Замечательный мастер композиции

Наталья Швец
Тему для своей новой картины «Беление холста» Зинаида Серебрякова нашла в 1916 году. Именно летом  этого года она сообщала в письме к мужу о начале работы над новой работой.  Художница давно наблюдала, как крестьянки по утрами расстилали на траве сотканные холсты, оставляя их «выбеливаться» под лучами солнца… В результате решила запечатлеть их на картине.

   Зинаида Серебрякова была замечательным мастером композиции, что можно с уверенностью сказать, глядя на полотно «Беление холста», которое целом смотрится как фреска.  Фигуры девушек заполняют всё квадратное полотно картины и закрывают собой небо. Каждая  решена в своём цветовом и ритмическом ключе. Мазок мастера чёток, никаких заигрываний с модным тогда импрессионизмом…

   Прежде чем приступить к написанию окончательно варианта, Серебрякова написала множество эскизов. В результате творческих поисков,  художница отказалась от повествовательности. История,  представленная на картине «Белении холста» из Третьяковской галереи, уже не о быте. Она вышла на серьезный, монументальный, архетипический уровень. К сожалению, эта картина стала последним большим полотном  художницы…

Бытовой сюжет

   Сейчас уже мало кто имеет представление, как производится беление холста. На самом деле это длительный процесс. Вытканный холст поначалу получался серого цвета. Чтобы сделать белоснежным, его сначала выпаривали в щелоке. Потом утром и вечером на несколько дней расстилали на траве. Обязательное условие — ткань всё время должна быть влажной. На картине Серебряковой изображен  как раз процесс расстилания холста. Но героини Серебряковой не смотрятся крестьянками за работой. Скорее они выглядят богинями, создающими весь мир. По крайней мере, так тогда писали критики.

   Впрочем, с этой аналогией в диссонанс вступают великолепно написанные ноги женщин. Крепкие и в то же время изящные, смуглые, пронизанные солнечные светом и излучающие тепло молодого тела – очень реальные, человеческие, женские.

   К слову, со своими моделями художница  всегда находилась в тёплых отношениях. Когда началась революция, именно крестьяне предупредили Серебряковых, что готовится поджог их имения. А когда умер муж Борис, постоянно передавали ей в Харьков продукты. Благодаря этой помощи семья выжила в голодное время.

Рисовать для Зинаиды было всё равно, что дышать

   Зинаида Лансере, будущая Серебрякова, появилась на свет в декабре 1884 года в родовом имении Нескучное под Белгородом в семье творческих людей. Её мать Екатерина происходила из рода потомственных франко-итальянских художников и архитекторов Бенуа. Сама она была одарённым художником-графиком. Отец Зинаиды Евгений Лансере, который умер едва девочке исполнилось два года, прославился как одарённый скульптор-анималист.

   Дяди, старшие братья, друзья дома Лансере — все занимались живописью и увлекались рисованием. Первыми вдохновителями и учителями Зинаиды были дядя Шура, известный художник и художественный критик Александр Бенуа, и дядя Берта, художник, архитектор и академик Альберт Бенуа. Творческая атмосфера в доме Лансере определили личность и судьбу девочки. Она с детства приучилась к тому, что рисовать и писать кистью — это так же естественно, как и дышать.

Учёба в Академии художеств художнице не нравится

   Имя художницы обычно ассоциируется с портретами её родственников и друзей, а также с монументальными полотнами на крестьянские темы. Однако первые шаги молодого мастера на поприще живописи связаны с пейзажами — видами Малороссии, где находилась родительская усадьба Нескучное.

   Одна из первых картин Зинаиды Лансере  стала работа «Яблоня». Молодое деревце словно заявляет о своем деревенском здоровье и плодовитости. Оно увешано крупными красными плодами, ветки под которыми даже чуть прогибаются…

   В 1900 году Зинаида закончила гимназию и поступила в петербургскую Академию художеств. Надо сказать, что учеба ей там очень не нравилась. И вскоре она сменила Академию на художественную школу известной меценатки, княгини Марии Тенишевой. Затем стала посещать мастерскую знаменитого портретиста Осипа Браза. После знакомства  с талантливой художницей Анной Остроумовой-Лебедевой, Зинаида окончательно перестала сомневаться в правильности выбранного пути. Она начинает заниматься живописью самостоятельно, без участия более опытных наставников.

