчаса Тандиэль наклонился к нему и шепнул:
- Они прибудут на гоблинском дирижабле!
- Откуда ты знаешь? – взглянул в лицо эльфу юноша.
- Мое зрение острее вашего, и я вижу приближающийся к нам дирижабль! – просто ответил Тандиэль.
Он оказался прав: вскоре воздушное судно могли уже разглядеть все присутствовавшие на берегу, а еще через пять минут оно мягко приземлилось на песок, чуть зарывшись в него носом. Затем кто-то, кого Трил не видел (скорее всего, гоблин), откинул трап, и по нему медленно спустились трое налисийских купцов (их стражник узнал по значку в форме пятиконечной звезды, приколотой к груди), человек семь охраны (все они были наемниками, а не профессиональными солдатами, нанятыми для охраны) и десять мужчин, каждый из которых спустился с дирижабля с мешком золота на плечах.
Торговались пираты, как и в случае с джараханцами, долго, цепляясь за каждую четверть флорина (в Налисии, как и в Мараккской империи, в ходу были именно золотые флорины). Впрочем, в ходе этих деловых переговоров столь конфликтных ситуаций, как в прошлый раз, не возникало.
Единственная заминка случилась, когда налисийцы увидели среди невольников Тандиэля. Эльфы крайне редко появлялись на рынках рабов (как в качестве товара, так и в качестве покупателей), а любой купивший их рисковал навлечь на себя гнев всей этой могучей расы. Впрочем, это нисколько не преуменьшало количество желающих их приобрести, увеличивая лишь цену на таких невольников.
- Пятьдесят золотых флоринов! – обронил старший из купцов, осмотрев Тандиэля и даже пощупав его пенис.
- Сколько это в дхармах? – шепотом обратился главарь пиратов к своему помощнику, чьи усы свисали ниже подбородка.
- Сто! – также тихо ответил помощник. – Ловрин, требуй шестьдесят! – посоветовал он своему командиру.
Главарь пиратов тут же воспользовался его советом. Купцы некоторое время обсуждали этот вопрос, а затем предложили пятьдесят пять золотых флоринов. Пиратов предложенная цена устроила, и торг был завершен.
Когда все невольники были оценены (Трила, кстати, оценили в десять флоринов), купцы велели своим людям отдать четыре мешка с золотом пиратам, а те, в свою очередь, помогли им перегнать всех рабов на борт дирижабля, а далее в трюм.
Затем налисийцы попрощались с пиратами и отдали гоблинскому экипажу команду на взлет. Четверо сородичей Лариндука засуетились, забегали по палубе, что-то дергая, что-то покручивая (Трилу это было не видно, но в своем воображении он интерпретировал раздававшиеся сверху звуки именно так), и вскоре воздушный корабль оторвался от земли и медленно (то есть, на самом деле, конечно, быстро, но он шел так плавно, что скорость казалась невысокой) полетел в сторону Налисии.
В трюме дирижабля было тесновато, но не так, как в трюме пиратского корабля, так что Трилу и Тандиэлю (да и всем остальным невольникам) было чуточку полегче переносить это путешествие. Кроме того, кормили их налисийцы не в пример лучше, чем пираты. Сразу было видно, что они приобрели рабов за деньги и не собирались терять товар из-за глупого желания сэкономить.
Время от времени охранники даже выводили невольников маленькими группами (пять-семь человек) на палубу, давая подышать свежим воздухом и полюбоваться видами, открывавшимися с бортов дирижабля.
Пейзажи были великолепны: еще никогда Трилу не предоставлялась возможность с высоты птичьего полета окинуть взором огромные лесные массивы Последнего Приюта или серые, без малейшего следа какой-либо растительности, горы горных гномов, заполненные изнутри хитросплетениями шахт, коридоров, дворцовых палат и всего остального, что могли построить гномы (откровенно говоря, юный страж слабо себе представлял быт этой расы).
Но были картины, которые заставили Тандиэля и Трила насторожиться: то тут, то там они замечали передвижения огромных воинских масс, а иногда им встречались стаи стервятников, паривших над каким-либо местом, а внизу на земле белели кости (наверняка, человеческие).
По вечерам, сидя в темном трюме, эльф и человек обсуждали увиденное и сходились в одном: пока они пробирались тайными тропами сквозь леса, а потом находились в плену у пиратов, весь мир охватила война. И спровоцирована она была, несомненно, Хикилаем и его прислужниками.
- Интересно, как там остальные? – говорил под конец таких разговоров Трил.
- Зачем думать об этом? – спрашивал в ответ Тандиэль. – Ведь мы не можем помочь даже самим себе, не говоря уже о них!
На этом беседа заканчивалась, и эльф отворачивался в другую сторону и засыпал. Юноша тоже закрывал глаза, но еще долго думал об остальных (в основном, конечно, о Клео) прежде чем погрузиться в сон.
Через семь дней (а путь по земле занял бы не меньше месяца!) гоблинский дирижабль прибыл в город Жазиань и приземлился на его окраине, и невольников принялись сгонять на землю.
Подгоняемый грозными окриками Трил бегом спустился по трапу и, кинув взгляд на гоблинов, что возились со своим судном, с сожалением произнес:
- Жаль, что нам так и не удалось сообщить, что Лариндука взяли в плен пираты!
- Я бы на твоем месте сейчас думал о другом! – хмыкнул стоявший рядом Тандиэль. – А именно о том, как нам освободиться! Если мы это сделаем, то сможем связаться с любым гоблином и сообщить ему о приключившемся с его сородичем несчастьем. А если нет, то толку от нашего сообщения будет мало. Во всяком случае, для нас самих!
- Ты что, думаешь только о самом себе? – возмущенно воскликнул юноша.
- Тише, Трил, тише! – шепотом велел эльф, так как один из охранников оглянулся на шум. – Да, я думаю о самом себе, так как не могу быть уверен в том, что наши друзья еще живы. И согласно моим убеждениям, вначале нужно спастись самим, а уж потом думать о том, как найти остальных!
Спорить с Тандиэлем Трил не стал, так как был более чем уверен, что гораздо более старший товарищ легко его переспорит, но остался при своем мнении.
Через пару минут все невольники стояли обеими ногами на земле, и купцы расплатились еще одним мешком золота с доставившими их гоблинами. Недоверчивые сородичи Лариндука развязали мешок, высыпали монеты на пол, тщательно пересчитали их, положили обратно и лишь после этого попрощались с нанимателями и подняли свой дирижабль в воздух, направив его к располагавшейся неподалеку (Трил об этом, впрочем, не знал) верфи.
Налисийцы же построили рабов в две колонны и погнали их в центр города. Один раз этот караван был остановлен местными стражниками, но купцы быстро заплатили необходимую пошлину, и задержка составила не более десяти минут.
Вскоре Трил, Тандиэль и остальные рабы вместе со своими временными хозяевами и их охранниками вышли на центральную площадь Жазианя, где уже стал скапливаться народ (покупатели ближе к помосту, купцы со своими невольниками по периметру). Самые знатные и богатые люди, как быстро понял Трил, восседали в мягких удобных креслах, расставленных на балконах окружающих площадь гостиниц (причем, чем выше было место, тем знатнее был тот, кто его занимал).
Как и в Тариане, здешнюю ярмарку открывал местный губернатор, которого, в отличие от коллеги, никто не поторапливал и поэтому он смог произнести длинную и торжественную речь, полную хвалебных слов в адрес купцов, покупателей и даже рабов. Преимущества ярмарки в Жазиане губернатор расписывал минут десять, не меньше, и все это время народ терпеливо ждал, когда же он выговорится.
Наконец, первый человек в городе умолк и уступил место распорядителю. Тот также разродился длинной и бессмысленной речью, суть которой сводилась к тому, что никто из присутствующих не пожалеет о том, что пришел на ярмарку.
Выступление распорядителя оказалось еще длиннее, чем губернаторское, но, в конце концов, он и сам устал слушать свой скрипучий голос и объявил-таки о начале торгов.
В целом (хотя Тандиэль и Трил об этом не знали), налисийский аукцион не очень-то отличался от джараханского. Купцы также по очереди (ее порядок был определен заранее) выводили свой товар на помост, зачитывали данные с куска пергамента на груди невольника, заставляли его или ее продемонстрировать свои данные (этот процесс ничем не отличался от того, что имел место в Тариане), затем объявляли стартовую цену, и начинались торги. После приобретения раба отводили в специально подготовленную гостиницу, где его (или ее), как и в султанате, клеймили и, иногда, проверяли на профпригодность.
Пожалуй, единственным, что отличало ярмарку в Жазиане, было то, что на ней продавалось гораздо больше рабов-мужчин и, соответственно, на ней присутствовало гораздо больше покупателей-женщин.
Постепенно очередь выходить на помост подбиралась и к Трилу с Тандиэлем, а у юного стража все еще не было никаких идей по поводу того, как можно обрести свободу. И вот в момент, когда он уже подумывал о том, а не лучше ли умереть, чем жить как раб, до него донесся шепот эльфа, а затем уроженец Последнего Приюта дотронулся до спины кранийца.
- Что ты делаешь? – слегка откинув голову назад, спросил Трил.
- Ставлю на тебе метку своего народа, чтобы дать знак эльфийскому магу о необходимости и твоего спасения! – ответил Тандиэль.
- Эльфийскому магу? – недоуменно переспросил юноша.
Он внимательно оглядывал всех покупателей уже не один час и никакого эльфа не заметил.
- Ты его не видишь, так как он, как и любой представитель моей расы, умеет скрыться от чужого взора, - произнес Тандиэль. – Но он здесь и готов действовать!
Знание о близости союзника вселило в Трила уверенность, и на помост он выходил с ясным осознанием того, что уж рабом-то он точно не станет.
Купец взглянул на пергамент на груди юноши и стал зачитывать публике содержащуюся на нем информацию, как вдруг вокруг помоста вспыхнуло огненное кольцо, причем ровно по той линии, что образовывали собой стражники. Ноги воинов тут же загорелись, и солдаты в панике кинулись в разные стороны, врезаясь в толпу и поджигая одежду на других, увеличивая тем самым масштабы паники.
Стоявшие на помосте рядом с Трилом купец, охранник и распорядитель, растерялись и застыли как вкопанные, не зная, что делать. Юноша же молниеносно развернулся и ударил цепями, сковывавшими его руки, охранника в лицо. Мужчина, не ожидавший нападения, повалился на доски, и кранийский страж, не устоявший на ногах, стал падать на него.
Однако Трил успел совершить кувырок и встать на ноги на другой стороне помоста, сжимая в руках меч охранника, который он успел выдернуть из ножен. Один удар – и оковы на ногах перерублены!
Тем временем Тандиэль, освободивший уже и руки, и ноги, и эльфийский маг, которого наконец-таки Трил смог разглядеть, запрыгнули на помост и подбежали к юноше.
- Пригнись! – крикнул эльфам Трил и сам слегка согнул ноги в коленях.
Тандиэль и маг последовали совету кранийца, и над их головами просвистело копье, которое метнул один из непострадавших от огня стражей. Оружие пролетело мимо целей и врезалось в охваченную паникой толпу, убив накачанного мужчину с забранными на затылке в хвост волосами.
- Телепортируемся! Быстро возьмите меня за руки! – выкрикнул маг.
Трил и Тандиэль схватили своего спасителя за руки, и тот скороговоркой стал произносить заклинание. Тем временем опомнившиеся стражи пытались пробиться сквозь толпу к помосту, прокладывая себе путь мечами.
«Повезло, что у них нет луков и арбалетов», - подумал Трил и в этот момент увидел, как к нему, со свистом разрезая воздух, летит стрела.
Юноша зажмурился, приготовившись к боли, но боли не последовало. Краниец тут же распахнул глаза и обнаружил, что стоит уже не на помосте, окруженном толпой налисийцев, а в лесу, и над его головой тихо шумят листвой деревья.
- Вы в порядке? – словно издалека услышал Трил голос эльфийского мага. – Никто не ранен?
- Нет! – ответил за двоих Тандиэль. – Только мой друг, кажется, оказался под влиянием здешних деревьев!
Трил же в этот момент испытывал невероятное умиротворение. Он пребывал в полой уверенности, что весь мир абсолютно счастлив и готов любить его целую вечность, а он, в свою очередь, готов так же долго любить весь мир.
Юноша лег лицом вниз на мягкую траву и развел руки в стороны, намереваясь обхватить весь мир и прижать его к своей груди. Он чувствовал, как земля подается ему навстречу, как она протягивает к нему свои руки, стремясь обнять своего блудного сына и никогда уже не отпускать…
В следующий миг Трил обнаружил, что лежит, уткнувшись лицом в почву, а на его затылке покоятся руки эльфийского мага. Краниец стряхнул их с себя, перевернулся на спину, сел и ошалело огляделся вокруг.
- Что это было? – спросил он через минуту, глядя в лицо магу.
- Ты испытал на себе, Трил, действие одного из защитных заклинаний, самого миролюбивого, - ответил эльф. – К сожалению, на наших врагов, защищенных магией Хикилая, оно не оказывает такого потрясающего эффекта!
- Знаете мое имя? – из всего услышанного Трил разобрал лишь эти четыре звука.
- Конечно! – ответил ему Тандиэль. – Это ведь Карадиэль, один из советников владыки Лесной Обители Барандиэля, и он был на совете, который отправил нас в поход.
- Не увенчавшийся, по всей видимости, успехом, - вздохнул маг. – Нет! – поднял он вверх руку. – Не стоит рассказывать все мне сейчас. Вы сделаете это по дороге к дворцу владыки! Идемте! – советник стремительно развернулся и зашагал через деревья.
Тандиэль помог Трилу подняться, и они вместе пошли вслед за своим проводником.
***
Шли они долго. Хотя, возможно, это Трилу и показалось. В лесу было светло, но солнце при этом не проникало через листву, так что сориентироваться по нему юноша не мог. Дорога же при этом была скучна и однообразна, а это всегда создает впечатление, что миновало не пять минут, а целый час.
Роль рассказчика взял на себя Тандиэль, и Трил был ему за это благодарен, так как его усилий едва-едва хватало на то, чтобы не отстать. Эльфы (что один, что второй) легко скользили сквозь деревья и кустарники, безошибочно определяя верную дорогу. Краниец же с трудом пробирался через пышную растительность (и это при том, что она сама отклонялась в сторону, когда он к ней приближался), а уж найти правильный путь ему было не по силам: он не видел ни одной тропки и не знал, как эльфам удается без проблем выбрать правильное направление. Время от времени Трилу даже казалось, что они бродят кругами, настолько все вокруг было похоже друг на друга.
Тандиэль же тем временем пересказывал Карадиэлю все, что произошло с ними с момента начала экспедиции. Маг, чью фигуру скрывал накинутый сверху плащ (кстати, в отличие, от эльфов-воинов, носивших легкие доспехи, Карадиэль был одет в рубаху и штаны), никак не реагировал на повествование и продолжал, молча, прокладывать путь.
Лишь однажды, когда речь зашла о предательстве кого-то из тех, кто присутствовал на совете, их проводник остановился и пояснил, что предатель давно установлен.
Им оказался принц Царк, наследник трона Сорона. А изобличили его довольно просто: во время покушения на собственного отца. Очевидно, принц считал своего родителя уже достаточно немощным стариком, не способным различить затаившуюся опасность, и считал, что легко заколет правителя Сорона, когда тот будет спать.
Однако граф Курот, опытнейший воин, взошедший на трон не по праву рождения, а по причине своих славных подвигов, позволивших ему жениться на дочери его предшественника, не утратил с возрастом своих умений. Он проснулся еще в тот момент, когда Царк только подкрадывался к спальне отца, и сразу же схватился за свой меч, который всегда держал под подушкой. Так что, когда принц открыл дверь, ведшую в покои графа, тот уже ждал убийцу.
Конечно, Курот и мысли не допускал, что его пожелает убить его собственный сын, и это дало Царку некоторое преимущество в начале боя. Принц даже успел ранить родителя в плечо, но тот вскоре опомнился и сам перешел в атаку.
Царк отчаянно отбивался от выпадов своего многоопытного отца и, рассчитывая на свою молодость, пытался измотать противника. Возможно, его план бы и удался, тем более что он отпустил под благовидным предлогом всю охрану на ночь, но в дело вмешался случай.
