Я лежал в зарослях травы, не зная зачем. Осеннее солнце светило ярко, но не жарко. Травинки лезли в нос, щекотали шею. Я приподнял голову и замер. Хрупкая фигурка в чёрном уже заканчивала обрабатывать ряд малины вдоль… Никакой видимой ограды, но ветки чувствовали её, изгибались, карабкались по ней. До малины и девушки метров пять, хорошо было видно запачканность белых садовых перчаток и слышно лёгкое щёлканье секатора. В глубине участка просматривался домик, обычный дачный домик. И лёгкий аромат магии, скорее всего от невидимой ограды.
Неожиданные ягоды встречали девушку на последнем кусту. Она сняла одну перчатку и сорвала ягоду. Хотела зачерпнуть горстью, но передумала и, кинув ягодку в рот, подняла голову к солнцу. Я до сих пор не видел её лица, но она явно собиралась оглянуться на сделанное, и я приподнялся ещё… Боль вдруг пронзила левую ногу. Словно её проткнули в трёх точках – лодыжке, голени и бедре. Боль разгоралась и поднималась вдоль ноги. Дойдя до верхней точки в бедре, она взорвалась, и я не удержался, застонал.
***
Пришёл в себя от лёгких прикосновений к левой ноге. Над центром пожара в бедре ладонь замерла. Я открыл глаза – внимательный взгляд в упор. Девушка заглядывала в меня, будто в колодец. И я даже не мог определить – садовница ли это, её глаза перекрывали всё. Поэтому отвёл свои – чёрный комбинезон, белая запачканная перчатка. Я лежал на правом боку, левая нога напряжённо вытянулась. Попробовал осмотреть комнату, но боль сразу ожила, разгорелась во всех трёх точках. Сжав зубы, я вцепился руками в чёрную жёсткую подушку под головой
– Похоже на защемление нерва, – голос оказался низким и властным.
Я попытался продолжить осмотр. Неожиданно большая комната для дачного домика. Полутёмная, с тлеющим камином, с обычной гостиной мебелью и несколькими картинами на стенах. “Как я здесь оказался?”
– Хороший вопрос, – она услышала мой шёпот, искорки в её глазах, казалось, заплясали.
Маска напротив камина выглядела зловеще в бликах от пыхающих розовым углей. И знакомо – я вспомнил всё. Заказчика, задание, необходимую маскировку. К этому магу, точнее – магине – вряд ли бы я подобрался сам. Как проходила моя подготовка, и как я оказался здесь – не помнил, но маска должна была включить меня уже на месте. Судя по всему, защемление нерва тоже входило в мою подготовку.
Значит, помнил я не всё. Почему-то это не понравилось. Но про отравленную заколку в моей гриве я помнил. Вот только смогу ли я воспользоваться ею, если так тяжело даются малейшие движения? Рука магини на бедре уже не давила, а создавала маленький оазис тишины. Потому сразу недовольно полыхнуло бедро – рука девушки покинула его, взметнулась вверх, к столику с лекарствами. Мой невольный стон на мгновение отвлёк её внимание, и ампула с жидкостью уже падала вниз. Но не пролетела и десятка сантиметров, как оказалась в маленькой ручке. Да, реакция на уровне, как и всё остальное…
Лёгкая улыбка набежала на её губы. А может – игра бликов. Но два пятнышка я разглядел – одно на верхней губке, другое в уголке губ. В малиновых отблесках малиновые пятнышки – ну да, она же ела малину. Самое время для удара. Я чуть изменил позу, чтобы одним движением всё закончить, но еле сдержал стон. Боль опять распластала меня, пальцы судорожно сжали края подушки.
Раздался хруст, я скосил глаза на магиню. Медленно-тягуче падали осколки ампулы. А с ними – капли крови. “Вот и сделала обезболивающий, – жёстко процедила она, почти не разжимая губ. – Придётся использовать магию, ты уж уйми свою”.
“Какую свою? Неужели почувствовала мои мысли?” – ужаснулся я, больше от ощущения под животом, вжатом, казалось, в пол. Перед глазами встала Магда, моя подружка, со своей любимицей – маленькой змейкой Лялей. По словам Магды, Ляля относилась к самым ядовитым змеям, да ещё не подверженным магическому воздействию. “Она тебя не тронет, пока…” – говорила Магда, и выражение её лица недвусмысленно разъясняло это пока. Я не сомневался, что шевеление под животом – пробирающаяся на свободу Ляля. Вот она – подстраховка. Даже нет – основной удар. Заколка – лишь отвлекающий манёвр. Значит, и Магду привлекли.
Я почувствовал прохладу – окровавленная ладонь магини опять легла на моё бедро, сразу замораживая боль медленно расширяющимися кругами. Ляля уже вырывалась из-под меня, и я вдруг надавил на неё грудью, взрываясь болью. Но уже мелькнула рука, вонзаясь почти в мой бок, и теперь я чувствовал давление её фаланги сквозь рубашку. Боль быстро и послушно затихла, позволяя мне обхватить пальцы магини и выдернуть заколку. Ляля куском верёвки свалилась вниз, темнея пятнышком на крохотной головке.
Я мог представить, что магиня почувствовала змею. Или даже предвидела её появление. Но как она успела выхватить заколку… Ведь движение было молниеподобно.
Магиня не пыталась вырвать руку. Я сжимал её пальцы с заколкой и не знал, что делать дальше. Рука сама приняла решение, и отравленная заколка вонзилась мне в бедро – в ту самую больную точку.
***
И снова – открываю глаза и натыкаюсь на взгляд магини. Зрачки чёрные, широкие. Белки в красных прожилках. Совсем рядом. Дышит тяжело. Зато я чувствую лёгкость в теле. Снимаю её ладонь с бедра, шевелю ногой. Боли нет.
Она тоже быстро приходит в себя, вскакивает на ноги. “У тебя ещё что-то заготовлено? – это она мне. Пожимаю плечами – не знаю. – Тебе повезло, моей магии хватило на тебя… Зато твоя вся вышла. Ты теперь как чистый лист. – Магиня облизнула верхнюю губу. Одно пятнышко исчезло. С оставшимся в уголке губ она пружинисто вышла из комнаты.
Я тоже встал, подошёл к маске. Три пуговицы на деревянном кругляше. И чёрная полоска губ. Внутри меня ничто не откликалось, и я решил – действительно очистила.
Вышел во двор. Магиня стояла перед срезанными ветками малины, согбенная, уперев руки в колени.
– Чистый лист, говоришь, – я закинул руки за голову, нежась в заходящем солнце. Не разгибаясь, она повернула ко мне измождённое лицо. А ведь только что упругой походкой… Картину гнала. Передо мной… Эта мысль приятно грела.
Не знаю – была ли она красива и молода, пока не улыбнулась белозубо: “Мария”.