Поспать не удалось. Среди ночи Сизова разбудил громкий стук в дверь. Глянув в окно, увидел такси у двери агентства и статную даму в дорогой норковой шубке. При свете уличного освещения было трудно определить возраст. Открыл дверь. Дама отстранила его рукой и решительно вошла внутрь.
- Как же можно так крепко спать, голубчик? Я полчаса тарабаню в ваше агентство! Моя соседка сказала, что видела у вас нового хозяина квартиры, купившего её у моего внука Марика. Что вы так на меня смотрите? Вы никогда не видели таких бабушек? Меня зовут Розой и не вздумайте обращаться ко мне на "вы". На "Вы" - это к Нему, - громко произнесла вошедшая, показывая пальцем к потолку. - Нет, вы посмотрите на этого толстяка. Я ору, как скаженная, а он дрыхнет, разметав руки, словно младенец. Подъём! Хватит дрыхнуть, Фрол Игнатович, мой внук в беде!
При последних словах Фрол Игнатович приподнял голову с подушки со словами:
- Что вы так кричите, мадам? Я не спал несколько ночей. Могу я спокойно поспать?
- Можете, но после того, как выгрузите мой багаж из такси и занесёте его сюда. Вот деньги за такси и поблагодарите таксиста за терпение. А в отношении сна, так я тоже не спала несколько ночей, пока моего внука привезли из штатов. Сама я бы не смогла туда слетать, не с моим здоровьем. Мальчик в таком состоянии, что мне пришлось отдать его психиатрам. Он меня, с пелёнок его выкормившую, не узнал. Всё шепчет о каких-то девочках, которых убили, а кто и когда - не говорит. Одно долдонит - я всё видел в окно. Может мне кто-нибудь пояснить из вас, что здесь случилось?
Фрол Игнатович вышел отпустить такси и через минуту вернулся с огромным чемоданом.
- Тяжеловата ваша ноша, уважаемая, - задыхаясь произнёс он, плюхнувшись на стул, но тут же вскочил, оглядываясь и обращаясь к кому-то невидимому: - Неужто стульев мало? Или меня тоже не видно? Вести себя надо прилично!
- Что тут происходит? Я чувствую необычайность вашего поведения, господа сыщики. Это агентство или палата под новым номером в дурдоме? Ноша тяжёлая? Так там гостинцы для соседей, как без них прилетать из тёплого края. Мне едва визу дали, я ведь теперь иностранка. Депутат один похлопотал.
- Вы присядьте, мадам Роза! Уж простите, но я по старинке буду с вами на "вы", не приучен иначе, - предложил стул Сизов, предварительно потрогав его рукой. - Я сейчас чайку согрею, набросаю чего-нибудь на стол из холодильника, почаёвничаем и поговорим обо всём.
- Это хорошо, пропустить парочку бутербродиков со сладким чаем, - произнёс Фрол Игнатович, потирая руки в предвкушении маленького пира. - А про ношу, мадам Роза, я сказал не о чемодане, а о вашем внуке. В чём-то он прав, отключив свой мозг от реальности. Мы со Славиком вчера тоже в окно поглядели и у меня едва сердце не остановилось.
- Что вы тут можете набросать, Славик. Позвольте и мне вас так называть. Я вас угощу своими гостинцами. Правда, у меня всё кошерное, но чертовски вкусное. Не спрашивайте меня, что означает слово "кошерное", я сама пока не разобралась в этом. Так пишут везде в магазинах и на продуктах. Скорее всего, контроль со стороны религиозных, чтобы, не дай бог, мясо свиньи не попало в колбасу и не смешивали молочное и мясное. Я привезла копчённой индюшатины, здесь её ещё пока не выращивают и всякого разного, - говорила мадам Роза, выкладывая из объёмного чемодана вкусно пахнущие свёртки.
От увиденного изобилия Сизов и Фрол Игнатович стояли у стола с широко открытыми глазами, сон улетучился мгновенно.
Чаёвничали они более трёх часов, с аппетитом уничтожая гостинцы мадам Розы, рассказывая ей обо всём происходящем с Фролом Игнатовичем. Слушая, мадам Роза сокрушённо вздыхала, взгляд её становился всё теплее и теплее.
- Сколько же вам пришлось пережить, бедненький Фролушка! Так и к психиатру загреметь можно, - сказала мадам Роза, глядя на Фрола Игнатовича потеплевшими глазами. - Одно могу сказать вам обоим, не мог мой внук совершить зло над девочками, не так он был воспитан. В беду попал и надо его выручать. Виза у меня на месяц, времени у нас мало на поиски девушек, если они ещё живы, а нет, то тех, кто сотворил зло с ними.
- К сожалению, не живы, - грустно произнёс Сизов и стал рассказывать об их с Лавровым поездке в деревеньку, не упуская мелочей.
- Обязательно съезжу к старушкам. Как же жаль их бедных. Жить одним в той глуши. Куплю гостинцы и съезжу, - вытирая набежавшие слёзы, произнесла мадам Роза.
