Когда судьба безжалостно смеётся. Глава восьмая. о
Новых соседей жители села приняли немного с опаскою. Было много вопросов и мало ответов. Кто, откуда и почему из городка, да в село? Время было неспокойное, и каждый новый житель вызывал у жителей села подозрение. Но у Михаила был один ответ – родился на земле и хочу питаться тем, что родит матушка земля.
- Тянет вот, и решил обосноваться здесь, - отвечал Михаил не редко навязчивому собеседнику. - Говорят земля здесь плодородная, да и море близко. Чем не райский уголок! А до остального мне дела нет.
Постепенно все вопросы в селе к семье Михаила Крайчева исчезли. Так началась жизнь Михаила и Домникии в этом селе, а скорее посёлок, со странным названием Ташкуй…
***
Михаил поселился в доме на краю улицы, ведущей к морю. Он быстро навёл порядок и за какую-то неделю – две, стоявший одиноко дом ожил, словно в него вдохнули вторую жизнь. Возле межи у огорода красовалась старая груша, посаженная старыми хозяевами и несколько абрикосовых деревьев. Рядом с домом был построен сарай, который, как говорил Михаил, впоследствии пригодился, как коровник, пригодный для содержания скотины.
- А, здесь Дона, - рассказывал Михаил жене, - пристрою для курочек небольшой загон, и тогда можно жить.
Село, есть село и жить обособленно на новом месте, как говорят, без соседей нельзя. Михаил это знал не хуже других. Были у них уже знакомые по работе, да и Домникия обзавелась подружкой её годов. Вместе они работали на поле. Звали её Вера Стайловская. Эта женщина, так же как и Домникия, приехала в село недавно. Была у неё дочь Валя старше на год младшего сына Домникии. Оказалось, что её родители из тех же краёв, что и Михаил с Домникией. Но она, как вышла замуж, больше в тех краях и не была. Мать с отцом у Веры рано умерли, заболев тифом, а родственникам было не до неё. Небольшая по росту, худощавая с тёмными волосами и карими глазами, Вера была похожа больше на молодую девчушку, чем на замужнюю женщину. Последнее время она жила без мужа. Куда делся её муж, Домникия не спрашивала, да и неудобно было.
Познакомившись с Домникией поближе, Вера стала частым гостем в их семье.
- Не отталкивать же женщину, из-за того что у неё нет мужа, - думала Домникия, - пусть приходит, да и дети давно уже сдружились.
***
- Вот смотрю я, Дона, - сказал Михаил, - как время быстро летит. Ещё вчера Шурке было без году неделя, а сегодня уже три года исполнилось.
- Да, - ответила она, глядя, как Саша разглядывал новые ботиночки, которые ему купили родители ко дню рождения. Домникия по такому поводу приготовила вкусный обед, и вся семья готовилась уже за стол.
- Кого ждём? - спросил Михаил, доставая из запасов бутылочку вина.
- Погоди, Миша, - сказала Домникия мужу, - сейчас Вера должна, с дочкой подойти. Она глянула на ходики. Они показывали один час двадцать пять минут. - С минуты на минуту должны появиться, - успокоила Домникия мужа.
Во дворе залаяла собака.
- А я тебе что говорила? – и Домникия вышла навстречу гостям.
- Ой, Вера, давай проходите, тебя только и ждём.
Когда все уселись за праздничный стол, Михаил погладил сына по голове и сказал: - Расти, Саша, и будь достойным помощником родителям.
- А я пожелаю, отец, ему здоровья, - сказала Домникия и поцеловала сына в щёку.
Шурка от таких поцелуев сморщился. Вера достала из сумки небольшой свёрсток и протянула Саше. - А это тебе от нас с Валей рубашка.
- Спасибо, Вера, да и не стоило такой дорогой подарок покупать.
- Ничего, Дуся, а может, мы хотим его в зятья взять? И все засмеялись такой шутке.
- Правда, Саша, - обратилась она к нему. Тот смотрел на них и не понимал, о чём они говорят, и только кивал головой.
- Даже и не заметили, Вера, как время быстро пролетело, - глядя на сыновей, сказала Домникия.
Когда она это говорила, Михаилу почудилось, что в её словах проскользнула невидимая волна грусти. И она вздохнула.
Взрослые выпили за здоровье именинника и начали закусывать.
- А кажется, что только сегодня переехали сюда, - сказала Домникия. Праздничный обед закончился и все разбежались, кто куда. Петька побежал к своим друзьям. Вера поблагодарила за угощение и забрав дочь ушла домой. Володька остался играть с меньшим братом, забавляя его играми, которые сам и придумывал, освобождая мать от забот, по уходу за Сашей. Домашняя работа и хозяйство забирали у Домникии много времени. Переехав на новое место жительства она никогда не жалела об этом. Михаил работал на небольшом производстве по переработке овощей и фруктов. С тех пор, как они поселились в селе, у Домникии с Михаилом появились новые друзья и соседи. Как-то вечером сидя на посиделках у дома, Вера рассказала Домникии, что муж её ушёл из дома, ничего не сказав, оставил её одну с дочкой. Ушёл, - сказала Вера, а я Дуся назад его не звала. Так и жила, пока не решила перебраться подальше от прежних воспоминаний.
Тихими вечерами, когда можно было отдохнуть от повседневной работы, Вера приходила с дочерью к Домникии. Сидя на скамеечке, и щёлкая семечки, две женщины вели разговоры о детях и как трудно поднять их на ноги. У каждой была своя история и своя судьба, и каждая, по жизни несла её по-своему.
Работая от зари дотемна, Михаил никогда не заводил разговор с Домникией о том, что происходит в мире.
А слухи были разные, и, работая среди людей грех, не знать о чём говорили приезжие их других мест. Да только народ был пугливый, если что и рассказывали, то оглядывались, как бы лишнего не проронить. А наученный горьким опытом других Михаил умел держать язык за зубами.
Имея с Домникией за плечами образования четыре класса, они были далеки от политики. Дом, труд и воспитание детей в то время был уделом сельского жителя. Воспитанные крестьянской хваткой и индивидуализмом они старались, чтобы в доме было сытно. А еда у Михаила в доме была всегда.
***
Стараясь жить тихо, Михаил понимал, что доверять никому нельзя. Он вспомнил, как к ним на работу приехали люди в форме и увезли Георгия, у которого было трое детей. Потом прошёл слух, что он враг народа.
- Да какой он враг, если всю жизнь трудился не покладая рук, - тихо меж собой говорили мужики. - Вот только язык нужно было держать за зубами. А таких случаев было много, поэтому Михаил старался меньше говорить.
- Кто знает, - думал он, - у кого, что на уме. Донесут, а разбираться не станут, а завистников было много. Вот, и сторонился он всяческих разговоров. Да и Домникию предупредил, чтобы не сильно раскрывала душу. Подросшие Петя и Володя гуляли среди сверстников, но помнили наказ матери, язык не распускать…
Однажды в дом постучали люди в штатском. На стук вышла Домникия.
- Вам кого? - спросила она, глядя на незнакомых ей людей.
- Здравствуйте, - представились они, и попросили провести их в дом.
- Муж дома? - проходя в открытые двери, спросил один из них.
- Он на работе и будет только к вечеру. В этот момент у Домникии похолодело в груди. Заметив волнение женщины один тот, что был постарше, спросил Домникию: - У вас есть портреты членов политбюро?
- Конечно, - ответила Домникия, и указала в комнате висящий, на стене в большой рамке плакат, на котором были фото всех членов политбюро.
- Вот этих, - и он указал на трёх человек, которые были на фото, - вырежьте, пожалуйста, ... они враги народа.
На разговор матери, с незнакомыми людьми, приоткрыв двери спальни, выглянул Володя. Но Домникия сделал ему знак, чтобы он ушёл, и он прикрыл двери спальни. Она не стала спрашивать, что они сделали, таких «гостей». Было и так понятно, что это указание свыше. Вечером, когда Михаил пришёл с работы, Домникия ему рассказала о визите.
- Наверное, из города, - пояснил Михаил, понимая, что такие люди просто так ходить по селу не станут. А заодно и присматриваются и прислушиваются, кто что говорит. Нет ли разговоров лишних.
- Эх, времена, - ложась спать, сказал Михаил. - Сегодня, краем уха, слышал, как мужики говорили меж собой, что сильно Германия вооружается. Не знаю, Дона, не знаю, что будет завтра. Страшно за детей и он обнял Домникию. В этот вечер Михаил долго переворачивался с бока на бок на кровати и не мог заснуть.