Один из молодых стражников тайком пробирался к одной из служанок, с которой состоял в любовной связи, но в темноте и по неопытности перепутал окна (в соронском дворце, в отличие от остальных, комнаты для прислуги располагались в том же здании, что и спальни правителей) и был вынужден пробираться по коридорам в нужную ему комнату. И в этот момент парень услышал звон мечей, раздававшийся из спальни графа.
Разумеется, он тут же бросился туда и уже через пять минут ворвался внутрь, застав отца и сына, скрестившими мечи. Граф и принц одновременно выкрикнули, что второй из них предатель и должен быть убит.
Это и была вторая ошибка Царка. Если предатель – он, то его появление в спальне Курота легко объяснимо. Но если предатель – его отец, то почему принц пошел к нему посреди ночи, а не объявил об этом прилюдно, на состоявшемся днем совете вельмож?
Стражник обратил внимание на эту нестыковку и бросился на принца. И тут же пал, пронзенный острым мечом. Все-таки Царк тоже был достойным воином.
Но той секунды, что потребовалось его сыну для того, чтобы заколоть стража, хватило графу для того, чтобы отрубить несостоявшемуся отцеубийце голову.
Уже на следующее утро после покушения Курот понял, что Царк, как лицо, знавшее о снаряженной экспедиции, мог сообщить о ней Хикилаю. Это косвенно подтверждалось и найденным в комнате принца хрустальным шаром. Придворному волшебнику, правда, не удалось выяснить, с кем связывался наследник соронского трона, но подозрений было достаточно, и граф отправил гонца в Шарод, чтобы предупредить союзников об опасности.
Однако гонец прибыл в город лишь через два дня, хоть и не останавливался и менял на каждом постоялом дворе коня на более свежего, предоставляя заверенную правителем грамоту. Приехав же на место, он узнал, что в ночь покушения на Курота отряд, сопровождаемый наемниками во главе с Грифоном, поймал ассасина, пытавшегося убить одного из спутников, долго пытал его, а затем уехал.
Пару дней после этого по поручению Курота отряды соронских всадников прочесывали окрестности, но следов экспедиции не обнаружили, и были затем срочно переброшены на юг, где скапливал свои силы Джарахан.
После этого небольшого отступления Тандиэль продолжил рассказ и поведал и о нападении у берегов пруда, и о спасении деревушки, и об атаке пиратов, в результате которой они и оказались в Налисии.
- А ты, каким образом оказался там, брат? – спросил Тандиэль.
- Мы узнали, что на рынке рабов будет продаваться эльф, и решили отправить кого-то ему на выручку, - ответил Карадиэль. – Выбор пал на меня, ведь я лучше всех могу скрыться от чужих глаз!
- Но почему вам понадобилось прятаться в Налисии? – недоуменно спросил Трил, нагоняя притормозивших (наверняка именно потому, что он отстал) эльфов.
- Потому мы с ними ведем войну! – просто ответил маг.
- С каких пор? – нахмурился Тандиэль.
- С недавних! – вздохнул советник владыки Лесной Обители. – Похоже, пришел мой черед рассказывать о событиях, прошедших мимо вас!
С этого момента они стали двигаться чуть медленнее, чтобы Трил, не поспевавший за своими спутниками, не пропустил ни слова.
Впрочем, особо длинным повествование не получилось. Карадиэль вкратце поведал о том, кто и с кем в данный момент ведет войну, сообщил об убийстве Парандаса, о гибели в бою принца Крума и чуть более подробно рассказал о ситуации в его крае.
В Лесную Обитель враги вторглись сразу с двух сторон: с севера и с юга. Однако если южный противник (то есть, войска Налисии) особой угрозы не таил, так как он одновременно воевал еще и с Мараккской империей, и с Ландрией, то северный враг представлял огромную опасность.
- Мы зачаровали весь наш лес, - говорил Карадиэль. – Зашедшие внутрь вражеские воины испытывают сначала умиротворение, затем страх и панику, потом пытаются покончить с собой! Если это не действует, то деревья незаметно для глаза меняют свое положение, заманивая врагов в болота или в засады, обустроенные моими братьями и сестрами, или же вырывают свои корни из земли и бросаются в атаку.
Но, несмотря на столь красочное описание защитных мер, эльфы Лесной Обители постепенно отступали вглубь своего леса. Как оказалось, Хикилай окружил своих солдат магической защитой, и поэтому заклинания действовали только на каждого десятого воина. К тому же эта защита обладала еще одним действием: любой северный гном, решившийся перейти на сторону врагов Хикилая, умирал мучительной смертью.
Впрочем, не обходилось и без исключений, ведь гномы всегда славились своей врожденной способностью противостоять магии. Кое-кому все-таки удалось достигнуть дворца Барандиэля, и они смогли поведать о созданных по велению Повелителя (именно так, с большой буквы!) и чертежам Механика машинам, способным создавать пламя, жар которого превышает жар пламени драконов.
И это, в самом деле, было так. Очень скоро войска Хикилая, поняв исходящую от деревьев опасность, стали сжигать их, выпуская из машин огонь или выплевывая из них нечто, легко воспламенявшее зачарованный лес.
- Значит, все плохо? – спросил потрясенный Трил.
- Ну, не совсем, - постарался вселить в спутников нотку оптимизма Карадиэль. – Вот уже три дня, как мы удерживаем линию фронта, не допуская дальнейшего продвижения гномов на юг. Здравствуй, Аданиэль! – без малейшего перехода произнес маг.
В первую секунду Трил не понял, к кому он обращается, но затем неожиданно обнаружил, что их маленькую группку окружили появившиеся будто бы из-под земли семеро эльфиек-лучниц, одетых в металлические лифы и юбки и со шлемами на головах.
- И тебе здравствуй, Карадиэль! – ответила одна из эльфиек, опуская лук, делая шаг вперед и снимая шлем.
Ее красивые светлые волосы при этом упали вниз, до самых лопаток.
- Это должно быть тот самый эльф, которого должны были продать как невольника? – посмотрела Аданиэль на Тандиэля.
- Я – Тандиэль! – с достоинством ответил уроженец Последнего Приюта, ничуть не стесняя своей наготы (а вот Трил прикрывал ладошкой пах, чем вызывал улыбки на лицах лучниц). – Сопровождал в походе принцессу Клео и был захвачен в плен пиратами и присоединившимися к ним волшебниками!
- Понятно! – протянула командир эльфиек. – А это что за симпатичный юноша? – окинула она взором Трила (юноша почувствовал, как против его воли поднимается его мужское естество).
- Это личный страж принцессы по имени Трил! – ответил за друга Тандиэль.
- Ясно! – кивнула Аданиэль и жестом велела остальным эльфийкам убрать луки. – Что ж, владыка будет рад принять у себя столь дорогих гостей! – торжественно произнесла она. – Прошу следовать за нами! Мы проведем вас к дворцу!
Эльфийка повернулась спиной к Карадиэлю, Тандиэлю и Трилу и пошла сквозь деревья. Мужчины под присмотром то ли почетного эскорта, то ли охраны из лучниц (Трил очень надеялся на первое) последовали вслед за ней.
- Можешь не прикрываться, страж по имени Трил! – не оборачиваясь, бросила Аданиэль. – Мы наблюдали за вами задолго до того, как предстать пред вашими глазами, так что успели рассмотреть все в мельчайших деталях!
Юноша почувствовал, что краснеет, а затем увидел (эльфийка как раз повернула направо) веселые искорки в глазах командира лучниц. Аданиэль ощутила на себе взгляд кранийца и одарила его обворожительной улыбкой, от которой Трил покраснел еще больше, а его пенис так налился силой, что прикрываться не было уже никакого смысла.
Искренне надеясь, что эльфийки не растолкуют его состояние превратно, юноша убрал руку и двинулся дальше, ловя время от времени на себе любопытствующие взгляды лучниц.
«Вот так-то лучше!» - раздался в его голове голос Аданиэль. – «Не удивляйся, я – телепат! И постарайся расслабиться! Никто из нас тебя не обидит, скорее даже, наоборот!»
Даже не видя ее лица, Трил знал, что на нем сейчас гуляет ехидная ухмылка из-за двусмысленности последней фразы, и решил держаться от нее подальше.
Глава 7
На следующий день после разговора с Линрхом, сразу после обеда, Вараниэль вывели из темницы четверо орков-охранников и повели темными, слабоосвещенными, коридорами к месту проведения ритуала.
Эльфийка спокойно шла между ними, чувствуя хлад металла в своей правой руке, в которой находился ключ от оков. Любой эльф действительно мог отвести глаза своему врагу. Правда, чем больше предмет, тем больше сил на это требовалось, и, к примеру, полностью скрыться с глаз при свете дня мог только маг.
Впрочем, Вараниэль была не до конца честна сама с собой. Все-таки она немного нервничала из-за предстоящего ей совокупления с Верховным Шаманом. Но эльфийка понимала, что стоит ей дать слабину, и ее волю сломают также легко, как волю ее предшественниц.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, девушка принялась повторять в уме схему коридоров, которую ей предоставил Линрх. Она учила ее всю ночь и утро и надеялась, что все запомнила правильно, так как, следуя за охранниками, успела понять, что здешние катакомбы не уступают по трудности восприятия туннелям гномов.
- Чего-то она притихла! – пробормотал в этот момент орк, шедший справа сзади Вараниэль. – Ее подружки в такие моменты отчаянно верещали и пытались сбежать!
- Просто она умнее их! – усмехнулся орк, шедший слева спереди (эльфийка узнала в нем Друрха). – Сразу поняла, что лучше расслабиться и получать удовольствие! – и он дико загоготал, довольный собственной шуткой.
Его приятели также засмеялись, а Вараниэль подумала о том, с каким удовольствием она освободила бы сейчас руки, выхватила топор у одного из орков и размозжила им череп Друрха.
Но делать этого не стоило по одной причине: она бы тут же погибла на месте от ударов его соплеменников.
Поэтому эльфийка сделала вид, что действительно смирилась с уготованной ей участью, и продолжила движение, понурив голову.
***
Слона и еще четверых рабов-мужчин вели под охраной к месту, которое Линрх окрестил «Место Кровавой Дани и Очищающего Огня». Насколько понял Слон, это был небольшой уступ в скале, на котором один из четырех помощников Верховного Шамана перерезал пленнику горло, а затем сбрасывал безжизненное тело в жерло вулкана, коим собственно и являлась скала.
Наемник не до конца доверял пришедшему к нему вчера вечером орку, пусть тот и рассказал довольно складную историю, объяснявшую его поведение. Не рассеяло сомнений мужчины и то, что Линрх дал ему ключ от оков, который в данный момент благополучно покоился за щекой Слона. Наемник хорошо помнил урок своего учителя Грифона: «Никогда не доверяй тому, кто не доказал право на твое доверие, рискнув ради тебя своей жизнью! И даже такому человеку доверяй только наполовину!»
Мужчина шагал по коридору и приглядывался к своим охранникам. Как и все орки, они были мускулисты и вооружены тяжелыми боевыми топорами (с небольшой рукояткой, в отличие от гномьего оружия), которыми наверняка владели в совершенстве. Также у каждого из них было еще одно оружие: выпирающие клыки, которыми вполне можно было проткнуть насквозь бедро средних размеров мужчины.
Однако, в принципе, Слон вряд ли в чем им уступал. Учитывая же элемент неожиданности и расслабленность в предвкушении праздника орков, наемник вполне мог освободиться от наручников, прикончить пару-тройку охранников и скрыться в ближайшем туннеле.
Но мужчина уже убедился, что сориентироваться в здешнем лабиринте непросто даже при свете факела, а уж в полной темноте (а именно так ему предстоит двигаться, чтобы его не могли заметить издалека) это было просто нереально.
План же коридоров, который наемнику обстоятельно передал Линрх, включал в себя только те туннели, что вели от Места Кровавой Дани и Очищающего Огня к залу Священного Таинства, в котором должна будет находиться Вараниэль. Именно ей начальник местной стражи и передал остальную часть плана, которая должна была вывести беглецов к драккарам.
«Вот и еще одна причина не доверять ему», - подумал Слон. -
«Почему он не передал мне вторую часть плана? Мало ли что случится с Вараниэль! Я, конечно, обязан попытаться ее спасти, но теперь я просто вынужден это сделать, ведь иначе мне просто не выбраться!»
Тем временем коридор, по которому они шли, расширился, а затем, после очередного поворота, забрезжил свет. Уже через несколько минут Слон и остальные невольники вышли на уступ, где уже располагался сгорбленный тролль-шаман и еще семеро (в придачу к стоявшим позади десятерым) орков-охранников.
- Вовремя! – проскрипел тролль, на поясе у которого висел огромный ритуальный нож. – Я как раз ощутил пробуждение Црита! – он воздел голову к небу и прокричал что-то на своем наречии.
В этот момент у остальных невольников (да и у наемника, чего уж тут скрывать) мурашки побежали по телу. И не удивительно, ведь небо, на котором только что сияло солнце и проплывали редкие облака, внезапно потемнело, а вслед за этим на нем высыпали звезды.
«Неужели он обладает властью над временем?» - Слон почувствовал, что у него трясутся колени.
- Да, я чувствую, как его воля наполняет мое тело! – продолжал вопить шаман и пустился в жутковатый пляс на краю пропасти.
Временами старый тролль (его возраст выдавала не столько лысина, ведь все тролли бреют голову, сколько уже порядком сточившиеся клыки) вообще ставил одну ногу прямо в воздух, но не падал, словно там была твердая поверхность. И, судя по тому, с каким спокойствием к этому опасному танцу относились орки-охранники, для них это было обычным делом.
- Сегодня прольется кровь! Кровь человеческих рабов! Кровь, которую впитает великий Црит! Кровь, которая даст ему силы! Силы, которые он вселит в нас! Силы, которые помогут нам одолеть всех наших врагов! – продолжал бесноваться шаман.
«Он либо сумасшедший, либо обкурился каких-то травок», - подумал Слон, следя за танцем тролля.
А шаман продолжал подпрыгивать вверх, повисать над пропастью и кричать. Только теперь он все чаще кричал на своем наречии.
Так продолжалось минут пять, и наемник уже начал подумывать о том, чтобы плюнуть на совет Линрха (тот говорил, что бежать нужно только, когда тролль попытается принести в жертву самого Слона), освободиться от наручников, раскидать орков и нырнуть в коридор, из которого они вышли, и тут случилось то, что заставило мужчину изменить свое решение.
Продолжавший выписывать коленца, удивительные для человека (то есть, тролля) его возраста, шаман неожиданно подпрыгнул к одному из невольников, стремительно запрокинул ему голову, полоснул ножом по шее (фонтан крови ударил в воздух), затем скинул тело в кипящую внизу лаву.
Слон еще не успел оправиться от невероятной быстроты движений тролля, как вулкан вдруг загудел, заревел и выбросил вверх огромную струю лавы (метров сто, не меньше), остановившуюся всего лишь в считанных сантиметрах от уступа, на котором стояли шаман, орки и рабы.
- Црит принял жертву! – издал яростный рев тролль, и орки, сорвав фляги, крепившиеся к поясам их юбок, запрокинули головы и вылили в себя мутновато-желтую жидкость.
Проглотив этот алкогольный (по словам Линрха) напиток, охранники разразились оглушительными воплями, от которых даже у видавшего виды Слона вспотели ладони.
- Цриту нужна еще кровь! – продолжил свой танец тролль, а наемник понял, что шансов уйти отсюда живым у него не так много, как он думал раньше.
***
Зал Священного Таинства оказался огромной куполообразной пещерой, в которой искусственно были созданы несколько десятков ярусов, разделенных на несколько сотен лож. К каждой ложе вел отдельный туннель, а вместить она могла до десяти орков и троллей.
Когда Вараниэль и других рабынь ввели внутрь, все ложи были уже заполнены до отказа, и зрители приветствовали входящих ревом и криками.
«Хорошо, что здесь еще не все представители их расы», - подумала эльфийка, пробегая взглядом по тысячам свирепых морд (впрочем, среди них она увидела и несколько милых лиц, в том числе своего знакомого Линрха).
Еще вчера вечером Линрх поведал пленнице, что всего на гигантском острове (его даже можно было назвать маленьким материком) живут около ста тысяч орков и троллей, что сравнимо с численностью всей армии Мараккской империи и лишь немного уступает количеству имеющихся в распоряжении султана Наврута VIII воинов.