- Посмотрите, мадам Роза, на этот рисунок. Вам этот мальчик за окном никого не напоминает? - спросил Сизов, подав свой карандашный набросок.
- Боже! Это же Марик! Что с его лицом? Бедный мальчик! - разволновалась Роза. - Оба! Прекратите меня называть мадам Роза. Роза и баста! И прошу рассказать всё без утайки про моего внука. Не бойтесь, сердце моё не подкачает. Куда мой мальчик смотрит, что его лицо искажено таким ужасом?
Сизов рассказал свой сон, приснившийся в квартире Фрола. Молчали после рассказа долго. Первым заговорил Фрол Игнатович:
- Думаю, Роза, деньги Марик отдал этим мерзавцам. Бежал он из страны, чтобы свою жизнь спасти. Беда у внука произошла. В его возрасте такое увидеть...
- Бог с ними с деньгами, лишь бы к Марику рассудок вернулся, - тихо плакала Роза, положив голову на плечо Фрола Игнатовича. Сизов смотрел на них и разные мысли приходили.
Свела судьба два одиночества. Не надо Фролу отпускать от себя Розу, - подумал Сизов.
Прошло три дня. Из Крыма вернулись опера, не найдя там следов подозреваемых. Словно в воду канули. Громко о Крыме говорили в такси, чтобы следы запутать. Сашка-таксист решил, что они его не признают, а они признали и говорили всё для его ушей.
Прошла ещё неделя. Из Кисловодской милиции позвонили, что по ориентировке арестовали одного из троих и под конвоем отправили в Москву. Двое других не объявлялись. Арестованный молчал на допросах, лишь адвоката требовал, ссылаясь на состояние своего здоровья. В свои двадцать три года он смотрелся сорокалетним, а то и старше.
Через неделю арестовали в Ленинграде ещё одного. Этот был зверь. Брали его трое крепких ребят, но едва скрутили. На первом допросе ему дали понять, что подельник, арестованный в Кисловодске, даёт признательные показания, обвиняя его во всех зверствах. Тут его и понесло. Рассказывал с удовольствием. Про пьянки в квартире Марика, с которым познакомились случайно.
- Жалкий филолог! Мы по общежития маялись, а он в отдельной, обставленной квартире, с хорошим холодильником и шмотками от торговцев. Всё с иголочки, новенькое. К нему девки липли, где бы он не появился. Девок он привёл, курсом его младше. Все красотки. Когда мы появились, девицы рожи свои скривили, уходить засобирались. Ну мы и отправили Марика за портвейном сбегать и оттянулись на тех девках. Они дуры думали, мы их насиловать будем, а у нас свои удовольствия были. Мы в анатомичку решили поиграть. Ну, вы видели наше мастерство. Нам одни пятёрки ставили...
Не договорил. Не выдержали нервы у следователя. Он и выбил ему все передние зубы одним ударом. Видел, во что эти звери тела девичьи превратили.
Третьего задержали в Ташкенте. Выбрал себе южный азиатский город. С первой минуты на допросах спешил всё рассказать. Свою вину признал. О подельниках говорить не желал, предоставляя им самим рассказывать о себе. На жизнь не жаловался, как те, во всём обвинявшие своих родителей, не давших им благополучной жизни. Проклинали свою подработку в морге. Простой вопрос следователя - сколько загублено ими душ, ответил, не задумываясь - семеро. Троих в квартире филолога, одну у себя в общежитии, в подвале и закопали. Ещё троих, когда на сельхозработы отправляли.
- Двух из своих студенток, домой они решили уехать, мы потихоньку за ними, в лесочке и приговорили, а третьей была буфетчица на станции...
Отговорился, протокол подписал, а ночью вскрыл себе вены гвоздём.
Срок визы у Розы истекал. Всё грустнее были глаза у Фрола. В квартире он жить не мог, выставил её на продажу. Сизов ему у себя угол выделил. Роза жила у соседки и готовилась лететь к внуку. За неделю до её отъезда Сизов не выдержал:
- Вы что, вот так и разъедитесь? Вам надо вместе годы свои дожить.
Смутились оба. У Розы румянец, у Фрола испарина на лбу. Сидят, потупив глаза.
- Так кто меня пустит? Я же не тех кровей, - пролепетал Фрол.
- Пустят, если брак зарегистрируете. Ну не поживётся вам в браке, так разведётесь, какие ваши годы, - улыбнулся Сизов.
- Месяц надо ждать, а у меня виза заканчивается, - произнесла Роза.
- А Векеша нам для чего? Он найдёт способ ускорить, - ответил Сизов.
- Против меня заговор назревает? Что мне надлежит ускорять? Признавайтесь! - кинулся задавать вопросы вошедший Лавров, а выслушав пояснения Славика, сказал: - Не вопрос! Зарегистрируют вас хоть сегодня. Вы, Роза, забыли, что в день приезда подавали заявления с Фролушкой. Не так ли?
Улетели Роза и Фрол. Наступила дождливая, слякотная погода. Клиентов не было и Сизов стал снова ремонтировать утюги и швейные машинки. Но затишье длилось недолго.
Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2018/11/03/1959