***
Жизнь непредсказуемая в своей фантазии. Как бы то ни было, а сельский житель, скорее похож на муравья, который трудился на благо государства, отдавая производимые им продукты на город. А город требовал всё больше и больше сельхоз. продуктов, где шло строительство заводов и электростанций. Народ шёл по намеченному пути партией.
Да и кто мог сомневаться в то время в силе и могуществе Красной Армии? Домникия и Михаил так же были уверены в завтрашнем дне. Где-то громыхала война по Европе, но она была далеко. Приходя за покупками в магазин, Михаил краем уха слышал, как у магазина мужики утверждали, что германец не посмеет напасть, а уж если нападёт, то получит по зубам. И это вселяло хоть какую-то надежду, что всё обойдётся….
Хозяйство, которым сумели обзавестись Михаил и Домникия, за время проживания в селе составляло: коровку и пару свиней и с десяток кур, но и этого хватало, чтобы семья жила безбедно. Налоги Михаил платил исправно и пользовался уважением у председателя правления. Когда бы его ни просили, он всегда выходил и помогал хозяйству. Молодой, крепкий, он брался за любую работу. Нередко соседи приходили к Михаилу за помощью, и не было такого, чтобы он кому то отказал. Иногда Домникия была недовольна его добротой и ругала мужа, но понимала, что он такой, какой есть и в лучшем случае говорила: - Ну как же без тебя.
***
В этот год осень пришла неожиданно. Едва были высажены озимые хлеба, и бабье лето не успело разгуляться вдоволь, как задули ветра, приносящие осенние дожди. Золотисто - батистовый наряд деревьев не успел покрасоваться на закате дня, а их уже срывал, приходящий ветер с моря. Осиротевшие оранжевые листья, которые ещё вчера радовали глаз, сегодня лежали на земле, словно поверженный враг. Грозные, серые тучи, нахмурив свой «лоб», всматривались, ища удобное место вылить поток холодных капель злости на землю. Унылость дней передалась и сельскому жителю. Теперь редко можно было увидеть бегающих с мячом ребят, или запускающих воздушных змеев смастеривших своими руками. В такие осенние дни мир, затаив дыхание, ожидал затишье, и оно наступало, радуя сельского, да и городского жителя не многочисленными тёплыми бабьими днями. А где- то с севера, чуя своё время, выезжала зимушка-зима на своей резвой тройке.
Во дворе у Михаила стояли три больших стога сена. Все они были аккуратно сложены и прикрыты, чтобы не затекали под осенними дождями и снегом. Со стороны можно было подумать, что хозяин, умудрённый опытом жизни мужчина. Всё у него было по-хозяйски. Михаилу в ту пору было всего тридцать восемь лет, а Домникии на год меньше…
Ливший с вечера и всю ночь мелкий дождь, внезапно прекратился и на серости неба проявились голубые залысины.
- Я так и думала, - выглянув в окно, сказала Домникия.
- Ты, Дона о чём?
- Да о погоде, я.
- Ааааа…, - протяжно сказал Михаил, направляясь в сарай, чтобы прибрать после ночи за скотиной.
Он вышел из дома и пошёл в сарай.
- Миша, - услышал он голос Веры, - Дуся дома?
- А где ей быть сегодня, конечно, дома.
- Мне бы молока немного, - проходя во двор, сказала Вера, держа в руке кринку.
- Заходи. Домникия дома спросишь её, осталось молоко или нет. Утром она ещё не доила, - сказал Михаил, - а насчёт вечернего молока не знаю, может и есть, сама спросишь у неё.
- Вроде немного оставалось, - вдогонку ответил Михаил.
Вера оскоблила резиновые сапоги и зашла в прихожую.
- Дуся, добрый день, - входя в комнату, сказала Вера.
-Да и куда добрее, - смеясь, сказала Домникия. - Что там у тебя стряслось?
- Ты же знаешь, моя Валентина без молока ничего не будет есть. Если у тебя осталось вечернее молоко, то дай мне хоть крынку, - и она протянула Домникии посудину. - У меня вот-вот своя корова отелится, а пока вот хожу, побираюсь, - и она засмеялась.
- Ой, Верка, тебе и, правда, мужик на хозяйстве нужен. Не понимаю, как ты справляешься?
- А так и справляюсь,- бойко ответила Верка.
- Себя позабыла, подруга, - сказала Верка, - ты сама говорила, когда Михаил твой был на сборах в армии, так у тебя двое было на руках. То-то и оно, - и она присела на табурет возле окна, пока Домникия наливала ей молоко.
Домникия вынесла из пристройки крынку и, накрыв горловину белой тряпочкой, протянула Вере: - Неси, а то рёбёнок голодный будет, - пошутила Домникия.
- Да ну её, вечно она капризничает. Спасибо тебе Дуся за молоко, побегу я, а то и правда ребёнок совсем оголодает,- и махнула рукой на прощание, скрылась в дверях.
- Ох, и Верка, - подумала Домникия продолжая готовить завтрак мужу и детям…
Пока мать ходила по молоко к Домникии, Валька взяла кусок хлеба и сидя на табуретке, жевала хлеб.
- Чего не могла подождать, меня пока я вернусь? - спросила мать Вальку.
- Я кушать захотела сильно, - сказала Валька, обидевшись.
- На вот возьми, - сказала мать Вальке и налила в стакан молоко. - Я немного погодя сварю кашу пшеничную. Кашу есть будешь? - спросила она у дочери.
- Буду, - тихо ответила Валька и взяла налитый стакан молока…
***
Пришедшая зима с её обилием снега на некоторое время погрузила село в спячку. Да и что делать сельскому мужику в зимний день? Работа и по хозяйству. Главная работа была сделана. Урожай убран, сено уложено в стога. Запасы топлива для печей были приготовлены заранее, вот и в выходные частенько мужики собравшись у одного из соседей, приходили в выходной день, посидеть за стаканом домашнего вина. Но уж если и собирались, то жёны не отставали от своих мужей.
- А мы, что хуже их, - говорили пришедшие с мужьями женщины. - Наравне с мужиками работаем, а значит и нам можно, - говорили бабы, и смеялись от души.
- И куда мы без вас, - соглашались мужики с крепкими доводами жен.
Домникия с Михаилом не пропускали посиделок, с хорошей выпивкой, но не сказать что были частые гости на таких гуляньях. Домникия понимала, что дети есть дети и мало ли чего могут натворить без родителей, старалась не оставлять на долго маленького Сашу с Петей и Володей.
Зимние вечера долгие вот и приходилось, как то коротать время. А народ гулял и веселился, будто чувствовала его душа, что за всем видимым спокойствием страны происходит что-то, что скрывается от простого народа.
Михаил не раз думал обо всём этом, но старался не рассказывать даже жене…
***
В один из дней февраля, ближе к обеду, прибежала соседка Домникии по огороду Егоровна.
- Дуся, ты бы сходила к Верке, и посмотрела, что там у неё случилось?
Прибегала Веркина дочь с моей дочкой играть, вот и говорила, будто мать у неё заболела. Я знаю, что вы дружите, может, сходишь. Я бы тоже пошла да вот стерегу свою корову, должна отелиться. Мой мужик пока на заработки поехал, обещал к весне приехать. А мне приходиться быть везде. И Таська, что у магазина живёт, тоже что-то бабам говорила, мол, не видно Верки.
- Хорошо,- сказала Домникия и, рассказав новость от Егоровны, предупредив Михаила, надела пальто, отправилась к Верке…
Дверь в дом была не заперта и Домникия прошла в сени.
- Есть, кто дома? - спросила она, открывая дверь в комнату.
- Есть, - тихо сказала Верка, лежащая на кровати. Валька закутавшись в материнскую шаль, играла в углу с куклами.
- Что у тебя, Вера, случилось? - спросила Домникия у неё.
- Да что-то уже третий день сил нет подняться, по комнате пройдусь и опять ложусь.
- Давай посмотрим температуру, - сказала Домникия и, взяв градусник, подала Верке, чтобы та положила под руку.
- Да, милая, - сказала Домникия, посмотрев на градусник. - Тридцать восемь и семь. Значит, лежи и пока не вставай, а я схожу домой и принесу мёд.
Молоко хоть есть? - спросила Домникия.
- А куда ему деваться? Приходится вставать и доить. Там на кухне стоит ведро на скамейке. Я, как подоила и процедила, так и оставила.
- Ладно, Вера, мы с Михаилом сейчас придём и всё сделаем. Ты лежи, а за Вальку не переживай, накормим, если надо будет, - и она ушла.