   Широкую известность ей  принёс  автопортрет «За туалетом», впервые показанный на большой выставке «Мир искусства» в 1910 году. За автопортретом последовали «Купальщица», портрет «Е. К. Лансере» и портрет матери художницы «Екатерина Лансере». От остальных членов группы «Мир искусства», куда она всё же вступила, её отличали любовь к простым сюжетам, гармония, пластичность и обобщение в своих полотнах.

Молодых обвенчали за немалые деньги

   Серебряковой Зинаида стала, выйдя замуж за своего двоюродного брата Бориса. По причине близкого родства брак долго не удавалось узаконить. Православная церковь не одобряла подобные союзы и молодым требовалось специальное разрешение. Борису Серебрякову пришлось объехать несколько церквей в поисках священника, который бы согласился обвенчать двоюродных брата и сестру. Везде следовали отказы. Молодые люди уже почти отчаялись и даже собирались переходить в лютеранство, где подобные браки разрешались. Наконец, нашелся священник, который за 300 целковых уладил дело.

   Сразу после свадьбы молодые отправились в Париж, где начинающая художница стала брать уроки живописи в легендарной Академии де ла Гранд Шомьер. Однако Серебрякова никак не хотела оставаться во Франции и всё время рвалась в Нескучное. Только там она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Вскоре они возвращаются в родные пенаты.

   В 1906 году у Серебряковых  родился первенец Евгений, через год — Александр… Потом две девочки Екатерина и Татьяна. Борис работал инженером путей сообщения и по долгу службы пропадал в командировках порой по полгода. Художница в это время воспитывала детей и неустанно работала. Её вдохновляли деревенская природа и бескрайние поля ржи. Одна из самых известных  работ того периода— этюд «Уборка хлеба», где крестьянки дружно трудятся в поле в ярко-красных и синих сарафанах и белых рубахах…

Серебрякова взялась писать тему Востока

   В 1916 году её дядя, Александр Бенуа получил заказ на роспись ресторана 1-2 класса Казанского вокзала в Москве. Он приглашает Евгения Лансере, Бориса Кустодиева, Мстислава Добужинского и Зинаиду Серебрякову принять участие в работе. Тема плафона определена. Она значится, как «Россия соединяет Европу и Азию». В течение года мастер выполнил несколько вариантов, последовательно укрупняя фигуры и связывая их в более продуманные группы.

   Зинаида Серебрякова, опираясь на эскизы к макету Бенуа, перекомпоновала свои панно. Обнажённые сидящие фигуры восточных народов были вписаны в обрамления ложных восьмиугольных проемов. Их планировали поместить на своде между окнами второго яруса. По её замыслу, четыре медальона должны были представлять собой единую композицию и располагаться в такой последовательности: «Турция», «Япония», «Индия», «Сиам».

  В своих дневниках Бенуа с некоторой иронией описал согласование этих работ в феврале 1916 года: «Состоялись смотрины наших этюдов. Прибыли их высочество граф фон Мекк с супругой и дочкой в мастерскую Щусева, и художники были удостоены высочайшего благоволения… Всё сошло благополучно, лишь лучшее из представленного Зиной не нашло одобрения. После завтрака смотрели наш шаблон, подвешенный в высоте в пустом зале без крыши. Оказалось, что у меня в пропорциях нет ошибок. Жене и Зине придётся увеличить фигуры». Но работу не суждено было закончить.

   В феврале 1917 года в Петербурге грянула революция.  2 марта император Николай II отрекся от престола. Управление государством перешло к Временному правительству. Строительство вокзала прекратилось. Работы над его оформлением были приостановлены и художникам разрешили распродавать свои работы.

Карточный домик

   Революционные события 1917 года дошли до Нескучного, принеся пожар и бедствие. Усадьбу Серебряковых спалили «борцы революции», но художнице с детьми удалось спастись. Её предупредили крестьяне и даже дали в дорогу несколько мешков пшеницы и моркови. Семья переезжает в Харьков к бабушке.