Но внизу, где собственно и должно было совершаться главное действо ритуала, народу было совсем немного: десять орков-охранников, полностью обнаженных и с вожделением глядящих на рабынь, три орка-шамана (один из них со страшными красными глазами и перекошенной мордой был Верховным Шаманом), один тролль-шаман (кажется, тот самый, что осматривал Вараниэль при ее покупке у пиратов), ну и сами рабыни, разумеется.
Посередине огромного помещения, на небольшом возвышении покоилась каменная плита. Двое охранников подтолкнули Вараниэль к ней и на всякий случай погрозили своими топорами.
Однако эльфийка знала, что ей не стоит оказывать сопротивление прямо сейчас, и уверенно подошла к плите, затем медленно обернулась вокруг своей оси, чтобы ее могли рассмотреть все зрители, и легла на холодный камень, разведя ноги в стороны.
- Хорошая эльфийка! – прошептал, подойдя к девушке, Верховный Шаман. – Ты родишь хорошего полукровку! – похлопал он ее по плоскому животу.
Затем орк повернулся к ложе, в которой восседали король и принц, и произнес что-то на их наречии. Правитель ответил, и Шаман громко взревел. Его рев подхватили трибуны, и у Вараниэль создалось впечатление, что еще чуть-чуть, и потолок рухнет им на головы.
- Скоро, очень скоро, мое семя войдет в чрево этой эльфийки! – произнес на человеческом языке Верховный Шаман, чтобы его поняли все. – И если жертвы, которые поглотит Очищающий Огонь, будут угодны Цриту, то в ее теле зародится жизнь, и зародившийся полуорк-полуэльф станет земным воплощением Великого Црита!
Трибуны загудели, а Вараниэль оглянулась на Линрха. Тот слегка склонил голову и виновато улыбнулся, извиняясь за то, что не рассказал всех деталей.
Тем временем Верховный Шаман что-то произнес на своем языке, и его помощники поднесли ему огромную чащу, наполненную каким-то ярко-голубым раствором. Орк запрокинул голову и вылил жидкость себе в рот. Разумеется, все питье поместиться в глотке даже такого существа, как орк, не могло, и несколько струек побежали по голой груди шамана, на которой были изображены замысловатые символы.
Выпив раствор, Верховный Шаман повернулся к Вараниэль, и та внутренне содрогнулась: глаза орка, и без того красные, еще больше налились кровью. Зеленое чудовище почувствовало страх пленницы и взревело так громко, что у эльфийки заложило уши.
Затем Верховный Шаман скинул плащ из волчьей шкуры, что был накинут на его плечи, и разорвал (да-да, именно разорвал) на себе железную юбку. Орк взревел еще раз, и ответом ему послужил громкий гул из-под земли.
- Црит принял первую жертву! – объявил шаман. – Пришло время начать ритуал!
Он подошел к плите, на которой лежала Вараниэль, взобрался на нее и навис над эльфийкой. Девушка зажмурилась, чтобы не видеть его жуткой перекошенной морды, но не могла защититься от его обжигающего дыхания и заткнуть уши, чтобы не слышать стоны боли человеческих девушек, которых начали насиловать избранные для ритуала воины, так как Верховный Шаман заставил ее вытянуть руки над головой и прижал их своей лапищей к плите.
- Если хочешь, чтобы все прошло безболезненно, то удерживай руки в таком положении! – прошептал орк, лизнув шею Вараниэль.
Эльфийка кивнула, и шаман тут же убрал лапу с ее запястий. Вместо этого он с силой сжал груди рабыни (Вараниэль даже вскрикнула от боли), а затем резким толчком вошел в нее.
Что уж там установил знахарь, девушка не знала, но от сильной боли внизу живота она тут же потеряла сознание.
***
Тролль-шаман продолжал дико приплясывать и отправлять невольников одного за другим в жерло вулкана, а орки-охранники сопровождали каждый полет одобрительным ревом и прикладывались к своим флягам.
Слон внимательно наблюдал за своими врагами. Кажется, те довольно заметно окосели, хотя судить о степени опьянения по орочьей морде было довольно затруднительно.
Прошло сорок минут с начала ритуала (через каждые десять один из рабов отправлялся вниз на встречу с горячей лавой), и наемник остался один против тролля и орков.
Пляска шамана становилась все более и более неуправляемой, иногда он даже обеими ногами находился не на уступе, а в воздухе, но никак не падал.
Слон терпеливо ждал, когда подойдет его очередь встретиться с Цритом, и надеялся, что в этот момент тролль будет несколько менее бдительным, и его удастся скинуть в жерло вулкана.
«Пятьсот девяносто… пятьсот девяносто один…», - мысленно отсчитывал секунды наемник.
Тролль продолжал свой затейливый танец, кружа вокруг единственного оставшегося в живых пленника, и постепенно радиус этих кругов уменьшался.
«Пятьсот девяносто восемь… пятьсот девяносто девять… шестьсот!» - досчитал Слон до конца и выплюнул находившийся все это время за щекой ключ себе в руку.
Много месяцев назад Грифон научил своего соратника с быстротой молнии избавляться от наручников (при условии наличия ключа, разумеется), и наемник успел освободить свои руки как раз к тому моменту, как шаман подскочил к нему сзади.
Мужчина стремительно обернулся, перехватил руку тролля, сжимавшую нож, ударил того ногой в пах, а когда шаман согнулся пополам, заломил руку, вынуждая выпустить нож, подобрал оружие и ударил синекожее чудовище коленом в лицо, слегка оцарапав при этом себе кожу о его клыки.
От мощнейшего удара тролль выпрямился, и Слон тут же перерезал ему глотку. Струя крови ударила в лицо наемнику, но он не обратил на это внимание, оттолкнул еще живого врага в сторону (шаман с диким воплем полетел вниз, в лаву), метнул нож в самого трезвого из орков, который успел схватиться за свой топор (нож вошел прямо посередине лба), бросился в толпу охранников и, растолковав их (при этом мужчине показалось, что кое-кто специально отшатнулся в сторону), нырнул в туннель, по которому его сюда привели.
«Теперь нужно спасти Вараниэль!» - подумал Слон, огромными прыжками несясь вперед.
И в этот момент (он, конечно, не мог этого видеть) тело шамана упало в лаву. Вслед за этим раздался гул, гораздо более громкий, чем при падении невольников, вверх взметнулся громадный фонтан лавы и как корова языком слизнул и уступ, и находившихся на нем орков. Затем последовал оглушительный рев, и с потолка коридора, по которому двигался наемник, посыпались мелкие камни.
«Кажется, стоит поспешить!» - подумал мужчина и ускорил бег.
***
Несколько раз Вараниэль теряла сознание и приходила в себя от сильных шлепков по груди и бедрам.
- Ты должна быть в сознании, чтобы почувствовать, как моя сила наполняет твое тело! – рычал в такие моменты Верховный Шаман и целовал ее тело, больно царапая кожу клыками.
Время от времени эльфийка слышала дикий рев и гул, который подхватывали многочисленные зрители, а насиловавший ее орк громко вопил, комментируя происходящее:
- Црит принял вторую (или третью, или четвертую) жертву!
Все вокруг прикладывались к флягам и бурдюкам с алкогольным коктейлем, а Верховный Шаман с новыми силами начинал терзать Вараниэль, сжимая своими грубыми сильными ручищами ее нежное и хрупкое тело.
И вот наступил кульминационный момент! Орк сильнее прежнего сжал груди эльфийки, и она почувствовала, как в ее лоно проникает семя этого грязного животного.
«Взываю к Силам Природы!» - мысленно взмолилась Вараниэль. – «Не дайте мне зачать ребенка от этого чудовища!»
Сделав свое дело, Верховный Шаман привстал с пленницы, и его помощники протянули ему ту же огромную чашу, на этот раз заполненную чем-то черным. Орк запрокинул голову, и стал жадно пить темную жидкость.
И в этот момент из-под земли раздался страшный гул, а затем с потолка посыпались камни.
Опьяненные и удивленные орки и тролли застыли в ошеломлении, а Вараниэль поняла, что идеальный момент для побега наступил.
Она в одно мгновение освободила руки от оков, затем резко согнула ноги в коленях, толкнула Верховного Шамана в грудь, от чего тот пошатнулся и с грохотом свалился на пол, соскользнула с плиты и бросилась бежать, ни на секунды не забывая о схеме, которую ей предоставил Линрх.
Несколько долгих секунд в зале Священного Таинства царила гробовая тишина, лишь с потолка потихоньку сыпались мелкие камушки. Орки и тролли, пришедшие посмотреть на великий ритуал, пребывали в замешательстве и не знали, что делать. Верховный же Шаман, крепко стукнувшийся затылком о пол, пребывал без сознания и не мог отдать никакого распоряжения.
Первым опомнился тролль, помощник Верховного Шамана. Он дико взвизгнул, подпрыгнул в воздухе и закричал, тыча длинным пальцем в сторону сбежавшей пленницы:
- Поймать ее!
Вараниэль, услышавшая этот крик, прибавила в скорости и вбежала в коридор до того, как опомнившееся зрители метнули в нее свои копья и топоры.
- В погоню! – продолжал надрываться тролль-шаман. – Не дайте ей уйти!
Из зала донесся топот тысяч ног, и эльфийка побежала еще быстрее.
***
Слон бежал по темным коридорам, полагаясь только на свою память, и через несколько минут услышал, как туннели наполняются звуками бегущих по ним орков и троллей.
«Должно быть, Вараниэль сбежала», - подумал он. – «Вряд ли эта погоня за мной».
Наемник свернул в очередной раз, и тут на него налетел некто слишком стройный, чтобы быть орком. Мужчина прижал его к себе и напряг зрение, вглядываясь в лицо.
- Да я это, я! – выдохнула Вараниэль. – Бежим отсюда!
Она вырвалась из объятий Слона, схватила его за руку, и они вместе устремились дальше по коридорам.
Сколько продолжался их бег, Слон сказать не мог, но через какое-то время он явственно понял, что преследующие их орки начинают окружать беглецов.
- Ты уверена, что мы бежим в правильном направлении? – спросил наемник у спутницы, своим внутренним чутьем ощущая, как вокруг них пытается сомкнуться кольцо.
- Так мне объяснял Линрх! – не оборачиваясь, бросила эльфийка.
- А ты уверена, что ему можно верить? – уточнил мужчина.
- Нет, но я не пойму, зачем ему понадобилось организовывать наш побег, если он не хочет, чтобы наша попытка увенчалась успехом! – ответила девушка.
Она повернула за угол, вскрикнула, вылетела обратно, врезалась спиной в стену и сползла на пол. Из-за поворота тем временем, испустив победоносный клич, выскочил огромный (даже по меркам их расы) орк, бешено размахивая вокруг топором.
Слон уклонился от очередного удара, поднырнул под руку врага, а затем со всей силы ударил того в грудь. Этому приему его научил Грифон. Если все сделано правильно и на противнике нет брони, то ему гарантирована практически мгновенная смерть. В подтверждение этих мыслей мужчины послышался хруст костей, орк как-то странно всхлипнул и медленно осел на пол.
Наемник подобрал выпавший из могучей лапы топор и подбежал к Вараниэль. Эльфийка держалась рукой за затылок, а сквозь ее пальцы потихоньку сочилась кровь.
- Идти можешь? – спросил ее Слон.
Девушка кивнула, поднялась с его помощью на ноги, мотнула головой, а затем побежала вперед. Наемник в два шага догнал ее и решительно заявил:
- Нет уж, первы побегу я! А ты просто говори, где и куда сворачивать!
Еще несколько минут они бежали по темным коридорам, постепенно спускаясь вниз, к морю, и вскоре в конце очередного туннеля забрезжил свет.
«Похоже, со смертью тролля-шамана его колдовство развеялось», - мелькнуло в голове Слона, и он ускорил шаг.
До спасительного выхода оставалось всего десять метров, когда из бокового коридора неожиданно вывались четверо орков. На какую-то долю секунды наемник растерялся, и этого хватило, чтобы в его правое плечо был всажен топор. Мужчина пошатнулся и упал на пол, а один из орков бросился его добивать.
- Нет! – закричала отставшая от спутника Вараниэль и в отчаянном прыжке запрыгнула на спину этому орку.
Слон увидел, как эльфийка своими острыми коготками вцепилась в морду противника, пытаясь выцарапать ему глаза, а заодно впилась ему зубами в ухо. Орк взревел от боли и яростно замолотил вокруг себя руками, пытаясь сбросить с себя девушку. Его соплеменники бросились было на помощь, но в этот момент орк развернулся, лезвие его топора прочертило дугу в считанных сантиметрах от их носов, и они отшатнулись назад.
Слон, не обращая внимания на хлещущую из плеча кровь, выпрыгнул из-за спины борющегося с Вараниэль орка и одним мощнейшим ударом размозжил череп одному из его приятелей. Тот рухнул на пол, а наемник приготовился к смерти, так как увидел стремительно движущийся к его лбу топор.
В бессмысленной попытке спасти свою жизнь мужчина чуть повернул голову в сторону, прекрасно понимая, что этого недостаточно, и почувствовал, как острое лезвие отсекает ему ухо и слегка распарывает левое плечо.
«Почему я еще жив?» - в изумлении подумал Слон, падая на пол.
Спустя секунду на него сверху рухнул тот самый орк, что должен был его прикончить. Зеленокожее чудище захрипело, и из его пасти на грудь наемнику хлынула кровь. Мужчина чуть приподнял свою голову и увидел, как Линрх отрубает голову четвертому орку.
В этот момент раздался глухой стук, Слон вспомнил о Вараниэль и, спихнув с себя безжизненное тело, вскочил на ноги и обернулся.
Орк, боровшийся с эльфийкой, нашел-таки способ ее одолеть: он со всей силы врезался спиной в стену, и висевшая на нем сзади девушка потеряла сознание и упала.
Освободившийся от лишнего груза орк взревел и бросился на Слона. У наемника, уже потерявшего много крови, потемнело в глазах, и он упал на колени. Именно это и спасло его жизнь: топор орка вместо того, чтобы снести человеку голову, лишь просвистел в воздухе, зато оружие мужчины, которое он не выпустил из руки, вошло в живот его противнику.
Орк булькнул, но еще не утратил своей смертельной опасности и занес топор над головой. В ту же секунду ему в грудь врезался другой топор, он сделал несколько шагов назад (при этом топор Слона, погруженный в его живот, выскочил наружу, и державшийся за него наемник упал на пол) и рухнул прямо на Вараниэль.
- Идем! Скорее! – Линрх схватил мужчина за шкирку и поставил на ноги, а затем подбежал к эльфийке, взял ее на руки и ринулся к выходу.
Слон, тяжело ступая, помчался вслед за ним, чувствуя, как стремительно уходит жизнь из его сильного и тренированного тела.
Туннель вывел беглецов прямо к пристани, к покачивавшимся на небольших волнах драккарам. Линрх с Вараниэль на руках стремительно поскакал по каменистому берегу к лодкам. Слон, чьи ноги уже мало слушались их владельца, побежал за ними и вдруг почувствовал сильный удар в спину.
«Копье!» - подумал наемник, его ноги подогнулись, и он вновь упал на колени.
- Слон! – обернулся на шум Линрх.
- Бегите без меня! – прохрипел наемник. – И… Позаботься о ней, друг! – прошептал он едва слышно, но зная, что орк его поймет.
Линрх глянул за спину мужчине, затем кивнул ему, обещая выполнить его просьбу, развернулся и побежал к драккарам.
Слон же повернулся в противоположную сторону, сжал покрепче топор в своей руке и, собрав все силы, метнул его в толпу высыпавших на берег троллей и орков. Бросок оказался метким: один из троллей повалился на спину, судорожно хватая рукоять застрявшего в груди оружия.
Его приятели испустили дикий клич, в воздух взвились около десятка копий, и все они достигли своей цели, пронзив тело Слона.
«Вот и все!» - подумал он, глядя в голубое небо, но видя лишь лицо Далилы, обрамленное рыжими волосами, и спустя несколько секунд умер.
***
Очнулась Вараниэль в лодке с жуткой слабостью во всем теле и слипшимися от крови волосами на затылке. Лежала она на спине, над ее головой изредка проплывали белые облака, а драккар мерно покачивался на волнах. Судя по положению солнца, с момента побега прошло чуть менее суток.