Михаил, придя к Вере, растопил печь, а Домникия приготовила и накормила подругу с дочерью. Они приходили к Вере каждый день и помогали по хозяйству. Температура постепенно спала и Верка теперь могла сама уже управляться по дому. Теперь помощь Михаила и Домникии была не нужна.
- Спасибо тебя, Дуся, - сказала она Домникии. - Не знаю, что бы было, если бы не вы с Михаилом.
- Да ладно тебе, Верка, причитать. Свои черти сочтёмся, - так любила говорить Домникия, когда её благодарили.
Не зря же говорят в народе, коль, есть иголка, то должна быть и нитка. Так случилось с Верой, когда она однажды после празднования восьмого марта по секрету сообщила, что у неё появился кавалер, так она назвала своего нового знакомого, который не стал много вести разговоров о любви и прочем, а взял и переехал жить к Вере.
- Ой, Вера, а к Валентине как он? - спросила Домникия, услышав такую новость.
- А что Валька? Она у него с рук не сходит. Схватит за шею и не отпускает. Да и он как - то прилип к ней. А что Дуся, - сказала Вера, - жизнь она и даётся для того, чтобы не прозевать то, счастье, что само в руки идёт.
- А кто он и откуда? – спросила Домникия, пытаясь узнать всё о новом избраннике Веры.
- Василием зовут, говорит, что тоже из маленького селения. Год тому назад похоронил жену, а вот детей Бог не дал вот и вся моя история.
- Ой, Вера, смотри, - предостерегла её Домникия. - Не дай Бог ребёнка обижать будет.
- Да ты что, Дуся! – возразила Вера Домникии. - Мужик он хозяйственный многое мне уже по дому сделал. Да и так он силён и, она подмигнула Домникии.
- Смотри, Верка, чтобы не оставил тебя с подарком, а самого потом ищи ветра в поле.
- Да ладно тебе причитать, Дуся, - отшутилась Верка. - Как то разберусь, не первый раз замужем, - и расплылась в улыбке.
Домникия только покачала головой. Только ни Верка, ни Домникия, ни жители села не знали, что их ждёт в будущем, и с чем им придётся столкнуться…
***
Домникия мыла посуду, когда в дом вбежал Петька и не понятно, то ли от радости, то ли с испуга закричал: - Мама там столько самолётов летит.
- Где? - спросила Домникия?
Да там в небе. Домникия вытерла руки о фартук и вышла во двор. Она услышала гул летящих на восток самолётов. Ей показалось, что неведомая туча накрыла небо. Но она точно могла определить, что это были не наши самолёты. А у этих явно прослеживались на крыльях чёрные кресты.
- Петька, - крикнула она сыну, - скорее забирай Володю и прячьтесь в бурдель*. (Бурдель это строение для хранения овощей с входом, ведущим вниз по ступенькам).
- Мама, а кто это летел? - пытался узнать Володька, но Домникия уже кинулась в дом и, схватила маленького Сашку за руку побежала в укрытие.
- Оказавшись в укрытии с детьми, Домникия плотно закрыла. Но даже за закрытыми дверьми был слышен гул летящих самолётов.
- Петька, а где отец?
- Так он пошёл в магазин, - ответил тот присев на корточки у стены. Володька, прижался к матери, не понимал ничего. Маленький Шурка заплакал. Домникия не могла понять, что происходит, но точно понимала, что это началась война. Слух, что немцы заняли Польшу и стоят у границ СССР давно просочился и в такие посёлки как их.
- Ой, дети, - прижимая Сашу к себе, со слезами на глазах, тихо прошептала Домникия. - кажется это война.
- Что теперь с нами будет, - сквозь слёзы пыталась сказать Домникия. Она не знала, где муж и что творится в селе. Самолёты пролетели, но были слышны, как где-то вдали рвались бомбы. Но вскоре всё стихло. Домникия выглянула из погреба, приоткрыв дверь. Она постояла некоторое время и убедившись, что опасность миновала, вышла из погреба и пошла к дому, приказав детям никуда не выходить пока она не скажет. Дом был не разрушен, только у дороги было видно, как несколько деревьев покалечило осколками от снарядов.
Домникия осмотрелась вокруг. На улице была паника, она вглядывалась в лица, нет ли среди бежавших людей Михаила. Не увидев среди толпы мужа, она зашла в дом и решила дождаться его, надеясь, что с ним ничего не случилось.
Через час томительного ожидания во дворе появился Михаил, Домникия бросилась к нему с расспросами.
- Погоди Дона, - сказал он. Всё расскажу, и он перевёл дыхание. Я всё думал, что вас уже и в живых нет, и он обнял Домникию. Мы, Миша, как только услышали гул самолётов сразу в подвал и там переждали, пока самолёты пролетят, а тут и взрывы.
- Что же будет, Миша, - взглядом полным страха, спросила она мужа Домникия.
- А то и будет, - качая головой, ответил Михаил - видно мы попадём под оккупацию. Говорят, что немцы ни сегодня завтра будут здесь, и он тяжело вздохнул. Петя смотри никуда не ходи, предупредил он старшего сына…
Действительно на утро следующего дня село разбудили рёв машин, и гул мотоциклов, на которых сидели солдаты в немецкой форме. Все жители селенья боялись показаться на улице и старались находиться дома. Было такое предчувствие, что село вымерло.
Ближе к обеду машина, на которой находился рупор, проезжая по селению передавала на ломаном русском языке, что все жители села должны собраться в центре у магазина. С вами будет говорить сам господин, офицер, сказал диктор. Кто посмеет не повиноваться того будут наказывать предупредил всё тот же голос.
Ну, вот тебе и порядки со злостью сказал Михаил. Не успели «прибыть», а уже будут устраивать порки. Миша да тише ты не дай Бог, кто услышит, и она тронула мужа за плечо. Да кто они такие? – не сдерживая свои эмоции, возразил Михаил. Мы в своей стране, а они оккупанты и надеюсь на долго они тут не задержатся. Вдруг в окно постучали. Домникия спряталась за мужа.
- Дети, сказала она им идите в комнату и будьте там, пока я вас не позову.
Кто там спросил Михаил и пошёл открывать двери. Стук не был громкий. Было понятно, что это кто-то из селян. На пороге стояла Вера.
-Тьфу ты, - выругался Михаил, и чего тебя носит в такое время?
- Да вот пришла, узнать, - опустив глаза, ответила Вера.
А Валентину на кого оставила? – не унималась Домникия, увидев подругу одну без дочери.
- Дуся так я только заскочила на время. Узнать, как вы? Вот и узнала, сердито бросила Домникия.
Слышала, что говорили по громкоговорителю, вот теперь там всё и расскажут. А твой мужик где? Да пошёл к соседям. Говорила не ходи так, где там, будет он меня слушать.
- Не знаю, - сказала Верка, хоть бы мой там лишнего чего не наговорил, а то неизвестно, кто друг, а кто и прислужник. Эх, вздохнула она и тут же спохватившись, сказала: - ладно пошла я…
Ночь прошла спокойно. Михаил долго не мог заснуть и ворочался. Ему не давала мысль, что будет дальше. И он не находил ответ на такой простой вопрос. Домникия лежала рядом с мужем, просто молчала…
Солнечное утро едва охватило своими объятиями горизонт, а Михаил и Домникия были на ногах. Дети спали. Домникия заглянула в комнату и перекрестила детей. Боже что с нами будет, мысленно спросила она себя. Она не хотела спрашивать мужа ни о чём. Он и сам не знал, как всё теперь обернётся. Выйдя во двор, Михаил услышал, как в соседнем дворе кто-то говорил на немецком языке.
- Чего это они? - подумал Михаил, по домам ходят что ли, и решил предупредить Домникию, чтобы не выходила во двор, а сидела дома.
- Я сам всё объясню, - если они придут к нам, сказал Михаил. Соседские собаки, сидевшие на привязи, разрывались в лае, завидев чужих людей в форме. Но видно замолкли от того, что хозяин прикрикнул на них.
Михаил постоял некоторое время, делая вид, что подметает двор, но «гости» удалились в другие дома.
- Интересно, - подумал Михаил, кого это они ищут?
- Ну что Миша ушли немцы что ли? - спросила Домникия мужа. Кажется, ушли. Да надолго ли вздохнул и присел на табурет. Говорили, чтобы все жители собирались в центре у магазина. Я вчера слышал, что кто не придёт, будут применять меры наказания. И что они нам скажут нового? – сказала Домникия. Вот Дона не знаю пока, а пойти видать придётся, а то ведь говорят, они никого ни жалеют. Мигом семью под ноготь выкосят. Мы для них никто.