   Не получая от мужа никаких известий, Зинаида Серебрякова едет его искать. Супруги встречаются, чтобы навсегда расстаться. В дороге Борис заразился тифом и умирает.  Не трудно представить, что переживала молодая вдова, оставшаяся одна с четырьмя малышами и престарелой матерью в голодном Харькове! По счастью, ей удаётся найти небольшую работу в археологическом музее.  Ей поручают делать зарисовки доисторических черепов. Полученные деньги хоть как-то помогают семье.

   «Ах, так горько, так грустно сознавать, что жизнь уже позади, что время бежит, и ничего больше, кроме одиночества, старости и тоски, впереди нет, а в душе еще столько нежности, чувства. Я в отчаянии, всё так безнадежно для меня. Хотя бы уехать куда-нибудь, забыться в работе, видеть небеса, природу,» — напишет она потом сестре.  Именно в это время Серебрякова рисует трагическое произведение — «Карточный домик», показывающее всех четверых осиротевших детей..

Трудное решение

   Оставаться в Харькове  без заказов и поддержки близких стало невозможным. Поэтому в декабре 1920 года художница решает переехать с семьёй в Петроград, благо, что жить было где. У деда, Николая Бенуа, имелся квартира на Никольской улице

   Новая советская власть хоть и не отобрала жильё, но вскоре подселила туда чужих. К счастью, ими оказались близкие по духу люди, два страстных балетомана — искусствовед Сергей Эрнст и художник Дмитрий Бушен. Благодаря их помощи, старшая дочь Татьяна начала посещать балетные занятия. Так у художницы появилась целая серия балетных сцен, легко и стремительно написанных пастелью. Её юные танцовщицы, переодевающиеся и готовящиеся к выступлениям, невесомы, невинны, грациозны и в то же время серьёзны.

   «Если бы Вы знали, дорогой дядя Шура, как я мечтаю и хочу уехать, чтобы как-нибудь изменить эту жизнь, где каждый день только острая забота о еде (всегда недостаточной и плохой) и где мой заработок такой ничтожный, что не хватает на самое необходимое. Заказы на портреты страшно редки и оплачиваются грошами, проедаемыми раньше, чем портрет готов, — жалуется она в Париж своему дяде Александру Бенуа.

Трудная жизнь в Париже

   1924 год стал зпамятным в её биографии. Четырнадцать работ Серебряковой с успехом выставляются в Нью-Йорке. А сама она получает заказ из Парижа на большое декоративное полотно. Художница покидает страну, оставив в  России 74-летнюю мать и четверых детей. Зинаида Евгеньевна  рассчитывала уехать на время, но судьба сложилась так, что в эмиграции ей придётся большую половину своей жизни — 43 года.

   Зарабатывать деньги живописью в Париже оказалось вовсе не так просто. На пятки наступал авангард. Приверженность к классическим формам оказалась непопулярной. Из-за нехватки денег ей было трудно снять квартиру и мастерскую. Нечем было заплатить натурщикам. Однако имелись и светлые дни. В 1925 году Серебряковой с помощью дяди удалось добиться выезда в Париж сына Александра, а в 1928 году — дочери Екатерины.

  В Париже Серебрякова жила замкнуто. Дружила с семьей Бенуа, а также перебравшимися в Париж художниками Константином Сомовым и Дмитрием Бушеном, искусствоведом Сергеем Эрнстом. Чтобы не проводить лето в душном Париже, осваивала французскую Ривьеру, Прованс, Бретань, ездила к родственникам в Англию и Швейцарию, вновь посетила Италию. Для экономии снимала только дешёвое деревенское жилье, вдали от скопления отдыхающих.

  В 1928 году удача всё-таки улыбнулась художнице. После участия в выставке «Старое и новое русское искусство» в Брюсселе она получила предложение от бельгийского барона Броуэра написать портреты членов его семьи. Кроме того, барон спонсировал  путешествия в Марокко, правда, поставив условие — после возвращения выберё любые понравившиеся этюды.