- Слон! – позвала своего спутника эльфийка.
Наемник не откликнулся. Девушка позвала еще раз и с тем же результатом. Предприняв еще несколько попыток, не увенчавшихся успехом, Вараниэль поняла, что ей придется встать.
Цепляясь руками за борта лодки, эльфийка с трудом села и обнаружила, что Слона с ней нет, зато в полуметре от ее ног лежит Линрх, а из его спины торчит копье.
- Линрх! – позвала девушка орка, но тот не ответил.
Вараниэль подползла к своему спасителю и потрогала шею. Пульс едва прощупывался.
«Нет, ты не умрешь!» - решительно подумала эльфийка.
Она уже поняла, что отсутствие Слона может означать только то, что он погиб, и не собиралась терять второго товарища.
Несколько секунд девушка сидела рядом с Линрхом, закрыв глаза и пытаясь побороть слабость во всем теле. Затем она схватилась обеими руками за древко копья, выдернула его из раны и выбросила за борт.
Далее Вараниэль перевернула орка на спину, перегнулась через борт, зачерпнула в ладони соленой водички, пролила ее на грудь Линрха, развела руки в стороны, подняла голову к небу и громким голосом произнесла:
- Взываю к Тебе, Владычица Морских Вод! Дай мне сил спасти своего друга от гибели, и я обещаю, что сделаю все, что ты пожелаешь!
Несколько минут все было спокойно. Затем далеко-далеко, на самом горизонте, возникла волна, которая стала стремительно приближаться к драккару, постепенно увеличиваясь в размерах. Когда она достигла борта лодки и остановилась, ее высота превышала уже двадцать метров.
Вараниэль взгляделась в нависшую над ней толщу воды и спустя некоторое время отчетливо увидела в ней женское лицо.
- Я дам тебе силы, дитя эльфов! – произнесла Владычица Морских Вод. – Но взамен ты должна будешь покинуть этот мир навсегда!
- Я должна умереть? – сглотнув, спросила девушка.
- Нет! – улыбка тронула губы богини. – Ты просто уйдешь в другой мир. Я знаю, что ты не волшебница! – опередила она готовое сорваться с губ Вараниэль возражение. – Но когда придет время, ты поймешь, как это сделать! Итак, ты согласна?
- Да! – кивнула эльфийка.
- Что ж, тогда получай мою силу! – волна покачнулась и обрушилась на лодку, но не перевернула ее, а лишь омыла тела эльфийки и орка.
Девушка почувствовала, как вода проникает сквозь поры внутрь ее тела и наполняет его силой.
- Ты будешь жить, Линрх! – воскликнула Вараниэль и, наклонившись, поцеловала орка прямо в губы.
Через секунду (а может, через минуту или даже через час – время почему-то перестало для нее существовать) эльфийка почувствовала, как крепкие и в то же время нежные пальцы сжали ее ягодицы, а затем Линрх резким движением оторвал девушку от себя.
- Зачем ты это сделала? – спросил он, глядя ей в глаза.
«Чтобы спасти тебя от смерти», - хотела ответить Вараниэль, но язык перестал ей повиноваться, и вместо задуманных слов у нее вырвалось:
- Потому что я люблю тебя!
«Ты действительно его любишь», - раздался в голове эльфийки голос Владычицы Морских Вод. – «Уж я-то знаю», - и с этими словами богиня покинула тело девушки.
- Эльфийка полюбила орка? Такого не может быть! – покачал головой Линрх.
- Орка, который спас ей жизнь! – ответила ему Вараниэль. – Орка, который ради этого пошел против своего народа! Орка, который готов был отдать за нее свою жизнь!
- Но мы едва знакомы! – возразил ей Линрх.
- Разве это имеет значение? – улыбнулась в ответ эльфийка и стала снимать с него юбку.
Мужской орган у Линрха был такого же размера, как и у любого представителя его расы, но отчего-то он уже не казался девушке таким уж огромным. Она наклонилась и поцеловала его, и по телу орка пробежала дрожь.
- Ты мне нравишься, Вараниэль! – тяжело задышал Линрх. – Но ты уверена, что поступаешь правильно?
Вместо ответа эльфийка продолжила целовать пенис орка, а затем пошла выше: к его животу, к его груди и, наконец, к его губам.
- Верховный Шаман взял меня силой, а тебе я отдаюсь по собственной воле! – прошептала девушка. – Возьми же меня!
- Ну, раз ты сама этого желаешь! – ответил Линрх.
Его пальцы пробежали по телу Вараниэль: от ее прекрасного лица по груди и животу вниз, к бедрам. Там уже руки орка обхватили эльфийку покрепче, и спустя секунду она ощутила, что их тела теперь есть одно целое.
Из уст Вараниэль и Линрха вырвались стоны страсти, и драккар стал раскачиваться куда интенсивнее, чем от действия одних только волн.
- Пророчество сбывается! – пролетел по морю шепот Владычицы Морских Вод, но ни эльфийка, ни орк его уже не услышали.
Глава 8
- Мы точно попали, куда нужно? – спросил аль-Кинди.
Далила огляделась вокруг. Они стояли среди покрытых листвой деревьев, где-то в воздухе щебетали птички, со всех сторон доносились голоса диких зверей, а прямо перед ним стоял на задних лапах бурый медведь.
- Наши мечи в мешке, который я держу в руках! – прошептала Скорпион, обращаясь к Грифону.
Чародейка взглянула на левую руку спутницу и действительно обнаружила в ней мешок, хотя никак не могла припомнить, чтобы этот мешок был при Скорпионе, когда они разговаривали в гостинице Тариана.
- Можем не успеть достать! – также тихо ответил Грифон. – Деревья до сих пор усыпаны листьями, но при этом они явно не эльфийские, значит Фонтан Силы где-то рядом. И если этот мишка регулярно из него пьет, то скорость его движений может быть сравнима с нашей.
Медведь тем временем с любопытством осматривал четверых людей, стоявших перед ним, и как будто бы пытался принять решение, что же с ними делать.
- Хороший медведь! Или ты медведица? – медленно двинулся к зверю Грифон. – Извини, если так, я не хотел тебя обидеть! Надеюсь, мы тебе не потревожили?
Наемник продолжал двигаться к неподвижно стоявшему медведю, а его спутники терялись в догадках, что же он задумал.
- Нам ведь совершенно ни к чему ссориться! Ты согласен? – спросил зверя Грифон. – У тебя здесь свои дела, у нас – свои! Давай условимся, что ты не мешаешь нам, а мы не мешаем тебе! Идет? – он протянул вперед правую руку ладонью к небу.
Медведь взревел, с силой шлепнул наемника по руке, затем развернулся, опустился на все четыре лапы и, ломая ветки, скрылся в кустарнике.
- Ух, ты! – воскликнул аль-Кинди. – А я и не знал, что ты, Грифон, так хорошо ладишь со зверьем!
- Я тоже! – ответил купцу наемник. – На самом деле, я двинулся на него только потому, что из нас четверых я смог бы дольше всех продержаться в рукопашной против этого опасного зверя. Таким образом, у вас было бы время его прикончить!
- Рискованно! – заметила Скорпион. – Мы могли бы тебя потерять! И что бы тогда мы делали с кентаврами?
- Ты бы что-нибудь придумала! – ответил ей Грифон. – Ладно, давай сюда мечи и нормальную одежду. А то я уже запарился ходить обмотанным в ткань! – с этими словами он принялся раздеваться.
Скорпион хмыкнула, развязала мешок, вывалила из него на землю три меча (два – Грифона и один свой) и одежду (брюки для Грифона и рубаху и брюки для себя) и также стала сбрасывать с себя джараханский наряд.
Процесс переодевания занял у наемников меньше минуты, и вскоре уже все четверо шагали по протоптанной неизвестно кем тропинке в лесу.
Идя, Далила подмечала различные детали. Так, например, им ни разу не попалось больное дерево или засохший кустарник. При этом вся растительность была выше обычного и не несла на себе ни следа эльфийской магии.
«Пожалуй, Грифон прав, и Фонтан Силы действительно где-то рядом», - подумала чародейка.
Пару раз дорогу путникам преграждали животные, обитавшие в местном лесу, а конкретно, барсук и лисица. Оба они, как и медведь ранее, с любопытством и сомнением глядели на людей, а Грифон, решивший не прибегать без нужды к оружию, разговаривал с ними. В конце же этих бесед звери жали руку человека и уходили прочь.
- Одно из двух: или ты все-таки и впрямь умеешь разговаривать с животными, или же обитатели здешнего леса понимают человеческий язык! – заметила Скорпион. – Как ты думаешь, Далила? – посмотрела она на волшебницу.
- Не знаю, - пожала плечами колдунья. – Я чувствую некоторое присутствие магии, но, возможно, это всего лишь следствие близости Фонтана Силы.
- Не думаю, что нам так важно знать причину странного поведения животных, – произнес Грифон. – Главное, что нам удается с ними поладить.
На этом обсуждение удивительного феномена было окончено, и наемники, волшебница и джараханский купец продолжили свой путь.
Несколько часов они осторожно (Грифон решил, что тревожить зверей и других обитателей леса не стоит) пробирались через густо разросшиеся деревья и кустарники, пока не вышли на поляну, представлявшую собой круг радиусом пятнадцать метров, в центре которого стоял небольшой фонтан, в котором журчала кристально чистая вода.
На поляне никого не было: ни людей, ни животных, ни кентавров. Лишь изредка пролетали в воздухе птицы, но и они не останавливались у фонтана.
- Тихо! – заметил аль-Кинди. – И не видно никого! Может, исупаешься по-быстрому, и мы уйдем, пока никто не объявился? – предложил он Далиле.
- Нет! – быстро ответил Грифон. – Мы его не видим, но тут определенно кто-то есть. Я пойду первым, Скорпион – последней, а вы держитесь между нами!
Лично Далила не чувствовала ни чьего присутствия, но, посмотрев в лицо Скорпиону, поняла, что та согласна с командиром, и подчинилась их решению.
Растянувшись в цепочку, спутники маленькими шагами двинулись в сторону фонтана, беспрерывно озираясь по сторонам. Вначале все было спокойно, однако когда они миновали середину дистанции, все вокруг вдруг замерло и затихло: не было слышно ни птичьего щебета, ни звериного рыка, а листочки на деревьях застыли, словно на них наложили заклинание Оцепенения.
- Стоять! – тут же поднял вверх руку Грифон. – Не двигайтесь, пока я не скажу! – велел он, а сам пошел вперед.
Наемник сделал два шага, и тут, откуда ни возьмись, перед ним появился кентавр с молотом в руках.
- Стой, смертный, или умрешь! – громовым голосом произнес он.
Грифон остановился, но его правая рука легла на рукоять одного из мечей, что были закреплены на его спине.
- Не стоит! – покачал головой кентавр.
Далила внимательно рассматривала его, ведь кентавры (некогда в изобилии населявшие материк) давно исчезли с лица этого мира.
Кентавр был высок (голова Грифона едва доставала ему до груди), лицо его было изборождено морщинами, а седые волосы спадали прямо до его серого крупа. Глаза кентавра смотрели настороженно и немножко удивленно, а его ноги беспокойно переступали по земле.
- А ты в этом уверен? – несмотря на грозный вид кентавра, Грифон нисколько его не испугался.
- Я знаю, ты силен! – кивнул кентавр. – Но достаточно ли ты силен, чтобы одолеть меня и мою семью? – он топнул копытом, и рядом с ним тут же возникли три более молодых кентавра-мужчин и два кентавра-женщин, одна постарше (видимо, жена), другая помладше (видимо, дочь).
- Если бы ниже торса они были бы столь же прекрасны, как и выше, то на рынке в Тариане за них бы дали дхарм двадцать за каждую! – прошептал аль-Кинди, рассматривая обнаженные груди кентавров-женщин.
- По-моему, сейчас не время это обсуждать! – ответила ему Далила, пропуская вперед Скорпиона, уже обнажившую меч.
- Извини, это профессиональное! – пробормотал владелец постоялых дворов. – Я хоть и не купец, но разбираюсь в этом, и иногда не могу удержаться от комментариев!
Тем временем Грифон и кентавры стояли друг напротив друга. Наемник положил обе руки на рукояти мечей, не доставая их из ножен, а семья кентавров потрясали своими молотами.
- А ведь ты боишься меня! – неожиданно хмыкнул наемник. – Почему? Неужели легенда врет, и ты на самом деле не такой уж могучий воин?
- Нет воина более могучего, чем Балтах! – грозно произнес кентавр. – Но ты больше, чем воин, и тебе по силам одолеть меня!
- Как прикажешь понимать твои слова, что я «больше, чем воин»? – спросил Грифон.
- Ты поймешь в свое время! – ответил Балтах. – Если, конечно, не умрешь раньше! – добавил он с угрозой.
На какое-то время воцарилась тишина. Скорпион неуверенно переминалась, стоя в двух шагах за спиной Грифона и не решаясь без команды переступать оговоренную черту. Далила и аль-Кинди старались держаться позади нее, прекрасно понимая, что толку в схватке, если таковая начнется, от них будет немного.
- Ну что, так и будем стоять до скончания времен, грозя друг другу оружием и поигрывая мускулами? – нарушил молчание Грифон.
- Мы никуда не торопимся! – с достоинством ответил старший кентавр. – Мы столько лет живем у Фонтана, что уже и не старимся. А вот о вас такого сказать не могу! – с ухмылкой добавил он.
- Значит, ты предпочитаешь умереть? – уточнил наемник.
- Возможно, я и умру, - ответил Балтах. – Но ни ты, ни твои друзья не опробуют воду из Фонтана Силы!
- Что ж, это твой выбор! – пожал плечами Грифон.
Затем он неожиданно с силой пнул кентавра по правой передней ноге. Послышался хруст сломанной кости, Балтах присел, поравнявшись в росте с наемником, и тот, уже успевший выхватить мечи, отсек ими голову хранителю Фонтана.
- Отец! – три более молодых кентавра-мужчины встали на дыбы, а потом бросились на Грифона.
- Скорпион, на тебе женщины! Далила, быстро в фонтан! – успел выкрикнуть наемник, затем оттолкнулся от земли, совершил сальто в воздухе и приземлился за лошадиное туловище среднего из сыновей Балтаха.
Скорпион мгновенно отреагировала на приказ и бросилась в самую гущу разгоревшейся битвы. Далила же слегка растерялась, так как противники с бешеной скоростью перемешались по поляне, размахивая тяжеленными молотами и острыми как бритвами мечами.
- Скорее, Далила! – выкрикнул Грифон, который, как оказалось, уже лежал на земле, а один из кентавров готовился затоптать его копытами.
- Беги! – толкнул чародейку в спину аль-Кинди, и она влетела в самый эпицентр сражения.
Вот мелькнул чей-то хвост, и чьи-то задние ноги попытались размозжить ей череп. Волшебница пригнулась, закрыв голову руками, удар пришелся по плечу, рука вмиг онемела, и девушка упала на траву.
- Ха! Пришла твоя смерть, колдунья! – проревел оказавшийся рядом с Далилой младший сын Балтаха и взмахнул своим молотом.
- Ну, уж нет! – раздался крик Грифона.
Перед глазами волшебницы промелькнул летящий в воздухе меч и вонзился в плечо кентавру. Тот зарычал от боли, выдернул лезвие из раны и, позабыв о лежащей чародейке, поскакал навстречу наемнику.
- Вставай, Далила! – крикнул кружащий на безопасном расстоянии аль-Кинди.
Девушка вскочила и понеслась к Фонтану. До него оставалось всего один метр, когда на нее с левого боку налетела дочь Балтаха. От удара волшебницу отбросило в сторону от источника силы, она ударилась головой о камень и на секунду потеряла сознание.
Очнувшись же, колдунья обнаружила нависшую над ней кентавра-женщину («Кентавриха, ее что ли называть?» - мелькнула глупая мысль в голове девушки). Высоко в небо взметнулся молот дочери Балтаха, чародейка успела представить, как после сильнейшего удара ее мозги растекутся по траве, и тут раздался крик аль-Кинди:
- Эй, ты, лошадеженщина! Поймай вот это!
Со свистом, заложившим всем присутствующим уши, воздух разрезал камень и ударил «кентавриху» точно в лоб. Та сразу как-то осоловела, пошатнулась на всех своих четырех ногах и завалилась набок, уронив при этом молот на ногу Далиле.