***
Послеобеденное солнце, как назло светило ещё ярко и в воздухе было душно. Народ собирался медленно, но те, кто пришли не знали, о чём будет речь. Постепенно площадь заполнялась жителями села. Там уже стояла машина и несколько мотоциклов с солдатами.
- Чего это они нас собрали, - спросил подошедший к Михаилу старик.
- А кто их знает, - ответил и так ничего не понимающий Михаил.
- Если бы расстреливать, то прямо бы из дома забирали, а тут пригласили, - подумал он. Народ стоял и терпеливо ждал, переговариваясь тихо меж собою. Вскоре из-за поворота выехала легковая машина. Она подъехала к собравшимся на площади гражданам. Остановив машину шофёр вылез и быстрым движением открыл двери легковой машины. Из неё вылез высокий офицер в очках, и видать переводчик, как могли заметить многие, плохо говорящий на русском языке. Вот она новая власть, и кто-то зло выругался среди стоящих мужиков. Погоди ты ерошиться, успеем ещё. Узнаем, что они хотят, зашептались мужики.
- Тихо ты Тимофей, - сказал стоящий рядом с ним седовласый старик.
Вот навлечёшь беду, выведут и пустят в расход и не только тебя и остальных. Тут ум приложить, надобно, а не рубить с плеча и зло посмотрел на Тимофея. Да я, так, - стараясь снять с себя вину, ответил Тимофей.
Тонкий и писклявый голос переводчика скорее напоминал мышиный писк прижатой мышеловкой. Он сообщил, что господин комендант приказывает всем у кого дети достигли пятнадцатилетнего возраста прибыли на сборный пункт, откуда они будут отправлены на работы в Германию.
- Там их будут одевать, и кормить, продолжал тот же писклявый голос. А кто будет скрываться, и он посмотрел на собравшийся народ - на это есть Германский закон, предупредил он. И тут он сделал небольшую паузу и наклонился к офицеру и что-то с ним переговорил, и тут же продолжил: - Тех будут наказывать, и он сделал знак, выставив указательный палец, при этом сказал… пук, пук. Господин офицер шутить не будет. В толпе послышался гул.
- За что? донеслись голоса из толпы.
Молчать крикнул офицер, держа в руках плётку и постукивая ею по голенищу сапога. Сегодняшний день, это есть Германский порядок. Завтра будет всё написано возле комендатуры, которая расположится в сельсовете.
Всё мужское население будет обязано выходить на работы, - сказал он и что-то приказал стоящему рядом солдату, и сел машину с переводчиком. Водитель захлопнул дверь за офицером и сел за руль. Машина тронулась с места и запылила по грунтовой дороге, оставляя за собой пыль.
Народ начал расходиться. Михаил шёл один он думал, что произошло за последнее время. Все документы и партийные работники забрали с собой. Отступление было хаотично. Никто не знал где войска и что приготовили, чтобы приостановить наступление врага. И вот он уже здесь. Враг уже на нашей земле, с оружием в руках, говорящий на чуждом нам языке. И что он делает в нашем общем доме с оружием и со своими порядками. Мысленно рассуждая сам с собой, Михаил задумался. Он не слышал, как его догнал столяр Сергей такого же возраста, как и Михаил и тронул его за плечо. От неожиданности Михаил вздрогну.
- Что думаешь, Михаил, - спросил тот его, - на весь этот порядок. Михаил посмотрел на Сергея и пожал плечами. Вот и я о том же согласился с ним Сергей. Даже представить трудно. Значит, будут угонять в Германию как скотов, что ли? У Михаила на такие слова Сергея сжались кулаки. Было видно, что он готов был идти в драку за своих детей. Увидев, что у Михаила ненависть в глазах к новым «хозяевам», Сергей замолчал.
И что было делать, когда у тебя только вилы и малые дети. Пройдя по пыльной дороге с Михаилом Сергей, молча, распрощался, с Михаилом, и свернул к своему дому.
Придя домой, Михаил застал Домникию на скамейке за столом. Увидев вошедшего мужа в комнату, она бросилась с расспросами. Погоди Дона, - сказал Михаил и тоже присел возле неё. Говорят, молодёжь будут угонять в Германию на работу. От таких слов у Домникии на глазах появились слёзы. Да погоди ты, ещё может и не правда, возразил он.
- Да и нет у нас таких.
- Ага, нет, - возразила Домникия, а Петя.
- А что Петя он маленький. - Будут они смотреть маленький или нет, - всхлипывая, ответила Домникия.
- Есть возраст и всё и она взяла кончики головного платка и вытерла ими слёзы.
- Кушать будешь, - спросила Домникия у Михаил немного успокоившись.
Конечно, а то с самого утра там болтался. Ты знаешь Дона, всякое говорят, да только кто знает, как всё обернётся.
- Дети ели? - спросил Михаил у жены. Конечно со мной утром. Вот покормлю тебя и их обедать заставлю и Домникия позвала детей, которые были во дворе. Миша надо приказать детям особенно Петьке, чтобы, где не надо не ходил, а то ведь могут и подстрелить. Он у нас такой шустрый и всё ему интересно. Только время теперь другое. После обеда Михаил был занят на хозяйстве, а Домникия с детьми дома. Кто знает, думала она, как теперь жить будем и этот вопрос повис словно паутина.
В тот вечер, находясь дома ни Домникия, ни Михаил не знали, что через месяц другой в их жизнь войдёт первая тревожная весть, которая полосонёт острым ножом по сердцу матери…
Это было под осень. Домникия спала с детьми, а Михаил пришёл поздно с работы, куда угоняли мужчин рыть траншеи. Дверь на ночь в дом не закрывали, потому что в любой момент могли прийти немцы с проверкой. Но в этот вечер к дому подъехала машина, и во дворе залаяла собака. Ему показалось, что ко двору подъехала машина и звучала немецкая речь. И что надо в такое время подумал Михаил. Он быстро оделся и вышел во двор и посмотреть, что же случилось.
Едва Михаил открыл дверь, как увидел вооружённых солдат, и один офицер, которые уже зашли во двор. Собака, лаявшая на подъехавший грузовой автомобиль, почувствовав недоброжелательное отношение к себе, спряталась в будке.
-Эй, хозяин, - обратился мужчина в гражданской одежде и говорящий на плохом русском языке. Это видать переводчик подумал Михаил. Они везде с переводчиками ездят. Вооружённые солдаты бесцеремонно прошли по двору, и просмотрели все хозяйственные постройки. На голоса вышла Домникия, а за ней и перепуганные дети. Саша при виде чужих людей в форме спрятался за мать. Вперёд вышел переводчик и на ломаном языке указал на Петьку, сказал, чтобы он вышел вперёд. Михаил хотел было сказать, что он ещё маленький, на что немецкий офицер, пригрозил Михаилу, а переводчик сказал, что господин офицер знает всех кому, сколько лет и, указав на Петю, скомандовал ему на выход. Сердце Домникии готово было разорваться от беспомощности. Когда стали уводить Петьку Домникия схватила несколько варёных картофелин и кусок хлеба, быстро завернула в платок, всунула в руки уходящему сыну. Она видела, как он забрался в машину, где уже были девчата и парни. Когда калитка закрылась и солдаты сели в кузов машина дав газу укатила в ночь. Михаил стоял и смотрел вслед. Как же так думал он. В тот момент было ощущение, что у Домникии и Михаила оторвали кусок их жизни. Она прижалась к Михаилу и разрыдалась. Володя стоял возле матери и молчал. Саша, держась за подол платья, не понимал, что происходит и почему ушёл Петька с незнакомыми людьми.
- Миша, что это творится? - сквозь слёзы спрашивала она мужа.
- Дона, мы маленькие люди, и что я могу сделать?
В этот вечер во многих домах были крики и слёзы. На следующий день пронеслась весть, что в соседнем селе молодёжь пытались убежать, но были застрелены и в назидание, расстреляли всю их семьи.
.***
Петька не знал, что происходит, и куда их повезут. Машина остановилась возле большого сарая и солдат дал понять, что надо слезать. Находившиеся в машины дети спрыгивали с кузова на землю. Их ожидали уже солдаты с собаками, которые рвались с поводков, пытаясь укусить спрыгивающих с машины ребят. Быстрей, быстрей выкрикивал один мужичок в полицейской форме. Вот продажная шкура, сказал кто-то среди толпы. Всех прибывших закрыли в сарае и солдаты ушли. Было слышно, как прекратился собачий лай. Петька в темноте прошёл вглубь сарая и, найдя место, присел на брошенную, на пол солому. Садись рядом сказал парень, оказавшийся рядом с Петькой. Тебя как взяли? Что не мог убежать? Петька ничего не ответил на вопрос, на который сам не знал ответ. Ладно тебе я тоже и не думал. Да и куда бежать кроме дома. Они везде говорят, я слышал, как один мужик говорил, что вроде к Москве подошли. Петька продолжал слушать и молчал. Да и что мог сказать пятнадцатилетний паренёк, который дальше своего посёлка и не ездил. И где это Москва далеко ли, раз уже знают, куда фриц дошёл. Сейчас Петька думал о родителях и братьях. Он тяжело вздохнул. Да ты не переживай, может нам удастся убежать когда будут днём вести.
