Стюарт Слейд
"Армагеддон?"
Глава восьмая
Манси, Индиана, Соединенные Штаты Америки
Манси был небольшим городком, типичным для американского Ржавого Пояса[1]. Весьма религиозный, консервативный, с 65000 населения до Послания и 50000 - после, город увядал еще до того, как четверть его населения легла и умерла. Предприятия десятилетиями постепенно покидали городок, оставляя его со ржавеющими и зарастающими фабриками, 23-процентным уровнем бедности и госпиталем с университетом в качестве основных работодателей. Послание больно ударило по городу, равно как и по большей части консервативного сельского Американского Среднего Запада, оставляя местную экономику в руинах, годных со временем разве что для спуска в туалет.
Новоизбранный мэр Шэрон МакШарли сидела за своим столом в ратуше, в миллионный раз размышляя, что ей делать, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку.
- Здравствуйте, мэр слушает.
- Мисс МакШарли? - голос был мужским и незнакомым.
- Да? Могу я узнать, кто это?
- Натан Фелтман, министр торговли Индианы.
- А, мистер Фелтман. Чем могу помочь?
- Мисс МакШарли, не далее, как пять часов назад, со мной связался министр торговли Карлос Гутьерес. Вы знаете о Послании?
- Конечно.
- И о происходящем в Ираке?
- Разумеется. Все новости пестрят этим, - по правде говоря, со дня Послания ей хотелось бы делать чуть больше, чем смотреть новости. Но, кажется, она мало что могла сделать даже для возвращения контроля над собственным маленьким городком.
- Министр Гутьерес сообщил мне, что Соединенные Штаты немедленно переходят на военную экономику. Я не знаю, как это работает у военных, но с точки зрения экономики мы собираемся как можно быстрее наращивать выпуск. Я уже беседовал с мэрами Индианаполиса, Гэри-Хаммонда, Форт Уэйна, Эвансвилля и Андерсона. У вас есть список избыточных производственных мощностей и неиспользуемых активов в Манси?
- Да, имеется, - безработица была только одной из самых насущных проблем города, и так было уже тридцать лет.
- Нам нужно сравнить свои списки с вашими, далее мы отправим обновленные данные Министерству торговли США. Они попросят корпорации выкупить их и заставить выпускать военное оборудование. Благодаря центральному положению Индианы, железнодорожной доступности и производственной истории мы среди главных кандидатов.
Фелтман дал МакШарли факс Министерства торговли Индианы, и через 12 минут в путь к Индианаполису отправился актуальный список старых фабрик, закрытых хранилищ, заброшенных депо и покинутой собственности. Через полчаса и две перепроверки он летел через киберпространство в Вашингтон, где замминистра торговли открыл его и скопировал содержимое на защищенный сайт, открытый только для менеджеров по поставкам крупных государственных и международных корпораций, снабжающих оборудованием американских военных.
На следующий день МакШарли была в офисе, когда телефон снова зазвонил.
- Алло?
- Мэр Шэрон МакШарли? - еще один незнакомый голос.
- На связи.
— Это Джон Уокер, из «Борг-Уорнер Аутомотив»[2]. В свете недавних событий мы решили не закрывать фабрику в Манси. Вместо этого мы переоборудуем ее на производство трансмиссий для танков.
- Что ж, безусловно, это радостные новости. Спасибо.
Мужчина положил трубку. МакШарли вернулась к бумажной работе, и через полчаса телефон снова зазвонил.
- Мэр Шэрон МакШарли из Манси?
- На связи.
- Я - Джеймс Торида из «Дженерал Дайнэмикс Лэнд Системс»[3]. Мы приобрели в Манси старую фабрику для производства запчастей к М1А2[4], и ожидаем содействия местного правительства в поиске работников, обновлении и скорейшем переоборудовании фабрики.
- Мы будем счастливы помочь всем возможным.
Следующие пятнадцать минут они обсуждали детали сделки, затем закончили. МакШарли выдохнула: двое за день! Ого!