- Ай! – вскрикнула чародейка от боли, но, памятуя о важности своей миссии, вскочила на ноги и, кое-как доковыляв до Фонтана, рухнула в воду.
Едва ее кожа соприкоснулась с водой, как волшебница перестала чувствовать боль и ощутила наполняющую ее тело силу. Это был целый водопад силы, который так и просил колдунью выплеснуть его на ее врагов.
- Стойте! – выпрямилась во весь рост Далила.
Ее ноги по-прежнему были по колено в воде, и она ощущала бегущую от ступней к голове и рукам силу. А еще девушка внезапно осознала, что больше не боится воды!
- Стойте! – повторила она и огляделась.
Пораженная камнем дочь кентавра уже поднималась на ноги. Скорпион лежала у ног ее матери, и по лбу наемника стекала струйка крови. Грифон валялся на траве с неестественно загнутой левой ногой, а над ним возвышались все три сына Балтаха (у младшего при этом уже не было и следа от недавней раны на плече).
- Стойте! – в третий раз выкрикнула чародейка. – Или я испепелю вас в мгновение ока! Ведь теперь я сравнима по силе даже с Хикилаем, вооруженным Посохом Всемогущества!
- Пока ты рядом с Фонтаном – да! – произнес Грифон. – Но как только ты отдалишься от него, то твои силы начнут уменьшаться, пока не достигнут характерного для тебя уровня! Лишь проживая постоянно у источника, существо способно стать непобедимым, и то весьма условно! – метнул взгляд наемник в сторону тела поверженного им кентавра.
- Значит, ты с самого начала знал, что даже если вы все искупаетесь в Фонтане, вы не будете в состоянии одолеть Хикилая, если только не заманите его сюда? – топнула копытом в считанных миллиметрах от лица Скорпиона жена Балтаха.
- А он сюда не придет, потому что понимает, что здесь может и проиграть! – ответил ей Грифон. – Вы сами бы с радостью предотвратили порабощение этого мира, если бы могли! Но вы не можете! И Фонтан вы охраняете вовсе не потому, что боитесь, что кто-то обретет всемогущество, а потому, что опасаетесь, что искупавшийся в нем быстро поймет, как жестоко был обманут, и вернется, чтобы уничтожить его! Если же источник будет разрушен, то оборвутся и ваши жизни, а вы уже привыкли жить вечно, пусть и в строго ограниченных рамках!
Кентарв-женщина еще раз топнула копытом, затем протянула руку Скорпиона, на лице которой также уже не было и следа былой раны, и помогла ей подняться на ноги. Сыновья Балтаха последовали примеру матери и подняли с земли Грифона.
- Мой муж был прав! – изрекла кентавр-женщина. – Ты больше, чем воин! Но почему ты не сказал все это сразу и не попросил разрешения разочек искупаться в Фонтане?
- А я уверен, что был не первым, кто догадался о природе действия здешней магии! – ответил Грифон, морщась от боли (как уже поняла Далила, его сломанная нога начала срастаться). – И наверняка нашлись те, кто решил отобрать у вас право жить вечно и сами стать хранителями Фонтана!
- Да, такие люди и эльфы, гномы и гоблины, нам встречались! – кивнула жена Балтаха. – И они действительно возжелали сами обрести всемогущество, пусть и в рамках ограниченной территории! Они не поняли лишь одного: даже здесь можно умереть, получив смертельное ранение! А вот ты это понял! – после небольшой паузы добавила она. – И потому я предлагаю вам на выбор два пути: вы можете остаться жить с нами или же искупаться в Фонтане один раз и отправиться обратно, дав клятву никогда больше не возвращаться.
- Но если вы нарушите эту клятву, - взял слово старший сын, - то вы умрете, как умерли все, кто приходил до вас!
- Не стоит его пугать, Керан! – строго произнесла мать кентавров. – Он никого и ничего не боится! Именно поэтому он и пришел сюда в компании всего лишь троих спутников, хоть и знал, чем это может закончиться! Итак, какой путь вы предпочтете? – обвела она взглядом своих недавних противников.
- Второй! – хором ответили Грифон, Скорпион, Далила и аль-Кинди.
- Тогда прошу в Фонтан! – женщина-кентавр отступила в сторону и указала рукой на источник магических вод.
Ее дети, судя по лицам, не слишком довольные решением матери также расступились, и наемники и владелец постоялых дворов прошли к Фонтану и вошли в приятную прохладную воду.
- Кажется, ко мне возвращается мужская сила! – спустя минуту произнес аль-Кинди, с вожделением поглядывая на груди молоденькой девушки-кентавра. – А скажите, уважаемая…, - он запнулся, вспомнив, что жена Балтаха так им и не представилась.
- Эранда! – подсказала хранительница Фонтана.
- А скажите, уважаемая Эранда, - продолжил джараханец, - а возможен ли в принципе брачный союз между человеком и кентавром?
- Конечно! – мягко улыбнулась женщина-кентавр. – А раз в год в Праздник Великого Солнца мы можем приобретать человеческий облик и разделять ложе с настоящим человеком.
- В таком случае…, - аль-Кинди посмотрел на своих спутников. – Извините, Грифон, Скорпион и Далила, но я хотел бы остаться с уважаемой госпожей Эрандой и ее детьми и, если она позволит, стать мужем ее очаровательной дочери!
Женщина-кентавр повернула голову и взглянула на свою дочь, которая (неожиданно для Далилы) смущенно порозовела и потупила свой взор.
- Ты согласна, Мифра, стать женой этого уважаемого господина? – спросила Эранда.
Мифра бросила из-под густых ресниц взгляд на джараханца и тихо ответила:
- Да!
- Что ж, уважаемый…, - «Аль-Кинди», - быстро подсказал владелец лучших постоялых дворов в султанате, и Эранда продолжила: - Что ж, уважаемый Аль-Кинди, мы будем рады, если вы станете членом нашей семьи! Если честно, то мы уже триста лет подыскиваем супруга для Мифры, но никто из приходивших сюда не пожелал оказать нам такую честь, а выдавать сестру за родного брата у кентавров не принято!
- Если обе стороны согласны, то можно начинать церемонию бракосочетания! – топнул ногой Керан. – И я бы просил наших дорогих гостей задержаться на пару часиков!
- Быстро же у вас решаются столь важные вопросы! – хмыкнул Грифон и посмотрел на своих спутниц. – Время у нас, в принципе, есть. Задержимся?
Далила и Скорпион кивнули, и Мифра громко захлопала в ладоши и радостно воскликнула:
- Ура! У меня будет настоящая свадьба, с гостями!
***
После церемонии бракосочетания, длившейся всего полчаса, и небольшого пира еще на полтора часа (еду, кстати, приносили лесные звери: так, медведь принес мед, а лисица - тушку зайца в зубах) Грифон, Скорпион и Далила попрощались с Эрандой и ее семьей, в которую теперь входил и аль-Кинди, и отправились обратно к месту, с которого можно было телепортироваться (магия, которая окружала Фонтан, с одной стороны усиливала заклинания, а с другой, и препятствовала им).
- Как быстро аль-Кинди принял решение бросить все и остаться жить здесь! – заговорила Далила, когда они уже удалились на порядочное расстояние от Фонтана.
- Даже если мы найдем Шлем Всеведения, крупномасштабной войны не избежать! – ответил ей Грифон. – Аль-Кинди прекрасно это понимает, как и то, что очень скоро из-за военных действий его бизнес встанет. Так что, на самом деле, он всего лишь оставляет то, что и так скоро окажется на краю гибели! Здесь же он может жить вечно и не иметь других забот, кроме как охрана Фонтана. Это, конечно, ответственная миссия, но все же с годами все меньше людей и представителей других рас пытаются отыскать это место. Все помнят, чем закончились предыдущие попытки!
- А я думаю, все дело в любви с первого взгляда! – вступила в беседу Скорпион. – Уверена, что Мифра, которая довольно симпатичная, даже с учетом наполовину лошадиного туловища, сразу же понравилась аль-Кинди, и именно поэтому он решил остаться. К тому же, у него никогда не было ни жены, ни детей, а здесь, можно не сомневаться, у него будет и то, и другое!
- Может и так! – ответил Грифон, осторожно отодвигая ветку клена, преграждавшую путь. – В любом случае, это его право решать, что для него лучше!
На этом короткое обсуждение мотивов поступка аль-Кинди было закончено, и оставшийся путь девушки и мужчина проделали в абсолютном молчании.
Вскоре они вышли на то самое место, куда и попали, телепортировавшись из Тариана, и вновь увидели того же медведя, что повстречался им в первый раз.
- О, ты опять тут! – словно старому знакомому улыбнулся ему Грифон.
Медведь оскалился в ответ («Это он улыбается», - поняла Скорпион) и протянул спутникам левую лапу, в которой оказалась зажата небольшая фляга с приколотой к ней запиской.
- Это нам? – уточнил Грифон.
Медведь кивнул, и наемник забрал флягу из его лапы, развернул записку и огласил ее содержание:
«Уважаемые Грифон, Скорпион и Далила, мы посовещались и решили, что в борьбе с Хикилаем вам понадобится любая помощь. И эта фляга, содержащая воду из Фонтана, является нашей лептой в общую борьбу. Эранда и ее дети».
- Передай хранителям Фонтана нашу нижайшую благодарность! – оторвал глаза от куска пергамента Грифон. – И береги их!
Медведь заворчал, что, видимо, означало, что он выполнит просьбы наемника, затем повернулся к путникам задом, опустился на все четыре лапы и сопровождаемый треском ломающихся ветвей стремительно скрылся из виду.
- Что ж, небольшой резерв на случай совсем уж отчаянного положения у нас теперь есть! – заключил Грифон, протягивая флягу Далиле. – Пусть она будет у тебя, а мы со Скорпионом как-нибудь управимся своими силами!
- Хорошо! – кивнула чародейка и повесила флягу себе на шею (для чего на вместилище магической воды был предусмотрен специальный ремешок).
- А теперь нам пора отправляться за Клео, а затем в Проклятые Земли, - произнес мужчина.
- Постой! У меня есть предложение! – одновременно выпалили обе девушки.
Переглянувшись, Скорпион и Далила умолкли, предоставляя право подруге высказать первой. Наверное, это состязание взаимной вежливости могло бы затянуться, но его прервал Грифон. Наемник ткнул волшебницу в грудь и велел:
- Говори ты первая!
- Хорошо! – кивнула колдунья. – Я считаю, что нам следует собрать всю нашу команду и лишь после этого идти в Проклятые Земли. Я смогу телепортировать нас к каждому из членов экспедиции! – убежденно заявила она.
- Понятно! – обронил Грифон и повернулся к Скорпиону: - Ну а у тебя какое предложение?
- Абсолютно противоположное! – ответила наемник, бросив на Далилу не то извиняющийся, не то полный ревности и желания доказать, что она умнее подруги (а может, и то, и другое одновременно). – Мы потратим слишком много времени на то, чтобы собрать всех. Мы ведь не знаем, из каких передряг придется их вытаскивать! По-моему, разумнее отправиться в Проклятые Земли втроем и быстро достичь цели нашего путешествия.
- Ты не права, Скорпион! – тряхнула своими рыжими кудрями чародейка. – Мы не имеем права бросить на произвол судьбы остальных! – она сделала шаг по направлению к наемнику.
- Нет, это ты не права, Далила! – ответила Скорпион. – Мы можем погибнуть, выручая наших товарищей, и кто тогда остановит Хикилая? Пока же все мы заряжены силой из Фонтана, у нас есть шанс продвинуться далеко вглубь Проклятых Земель!
Наемник также сделала шаг навстречу спутнице, и теперь обе девушки стояли друг напротив друга, их глаза, метавшие молнии, разделяло всего несколько десятков сантиметров, а от их тел исходил жар гнева (и, чего уж скрывать, ревности!).
- Девочки, не надо ссориться! – Грифон спокойно подошел к своим спутницам, положил руки им на груди и мягко, но настойчиво, отодвинул их друг от друга.
И Далила, и Скорпион перевели взгляд на руку мужчины, лежащую у нее на груди, затем на ту руку, что касалась тела соперницы, потом на лицо наемника, далее на лицо спутницы и так по кругу.
- Значит, так! – произнес тем временем Грифон, не обращая внимания на это хаотическое перемещение глаз девушек. – Ответь, Далила, мне на такой вопрос. Сможешь ли ты различить, кто из наших друзей мертв, а кто нет?
- Нет! – подумав, ответила чародейка.
- Стало быть, возможно, что при телепортации к телу павшего соратника мы можем оказаться лицом к лицу с толпой врагов, только что его убивших? – вкрадчиво произнес наемник.
- Возможно! – нехотя согласилась колдунья, понимая, что мужчина склонен взять сторону ее соперницы.
- А теперь ты, Скорпион, - повернул голову в другую сторону Грифон, - скажи мне, кто из наших друзей способен выпутаться из той ситуации, в которой они оказались после обращения их в рабство?
- Потенциально – все! – ответила наемник и, подумав, добавила: - Кроме Клео, пожалуй!
- Вот видите! – улыбаясь, произнес мужчина. – Выходит, что самое логичное для нас – это вызволить из беды принцессу и сразу после этого отправиться в путь. Согласны с таким решением?
- Согласна! – хором ответили Далила и Скорпион.
- Вот и отлично! – Грифон убрал руки с их грудей. – А теперь пожмите друг другу руки!
Обе девушки, уже выпустившие пар и теперь стеснявшиеся этого выплеска эмоций, неуверенно улыбнулись друг другу и пожали протянутые ладони.
- А теперь нам пора в путь! – произнес Грифон.
По велению Далилы все трое взялись за руки (рука Скорпиона при этом легла на талию чародейки, так как вторая рука колдуньи была занята тем, что держалась за серьгу в ухе), волшебница вызвала в воображении образ Клео, закрыла глаза, сосредоточившись на цели, и уже через секунду спутники стояли под палящим солнцем Джарахана по щиколотку в обжигающем даже сквозь кожаные сапоги ступни песке.
- Черт! – выругалась Скорпион, вытаскивая ноги из песка. – Где это мы? – огляделась она по сторонам.
- По всей видимости, недалеко от оазиса Ролг, - ответил ей Грифон, глядя на северо-запад. – Под сенью пальм которого как раз решил остановиться караван, везущий новых наложниц султана.
Его спутницы синхронно повернули в ту сторону головы и увидели в паре километрах от них тянущиеся к небу пальмы и несколько десятков верблюдов между ними.
- Решили отдохнуть? – прошептала Далила. – Сейчас вы узнаете, какая кара ожидает тех, кто покупает на рынке кранийскую принцессу! – и она решительно зашагала в сторону оазиса.
- Вот такой настрой по мне! – произнес Грифон, и они вместе со Скорпионом зашагали вслед за чародейкой.
Глава 9
Ярин утер со лба пот. Работать в кандалах на руках и ногах и, при этом, выполнять суточную норму было весьма непросто.
«Интересно, на соляных рудниках также тяжело?» - подумал рыцарь, осторожно выковыривая из стены очередной самоцвет.
Вопреки предположениям продававших их пиратов его и Дорина отправили добывать не соль, а алмазы, изумруды и другие драгоценные камни в знаменитые Тиянские копи. Некогда эти копи принадлежали Мараккской империи, а конкретнее его родному графству Сорон, но после одной из многочисленных войн с Джараханом (но одной из немногих, что закончилась поражением империи) эти копи отошли султанату.
Позже войска империи еще не раз осаждали крепость, построенную вокруг этих копей, но джараханцы понимали огромную важность добычи драгоценных камней для экономики страны и выстроили тройное кольцо стен, и каждая из этих стен могла с полным правом носить звание «неприступной».
Ярин продолжил аккуратно долбить породу вокруг самоцвета. Порода в здешних шахтах была очень коварна: если прилагать мало усилий, то ее не расколешь, а если хотя бы чуточку перестараться, то можно обвалить потолок. К тому же, одно неверное движение – и кирка повредит камень, и его спокойно можно будет выбросить на свалку.
Ярин бросил взгляд на тачку, стоявшую позади него и в которую необходимо было складывать добытые камни. Она была заполнена едва ли наполовину, но зато рубины, алмазы и изумруды, наполнявшие ее, были без малейшего изъяна, а значит, стоили больше, чем те, что обычно добывали другие отряды.