- Я бы побежал, сказал сосед Петьки, да вот одному не охота, сделав ударение на последнем слове. Болтун подумал Петька. И тут же добавил.
Одни бежали так всю семью в раз поставили к стене. И ты хочешь так же?
- Нет, я не побегу, - с нотой грусти и шёпотом, ответил Петька. Ну, тогда давай знакомиться сказал незнакомец.
- Меня зовут Степан, а я Пётр, ответил Петька. Может вместе, и на работу попадём, так хоть веселее будет. Это точно согласился Петька и стал моститься спать. Чего зря болтать утро покажет, что и как. В сарае было душно, но сквозь доски просачивался свежий воздух. Петька немного поворочался и заснул. Утром всех согнанных из разных сёл вывели и погнали по дороге к станции. Глядя на солдат с автоматами и собак, Петька усмехнулся. Ты чего спросил его Степан. Ты же говорил что бежать. - Беги теперь, - подумал Петька на доводы Степана и запахнул сильнее пальтишко, продолжал идти навстречу своей горькой судьбе…
В какой город их привезли, никто не знал. Когда приказали им выгружаться из вагонов, то Петька удивился. Столько народу он ещё не видел. Всех куда-то вели и распределяли. Всюду была слышна незнакомая речь. Как и говорил Степан они с Петькой, были всё время вместе. - Куда нас? - сейчас спросил он Петьку. Тот, пожал плечами.
***
Освенцим куда привезли Петьку и многих других детей разместили в бараки. После сортировки одних отправили на работы в шахтах. О других Петька ничего не знал, да и что мог знать пятнадцатилетний сельский паренёк, попавший в концлагерь. По приезду каждому прибывшему на руке был наколот очередной номер, на который теперь он должен был откликаться. Условия, в которых содержались прибывшие, было ужасным. Многих увозили и, как мог заметить Петька, назад они не возвращались. Куда их увозили, никто не знал. Место, для лежания ,на котором расположился Петька, напоминало нары, сколоченные из досок. В один из дней в лагерь привезли ещё одну партию детей. Так возле Петьки появился кучерявый парнишка, которого звали Сергеем и он был старше Петьки на пару лет. Он расположился на нарах рядом с Петькой и, бросив на голые доски одежду, спросил лежащего рядом Петьку: - Ты давно здесь?
- Петька посмотрел на парня и ответил, что уже больше недели.
- А как тут с кормёжкой спросил новый сосед, расположившийся на нарах. Петька посмотрел на парня и ничего не сказал.
- Так вас тут кормят или нет, - наклоняясь к Петру, спросил парень.
- Кормят, переспросил Петька и усмехнулся?
- Да только на еду это не похоже. Сам посмотришь чего говорить. Тут каждый день отбирают из барака и отправляют на работы. А куда увозят, никто не знает.
- А тебя водили на работы? – спросил новый его знакомый. Нет, ответил Петька, меня пока никуда не возили.
Так прошло около месяца за это время многих, что находились в бараке водили , как говорили в больницу для сдачи крови. И Петька тоже не избежал этой участи.
Истощенных детей, которые не могли сдавать кровь, просто увозили и на барак они больше не возвращались. Говорили, что таких детей увозили в специальный лагерь, но точно никто не знал. Может и Петьку ждал бы такой финал, но вдруг в их барак приехали люди в штатском и стали отбирать для работы более или менее «крепких» ребят. Начальник барака выкрикивал номер и тот, кого называл начальник барака выходил вперёд. Тех ребят, которые не подходили по состоянию здоровья, отправляли в одну сторону, а тех, кого выбирали, отводили в другую. Проходивший возле выстроенных ребят мужчина внимательно всматривался в лица, видать, это был хозяин, вдруг остановил свой взгляд на Петьке. Он некоторое время всматривался в Петькино лицо сквозь одетые очки и указав пальцем на стоящего небольшого роста Петьку – и этого тоже ко мне. Так Петька попал на шахту, где ему пришлось впоследствии работать вместе с другими рабочими.
***
После того, как Петьку, сына Михаила и Домникии угнали в Германию, прошло два года . Жизнь в оккупации одно из тяжких времён, где человек бесправен. Он должен работать, как говорил староста посёлка, и выполнять распоряжения новых хозяев. Да и расположенные военные части скорее напоминали не передовые части немецкой армии, а больше Румынских вояк которые только и смотрели где что прибрать к рукам. После того как Советская армия дала по зубам немецким захватчикам под Москвой, а слух он докатился и до жителей посёлка, многие понимали, что возможно будет и освобождение. Но пока всех способных гоняли рыть траншеи и окопы. Зимой приходилось копать мёрзлый грунт. Михаил приходил домой промёрзший и голодный. Что было из съестного, забирали солдаты, которые не особо церемонились в этом отношении. Что оставалось, то Домникия старалась разделить между мужем и детьми, а о себе вспоминала тогда, когда уже кружилась голова от голода. На первом месте были у неё муж и дети. Порой она, лёжа в постели прижавшись к Михаилу, согревала его, зная, как ему приходится трудно. И в то же время её мысли были обращены к Богу, чтобы он помог Пете, их старшему сыну. С тех пор, как его вместе с другими детьми угнали в Германию, Домникия и Михаил о нём больше ничего не знали. Стремительно наступление Советских войск на южном направлении и освобождение Крыма принесло радостную весть. Долгое томление простых людей под оккупацией вернуло людей к нормальной после военной жизни. Фронт уходил на запад, а мирная жизнь вновь, словно первая трава после долгой зимы давала свои всходы. Мирная жизнь налаживалась. Михаил и Домникия уже мечтали, что если закончится война, то может быть домой возвратится и Петька, на что они оба надеялись…
***
Петька, как и многие те, кто работали на шахте в это день, спустились забой. Труд был не по возрасту. Петька грузил уголь лопатой. Уставший он присел немного отдохнуть, но был замечен надзирателем. А ну вставай и работать крикнул он на Петьку и ударил плёткой. Петька быстро вскочил и схватил лопату, и старался набрать больше, но у него никак не получалось. Он был небольшого роста, и такая лопата была ему не под силу. Тогда надзиратель схватил попавшийся кусок угля под руку и бросил в Петьку и разбил ему бровь. Куском оказалась порода. Кровь ,заливала Петьке глаза. Петька прижал бровь грязной рукой и старался остановить струю. От боли Петька корчился и плакал. На крик пришёл старший немец и увидел, что его рабочий в таком виде спросил: - что случилось? На что Петька сквозь слёзы объяснил, что произошло. Он посмотрел на надсмотрщика и, подойдя к нему, ударил его в лицо и закричал – завтра же на восточный фронт. - Как ты посмел ударить его, - закричал немец – он же ребёнок. Избив надсмотрщика палкой при всех, что бы другим было неповадно бить его рабочих, он приказал поднять Петьку на поверхность и отправить того в больницу. После этого инцидента хозяин оставил Петьку наверху и в забой его больше посылал. Понимая сложившуюся ситуацию на фронте, или по другим соображениям, но хозяин шахты изменил своё отношение к рабочим. И, как говорили рабочие стали даже лучше кормить. После освобождения Петька, как и все угнанные на работу в Германию возвратились на родину. Только Петька не знал где родители и решил приехать в село к деду и бабе. Так девятнадцатилетний Петька снова оказался в селе, и на первое время поселился у деда с бабой . Ни дед Степан, ни Мария Николаевна ничего не знали о судьбе Домникии и Михаила.
***
Много горя принесла оккупация для семьи Михаила и Домникии, но то, что приготовила судьба они даже и не предполагали. Пришедшая с освобождением весна вселяла надежду, на счастливую жизнь. Домникии с Михаилом казалось, что самое страшное осталось позади. Как бы то ни было, но жизнь брала своё, будь то оккупация или что другое. Так и в этой семье ожидали появление ребёнка. Домникия была на седьмом месяце беременности. Михаил был рад и полон сил, чтобы работать и воспитывать детей. Да только судьба с чёрной меткой была у ворот и ждала момент, чтобы ворваться свирепым ураганом в эту многострадальную семью.