Спустя пятнадцать минут телефон опять зазвонил. Звонили из «Дженерал Дайнэмикс Орднанс энд Тэктикал Системс»[5], снова желали сотрудничества, налоговых послаблений и прочего, чтобы заставить заработать еще одну фабрику, на этот раз для производства корпусов ракет AIM-120C[6]. МакШарли была более чем готова к содействию.
До конца рабочего дня позвонили еще три корпорации. Одна хотела получить землю для постройки четырехпутной железной дороги к югу от города; очевидно, она работала над линией на юг от Чикаго к Цинциннати и реке Огайо, для поставки сырья из шахт Миннесоты и Онтарио к баржам на Огайо. Вторая купила пару заброшенных складов в южной части Манси и хотела открыть старое депо при складах, чтобы помочь снабжению обновленных производств. Третья желала получить разрешение на строительство к северо-западу от города, куда было намечено его расширение.
804 Саут Тилотсон Авеню, Манси, Индиана, США.
Джим Шенкель сорок лет прослужил мастером-станочником, пока после долгой работы не был уволен в 2003. Вместо поисков новой работы он выбрал отдых и последние пять лет следовал одному распорядку: проснуться в шесть, выпить кофе, почитать утреннюю газету за тостом, яйцом и стаканом апельсинового сока, до ланча ухаживать за растениями, съесть сэндвич с арахисовым маслом и желе, проверить инвестиции и ковыряться в мастерской до обеда, съесть тарелочку супа и смотреть новости до 10.
Когда зазвонил телефон, было 1:30. Он вяло встал и поднял трубку на шестом звонке:
- Алло?
- Джим? Это Джек Робертс, - Джек Робертс был его старым бригадиром на заводе ABB[7], пока их всех не выперли, а место не закрыли.
- Джек? Какого черта ты звонишь мне в, - он глянул на часы, - 1:30 утра?
- Джим, ты снова нанят. Ждем тебя завтра утром в 6:30.
- Какого черта творится, Джек?
- Фабрику снова запустили из-за войны. Нам нужно починить и переналадить все оборудование, управление хочет пустить конвейеры через неделю.
- ... черта? Ради всего святого, я на пенсии.
- Как я сказал, нам нужно, чтобы ты вернулся. По правде, Джим, выбора у тебя нет. Если ты не приедешь сам, мы пошлем за тобой человека.
- Я не... - он уставился на аппарат, слушая четкие гудки.
На следующее утро к 6:30 он въехал на парковку фабрики ABB к югу от города, и не поверил глазам. Она была забита машинами, люди потоком стремились к фабрике. Сам завод был ярко освещен; погрузочные площадки забиты грузовиками, ждущие размещения запчасти уже начали формировать небольшие столбы. Он припарковал машину и влился людской поток возвращавшихся на работу.
Тогдашним утром заголовки «Стар Пресс» гласили: «Глядите, балдрики! А вот и Манси!». Тем днем в офис мэра пришло еще 8 телефонных звонков от корпораций, и первые грузовики и поезда начали въезжать в город, пока из университета, согласившегося открыть двери нового общежития для привлеченных на период войны временных работников, убирали строительное оборудование - прямо к старым, разрушенным фабрикам. Спустя ночь город преобразился.
И не он один. По всему востоку Среднего Запада Ржавый Пояс раскисляли. Инспектора входили на старые заводы, следом шли клининговые компании и убирали пыль, поросль уничтожалась, разбитые окна восстанавливались. Лампы, не горевшие десятилетиями, включались и заменялись; машины вставали на парковках, где было больше травы, чем гравия, которых тридцать лет не касались шины. Новые и новые поезда выходили из депо и грохотали по огромной, но стагнирующей сети дорог, соединяющих друг с другом американские города, трейлеры и полуприцепы целыми флотилиями шли по хайвеям, неся трубы, провода и множество прочих принадлежностей новой военной экономики.