Марокко в творчестве Серебряковой

   Оказавшись в одиночестве в экзотической африканской стране, Серебрякова была вынуждена учиться рисовать быстро: никто из местных жителей не соглашался позировать. Но всё же во время  двух поездок по Марокко Серебрякова сцскла сделать около 60 набросков и этюдов.

   «Меня поразило все здесь до крайности. И костюмы самых разнообразных цветов, и все расы человеческие, перемешанные здесь, — негры, арабы, монголы, евреи (совсем библейские). Я так одурела от новизны впечатлений, что ничего не могу сообразить, что и как рисовать,» — с восторгом скажет она позже.

   По возвращению в Париж художница даже организовала выставку своих марокканских работ, которая собрала множество восторженных отзывов, но продать практически ничего не удалось. Художник Константин Сомов вспоминал о ней: «Непрактична, делает много портретов даром за обещание рекламировать, но все, получая чудные вещи, её забывают и палец о палец не ударят».

   Словом, денег на жизнь по-прежнему не хватало. Хотя теперь Серебряковой могли помогать подросшие дети. Александр делал кинематографические декорации, а Екатерина мастерила восковых кукол.

Вернуться на родину художница не решилась

    Вплоть до 1940 года Серебрякова оставалась гражданкой СССР и хранила надежду на воссоединение с семьей. Ведь там оставились её двое детей и мать. Но во время фашистской оккупации Франции ей грозил концлагерь за связь с Советами. Было необходимо получить международный документ, удостоверяющий личность беженца, так называемый нансеновский паспорт. Для этого ей пришлось отказаться от советского гражданства, что означало прекращение переписки с родными, оставшимися в Советской России. Связь с ними возобновилась лишь в 1946 году.

   В 1957 году постоянный представитель СССР при ЮНЕСКО Владимир Кеменовой и посол СССР во Франции Сергей Виноградов передали семядесятилетней художнице предложение от советского правительства вернуться домой. Зинаида Серебрякова к тому времени практически ослепла, ничего не писала, болела. Так что нет ничего удивительного в том, что она не решилась на переезд.  Тогда к ней приезжает старшая дочь Татьяна, известны театральный художник. С дочерью они не виделись 36 лет! Нет слов, чтобы описать радость встречи.

   После этого свидания Татьяна Серебрякова обратилась в правление Союза художников СССР и просит организовать выставку произведений матери на родине.

Картины Серебряковой вернулись на родину

    Предложение оказалось как нельзя кстати. В эпоху хрущёвской оттепели правительство поставило задачу вернуть лучших представителей искусства из числа эмигрировавших. Серебрякова в этом смысле была безупречным кандидатом. Она никогда не позволяла себе антисоветских замечаний и была искренней патриоткой России. В её скромную парижскую квартиру с важной миссией отобрать работы для персональной выставки в СССР, которую должны были провести в трёх крупных городах — Москве, Ленинграде и Киеве — приехали влиятельные советские художники Дементий Шмаринов, Александр Герасимов и Андрей Соколов.

   До последнего дня Серебрякова не верила происходящему, хотя собственноручно набивала подрамники и осторожно прикладывала к ним картины. Понять мастера можно — столько лет её работы мало кого интересовали. Так что не удивительно, что восьмидесятилетняя художница боялась не оправдать ожиданий публики.

   Однако успех был оглушительным. Народ толпился у входа на выставки, а в газетах писали восторженные отзывы. Альбомы с её работами выпускались миллионными тиражами,  а картины сравнивались с Боттичелли и Ренуаром. Забытая всеми, Зинаида Серебрякова мгновенно стала знаменитой и модной.

   Ей подражали молодые художницы не только в манере письма, но и в манере одеваться и укладывать волосы. Репродукции картин стали украшать стены многих домов советской интеллигенции. Коллекционеры приобретали полотна за баснословные суммы. Сама же она радовалась как девочка: наконец-то её картины вернулись на родину… Жаль, что насладиться триумфом долго не получилось.

    19 сентября 1967 года Зинаида Серебрякова скончалась в Париже в возрасте 82 лет. Похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.