- Миша ты, куда, - спросила его Домникия, когда тот собрался, было уходить из дома. Пойду, узнаю, может, какую работу найду. Жить теперь надо будет заново начинать. Как думаешь Дона? – не сдадимся же мы, правда. Да куда там теперь сдаваться, - сказала она, вот скоро ещё один будет и она указала на живот. Так и я же об этом. Ты раздетой во двор не ходи, чтобы не застудиться, а я быстро узнаю и приду домой. Вскоре Михаил пришёл и сказал, что нашёл работу. Ну, вот и хорошо и она накрыла на стол и поставила в миске только что сваренную картошку и спеченную лепешку вместо хлеба. А детей кормила, - спросил он, не увидев их за столом. Ну, а как же, конечно кормила, а теперь и я с тобой за компанию и она посмотрела на него, как оживился его взгляд. Эх, Миша, война вот скоро закончится, а там и Петька гляди приедет. Всё Дона наладится, лишь бы Петя приехал живой и здоровый.
- Когда это ещё будет, - сказала она и тяжело вздохнула. - Будет, будет, - весело сказал Михаил и отправил кусок картошки в рот…
- Весна гляди, какая Дона, - выйдя во двор, сказал Михаил, глядя на голубое небо. Душа радуется, и он взял лопату и пошёл вскапывать огород. Соскучился я по крестьянской работе. Да вижу я, чего говорить, ты у меня всегда был работящий, и она провела его взглядом. Володя, Саша идите к отцу он на огороде. Услышав, что мать их зовёт, дети быстро оделись и побежали к отцу.
- Па, тебе помочь, - спросил Володя. Да не надо, вы лучше постойте со мной, а я тут пока буду копать. Смотрите дети погода сегодня просто на заказ. Володя улыбнулся и сказал: - так и вчера такая была. - А я и не заметил, - сказал Михаил и улыбнулся…
Уже не первый день Домникии снился странный сон, будто каждое утро прилетает чёрный ворон и кружит над их домом. Вроде и хочет присесть, где то на ветке, да только посмотрит в сторону дома и всё машет крыльями, да так страшно кричит. Домникия просыпалась и чувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она смотрела на лежащего рядом с ней мужа. Он у меня добрый думала Домникия и работящий, и никогда ни с кем не вступал в конфликт. Даже старался помочь другим кто нуждался в его помощи. Но сердце щемило, предчувствуя недоброе.
- К чему бы это? – спрашивала она себя. Вроде всё хорошо и жизнь налаживается, но тяжкие мысли, словно морская волна накатывались, предчувствуя беду. - Да и где этой беде взяться? - успокаивала она себя и, опять обняв мужа, засыпала.
Утром Домникия хотелась поделиться своим сном, с Михаилом, но передумала. Мало ли что может присниться думала она. Вот дети растут, а там Бог даст, и Пётра с другими освободят и её женское сердце снова было озабочено домашними делами. Да и что тут говорить, когда ждёшь ещё прибыль в семье. Миша дети позвала она мужа и ребят за стол.
- Ура, - садясь за стол, сказал Саша.
- Ура это хорошо, - сказала Домникия и, глянув на детей, спросила: - А руки, наверное, не мыли, а ну быстренько мыть и она, взяв полотенце, махнула им, словно отгоняла мух от тарелки. Володя и Саша, понурив головы, ушли мыть руки. А ты Миша давай садись и ешь, - сказала она мужу и не жди их. Я их потом покормлю, а тебе ещё и на работу и она положила варёной картошки ему в тарелку и отрезала кусок ржаного хлеба. Появились смеющиеся Володя с Сашей.
- Ну и как? - вымыли руки, спросила Домникия у детей.
- Да ответили те одновременно. Так бы и давно. Вот теперь можно и вас кормить и она положила картошку детям, прибавив немного квашеной капусты, которую Михаил достал по оказии.
Михаил, быстро покушал и запил завтрак горячим кипятком на травах, встал из-за стола.
- А вы не балуйтесь, - приказал он сыновьям. Слушайте мать. Володя ты у меня за старшего улыбнулся он и погладил сына по голове, а Сашу как самого меньшего прижал к себе и похвалил за то, что тот стал кушать хорошо. После завтрака Михаил оделся, и собирался было уходить, но задержался. Ты чего спросила его Домникия… да я так, просто и, закрыв двери, вышел из дома.
Весна была на удивление красива. Солнце словно огромный огненный мяч выпрыгивал на востоке и разбрасывая огненные лучи, как бы зажигал природу. Деревья, нарядившись в молодые листья, шелестели под лёгким южным ветром. Чувствовалось дыхание морского ветра. Внезапно Михаил почувствовал необычайную лёгкость, вроде, как раненная птица, которая вновь обрела способность летать. Эх, подумал Михаил, шагая по дороге, теперь уже точно заживём и он улыбнулся. Со стороны можно было подумать, что мужчина и шёл и неизвестно чему улыбался.
Проходя возле дома Веры, Михаил увидел во дворе ей дочь.
- Валя, как здоровье матери, чем занимается, - спросил он её.
- Дядя Миша мама дома кушать готовит, а отца нет дома, он как уехал в город так и не возвращался. Уже четвёртый день будет. Мама и не знает, что и делать. Да и куда она поедет в таком положении. Ну скажи матери что пусть не расстраивается мало ли что бывает. Приедет ещё и гостинец тебе привезёт, успокоил он её. Привет передавай ей от нас. Хорошо дядя Миша передам, - ответила Валентина и пошла к сараю.
- Вот и помощница растёт, - подумал Михаил и поспешил на работу.
***
Только через неделю пришло сообщение Вере, что её муж арестован. От знакомых женщин что жили в посёлке Вера узнала о своём Василии, который внезапно исчез. И не один её Василий был арестован. Слух прошёл, что в соседних селах тоже многих мужчин забрали, предъявив им обвинение по статье, пятьдесят восьмая часть первая и вторая – враг народа.
Какой он враг всхлипывала Вера, жалуясь Домникии. Ой, Вера и что теперь будет. Столько выстрадали, и оказались враги народа, сокрушалась Домникия. Даже не знаю Вера, чем тебя утешить. Ой, чувствует моё сердце, что и нас эта судьба не минёт, и видно было, как слеза накатилась на глаза Домникии. И за что такое нам Вера тихо спросила Домникия.
- Мама чего ты плачешь? - спросил Володя, увидев у матери на глазах слёзы. Да ничего сынок это я так, а ты иди к брату. Вот отец придёт с работы, и мы будем ужинать. Вера ты с нами поужинаешь, - спросила она подругу. – Нет, ответила Вера. У меня Валя одна осталась так я пойду домой Дуся. Ну, как знаешь. Если что надо, ты скажи, Миша поможет….
В это вечер в доме Михаила было тихо. Чувствовалась некая гнетущая тишина, готовая разорвать стягивающие путы, происшедших событий. Посёлок, который недавно жил радостью освобождения и надеждой на лучшее, вновь погрузился в немоту, будто попав в паутину из которой невозможно освободиться. Володя и Саша спали, а Домникия и Михаил сидели и молчали у себя в комнате. Миша вдруг первой заговорила Домникия, если тебя тоже арестуют, я не знаю, как я буду одна с детьми и прижалась к мужу.
- Да чего ты, - пытался успокоить её Михаил, а сердцем понимал, что всё может быть. Время сильно не спокойное. Ещё идёт война….
- Но чтобы сильнее не расстраивать Домникию, - сказал, а меня за что? Ой, Миша, а Вериного Василия за что? Не понятно, что происходит и она обняла мужа. Давай ложиться спать, - сказал Михаил и лег на кровать и пододвинулся к стене. Михаил глянул на небо сквозь простор между занавесками, но небо было тёмное. Только холодные звёзды бросали свои холодные взгляды на землю. Даже луна спутница влюбленных вдруг скрылась за тучами. Ей было стыдно за происходящие события. Внезапно Михаил провалился, погрузившись в крепкий сон….
Миша, Миша, теребила мужа Домникия, проснувшись от лая собаки и стука в двери.
- Кто там, - спросил он спросонья.
- И кого это в такую рань принесло, - спросил он жену.
