"От Алтуфьева до Пражской", неслось у него в голове...
Джек стоял в вагоне метро, ухватившись за поручень двумя руками, с полузакрытыми глазами и представлял себя батоном колбасы, в вагонетке, подвешенной на роликах, а рядом качались такие же колбасы, только других сортов. Вот та женщина была докторской, мужик рыночный в кепке непременно кровяной, а соседние девчушки, явно шпикачками. Что-то меня на колбасу потянуло, вероятно голодный. Доберусь до дома, обязательно зайду в Му-Му. Мысли о еде увлекли его, он закрутил головой и вдруг увидел...
Она стояла с молодым человеком, в пол-оборота к нему, профиль лица показался ему необыкновенно милым. Все его сравнения с колбасами тут же улетучились. Да у него и мысли не было сравнивать ее с салями, гастрономический аппетит к ней совершенно отсутствовал, при взгляде на нее обдало горячей густой волной ванили, запахом моря и уже не отпускало.
(продолжение следует)
В даль туманную
На следующей станции зашла тетка, попросту оказавшаяся кетчупом. Рот ее не закрывался и видимо она требовала гарнира, который и так уж сильно сдавил ее, а она все горнила, горнила. Мужчины возвышались и наседали, а речь ее переливалась через горлышко, положение ее было незавидное, оказавшись под прессом мужчин, окружавших ее, но видимо и это прибавляло ей форсу. Джек прислушался и проникся сожалением к ней и к себе, поняв, что нас обманывают правители, сами то они на Лендроверах, а нас заставляют слушать корявый язык диктора переводчика, объявляющий станции и она на полном серьезе, предлагала забраться им самим в метро и узнать названия остановок, на английском языке. И добавила, что в связи с этими обстоятельствами, весь народ и перешел на наушники, чтобы не слушать их белиберду. А сами они мол, правители, живут в трехсотметровых квартирах... Страшное дело, да как же они там туалет ищут, всплыл вопрос у Джека, но неожиданно дали кислород, открылись двери на станцию, а тетку вынесло волной.
И вновь новые ароматы смесей кимчи, джуси фрута и чего-то загадочно далекого, восточного ворвались в вагон, вместе с группой китайских товарищей и они защебетали услышав английский, под впечатлением от речи диктора, абсолютно доказывающей, что все происходит в подземке Лондона, вот только информационные табло были на русском. Их тоже стало жалко, они такие уставшие, изможденные экскурсией по нашему метро, с многочисленными гаджетами. Что тут они делали вечно улыбающиеся ткачихи, которые обеспечивали нашу страну джинсами, электронщики по японской лицензии соорудившие телевизоры? Погода наша была просто дрянь, в тот день, вот и совместили они полезное с приятным, посетив московское метро, тепло с осмотром достопримечательностей, лишь бы в гостинице не прозябать.
А перед Джеком, на свободное сидение опустилось юное создание с голубыми волосами, и ее пальцы лихорадочно сновали, распутывая клубок, и она что-то собиралась вязать... Вроде совсем молодая, чтобы в метро вязать, размышлял он, но приглядевшись понял, вязать будет наушники.
О! "Революции"! Он успел выскочить гуськом, следом за экскурсией, но сразу же пожалел, та, другая, "девушка с милым профилем в пол - оборота" неминуемо уехала в тоннель, в даль туманную. Джек поплелся на переход, плечом к плечу с экскурсоводом и даже залюбовался, как она обучала правильно поглаживать овчарке нос, отчего дамы экскурсантки пришли в полное умиление и стали повторять за ней и фотографироваться, видимо вспоминая, что дома их заждались пекинесы и хиночки, и мысленно представляя себе, как вернувшись домой, они зацелуют их в носик.
Ну, а мужчины, тем кому не хватило носа овчарки, бросились к гимнасткам, очарованные их мощью, восхищались и натирали им ботиночки, а у военного проверяли крепость его кисти, которой он удерживал револьвер. В кафе Джек, так и не попал, на верху эскалатора, по дороге, к зеленой ветке позвонили из дома и он ускорил шаг.
(продолжение следует)