Оно и понятно: группа, в которую входил Ярин, включала одних гномов, а у тех природный нюх на месторождения драгоценных камней.
- Да не спеши ты так! – раздался сзади голос одного из гномов, Корина. – У нас еще куча времени!
- Это как посмотреть! – повернулся к нему рыцарь. – Это вы, гномы, что ни едите, а все равно остаетесь силачами! А мне для этого необходимо питаться мясом, которое, как ты помнишь, дают только тем рабам, что первыми привезли камней на сорок тысяч дхарм!
- Ну, тогда вот еще! – усмехнулся Корин и высыпал в тачку несколько мелких изумрудов и один крупный алмаз. – Только нам все равно придется сидеть здесь и ждать, пока остальные не вернутся, иначе охрана что-нибудь заподозрит!
- Это верно! – согласился Ярин, положил кирку на пол, и сам сел рядом.
Гном опустился рядом с рыцарем, и соронец в очередной раз поразился тому, что гномы, выглядевшие в одежде (чего уж скрывать!) жирными коротышками, на самом деле были горой налитых мышц.
Ярин, разумеется, и раньше знал, что гномы очень сильны, но одно дело знать и даже видеть это в бою, а совсем другое – наблюдать, как под их обнаженным телом гуляют могучие мускулы.
- Закурим? – протянул рыцарю трубку Корин.
- Да где ж вы их прячете? – поразился соронец, в то время как гном наполнял свою и его трубку табаком.
- Места надо знать! – хитро улыбнулся Корин.
Ярин покачал головой и затянулся. Его действительно поражало умение гномов прятать где-то свои трубки, при том, что все невольники трудились обнаженными. И ладно бы, они курили их только в шахтах, тогда можно было бы предположить, что они прячут их где-то здесь! Так ведь они умудрялись курить и в бараках, куда надзиратели сгоняли невольников по окончании рабочей смены!
Вспомнив о надсмотрщиках, Ярин вспомнил и о том, где сейчас находились Дорин и его друзья (они же родственники, правда, очень-очень дальние): Шорин, Борин и Ворин. Четверо гномов прокладывали туннель, по которому все шестеро собирались бежать с рудников.
Вначале Ярина удивляло, почему столь простой план не пришел в голову другим узникам, но после того, как ему (в числе остальных невольников) показали пять обвалившихся шахт, погребших под собой около сорока невольников, он понял, в чем состояла сложность этого плана.
Базировался же замысел Ярина и пятерых гномов на знаниях об укладе местной жизни.
Дело в том, что за многие столетия, в течение которых эксплуатируются Тиянские копи, шахты ушли глубоко под землю, и надсмотрщикам было лень тратить лишние час-два на то, чтобы спуститься и проверить, как там работают их подопечные. Они предпочитали встречать невольников на свежем воздухе, пересчитывать добытые ими камни и прикидывать приблизительную стоимость добытого, а затем по результатам подсчета: либо отправляли рабов на ужин (обед не полагался), к которому добавлялось мясо; либо просто на ужин, если невольники выполнили суточную норму, но пришли к «финишу дистанции» не первыми; либо хлестали рабов кнутами до потери сознания, затем приводили их в чувство и только после этого отправляли на ужин. Как правило, большинство невольников попадало в третью категорию, так как норма выработки была сильно завышена.
Конечно, надсмотрщики спускались бы в шахты и следили бы за рабами, если бы в том была необходимость. Но необходимости не было: здешние шахты были весьма коварны и осыпались в самый неподходящий момент, погребая под тяжелыми кусками породы неудавшихся беглецов.
Тратить же время на то, чтобы выбрать из хитросплетения прорытых за множество лет коридоров тот, в котором предстоит работать сегодня, надзирателям было попросту лень. Они просто загоняли невольников в шахту, а там каждая группа (их делили на отряды численностью шесть-десять человек) вольна была добывать самоцветы там, где пожелает. Главное было выполнить установленную норму!
Возможно, что некоторые рабы и предпринимали попытки выбраться наружу, прорыв потайной туннель, но успехов такие попытки не приносили. Порода обрушалась, а надсмотрщики затем показывали другим невольникам последствия необдуманных шагов (это было единственное, зачем они спускались в шахты). Иногда эти обрушившиеся коридоры были всего лишь попыткой несчастных рабов найти месторождение крупных, без изъянов, камней, но надсмотрщиков это не волновало: они списывали погибших рабов как уничтоженных при попытке бегства и шли по своим делам.
Именно такая расхлябанность местных солдат и была козырем в руках Ярина и его товарищей. Надзиратели ни на секунды не напрягли свое серое вещество и не подумали, что гномы-то непревзойденные мастера горных дел и могут прорыть длиннющий туннель, не подвергая себя риску оказаться погребенными заживо.
И вот уже целую неделю Ярин и гномы копают новый туннель, который должен вывести их к расположению имперских войск, которые (как было ясно из разговоров надсмотрщиков) еще сдерживали натиск превосходящих их по численности джараханцев и отошли от границы всего лишь на расстояние одного дневного перехода.
Конечно, необходимая длина туннеля была достаточно велика (шутка ли, это три дневных перехода при условии, что линия фронта не сдвинется), но выйти на поверхность ранее было рискованно. В глубоком тылу бдительность солдат султана была невелика, но неподалеку от расположения основных сил территория так и кишела различными разъездами. А у них-то и оружия никакого не было!
Также положение Ярина и гномов осложнялось тем, что они не могли работать над прокладкой туннеля все шестеро, так как кто-то должен был обеспечивать суточную выработку. Можно было, конечно, просто плюнуть на это и не выбираться на поверхность, надеясь, что они пророют туннель раньше, чем ослабнут из-за голода или их обнаружат пустившиеся в погоню надзиратели, но это тоже было слишком рискованно.
На общем совете, который состоялся в первый же день после прибытия на копи Ярина и Дорина (Корин, Шорин, Борин и Ворин, захваченные джараханскими войсками в плен, прибыли раньше них на двое суток), гномы, которые издревле следуют девизу «Спеши не торопясь», проголосовали за то, чтобы работать медленнее, но наверняка. Ярин, всегда отличавшейся порывистостью, по здравому размышлению пришел к выводу, что они правы, и согласился с разработанным графиком работ.
- О чем задумался? – вывел рыцаря из раздумий голос Корина.
- Много о чем! – неопредленно ответил соронец, взмахнув рукой с зажатой в ней трубкой.
- Например? – выпуская изо рта колечко дыма, спросил гном.
- К примеру, о том, как получилось, что ты и твои приятели попали в плен? – посмотрел на него Ярин. – Говорят, что гномы столь доблестные воины, что их просто невозможно пленить!
- Нет ничего невозможного! – философски ответил Корин и отложил трубку. – А поймали нас очень просто! Как ты уже знаешь, гильдию волшебников возглавил аль-Джуни, джараханец по происхождению. И хоть большинство магов и покинуло пределы школы, те, кто остался, представляют собой грозную силу! И они, что естественно, взяли сторону султаната, проникли на нашу территорию с севера, где и располагаются отведенные им земли, и стали оказывать войскам Наврута VIII всемерную поддержку.
- Но ведь вы, гномы, имеете от природы некоторую устойчивость к заклинаниям! – заметил Ярин, попыхивая своей трубкой. – Редко кто из волшебников может одолеть четверых гномов, сохранив при этом свои конечности в целости!
- Верно! – кивнул Корин. – Это если он действует в одиночку! А если впереди него шагает целая армия, то расклад будет несколько иным! И больше не перебивай меня, если хочешь дослушать историю до конца! – погрозил пальцем гном.
- Не буду! – кивнул Ярин и умолк.
А Корин поведал ему, как же именно он и его трое товарищей попали на местные копи.
Их отряд, численностью в шестьдесят гномов, сдерживал наступление двух тысяч джараханцев, давая своим сородичам время укрыться в туннелях и подготовиться к партизанской войне. Люди накатывали на гномов снова и снова, и снова и снова отступали, неся тяжелые потери.
Так продолжалось до тех пор, пока на помощь джараханцам не пришел маг. Он обрушил часть скалы на головы гномам, убив десятерых и ранив еще шестерых.
Корин, Шорин, Борин и Ворин при этом оказались отрезанными от остальных. Их товарищи, подобрав раненых, были вынуждены отступить, оставив четверых своих сородичей сражаться против полутора тысяч джараханцев.
Корин, Шорин, Борин и Ворин, конечно, и вчетвером могли долго оборонять ущелье, но джараханцам время тоже было дорого, поэтому они нашли крепкие сети и, набросив их на гномов, обезвредили своих противников. Первоначально командир джараханцев планировал казнить гномов, но потом вспомнил, что на копях каждую неделю гибнет до двух десятков невольников, и решил отправить пленных туда на работы.
- Вот так вот мы здесь и оказались! – завершил свой рассказ Корин.
- Понятно, - произнес Ярин.
Они оба замолчали и продолжили курить трубки в тишине (впрочем, особой тишины не было: со всех сторон доносился стук молотков, а пару раз даже доносился грохот, вызванный небольшим обвалом).
- По-моему, наши друзья задерживаются! – нарушил молчание Ярин, когда в его животе заурчало (только по своему желудку он и определял время, неба-то над головой не было).
- Пожалуй, ты прав! – сверившись со своими внутренними часами (всем известно, что гномы лучше других чувствуют время, ведь они большую часть жизни проводят под землей), произнес Корин. – Пойдем, поищем их! – предложил он и, погасив трубку, поднялся на ноги.
Вслед за ним встал и Ярин, но идти им некуда не пришлось. Буквально в ту же секунду из коридора, по которому несколько часов назад ушли четверо гномов, послышались голоса, ведшие оживленную беседу.
Ярин прислушался и спустя несколько секунд смог различить слова.
- А я говорю, что лучше идти поверху! – это говорил Дорин. – Забыли, что у столь крупных месторождений всегда есть хозяин?
- Нет, не забыли! – ответил ему Борин. – Но хозяин живет непосредственно рядом с камнями и вверх или вниз не уходит. Обходить же его поверху опасно, ибо риск обрушения породы там выше, да и к поверхности мы подберемся на крайне опасное расстояние!
- А вдруг хозяину приспичит спуститься зачем-нибудь вниз? – спросил Шорин. – Нехорошо выйдет, если мы с ним столкнемся!
- С тем же успехом он может пойти и вверх, и вправо, и влево! – отозвался Ворин. – Так что нам, вообще рыть в противоположном направлении?
- На счет право и лево не знаю, - вновь вступил в разговор Дорин, - но наверх он точно не пойдет! Что ему наверху-то делать?
- А внизу ему что делать? – воскликнул Борин.
В этот момент все четверо гномов вышли из туннеля и предстали перед своими друзьями: кирки заброшены на плечи, брови насуплены, а из бород выдраны клоки волос.
- Вы из-за чего подрались? – сразу ухватил самую суть Ярин.
- Мы наткнулись на богатое месторождение самоцветов, - ответил ему Шорин. – Камни там настолько крупные, что в каждом из них поместится три, а то и четыре, вот таких! – мотнул он бородой в сторону тачки.
Ярин посмотрел в ту же сторону. Камни, добытые им и Корином за сегодняшнюю смену, маленькими назвать никак нельзя было. Рыцарь, конечно, не ювелир, но по долгу службы сталкивался со множеством сокровищ и мог с полной уверенностью утверждать, что некоторые из изумрудов вполне могли претендовать на звание крупнейшего в мире.
Затем Ярин попытался все-таки представить камень, который в три раза превосходит в объеме средних размеров самоцвет из сегодняшней выработки. Выходило, что такой рубин (или алмаз, или что они там нашли?) должен быть не меньше его кулака, а кулак у рыцаря был будь здоров.
- Ты точно не преувеличиваешь? – гномы не были склонны к преувеличению, но Ярин все же решил уточнить.
- Нет! – ответили за товарища Дорин, Ворин и Борин, а Шорин продолжил: - И эти камни не просто крупные, но еще и абсолютно совершенны по своей форме. Ни единого изъяна! – с придыханием произнес он, а его спутники усердно закивали (их бороды при этом смешно мотылялись из стороны в сторону).
- Ладно, допустим! – опустил вопрос с размерами самоцветов Ярин. – Но почему вы подрались?
- Из-за спора по поводу того, как дальше прокладывать туннель: поверх месторождения или же понизу? – ответил Шорин.
- А почему нельзя напрямик? – недоуменно спросил рыцарь, озираясь по сторонам.
Туннели вокруг них были, по сути, одним сплошным месторождением. Камни добывались прямо из стен, а когда надо было создать новый проход, то камни осторожно извлекали из породы, а затем освобожденный участок стены аккуратненько обрушали. И Ярин не мог понять, почему точно так же нельзя поступить и в этом случае.
- Ты что? – зашипели на него все гномы. – К тому месторождению вообще нельзя приближаться! Не дай Твердь, потревожишь его хозяина!
Твердь – это было главное и, в общем-то, единственное божество гномов (как горных, так и подземных, и северных). Религия как таковая у этой расы была развита слабо, гномы были убежденными материалистами, и лишь в минуты крайнего душевного волнения (которые случались в жизни далеко не каждого гнома) упоминали имя своего божества.
Так что Ярин сразу понял, что дело серьезное. Однако он никак не мог понять, почему оно такое серьезное.
Наконец гномы немного успокоились, и Корин объяснил рыцарю причину их беспокойства.
Оказывается, у их расы («Вот бы теологи обрадовались, услышав это», - подумал Ярин) есть одно старинное поверье: у каждого крупного (правда, понятие «крупного» у людей и гномов разнятся) клада есть свой хозяин. Он тщательно стережет свое сокровище и губит любого, кто, по его мнению, на него покусился.
Конечно, с ним можно справиться, и столь опытные гномы, как Дорин, Шорин, Корин, Борин и Ворин, вполне способны его одолеть. Но все же сия процедура довольно тяжела и опасна, и они не хотят рисковать.
- Ваши сомнения мне понятны! – произнес по заваршении рассказа Ярин. – И, если я правильно понял, мнения по поводу того, как обходить это месторождение разделились. Двое – за то, чтобы делать это сверху, двое – за то, чтобы снизу. Так?
- Так! – тряхнули бородами Дорин, Шорин, Борин и Ворин.
- Ну, а что думаешь ты, Корин? – посмотрел рыцарь на пятого гнома.
- Э-э-э…, - нерешительно промычал тот, дергая себя за бороду и глядя на своих сородичей.
Обе партии сурово взирали на него, желая, чтобы он занял именно их позицию, а Корин явно не хотел ссориться ни с теми, ни с другими.
- Понятно! – хмыкнул Ярин и хлопнул Корина по плечу. – Тогда поступим так! Я в хозяина месторождения не верю, но, принимая во внимание ваши верования, соглашусь с тем, что прямо мы не пойдем. Но, так как я в хозяина не верю, а следовально, не верю и в то, что он может спуститься под свой клад, то мы будем копать снизу, ибо в этом случае меньше вероятность того, что об этом узнают надсмотрщики. Согласны?
Борин и Ворин, чью точку зрения он принял, а также Корин, которого рыцарь избавил от мучительного выбора, радостно закивали, а Дорин и Шорин насупились еще больше, но были вынуждены согласиться с таким решением.
Закончив обсуждение, «отряд невольников номер шесть» (так значились они в официальной документации руководства Тиянских копей) взял тачку с добытыми рубинами, алмазами и изумрудами и покатил вперед, стремясь не опоздать на ужин с мясом.
Около получаса они гнали по темным туннелем, ни с кем не встречаясь, пока не выбрались в коридоры, прорытые много столетий назад. Отсюда до поверхности было уже всего ничего, и другие бригады рабов, также окончившие работу, спешили наверх.
- Черт, отстаем! – заметил метрах в сорока впереди них других невольников Ярин. – Поднажмем! – и он ускорил бег.
В общем-то, гномы не являются хорошими бегунами, особенно на короткие дистанции, но так как по природе своей они крепче людей, и, соответственно, у них осталось больше сил, то друзья стали быстро нагонять опередившую их бригаду.
Рабы, входившие в ее состав, беспокойно оглядывались и прибавляли шагу, но все было тщетно: дистанция между двумя тачками неумолимо сокращалась. А на последнем повороте Ярин заложил крутой вираж и обогнал конкурентов в борьбе за ужин с мясом.