Если бы Сатана взглянул на все это из Ада, если бы он желал узнать своих врагов, если бы он был способен постичь огромную сеть экономики США и почувствовать текущую по венам объединенной нации ярость за предательство, он мог бы ощутить, что видит первые признаки жизни в гигантском воскресающем мертвеце. Но в другом измерении его, сидящего на троне, правящего своими серными владениями и пытающегося понять, как пятнадцать высших генералов армии Абигора взяли и сами взорвались, не тревожили эти мысли. Невежество — это блаженство, но лишь пока не упали первые бомбы.
Москва, Россия.
Для США такие изменения были весьма в новинку. В России Владимир Путин немедленно ускорил преобразование армии: закрытые в экономических перипетиях 90-х фабрики снова открывались, старые шахты и нефтяные скважины перепроверялись на продуктивность. Склады и военные хранилища прочесывались на предмет оборудования, танки, бронетехника, артиллерия, десятилетие и дольше стоявшие на складах, восстанавливались. Прокладывались новые дороги, и, пока он шел на встречу, с конвейеров сходили тысячи новых танков Т-90.
Путин вошел в церковь, перекрестившись, прежде чем повернуться к собравшимся здесь людям, всего около десятка: главарям русской мафии. Он заговорил первым, как всегда, беря инициативу:
- Господа. Вы не идиоты; вы знаете, зачем я собрал вас сегодня.
Они закивали с разной степенью готовности. Путин продолжил:
- Сегодня человеческие народы встретились с угрозой большей, чем когда-либо. Мы - я и все вы - поставлены не просто перед вымиранием, но перед вечным проклятием. Сейчас это наша реальность, - он взял паузу для оценки выражений их лиц. Спокойные, уверенные, решительные - они разделяли его взгляд, напомнил он себе, как и любой другой человек в эти дни. - Поэтому, в обмен на амнистию от наказаний за любые совершенные вами до Послания преступления, я хотел бы потребовать от вас отказаться от любых незаконных действий, в которое вы можете быть вовлечены.
В помещении возникло небольшое смятение. Один, толстый мужчина со свисающей с губ неразожженной сигарой, произнес:
- Со всем уважением, почему вы считаете нас преступниками?
Когда он закончил, Путин немигающе уставился на него, пока тот, наконец, не опустил взгляд.
- Мы не дураки - ни вы, ни я. Вы знаете, что я созвал вас; вы знаете, что я в курсе, кто вы на самом деле и где вас найти. Для правительства это не секрет.
- Тогда почему нам гарантируется амнистия?
- Потому что ткань общества в этой войне не должна рваться. Все вы сильные люди; нам нужны такие люди, чтобы подготовить общество к ужасам войны против всех сил Ада. Нам понадобятся такие люди, чтобы управлять территориями Ада, когда он будет завоеван. Я требую от всех вас стать респектабельными, но не прошу терять прибыль.
Видимо, большинство это устроило. Уходя, Путин позволил себе легкую улыбку. Россия покажет миру, на что способна, и Россия сыграет свою роль в победе над вечным проклятьем раз и навсегда.
Пятый круг Ада.
Лейтенант Джейд Ким попробовала двигаться. Она была растянута в чем-то вроде рамы, запястья скованы бронзовыми кандалами с большим шипом, продетым прямо через ее ладони. Вызванная движением боль была ужасна, но оставалась меньшей из проблем. Она была погружена в мерзкую массу, состоящую, казалось, из равных частей грязи, токсических отходов и нечистот, она тонула в ней, способная дышать лишь случайными глотками воздуха, когда движения предательского болота ненадолго открывали ее лицо. Она не знала, как долго была здесь, но знала, что пробудет тут вечность, если не сделает что-нибудь. Или, еще хуже, ее вытащат для другой порции наказания, которое она получила по прибытию. Групповое изнасилование было невообразимым, но она знала, что, если бы уже не умерла, нанесенные балдриками внутренние травмы убили бы ее.
