Таинственные пасы над забинтованной головой товарища. Даже Саша Казаков в недоумении — чем всё это кончится?! И самое интересное, что я сам не могу вспомнить, что за процедуру изобретал, и над чьей головой экспериментировал. Видимо, всё прошло гладко, ибо отрицательных последствий эксперимента я не помню. Но и ничего положительного не сотворил. Иначе взял бы на вооружение новую методологию.
В общем-то, изобретали мы в этот период довольно много, но изобретения касались не только медицинской науки и практики. Прежде всего, мы задумывались над тем, как бы без негативных последствий вырваться за пределы сковавших нас стен родной Рузовкой казармы. Не всегда и далеко не у всех это получалось гладко, и последствия были самые неблагоприятные. Размышляли мы также и над проблемой — как бы выспаться на лекциях и не привлечь при этом внимание профессора. Многие предпочитали клевать носом в положении сидя. Хотя лучшим вариантом было бы просто улечься на пол за задними рядами и спокойно погружаться в сомнамбулическое состояние.
Ещё проблема была с сушкой носков, постиранных с вечера. Здесь не прошло гениальное изобретение Баранчикова с развешиванием их на ночь под койкой младшего командира. Не прошло также его предложение не пришивать бирки ко всей его амуниции — когда у всех остальных они будут пришиты. Легко было бы отличить свое от чужого. Сразу возразил командир — уставной порядок должен быть для всех одинаков. В общем, мешал нашему курсантскому творчеству прежде всего и во всём устав, существенно сковавший всю нашу творческую инициативу.
Но всё же мы умудрялись,.. отдельные. Кто-то из наших каким-то чудом сумел на Невском от самого помощника коменданта убежать. Проходными дворами так чесанул, что вскоре чуть ли не на улицу Петра Лаврова выскочил. Так запутал злобного майора, что тот с юными помощниками во дворах полностью потерял ориентировку, но сумел-таки до комендатуры добраться. Попытался к нам на Рузовку сунуться, но там его тоже соответственно встретили — на нашей территории.
Другие особую сигнализацию изобрели, когда с Рузовки в самоволку по вечерам бегали. Свидание с противоположным полом в противоположном доме устраивали, а дежурный должен был им азбукой Морзе, с помощью настольной лампы сигнализировать. Когда дежурный-проверяющий прибыл, дневальный по роте сигналил, сигналил своим через окно, — все сигнал увидели, даже проверяющий, но только не услаждающиеся свободой — заигрались допьяна. Последствия были соответствующие.
До сих пор не пойму, как Сашка Казаков меня на лыжне обгонял — пятнадцать километров сдавали. Отстал на пару сотен метров, и вдруг впереди меня оказался!? Обгонял его ещё пару раз, а он всякий раз впереди меня оказывался, стоит и посмеивается! Вот изобретатель! Так и не раскрыл свои секреты.
Да мало ли что еще было! А вот то, что сделали ребята в области медицины во время учёбы, — то было уже совсем серьёзно. Костя Иванов и Олег Громов даже каких-то новых паразитов открыли. Специально за ними в экспедицию ездили, — своими каникулами жертвовали! Костя детально описал это в своих воспоминаниях. Толик Овчинников, работал с кровью, что-то совсем новое придумал — в диссертации подробно изложил. Что уж там делал Коля Ермилов в области кардиологии (с искусственным сердцем), — не помню. Но неспроста его на кафедре профессора Куприянова после окончания академии оставили! С Академической скамьи начали придумывать нечто новое Юра Антонишкис, Витя Доманский, Юра Марков, Юрий Носов и др., за что в последующем были удостоены даже титула знатного и заслуженного изобретателя!.. Талантливая молодежь росла. Творили, выдумывали, пробовали (то есть внедряли). Не всё получалось сразу, но тернист путь научных исследований!.. Сейчас, правда, уже многого не сотворим, но помним все этапы своего творчества. Они были прекрасны!