- Первые! – выкрикнул надсмотрщик, когда рыцарь и гномы выбежали из шахты. – Ну, посмотрим, что у вас за камни?
Как и следовало ожидать, самоцветы, отобранные гномами, были безупречны, и надзирателям не оставалось ничего другого, как признать, что «отряд невольников номер шесть» вновь заслужил право на ужин с мясом.
Впрочем, ни Ярина, ни гномов это объявление уже не волновало. Их внимание давно привлек дирижабль, зависший над крепостью (правда, не над ее центром, а в районе первой из крепостных стен).
В принципе, в самом появлении дирижабля не было ничего необычного, если не иметь в виду один факт: рабов на копи доставляли либо морем, либо сушей, но никак не по воздуху. Покупать оружие местные военачальники тоже вряд ли бы стали: они всецело полагались на крепость своих стен, да и вооружение больше нужно было на передовой, так что гоблины, как разумные существа (а они были очень разумные существа!), полетели бы именно туда.
- Как ты думаешь, что это может означать? – спросил у Ярина Дорин.
Рыцарь открыл рот, чтобы ответить, что понятия не имеет, но в этот момент раздался оглушительный взрыв, и в небо взметнулся столб дыма, пепла и каменной пыли.
Все надсмотрщики разом повернули головы в ту сторону, а уроженец Сорона понял, что это их шанс.
- В атаку, ребята! – выкрикнул он, обращаясь не только к гномам, но и к другим рабам, и кинулся на ближайшего надзирателя.
Тот стоял спиной к Ярину, и рыцарь с легкостью перебросил цепь, сковывавшую его руки, через голову охранника, прижал того к своей могучей груди и затянул импровизированную удавку на его шее.
Надсмотрщик захрипел и задергался, его приятели кинулись на помощь, но пятерка гномов с разбега врезалась в них и повалила их на землю. Переведя борьбу в партер, гномы лишили надзирателей преимущества в росте, зато сохраняли свое преимущество в силе удара. Пудовые кулаки обрушились на тела надсмотрщиков и стали молотить их с такой силой, что уже через минуту все охранники были избиты до потери сознания.
К тому времени и Ярин справился со своим противником и, опустив его безжизненное тело на землю, сорвал связку ключей с пояса и освободил себя и гномов от оков. Затем рыцарь передал ключи остальным невольникам, а сам вместе с приятелями, забрав оружие поверженных врагов, помчались вглубь крепости.
Со стороны первой стены продолжали раздаваться взрывы, местный гарнизон охватила некоторая паника, и солдаты далеко не сразу заметили, что часть невольников избавилась от наручников и кандалов и вооружилась трофейными мечами. Поэтому Ярин и гномы без труда преодолели расстояние от бараков рабов до казарм стражников, прикончив по пути нескольких не успевших сообразить, что происходит, надсмотрщиков, и ворвались внутрь.
А остальные их товарищи по несчастью тем временем спешно освобождали себя от оков, вооружались кто чем может (кто-то забрал у охранников мечи, кто-то кнуты, кому-то достались кирки, а кто-то вооружился обычными деревянными палками) и кидались в гущу разгорающегося сражения.
***
- Ох, и поспешил же я, решив по твоему настоянию атаковать Тиянские копи! – взирая через подзорную трубу на полыхающую крепость, произнес капитан дирижабля Юпрон. – Мы и так потеряли часть команды и израсходовали половину мин при атаке пиратского острова! Надо было сообщить Совету и дождаться подкрепления!
- Внутри крепости томятся около пяти тысяч рабов! Многие из них в прошлом воины, - ответил Лариндук. – Местный же гарнизон насчитывает десять тысяч солдат, но большинство из них не имеет боевого опыта, так что у нас есть преимущество!
- Будем надеяться, что ты прав! – вздохнул Юпрон и отбросил подзорную трубу в сторону. – Ни черта не видно!
Это действительно было так. Сородичи Лариндука проникли внутрь крепости (если точнее, за первую из крепостных стен) и принялись закладывать мины под все стратегически важные объекты. Так что теперь все вокруг заволокло дымом, и понять, что происходит, было решительно невозможно.
- Берем по паре мин и спускаемся! – решил Юпрон.
- Оставив дирижабль без охраны? – уточнил Лариндук.
- Если моя команда погибнет, то мы вдвоем все равно с ним не управимся! – ответил хозяин воздушного судна. – Да и никто кроме гоблинов разобраться с управлением не сможет! Так что мы ничем не рискуем!
- Логично! – кивнул Лариндук.
Оба гоблина спустились в трюм, прошли мимо запертой двери, из-за которой раздавались приглушенные ругательства (там лежал связанный пират по имени Митло, тот самый, что захватил Лариндука и его друзей, тот самый, что являлся сыном «повелителя половины Пиратских островов», и тот самый, что был пойман гоблинами при освобождении Лариндука), и зашли в арсенал.
Мин в нем оставалось немного. Собственно говоря, Юпрон и Лариндук, взяв каждый по две мины, опустошили склад оружия.
Затем гоблины выбросились обратно на палубу, обнялись, прощаясь на всякий случай, спустились по веревочной лестнице на землю и разбежались в разные стороны.
Лариндук, с трудом оглядевшись, пришел к выводу, что все жизненно важные объекты между первой и второй крепостными стенами уничтожены и пришла пора двигаться дальше.
Оббегая горящие здание и разорванные или обугленные трупы и еще живых солдат, гоблин направился к воротам во второй крепостной стене, которые уже были заперты.
Вокруг кипел бой: рослые джараханцы, немного придя в себя после столь неожиданного нападения со стороны нейтральной расы, теперь гонялись за невысокими юркими гоблинами, пытаясь зарубить их мечами (что, к сожалению, у них неплохо получалось); сородичи же Лариндука лавировали между преследующими их стражниками, кололи их кинжалами в ноги, закладывали мины и подрывали все новые и новые здания.
От этих взрывов страдали только джараханцы, ибо гоблины своими чуткими ушами (уступающими по остроте слуха только эльфийским) улавливали характерный щелчок, означавший, что мина активирована, и успевали отбежать подальше. К тому же, им было гораздо легче спрятаться, ведь ростом-то они были гораздо ниже своих противников.
Лариндук преодолел половину расстояния от дирижабля до крепостных ворот, когда сидевшие на стене лучники заметили его.
- Гоблин! Гоблин хочет подорвать ворота! – завопил один из них, и воздух в тот же миг наполнился тьмой стрел.
Лариндуку повезло: ни одна из них не пронзила его тело, и лишь один наконечник оцарапал ему ногу. Однако уклоняясь от стрел, гоблин забежал за опрокинутую телегу с сеном, и одновременно с этим из темного дыма к ней выскочил джараханец с окровавленным мечом в руках.
- Еще один гоблин! – воскликнул он и плотоядно облизнулся (во всяком случае, так расценил странный звук, донесшийся из-под опущенного забрала, Лариндук).
Гоблин понял, что ему пришел конец, так как даже если он успеет выхватить свой кинжал, то у него не хватит сил, чтобы отразить мощный удар могучего солдата.
Но в этот момент за спиной джараханца из густого черного дыма выскочил Юпрон и вонзил свой клинок в место сочленения ножного доспеха и нательного панциря. Кинжал вошел в бедро по самую рукоять, солдат дико взвыл, попытался развернуться, споткнулся о ногу Лариндука, упал, ударившись затылком об обод колеса, и затих.
- Я уже во второй раз спасаю твою шкуру, Лариндук! – заметил Юпрон. – Такими темпами ты со мной и до смерти не рассчитаешься!
- До чьей: до своей или до твоей? – усмехнулся в ответ Лариндук.
- А они обе уже недалеко! – засмеялся капитан дирижабля. – Ну что, взрываем ворота?
- Да! – кивнул его собеседник.
Они оба глубоко вдохнули, а затем стремительно выскочили из-за телеги и помчались к воротам. Воздух вновь заполонили стрелы. Одна из них вошла в плечо Лариндуку и застряла в нем, наполовину выйдя из-под мышки, другая попала в бедро Юпрону, но оба гоблина продолжили забег.
Через пять минут, получив по еще одной стреле, соратники добрались до ворот, заложили три мины (Юпрон одну свою уже израсходовал) и уже развернулись, чтобы отбежать на безопасное расстояние, когда путь им преградили четверо джараханцев.
- Теперь вы умрете, мерзкие злобные гоблины! – прошипел один из них. – Взять их, ребята!
- Бежать в два раза дальше! – скороговоркой произнес Юпрон, доставая что-то из-за пазухи.
- Что? – не понял его Лариндук.
- В два раза дальше надо будет бежать! – выкрикнул капитан дирижабля и бросил стражникам что-то под ноги.
Едкий желтый дым тут же заполнил воздух и стал проникать в уши, ноздри, рты, глаза джараханцев и разъедать их. Солдаты остановились и бешено закрутились на месте, скребя лица руками и пытаясь избавиться от жуткого налета, оседавшего на них. Их усилия, в принципе, увенчались успехом, вот только вместе с налетом с головы слезала и кожа.
«Корень роды», - догадался Лариндук, пробегая мимо обезумевших от боли стражников.
Это растение, прозванное «гоблинской отравой», произрастало только на территории Гоблинской республики и обладало потрясающим свойством: его корень при соприкосновении с кожей живого существа тут же начинал испускать дым, который оседал на всем вокруг и разъедал его, а через пять минут рассеивался, будто его и не было, корень же умирал и больше никому не угрожал. Но самое замечательное было то, что на кожу гоблинов корень роды не оказывал никакого влияния, вот почему они часто использовали его в битвах (то есть, настолько часто, насколько это было возможным, ибо рода была редким растением, и найти ее было нелегко).
Было у корня роды и еще одно свойство: испускаемый им дым (а точнее, газ) был очень взрывоопасен. Именно поэтому Юпрон и велел бежать в два раза дальше.
Лариндук и бежал, не оглядываясь, под градом стрел, пока не понял, что его соратника рядом нет. Гоблин оглянулся и увидел, что капитан дирижабля лежит на земле, а из его спины торчит четыре стрелы.
Лариндук развернулся, чтобы помочь другу, и в этот момент заложенные ими мины сработали. Раздался оглушительный взрыв, усиленный действием газа, и невидимая волна, порожденная им, отбросила гоблина назад. Он упал, стукнулся затылком о какой-то ящик и потерял сознание.
***
Ярин разглядывал руины, оставшиеся от второй крепостной стены. Впрочем, руинами это можно было назвать с большой натяжкой. Так, мелкие осколки!
Взрыв был настолько мощный, что даже огромные камни превратились в небольшие горки пыли, а уж от тел джараханцев, что располагались на стене, и вовсе ничего не осталось.
- Надо поискать выживших! – произнес Ярин. – Джараханцев перевязать и заковать в кандалы, а гоблинов отправить в госпиталь!
- Будет сделано! – ответил ему велонец по имени Сап, развернулся и стал отдавать распоряжение другим бывшим невольникам, а ныне солдатам гарнизона имперской крепости Тиянские копи.
Ярин же единогласно был избран командиром этого гарнизона, ведь именно он с пятью гномами уничтожил почти четыре сотни джараханцев. Сделать это было не так уж и трудно: эти горе-вояки сидели в казармах, лакомились вином, купленным в местном трактире и к моменту начала атаки были уже в стельку пьяные. Но все равно это впечатляло.
Потом уже Ярин, гномы и остальные невольники вступили в сражение с опомнившимися джараханцами и даже сумели потеснить их, но, объективно говоря, успехом этот бунт не увенчался бы, если бы не серия взрывов, организованная гоблинами.
Эти маленькие, но очень умные существа своими минами вывели из строя около двух тысяч солдат, а взрыв, уничтоживший половину второй крепостной стены, настолько потряс местный гарнизон, что все остававшиеся к тому моменту в живых джараханцы сложили оружие.
А так вышло, что две с половиной тысячи кое-как вооруженных невольников (пусть их костяк и составляли опытные вояки) взяли в плен четыре с половиной тысячи солдат султана, еще две тысячи ранили и три с половиной тысячи убили.
Немного поликовав, рабы приступили к формированию нового гарнизона, выбрали командира, создали госпиталь для раненых товарищей, заковали в цепи пленных, стали собирать и сжигать трупы павших в битве соратников и противников.
Еще с минуту поглядев на развалины, Ярин развернулся и отправился в тот самый трактир, откуда джараханцы стащили вино. В нем теперь находился временный командный пункт, и рыцарь, как глава гарнизона, должен был обсудить с гномами и еще двумя-тремя самыми опытными воинами план их последующих действий.
«Надеюсь, наши остальные спутники живы», - подумал соронец, входя в здание и еще не зная, что через пять минут его новые подчиненные найдут оглушенного Лариндука.
Глава 10
Два дня Вараниэль и Линрх болтались в море. Орк, лучше ориентировавшийся в здешних водах, направил лодку на северо-запад, где должны были располагаться Острова вольных мореплавателей, но, сколько, именно, до них плыть, он не знал. Поэтому он просто брал весла в руки и греб, греб, греб…
Эльфийка же ловила рыбу, которой здесь было так много, что достаточно было опустить в воду руку, чтобы стать обладателем увесистого улова. Затем девушка потрошила рыбу, и они вместе с Линрхом с аппетитом уплетали нежное сочное мясо.
В те же моменты, когда Вараниэль было нечем заняться, она просто сидела, прислонившись к борту лодки, и любовалась мускулами орка. Время от времени эльфийка переходила от простого созерцания к более активным действиям, и тогда они доверяли лодку течению, а сами опускались на ее дно и предавались радостям плоти.
Затем Линрх вновь брался за весла, а Вараниэль продолжала некоторое время лежать на дне лодки и думала о том, что еще неделю назад и представить себе не могла, что она будет заниматься любовью с орком не по принуждению, а по собственной инициативе, и более того, время от времени задумываться о возможной свадьбе.
«Это точно влияние Владычицы Морских Вод», - мелькала мысль в голове девушки, но невидимый голосок внутри нее опровергал эту теорию.
Нет, она на самом деле и без вмешательства со стороны влюбилась в этого милого зеленого монстра! Влюбилась за один день, а может, и с первого взгляда! Это не поддавалось разумному объяснению!
Придя к такому выводу, Вараниэль меняла лежачее положение на сидячее, некоторое время любовалась мускулами своего любовника, а затем приступала к ловле рыбы.
- О чем ты думаешь? – спросил вечером второго дня Линрх, когда эльфийка вновь размышляла, лежа на дне драккара.
- Мечтаю о том, как мы поженимся, и у нас родится множество красивых и сильных полукровок! – ответила девушка. – Замечательно было бы, правда? – запрокинув голову, посмотрела она в лицо орку.
- Замечательно! – согласился тот. – Вот только мы с тобой станем изгоями для своих народов! Даже если они помирятся! Мне-то уже все равно: я поднял руку на своих, так что даже, если партия принца Парха победит, мне уже не вернуться! А вот сможешь ли ты отречься от своих корней?
- Смогу! – не задумываясь, ответила Вараниэль. – Ради нас – смогу! И не смей говорить, что мне не веришь! – воскликнула она, заметив недоверчивую улыбку на лице Линрха.
- Конечно, я тебе верю, дорогая! – произнес орк. – Ты сейчас и сама в это веришь! Но все изменится, когда придет время принимать решение, с кем ты останешься: со мной или со своим народом!
- Не изменится! – эльфийка встала на колени и посмотрела в глаза любовнику. – Не изменится! – повторила она еще раз и поцеловала его в губы.
Клыки орка в очередной раз слегка царапнули лицо Вараниэль, но теперь она находила в этом даже некоторую приятность.
- И больше никогда не смей думать, что я променяю тебя на своих сородичей! – строго произнесла эльфийка, оторвавшись от Линрха. – Иначе мы серьезно поссоримся!
- Больше не буду! – приложив руку к сердцу, поклялся орк и провел языком по щеке девушки, на которой только что образовалась свежая царапина.
Затем он начал спускаться ниже и покрывать поцелуями шею и грудь Вараниэль. Эльфийка откинула голову назад, томно задышала и в этот момент увидела далеко на горизонте лодку.
- Смотри, там корабль! – воскликнула она.
- Где? – Линрх завертел головой.