Время для уроков, вбитых в школе ВУСП[8]. Тренировки инструкторов, Выживание, Укрытие, Сопротивление, Побег. Уроком из четвертой части было то, что любые оковы со временем слабеют, если над этим работать. Конечно, в ВУСП ее никогда не пригвождали. Шип в руке был главной проблемой, пока его не вынуть, она больше ничего не сделает. Она повернула руку, пытаясь обхватить шип, что удалось, хотя усилие отправило по руке волну боли. Затем она начала качать его из стороны в сторону. Она не знала, сколько заняли попытки, казалось, что вечность, но внезапно она осознала, что шип начал немного поддаваться под давлением. Ободренная, она продолжила усилия, чувствуя, как амплитуда увеличивается по мере высвобождения шипа. Затем, наконец, он вышел, и она протащила его сквозь пальцы, тщательно стараясь не выронить. Кто знает, как тут глубоко, уроненное можно никогда больше не найти.
С вытащенным шипом у нее наконец появился рычаг. Замерев от усердия, она перевернула его и вставила под металлический браслет, удерживающий запястье. Снова начала давить, вытягивая браслет из рамы. Постепенно он ослаб, и она глубоко вдохнула. Как было задумано, она прижала большой палец к ладони и вывернула руку. Ладонь скользнула под скобу, сдирая по пути кожу, но рука была свободна. Это сделало снятие оставшейся бронзовой конструкции гораздо, гораздо легче. Руки и ноги освободились, она могла двигаться и теперь имела четыре шипа как оружие.
Вид, который она обнаружила, подняв голову из грязи, был мрачным - что-то вроде реки, вьющейся по серой, отвратно пахнущей пустоши. Достаточно, чтобы наполнить любого отчаянием, что было, она думала, вполне намеренно. Из болота выходили скалистые отложения, разбавляющие пустой пейзаж, но сейчас это не имело особого значения. Она выжила и сбежала, теперь настало время скрыться. Она встала, по пояс покрытая мерзкой массой, и отправилась в путь к одной из скал. Та должна была стать отправной точкой, но она проделала лишь несколько футов, прежде чем споткнулась об очередной крест под грязью. Инстинктивно она нагнулась, чтобы счистить грязь с лица жертвы.
- Привет, эл-ти, — это был МакИнери, пилот Танго-один-пять-Чарли.
- Привет, Мак. Держись. Я помогу тебе выбраться, - с шипами в ккачестве рычагов она быстро смогла выдрать браслеты. - Сохрани шипы, они нам пригодятся.
Она быстро осмотрелась, внезапно оказалось, что члены ее отряда, вероятно, поблизости. Убедиться в правильности этого оказалось недолгим, и немногим больше ушло на освобождение шести членов разведгруппы Танго Один-Пять.
- На вас нет униформы, эл-ти, - небрежно отметил факт МакИнери. Ким взглянула на него и рассмеялась, звук этот прозвучал здесь впервые за время большее, чем кто-либо помнил.
— Так, ты сержант, - она подошла и быстро нарисовала три шеврона на слое грязи, что покрывала их всех. — Вот, так-то лучше.
- С вами все ОК, эл-ти? - Робинсон, ее второй пилот Танго-один-пять-Альфа, говорил с беспокойством, еще одной вещью, которую тут не слышали дольше, чем кто—либо знал.
Ким посмотрела вниз, нанесенные ей демонами повреждения были очевидны, даже несмотря на неестественно быстрое заживление ран.
- Не очень хорошо для моей будущей интимной жизни.
Затем ее голос прервался и дрогнул в шоке от моментальной вспышки памяти.
— Это не из-за размеров, это были зубцы.
Она встряхнулась. Это ушло, было в прошлом. Группе настало время скрыться.