- Может с Верой что, - высказал предположение Михаил. Стук в дверь усилился. Иду, надевая брюки, крикнул Михаил и подойдя к двери открыл их. На пороге стояли двое военных с автоматами и один в гражданской одежде. Они прошли в открытые двери и тот, что был в гражданской одежде, спросил: - вы Крайчев Михаил? Да ответил Михаил и понял, что эти люди с автоматами зря не приходят. - Значит и мой черёд настал, - подумал он. Не один мускул не дрогнул на лице Михаила. Человек в гражданской одежде вытащил из сумки бумагу и, раскрыв её, зачитал постановление. Крайчев Михаил Петрович вы арестованы и должны проследовать с нами. Домникия стояла рядом с мужем. Услышав постановление на арест, тихо застонала и опустилась на табурет.
- Собирайтесь, - сказал тот, что был в гражданской одежде.
- За что произнесла Домникия, но получив тут же холодный, с железным отзвуком голос - это не к нам. - У нас есть постановление. Собирайтесь….
…Это был удар, который Домникия пережила на ногах, не зная того, что второй удар придётся на время, когда июньское солнце, стряхнув с себя остатки майской пыли, разгорелось такой силой, что готово было испепелить весь крымский полуостров. Но Домникии было не до того у ней появился крошечный сынок пусть маленькая но ниточка связывающая Домникию с Михаилом. Этот живой клубочек жизни только что появившийся на белый свет не давал упасть в уныние и опустить руки от безысходности. Прошла неделя после появление ребёнка, как появились люди в военном и приказали, чтобы через два часа все оставшиеся жители шли к станции. Там их будут ждать вагоны для эвакуации с территории Крыма.
После объявления Домникия на некоторое время потеряла дар речи. Мама, а куда нас повезут, -спросил Володька, услышав, что они должны куда то уезжать.
- Сынок, не понимая, что происходит, - сказала Домникия, иди, одевайся и собирай Сашу, а сама, бросив на пол шаль, стала машинально вытаскивать документы из сундука и бросала на шаль расстеленную на полу .
- Прихвати, что было в дорогу поесть, Домникия держала одной рукой недельного ребёнка, а в другой руке узел с документами и едой вышла из дома. Ребёнок заплакал. Она прижала сильнее его к себе вышла на дорогу…
***
Домникия не шла, она почти бежала по пыльной дороге, собрав наспех узел с документами, и, прижимая крохотного ребёнка, которому было от роду неделя. Она смотрела только вперёд и думала как бы скорее добраться до станции, где всех переселенцев ожидал крытый товарный поезд. На тот период никто не знал, куда их повезут. Всю дорогу Сашка держался за материнский подол, чтобы не отстать. Володя нёс котомку с едой, которую Домникия сумела собрать в спешке.
Она ничего не могла сообразить и только в ушах звучали слова военного, который объявил, что все гражданские лица, причисленные к переселенцам, должны срочно освободить дома и прибыть на станцию.
Растрёпанные волосы, еле собранные под платком, говорили, что женщине некогда было даже причесаться.
Что будет с нами? Этот вопрос, словно заноза, не давал покоя Домникии.
- И где другие жители? - не раз спрашивала она себя. - Что стало с Верой и её детьми? Она даже не могла ничего сообщить ей.
Она не помнила, как очутилась на станции с другими бегущими людьми. Найдя на запасном пути крытый товарный состав, она, сказала Володе, чтобы он помог взобраться брату в вагон, в котором было не так много народа.
- Дуся, давай сюда ребёнка, - сказал сидевший у дверей мужчина. Она глянула на бородатого мужика. - Чего смотришь? Давай малыша и сама залазь.
Как потом оказалось, это был грек, который жил в соседнем селе и часто приезжал менять овощи на соль. Домникию и Михаила он знал хорошо и был частым гостем, когда приезжал к ним в село.
- Ну что теперь узнала? - спросил он её, принимая крошечного сына Домникии на руки. Она только кивнула головой.
…Многих людей, что находились, в вагоне, Домникия не знала и только несколько семей были из её села.
Домникия осмотрелась вокруг, ища знакомых.
- Да ты не волнуйся, - сказал он ей. - Наших много высылают, вероятно, они в других вагонах. Большинство людей, что находились в вагоне, были, как успела заметить Домникия, старики и дети. От детского плача становилось невыносимо страшно. Никто не знал, куда повезут и все сидели, молча безропотно ожидая, что приготовила судьба этим несчастным людям. Малыш, которого Домникия назвала в честь мужа Миша, заплакал, почувствовав чужого человека. Было понятно, что тревога матери передавалась ребёнку. Домникия пристроилась на свободное место возле Алексиса.
Она пыталась успокоить малыша, но он продолжал плакать.
- Ты лучше накорми его, - сказал Алексис.
Домникия осмотрелась. - Да ты не стесняйся, корми, - сказал он ей.- По-другому здесь не будет. Все мы сегодня в одной «лодке» будем плыть, и не известно потонем мы или нет, зависит не от нас. Он отвернулся, чтобы Домникия смогла накормить ребёнка.
Вагон постепенно набился так, что трудно было разминуться. Вскоре военные, сопровождающие живой груз, закрывая двери, объявили, что по пути следования всех будут кормить. Так же объявил, что на остановках старайтесь набрать воды и сходить по нужде, и далеко не расходиться. После этих слов он закрыл двери. В вагоне стало сумрачно, через проёмы окон, что были в верхней части вагона, прорывался радужный свет голубого неба. Домникия уже не слышала, как звякнули щеколды на дверях…
***
- Звук, звук - откуда он? - подумала Домникия и, очнувшись, поняла, что это стучали колеса вагонов. От духоты у неё пересохло в горле, и она потянулась рукой, чтобы взять бидончик с водой. В это время заплакал Миша. Последнее время ребёнок плохо спал и Домникия, измучилась, качая малыша. Из глубины вагона донёсся сердитый голос:
- Да успокой ты его. Сколько он ещё может пищать. Домникия глянула в сторону мужчины, но ничего не сказала, а только сильнее прижала к себе крошечное создание. Этот ребёнок был память о муже. Перекусив немного, Володька и Саша сидели тихо, будто их и не было. Они прижались и молчаливо наблюдали за всем происходящим в вагоне.
Уже второй день поезд мчался на восток. Где они находились, никто не знал. Остановки были вдалеке от главных железнодорожных станций.
- Сколько мы ещё будем ехать? - пыталась узнать Домникия у военных, но и они не могли ничего толком ответить. Остановки бывали до двух часов и тогда все выходили, набирали воды и, получив порцию еды на детей и себя, уходили обратно в свой вагон. Однажды Домникия оставив детей под присмотром Алексиса пошла до колонки, набрать воды и там случайно увидела Веру.
- Вера, и ты тоже здесь?- спросила Домникия её.
- Ой, Дуся, а где быть, всех до одного выселили. Я даже и не знала, что и думать о тебе. Слышала, как твоего Михаила забрали. Тебе хоть сказали за что?
Домникия вытерла платком набежавшую слезу. По той же стать, что и остальных мужиков … враг народа. Десять лет без права переписки и она тяжело вздохнула.
- И куда нас теперь везут? Один Бог знает, - пожаловалась Домникия. - А ты, в каком вагоне находишься? - спросила она у Веры.
- А мы, Дуся, во втором вагоне. Я своего сына, Тольку, на Валентину оставила. Народа уйма, дышать нечем, - и она подставила свою посуду под струю воды.
- Ну чего вы там стоите, - крикнула женщина Верке. - Давай быстрее отходите, нам тоже надо воды набрать.
Вера сняла с подставки полную посудину и отошла с Домникией.
- Хорошо, что хоть ты, Вера, нашлась, - сказала Домникия. - Одна родная душа в этом аду, - и взяв бидончик с водой, попрощалась с ней.
- Дуся, а ты с кем оставила Мишу? - спросила Вера.