- Вон там! – указала направление рукой Вараниэль. – Да ты ж не видишь! – вспомнила она о том, что ее глаза острее глаз орка. – Но там точно корабль!
- Хорошо, гребем к нему! – кивнул Линрх и взялся за весла.
Эльфийка же выпрямилась во весь рост и принялась размахивать руками, привлекая к себе внимание.
Вскоре люди на корабле заметили их драккар и направились им навстречу. Вараниэль еще немного помахала руками, а затем села и стала молча ждать, когда же два судна сблизятся.
Произошло это минут через сорок, и тут возникли непредвиденные эльфийкой осложнения. Капитан корабля, немолодой бородатый, но подтянутый и мускулистый мужчина, зажег факел (уже сгустились сумерки) и посветил вниз.
- Эльфийка? В наших краях? – удивился он, разглядев Вараниэль. – А кто это с вами, дитя лесного народа? – спросил он и тут же выкрикнул: - Орк!
Вся команда корабля (а это было двадцать человек) кинулась к борту, и тот сразу ощетинился мечами, копьями и луками.
- Не стреляйте! – вскочила на ноги Вараниэль, закрывая своим телом Линрха. – Он пришел с миром!
- Орк? С миром? – недоверчиво протянул капитан корабля. Затем до него, видимо, дошло, что эльфийки просто так не плавают в одной лодке со своими заклятыми врагами и уж, конечно, не заступаются за них. – Ну, если вы за него ручаетесь…, - мужчина не договорил и повернулся к своим людям. – Помогите им подняться на борт!
Кто-то скинул веревочную лестницу, и Вараниэль, а следом за ней Линрх, взошли на корабль.
Теперь команда имела возможность более тщательно рассмотреть эльфийку и орка, и матросы с удивлением обнаружили, что девушка стоит перед ними абсолютно обнаженная. Раздался коллективный выдох, а капитан корабля вышел вперед и произнес:
- Пройдемте в мою каюту!
- Может, я с вами, капитан? – недоверчиво поглядывая на орка, спросил светловолосый безусый молодой человек в распахнутой (впрочем, как и у остальных) на груди рубахе.
- Не стоит! В случае чего им все равно не уйти! – ответил капитан, развернулся и зашагал прочь.
Вараниэль и Линрх переглянулись и пошли вслед за ним. Несколько метров матросы сопровождали их, а потом троица шла уже в одиночестве.
- Прошу сюда! – открыл дверь своей каюты капитан и пропустил гостей вперед.
Эльфийка и орк зашли внутрь, и человек закрыл дверь. Затем он прошел в угол комнаты, в котором стоял сундук, отпер его ключом, висевшим на шее, и извлек из него белую рубаху и черные штаны.
- Возьмите это! – протянул мужчина одежду Вараниэль. – Бывает, что вольные мореплаватели по несколько месяцев проводят в море без женщин. Не стоит искушать мою команду, разгуливая перед ней в голом виде!
- Благодарю вас, капитан! – поклонилась эльфийка.
Линрх и капитан подождали, пока она оденется (это заняло несколько больше времени, чем предполагалось, так как девушка никогда ранее не носила штаны и сначала немного запуталась), а затем капитан произнес:
- Меня зовут капитан Эорп, и я рад приветствовать вас на борту своего корабля!
- Я – эльфийка из Тихой Гавани по имени Вараниэль, а это орк по имени Линрх! – представила себя и своего спутника Вараниэль. – И мы благодарны вам за то, что вы разрешили нам подняться на борт!
- Не стоит! – отмахнулся Эорп. – Прошу вас, садитесь! – указал он на два хлипких стула, стоявших у стены, а сам устроился на третьем, столь же не надежном.
- Благодарю! – произнесла эльфийка, и они с орком со всей возможной предосторожностью опустились на деревянные сидения.
- Не хотите ли вина? – спросил капитан. – У меня осталось полбутылки. Не кранийское, конечно, но тоже ничего! А потом вы расскажите мне, каким образом вас забросило в наши края.
- Обязательно! – кивнула Вараниэль. – Только мы предпочли бы не вино, а воду!
Те двое суток, что они провели в открытом море, эльфийка и орк утоляли жажду соленой водой, благо девушка, как уроженка Тихой Гавани, с детства обучалась искусству обходиться несколько дней без пресной воды, да и Линрх тоже мог обходиться без нее какое-то время.
И все же жажда терзала их иссушенные горла, которые требовали срочно смочить их водой.
- Да, конечно! – кивнул Эорп, отцепил от пояса флягу, взял со стоявшего в противоположном от сундука углу стола три стакана (каюта была маленькая, и все это мужчина проделал, не вставая со своего места), наполнил их прозрачной водой, отдал две чашки гостям и, подняв свою, произнес: - За знакомство!
- За знакомство! – отозвались Линрх и Вараниэль и залпом осушили свои стаканы.
- Ну, теперь рассказывайте! – велел им капитан, ставя свой стакан обратно на стол.
И эльфийка начала рассказывать всю историю с самого начала: от момента ее появления в Крании для участия в совете до того момента, как Эорп и его команда подобрали ее и Линрха в открытом море.
Рассказывала Вараниэль обстоятельно, стараясь не упустить ни одной детали и ничего не утаивая, и с каждой минутой Эорп становился все мрачнее. Разумеется, он слышал и о Хикилае, и о том, что какой-то пират заключил союз с волшебниками и подчинил себе половину Пиратских островов, и о том, что активность орков на востоке возросла. Однако все это были разрозненные сведения, которые никак не складывались в общую картину. Теперь же после изложения всех фактов эльфийкой (которая тоже многого не знала, но могла собрать всю имеющуюся информацию в единое целое) мужчина понял, что мир кардинально меняется.
- Очень занимательное повествование! – произнес Эорп, почесывая бровь, когда Вараниэль, наконец, умолкла (а это случилось спустя два часа). – Признаться, мы на своих островах живем несколько в отрыве от остальных, и новости приходят к нам с запозданием. Но если раньше это нам особо не мешало, то сейчас все по-другому! Если Хикилай действительно настолько опасен и собирается привлечь на свою сторону и Джарахан, и пиратов, и орков, то нам следует немедленно отправиться к Старейшинам, чтобы они тоже узнали эти новости! Я пойду, распоряжусь, а вы посидите пока тут, у меня еще есть пара вопросов! – капитан встал и вышел из каюты.
Пару минут Линрх и Вараниэль сидели одни, но ртов не раскрывали, так как оба (правда, орк сильнее) в глубине души опасались, что капитан решит все же убить орка и его неожиданную спутницу.
Но вскоре Эорп вернулся, проследовал к своему стулу, посмотрел на эльфийку, а потом неожиданно обратился к Линрху:
- Скажите, Линрх, вы можете считаться полноправным представителем своего народа и говорить от его имени?
- Нет! – ответил орк. – Пока нет! Принц Парх предполагал, что мне придется бежать, и велел дожидаться момента, когда он со мной свяжется.
- Каким образом? – нахмурился Эорп.
- Каждый орк умеет входить в особый транс, - пояснил Линрх. – И в состоянии такого транса он может связаться с любым представителем своей расы. И не только связаться! – после небольшого раздумья добавил он. – Он может видеть глазами своего собеседника, а теоретически, если орк достаточно силен, то и определить местоположение своего собеседника.
- То есть, какой-нибудь шаман, войдя в транс, может с легкостью вас обнаружить и отправить на ваше уничтожение драконов? – продолжал расспросы капитан.
- Только если я войду с ним в контакт! – ответил орк. – А я войду в контакт только с принцем Пархом!
- Но, а, если принц вдруг переменит свое решение и решит начать войну против эльфов, то он сможет выследить вас и уничтожить? – задал новый вопрос Эорп.
- Сможет, - неохотно признал Линрх.
- Что ж, значит, переговоры придется вести осторожно! Если таковые вообще состоятся! – заключил капитан. – А теперь мне нужно прояснить другой момент. Вы пара или нет?
Вараниэль и Линрх переглянулись, и эльфийка настороженно спросила:
- А какое это имеет значение?
- Среди нас живет один старик, ему уже более ста двадцати лет, - ответил Эорп. – И он является потомком знаменитого Лодиля!
Вараниэль кивнула: она знала, кто такой Лодиль.
Несколько тысяч лет назад, вскоре после вторжения орков, от союза эльфа и смертной женщины родился ребенок, названный Лодилем и получивший впоследствии прозвище Видящий Будущее. Этот смертный муж прожил невероятно долгую жизнь, учитывая, что он не был волшебником, которые могут продливать свои года, - сто восемьдесят четыре года, и более полутора веков из них он предсказывал будущее.
Лодиля можно было бы счесть шарлатаном или списать все его правильные прогнозы на случайность, если бы не два обстоятельства. Первое – он предсказывал как отдаленное будущее, так и ближайшее (пусть и интервалами в сто-тысячу лет для первого случая и один-пять дней для второго), и второе – все свои предсказания он излагал в четкой и ясной форме, и они все сбывались.
Ни до, ни после Лодиля Видящего Будущее не рождалось ясновидца со столь сильным даром, поэтому его почитали все народы и ко всем его предсказанием относились с подобающим пиететом.
Вараниэль оглянулась на Линрха, и тот, прочтя вопрос в ее бездонных глазах, произнес:
- Я знаю, кто такой Лодиль! Даже у орков он пользуется уважением, хотя большинство его предсказаний были для нас крайне неблагоприятными!
- Так вот! – продолжил Эорп. – Этот старик утверждает, что пришло время сбыться последнему по хронологии предсказанию Лодиля. Согласно ему, во времена, когда в мире появятся двое пришельцев, и похожих друг на друга, и радикально отличающихся друг от друга, и могущественный чародей возжелает править миром, орк и эльфийка, сведенные судьбой, полюбят друг друга, и их союз поможет одному из пришельцев побороть другого и примкнувшего к нему мага!
- Хм, интересно! – потер широкий подбородок Линрх. – Если чародей – это Хикилай, то пришелец, к которому он примкнул, скорее всего, Механик. Тогда другой пришелец – это Грифон.
- И чем же они похожи? – посмотрела на него Вараниэль.
- Ну, хотя бы тем, что и тот, и другой стали известны совсем недавно, не более трех лет! – ответил орк. – Именно поэтому я и решил, что они и есть пришельцы!
- В таком случае, победа уже у нас в кармане! – улыбнулась эльфийка. – Ведь мы – пара! – и она с жаром поцеловала Линрха в губы.
Целовались любовники столь долго и страстно, что опомнились лишь, когда в каюту вошел Эорп. Оказывается, они и не заметили, как он вышел.
- Я распорядился, чтобы вам выделили каюту! – произнес он. – Надеюсь, я правильно понял, что вам нужна одна на двоих?
- Правильно! – широко улыбаясь, ответила Вараниэль.
- В таком случае можете уже располагаться, - произнес капитан. – Ваша дверь вторая слева дальше по коридору!
- Спасибо, капитан! – поблагодарил человека Линрх, и они с Вараниэль покинули каюту.
Капитан Эорп же подошел к буфету, висевшему над столом, открыл дверцу, достал оттуда ополовиненную бутылку вина и плеснул немного в свой стакан.
- Надо же, а я-то считал, что старик давно выжил из ума, вот и рассказывает бред про эльфийку, полюбившую орка! – сам себе сказал мужчина и выплеснул алкоголь в свое горло.
***
Когда Вараниэль проснулась следующим утром, Линрха рядом уже не было, а на столике, располагавшемся рядом с кроватью, стояла чаша, до краев заполненная овсяной кашей, а рядом лежала ложка.
Эльфийка оделась, быстренько позавтракала, а затем отправилась на палубу, где и находились все матросы Эорпа, а также он сам и Линрх.
Как оказалось, орк принимал участие в тренировочном бою против того белобрысого юноши, что предлагал вчера капитану свою помощь, и еще одного парня, отличительной чертой которого был шрам на левой щеке.
Мужчины были вооружены мечами и одеты в традиционные для вольных мореплавателей белые рубахи, распахнутые на груди, и черные штаны. Орк же орудовал топором, а единственным предметом его одежды была металлическая юбка.
Остановившись в нескольких шагах от сражающихся, Вараниэль стала наблюдать за ходом боя. Через какое-то время она поняла, что Линрх (даже, несмотря на рану на спине) по всем параметрам превосходил своих оппонентов и просто экономил силы, давая зрителям (к коим смело можно было причислять всех матросов) насладиться поединком.
Но вот орку надоело затягивать бой, и он, ловко отразив удар блондина, чуть развернулся, пропуская выпад парня со шрамом, схватил его за запястье, резко дернул на себя, затем отпустил руку и ударил полетевшего вперед парня кулаком в лицо. Матрос сразу же потерял сознание и упал на пол.
С блондином же Линрх расправился еще проще. Он метнул в него топор, и тот обухом ударился о грудь парня. Матрос охнул, выпустил меч из рук и кулем опустился на пол.
- Блистательно! – восхищенно произнес Эорп и даже хлопнул несколько раз в ладоши. – Я еще никогда не видел, чтобы с двумя леворукими бойцами расправлялись столь легко и непринужденно!
Только в этот момент Вараниэль запоздало поняла, что оба юноши действительно держали мечи в левых руках, и испытала еще больше гордости за своего любимого.
- Ну, они ведь сражались так, чтобы не убить меня! – постарался преуменьшить свои заслуги Линрх.
- Вы тоже! – отмахнулся Эорп. – Разумеется, я понимаю, что в реальном бою дело бы обстояло несколько иначе, и все же вы показали настоящий мастер-класс. Скажите, а орки все так хороши?
- Да, – ответил Линрх, подходя к блондину и помогая тому встать на ноги. – В бою один на один орк способен сокрушить даже сотворенного магией голема. Тут шансы пятьдесят на пятьдесят.
- Как же вас тогда побеждали? – спросила Вараниэль, подкравшись к орку сзади и закрыв ладонями его глаза.
- Хотите знать наш секрет? – усмехнулся Линрх, развернулся, обхватил эльфийку за талию и крутанул вокруг себя.
- Это было бы неплохо! – заметил Эорп. – В случае, если ваша партия не одержит верха, нам нужно знать, как сражаться против вашей расы.
- Что ж, слушайте! – произнес орк, усаживаясь прямо на палубу.
Остальные расселись рядом. Капитан огляделся и обнаружил, что вся его команда вознамерилась слушать лекцию Линрха, совсем позабыв про управление кораблем. Эорп поднялся и разразился дикой бранью, и десяток матросов вскочили на ноги и разбежались кто куда. Капитан вновь присел и извинился перед Вараниэль за то, что ей довелось выслушать ряд крепких выражений. Эльфийка с улыбкой его простила, и Линрх приступил к рассказу.
Оказывается, слабость орков вовсе не в неповоротливости, как многие думают, взирая на их габариты («Да уж какая тут неповоротливость! Вы двигались быстрее меня», - вставил свое слово парень со шрамом), а в том, что в запале боя их часто охватывает ярость. В таком состоянии орк становится еще сильнее и начинает рубить направо и налево, но совершенно при этом забывает о тактике. Так что грамотно подготовленный боец сумеет одолеть орка в таком состоянии.
Если же встретятся в бою два отряда (один из них – орочий, а другой, к примеру, - человеческий), то тут уж превосходство точно будет на стороне противника орков, ведь они потеряют от ярости ясность сознания и будут сражаться каждый сам по себе, а не как боевая единица.
Поведав о слабости своих сородичей, Линрх переключился на троллей.
- Тролли, - говорил он, - отличные метатели копий. Их копья поражают цель не хуже стрел, выпущенных эльфами! Но в ближнем бою они совершенно никакие: даже хилые гоблины дерутся лучше.
- А про драконов? Что вы можете сказать про драконов? – матросы, обслуживавшие корабль, все же находили время прислушиваться к беседе и задавать вопросы.
Капитан Эорп погрозил спросившему кулаком, намекая на то, что матрос должен заняться своими прямыми обязанностями, а затем повернулся к Линрху, с нетерпением ожидая ответа на поставленный вопрос.
- С драконами, пожалуй, самое сложное, - ответил орк и почесал свой затылок. – У них есть два слабых места: глаза и область сердца. Однако летают они столь быстро, что поразить глаз или сердце даже эльфу затруднительно, ну, а уж, если возникла рукопашная схватка, то дракон, вряд ли, подпустит противника к себе на достаточное для точного удара расстояние.