Только что-то еще появилось на пути. Или, точнее, это был здешний надсмотрщик. Жаракефлаксис делал обычный обход, забавляясь вспарыванием задыхающихся в болоте людей. Честно говоря, он не обращал большого внимания на окружающее, эти обходы совершались тысячелетиями. Он услышал нечто, что-то необычное; стоны, крики, вопли - все они были ему совершенно привычны. Но вот это звучало как крик человеческой женщины «Вали его». Затем шесть фигур врезались в него, сбивая и наваливаясь сверху.
Жаракефлаксис не мог поверить, они были людьми. Что здесь делают свободные люди? Они вонзали в него металлические шипы, пришпиливая его, барахтающегося в грязи. Одним из людей была женщина, которой он с друзьями не так давно насладился. В руке ее был шип, и он мог видеть удовлетворение в ее глазах, когда она начала движение. А потом он не видел ничего, потому что они вонзили шипы в его глаза, ослепив.
Ким посмотрела на изорванное, изуродованное тело. Ярость, ненависть и крав-мага[9] убили Жаракефлаксиса, замочили насмерть. Так началась часть «Сопротивление» ВУСП.
- Отличная работа, мальчики. Давайте его на ту скалу.
Они втащили тело, затем Ким пробила его ладони шипами, распиная на камне. Потом она погрузила руку в зеленую кровь и нарисовала сверху четыре буквы.
- НФОА? - МакИнери был в недоумении.
- Народный Фронт Освобождения Ада, - свирепо ухмыльнулась Ким. — Это мы, мальчики. Взорвем это место на части.
Вади Аль Кхир, Западный Ирак.
Мемнон тихо зашипел и обнюхал останки товарищей. Гроцтит и Хезбитари летели за ним, паря на ветрах этого мира, смакуя панику и страх. Для их рафинированных чувств это было подобно прекраснейшему нектару. Эти обезьяны были умными малышами, всегда были, но кто мог вообразить, что они смогут сами летать в повозках из стали и пластика? Пластик. Мемнон в недоумении фыркнул. Что это такое? Твердый, как металл, но он не чувствовал в нем ничего от земли. Не металл, не руда. В нем не было песни стихий, он не пел, даже не гудел. Он был мертвой вещью, этот пластик, говорящей только свое название - и ничего больше.
Но эти колесницы из стали и пластика были весьма смертоносны, да. Выпускающие стрелы огня и стали, разрывающие неземную плоть с неожиданной жестокостью и безошибочной точностью, победившей его крылатых братьев. Грозтиту едва хватило времени прокричать рожденному[10] вызов. Стрелы разнесли его на кучу внутренностей и дымящихся костей. Мемнон слабо застонал, когда его поврежденное левое плечо снова запульсировало, эфемерная сущность сворачивалась и застывала над зияющей раной на месте массивного кожаного крыла. У колесниц были глаза, и они не ошибались.
Вся его воля ушла на подавление боли и паники, когда другая людская стрела стали и огня ужалила его между некогда гордыми крыльями. Хезбитари был уже мертв, его хищная морда размазалась по треснувшему древесному стволу слева. Остатки демонического тела тлеющей массой разлетелись по верхушкам деревьев и подлеску. «Ты глупец, Хезбитари». Мемнон рыкнул, приземлившись на раздвоенные копыта и обретя равновесие. Высоко над собой он все еще слышал триумфальный рев уходящих повозок, последние несколько минут круживших над его поляной.
Чувства донесли запах приближающихся обезьян раньше, чем он их услышал, и он облизнул губы. Он чуял больше пластика и стали и знал, что они экипированы оружием, наносившим раны куда страшнее, чем обычные стальные мечи и копья. Однако, все было как в старые деньки, у него имелось преимущество. Он овладел их разумами раньше, чем они узнали о его присутствии. Эти были не такими, как прочие, те, чьи разумы защищало что-то, что он не мог объяснить. Эти, в длинных халатах, все еще уязвимы. Он держал их разумы в руках и тщательно сформировал собственный образ, прозрачный, невидимый. Они увидят то, что он хочет - ничего. Он позволил себе издать глубокий хриплый смешок, подобно какому-нибудь хищнику из былых дней этого мира. Мемнону нравилось играть с пищей. Настало время для причитающегося ему.