- Помнишь в село к нам приезжал за солью, грек, так я попала с ним в одном вагон. Вот и попросила его, чтобы присмотрел. Там и Володя с Сашей. Пошла я Вера, а то там плач будет, да и оставить его одного надолго не могу - маленький слишком. И она попрощалась с подругой…
***
Изнурительное ежедневное пребывание в вагоне, не считая кратковременных остановок, совсем выбило Домникию из колеи. Володя и Саша понимали тяжесть положения, в котором они находятся и, не в пример другим детям, в вагоне сидели тихо. Они всячески старались помочь матери. Как только состав останавливался на остановках, Володя первый выскакивал из вагона и бежал набирать воды и забрать еду, которую готовили на полевой кухне, следующей в составе. И всякий раз Домникия напутствовала сына: - Смотри Володя не отстань. На что Володя только кивал головой и мчался, куда направлялись люди, спрыгивающие с вагонов. В свои четырнадцать лет, он был выше среднего роста и худощав. Но в подвижности не уступал своим сверстникам. Не успевала Домникия подумать, где он, как возле вагона появлялся Володька. Улыбающееся лицо Володьки скрашивало тягостные минуты Домникии. За что она его и любила, так это за быстроту и находчивость…
Сумерки в вагоне наступали быстрее, чем было на улице. Маленькие окна под потолком вагона пропускали мало света и люди, уставшие от длительной езды, кто дремал, а кто-то, развалившись на подстилках, которые были прихваченные ими с собой, спали. Домникия после кормления маленького Миши, укачивала его, тихо напевала ему колыбельную песню. Чтобы ей было удобно сидеть, она прислонялась к стенке вагона. Чтобы как то отвлечься, Домникия обращала свой взгляд в проём окна и видела, как одинокая звезда пытливо заглянула в вагон. Отчего на щеке Домникии сверкнула солёная слеза несбывшихся надежд. Она вытерла платком скатившиеся по щеке слёзы и закрыла глаза. Володя и Саша примостились возле матери, о чём-то тихо разговаривали…
Монотонный стук колёс снова погрузил Домникию в воспоминания. Чем отчётливее слышался стук колёс, тем реальнее вставал образ того времени, когда они жили счастливо…
Она не заметила, как её глаза наполнились горько - солёной слезой. Тук-тук, тук-тук, - стучали колёса, увозящие Домникию с детьми в неизвестность…
И только после двух недель тяжёлой и изнурительной поездки в переполненном товарном вагоне, где обычно перевозили скот, Домникия с детьми, как и многие другие, оказалась на далёком Урале, где ей предстояло начинать новую неизвестную жизнь с детьми и без мужей. Место, куда привезли Домникию и поселили, почему-то назывался девятый разъезд.
***
Человек, принимавший переселенцев, поселил семью Домникии в одну из комнат деревянного барака. Комната была небольшая, но она была перегорожена фанерной, за которой так же была семья, состоящая из двух старых женщин и маленькой девочки, лет шести. Сопровождающий сказал, что каждая семья, раз месяц должна была отмечаться у коменданта. Так началась жизнь Домникии на далёком Урале…
Эпилог
Небольшой уральский городок. Узловая станция. После долгих и бесполезных обращений в органы власти Домникия, измученная неутешительными ответами, пришла к соседке по бараку к Феодосии Дузенко, живущая со старенькой матерью и с одним пленным немцем, который работал на кирпичном заводе, освобождённый от конвоя.
- Ой, Феня, - сказала Домникия, - уже и не знаю куда писать и к кому обращаться. Жив ли мой Михаил или нет его в живых.
- Погоди расстраиваться Дуся, знаешь, пусть ещё мой Пауль попробует написать запрос, может и получится. Он на многих отсылал запросы в Москву и знаешь, находили людей. Не знаю у кого как, а у него лёгкая рука. Пусть ещё и он напишет - самому Михаилу Ивановичу Калинину,( (всероссийскому старосте), а вдруг придёт ответ. И в тот же вечер письмо было написано и, Домникия немного успокоилась. Прошло три долгожданных месяца, и не было дня, чтобы Домникия не встречала почтальона, но та только пожимала плечами. … Нет тебе Дуся ничего.
Домникия уже и не надеялась, но Пауль уговорил её ещё раз написать запрос. Прошло почти полгода, и уже Домникия было потеряла надежду, как ей пришёл ответ, что ваш муж жив и находится в лагере, и вместе с ответом выслали его адрес с почтовым ящиком. Радости не было конца. – Неужели, - думала она, и слеза радости скатилась по щеке.
После первого письма пришло и второе в которое была вложена фотография. ..
Шёл тысяча девятьсот пятьдесят второй год. Михаил писал жене, что через два года срок заключения у него заканчивается, и он приедет к семье…
***
Пятьдесят четвёртый год… весна на вокзале можно было заметить молодого крепкого парня с русыми волосами, зачесанными назад ожидавшего прибытие пассажирского поезда. Было видно, что он волнуется. Дежурный по вокзалу объявил прибытие поезда. Состав, показавшийся из-за поворота, замедлил ход и, подойдя к станции, совсем остановился. Володя искал глазами нужный вагон. Он стоял и ждал, когда проводник откроет двери. Проводница вышла из вагона и за ней стали выходить пассажиры. Вскоре в проёме появился незнакомец, который сошёл по ступенькам на перрон. Это был мужчина лет пятидесяти. В руках у него был небольшой фанерный чемодан. Михаил, а это был он, вышел и осмотрелся. Володя ещё в дверях узнал отца по фото, что тот прислал матери. Осмотревшись он заметил парня, смотрящего на него, и подошёл к нему. Да это были его глаза, которые Михаил не мог спутать ни с какими другими. Он, глянув на сына, обнял его. Отец впервые в жизни крепко держал Володю в объятиях, не отпуская, словно боялся потерять его опять.
Поезд, дав гудок, уходил дальше на восток, а отец и сын остались стоять на перроне…
Мишка бегал на улице. Он знал, что Володя пошёл встречать отца и гулял возле дома, чтобы не пропустить их.
Уже подходя к дому, отец спросил сына: - А Мишка где?
- Наверное, дома? На что Володя улыбнулся и указал на бегущего к ним парнишку. - Вот он, наш баловник, - сказал Володя, и отец подхватил на руки, подбежавшего к нему самого меньшего сына, которого никогда не видел. Он был арестован в апреле, а сын родился уже без него в июне.
Так закончилась разлука Михаила и Домникии. Как бы то ни было, но справедливость восторжествовала и спустя много лет, зловещая статья «враг народа», с честного имени Михаила, была снята…
Старший сын Михаила Пётр находился в концлагере, пока советские войска не освободили узников угнанных в Германию на работы. Не зная, где находятся родители и, ничего не ведая об их судьбе, Пётр после освобождения, приехал к бабушке и дедушке в село. Живя у дедушки и бабушки ему приглянулась красивая молодая девушка жившая со старенькой матерь. И он послал дядьку Николая по материнской линии и Александра и те засватали ему невесту. Дом, в котором жила молодая девушка с матерью был небольшой, но жить в нём первое время было можно и Пётр после женитьбы, сразу перешёл к ней. Да и какая свадьба в то время. Дедушка дал мешок картошки и мешок зерна, чтобы смолол на муку вот и всё его богатство. Так Старший сын Михаила начал свою семейную жизнь. Отдыхать в то время было некогда, и Пётр устроился учётчиком в тракторной бригаде. Так они прожили в стареньком доме до тысяча девятьсот пятьдесят шестого года. В дальнейшем Пётр и его жена Мария построили другой дом, В итоге Бог не обделил их и детьми, подарив им три дочери…
Как ни тяжелы были года и их скитания, но у Михаила с Домникией была мечта, чтобы был свой дом. И вот однажды обговорив сложившуюся ситуации с женой, Михаил всё таки решил поехать на родину к старшему сыну. У него была ещё надежда построить хоть небольшой дом, но чтобы он был его и Домникии. За год до окончания службы Михаила – младшего, Михаил Петрович уехал на родину пока сам. Хотел узнать, как всё получится. И только, когда меньший сын отслужил армию, приехал в село к отцу они вместе с отцом построили домик, куда переехала живущая в то время на Урале мать. В том же селе жил теперь и старший их сын Домникии Пётр со своей семьёй. Это было самое счастливое время, когда после долгой разлуки Домникия наконец-то встретилась со своими родителями.
Младший сын Михаил воплотив давнюю мечту родителей в реальность, а сам уехал из села и город и пытался построить своё семейное гнездо.
Михаил старший прожил долгую, но трудную жизнь, и умер в возрасте семидесяти шести лет в селе, котором он родился.
Домникия оставшись одна в доме, вынуждена была переехать к сыну Володе, который, после приезда отца из заключения, переехал со своей семьёй в город ткачих, откуда была его жена. Домникия пережила мужа на десять лет и была захоронена в том же городе.
Александр, женился после прихода из армии и остался жить на Урале и не однажды приезжал к родителям в гости с женой Алевтиной и детьми. Он был честным и порядочным человеком и прожил до семидесяти двух лет, имея одного внука и трёх правнуков. Жена да сих пор живёт в родительском доме. В том же городе живут старшая дочь и сын Александра.
У каждого из сыновей Михаила и Домникии жизнь сложилась по-разному, но каждый старался жить честно и достойно. На этом история этих двух замечательных людей, прошедших через горнила коллективизации и тяжелого военного времени и клейма" спец переселенцы" заканчивается….
конец