Первая обезьяна всматривалась в подлесок, аккуратно держа перед собой копье из пластика и стали, подобно талисману. Мемнон величественно стоял со скрещенными руками и терпеливо ждал, пока их приблизится больше, неуверенных и напуганных. Некоторые, увидев раскиданные по поляне останки членов его крыла, шептали проклятья. Несколько приблизились уже на расстоянии руки нерожденного, пока он наблюдал за ними с холодным удовлетворением. Двенадцать из них плотным строем вышли на поляну. Какое благоприятное число, размышлял Мемнон.
Арабский. Язык был арабским. Его дар языков работал в совершенстве, пока он слушал мысли и перешептывания осматривающих останки его крылатых братьев. Когда облака над головой поднимутся и солнце обрушится на них, плоть и кости вскипят и сгинут.
Один из людей поднял к уху коробку и заговорил в нее. Мемнон чувствовал, как эфир вокруг искрится и гудит от голосов. Они общались на расстоянии, не видя собеседника. Он слышал об этом феномене от осмеливавшихся выходить на этот план[11]. Но до сего момента не верил.
- Умные маленькие обезьянки, вы так далеко зашли.
Он наконец заговорил на совершенном арабском, ломая тишину, сохраняя в голосе характерный низкий рык, подчеркивающих каждый слог. Кое-кто из Аль-Каиды завертелся и начал бешено стрелять вокруг. Видеть его они не могли.
Неважно. Настало время получить положенное. Один из людей тупо уставился на собственную грудь, когда когтистая лапа вырвалась из нее в отвратительном фонтане алой крови и костей. Прежде чем закрыться навсегда, глаза солдата сфокусировались на еще бьющемся сердце, лежащем в лапе подобно жуткому цветку. Мемнон расправил плечи в почти оргастическом наслаждении, когда почувствовал переход Сущности через него и далее в глубины его реальности. Товарищи павшего солдата недоуменно вопили в панике, некоторые неловко нашаривали гранаты, другие палили в танцующую на границе зрения дымную тень. Они слышали гортанную песнь вызова невидимого врага, кое-кто обнаружил, что его внутренности превратились в воду, а страх объял их, подобно схватившей сердце несчастного солдата лапе. Они собирались установить еще одну придорожную бомбу, нанести еще один удар вторгшимся на Землю шайтанам, но сами попали в ловушку. Зрачки Мемнона закатились, как у большой белой акулы, открывая черноту в черных глазах, безжизненных, подобных кукольным, и он обрушился на детей Сета с погибелью - так, как может только нерожденный, с божественной яростью и голодом. Их вопли были слышны за километры, а потом настала внезапная мертвая тишина.
_______________
[1] Ржавый пояс (Rust Belt) - часть Среднего Запада и восточного побережья США, в котором с начала промышленной революции и до 1970-х годов было сосредоточено сталелитейное производство и другие отрасли американской тяжелой промышленности. С приходом постиндустриальной эпохи регион пришел в упадок, многие предприятия заброшены.
[2] BorgWarner Automotive, производитель запчастей для автомобильной промышленности.
[3] General Dynamics Land Systems, американский производитель танков, бронеавтомобилей и прочей военной техники.
[4] M1A2 – модификация танка «Абрамс».
[5] Военное подразделение General Dynamics.
[6] Модификация ракеты AIM-120 AMRAAM.
[7] ABB — международная компания, специализирующаяся в области электротехники, энергетического машиностроения и информационных технологий.
[8] Военная программа обучения в США – SERE: Survival, Evasion, Resistance, and Escape, Выживание, Укрытие, Сопротивление, Побег.
[9] Разработанная в Израиле военная система рукопашного боя
[10] Once-born – вероятно, имеется в виду отличия в способе появления демонов и людей на свет. Люди – рождаются, демоны – нет, т. е. они unborn или never-born.
[11] План реальности, уровень бытия.