Однажды Орел увидел, как молодая Орлица лихо рассекает воздух. Сам он знал о полетах… ну почти все. Многое из этого он пробовал и делился с начинающими. Теория, мотивация и аргументация, которые только могли понадобиться, были ему известны и с удовольствием рассказывались. Его слушали, подражали или игнорировали – ученики попадались разные. Кто терпелив, усидчив, мастеровит, а кто – и нет.
И только эта Орлица обращала на себя внимание, и он не понимал, чем. Она не была слишком мастеровита и, похоже, теорию не читала. Во всех учебниках по полетам пишут, что нельзя так крылья ставить, а она… Все равно пробует, двоечница. Нетерпеливо кидается то вверх, то вниз. Злится, когда не получается, радуется успехам, но азарт не иссякает.
А он… продолжал знать о полетах… ну почти все. Он многое понимал о взаимоотношениях. Любил летать и орлиц. Вот только в последнее время возникал вопрос – зачем? Новые техники, например, если в обычной жизни это никто не использует. Чтобы просто летать – знать и уметь можно меньше. А разговор о «высоких материях» большинство вообще раздражает. Кто-то пробует новое, но, в основном, пока учится. Осваивают сильнее теорию или практику. Находят свои «параметры» - и хватит, азарт проходит. Главное же летать быстро и подолгу, вот и все. А виражи, высший пилотаж – кому это надо?
И вот он увидел, кому. Орлица, умеющая летать «вообще», пробует на вкус свободу, радость и красоту полета с азартом. Как давно это было, когда он это проходил. И, кажется, ее знает.
- Здравствуйте, ученица! Пробуете новые горизонты? Набираете высоту?
Она зависла в воздухе, прервав вираж.
- Здравствуйте, мастер, - весело ответила она. – Всего по чуть-чуть… А вы знали, что сверху вниз быстрее даже против ветра? Я – нет! – восторженно сообщила она.
- Ай-яй-яй, прогульщица, - ласково попенял ей он. – Это ж было в учебнике, а кто-то и не читал!
Она кувыркнулась в воздухе вопреки всем известным законам аэродинамики. Меньше секунды, чтоб попрать устои старшего товарища у него же на глазах… шутя и незатейливо.
- Не читала. А зато против ветра перья не топорщатся, вот! Смотрите! - и она резко дала петлю вниз, а потом – вверх.
Ее заботит вид перьев, а то, что она едва успела развернуться у самой земли – мелочи жизни.
«Я знаю о полетах… ну почти все, - думал он, глядя на нее с теплом и интересом, - но какое это имеет значение… Если это никого даже от беды не убережет? Что это? Упрямство? Показуха?» Будь он или она моложе, его бы это раздражало. Но он жил много одиночкой и она, похоже, тоже. Он всю свою жизнь любил летать, вот только все уже стало привычным и перестало удивлять открытиями.
А орлица, конечно, не изучала столько и еще испытывала себя, свои крылья на красоту, выносливость, скорость. Наблюдая за ней, он улыбался и вдруг увидел, что она не успеет развернуться у земли и стрелой кинулся вниз. Подхватил ее на спину и поднял на макушку горы.
- Красавица, не рискуйте так! Времени на разворот не хватит – и что тогда? Вдруг помочь не успею?
Она не поняла, что произошло - по ее меркам, она бы успела. Но благодарно щелкнула клювом. У него на спине она вдруг почувствовала, что очень устала на сегодня. Видимо, долго упражнялась, и, ощутив защиту и опору, решила отдохнуть. Но смущалась, и это бальзамом проливалось на его душу. Он видел остальных любопытствующих орлов и орлиц и стал подниматься выше так, чтоб их было не рассмотреть, к ней клювом, загородив ее. Поняла ли она его хитрость, неизвестно, только доверчиво заглянув в его глаза, поднялась вместе с ним. На вершине, у источника, они отдыхали и болтали о разном.
Орлица внезапно решила осваивать красоту полетов. Ну, то есть до этого была у нее такая детская мечта, когда только училась летать да корм добывать. Осваивала скорость, высоту, как все. Кто-то помимо этого вил свои гнезда, воспитывал орлят, она же – создала для себя угол, и ладно пока. Но мечта летать красиво, закладывать виражи никуда не делась и напомнила о себе.
Вообще – это удел орлов, да и то не всех. Тех, кто рискует жизнью, шлифуя свое мастерство полетов, вырабатывая свой стиль. Орлицы создают семьи. Наша не искала такой участи и, научившись налаживать свою жизнь, вернулась к своему замыслу.
Признанными пикировщиками были Ястребы и она попыталась договориться с ними об обучении. Но сказалась разница видов и высокомерное соперничество. Ей пообещали все переделать, и она вновь задумалась. Зачем же рушить то, что есть? Она летает как орел чуть выше среднего разряда и ястребом не станет. Да и хотела она не только пикировать, но летать хорошо, красиво и с удовольствием. И отправилась учиться к своим.
В летной школе были в основном орлицы. Самцы учатся гораздо раньше и для них это, как правило, главное дело. Впрочем, ладно. Она не ставила себе цели кого-то поразить, училась для себя. Знаний и навыков не хватало, но и времени их получать уже не было, и она сосредоточилась на главном, на практике. А знания придут, подкрепленные опытом, сработают, как надо. Здесь было несколько орлов – наставников, и, слушая, она и не заметила, как влюбилась в одного из них… Старо, как мир.
Гордая птица смущалась этим. Что-то получалось, что-то – нет, она хорошо вписывалась в повороты, но не всегда. И она стала пробовать. Проверять, а больше просто делать, нет ведь другого способа научиться. Над ней подшучивали, и она стала уходить от остальных. Они решили, что знают и умеют уже достаточно, но не она. Встречный или попутный ветер, скорость, высота, - она пробовала все, проверяла и искала свое. С энтузиазмом, привлекшим внимание того самого Орла.
И сейчас, болтая, наблюдая за ее кульбитами, страхуя, он вдруг и для себя стал видеть новые горизонты. Она так радовалась, восхищалась им, что это казалось попутным ветром. Впрочем, он привык к вниманию и только много времени спустя понял, что у нее – совсем другое. Она ему нравилась какой-то детской непосредственностью, желанием все проверять, колебать устои. Он забавлялся, подкидывая ей задачи. Она кидалась на них с азартом. А что до аэродинамики, то, может, ей и не надо. Она ведь не собиралась быть теоретиком от полетов.
- Смотрите, мастер, какая волна! На ней кататься можно! – смеялась она.
Встречный Ветер играл с ней, и Орел перестал хмуриться.
- Она так все перевернет с ног на голову, - забавлялся Ветер
Мастер не отводил от нее глаз. Долго помолчав, ответил:
- Основные закономерности соблюдает, получается хорошо, ошибки исправляет… Чего еще-то? Мастерство придет, раз пробует. Молодец!
Ветер наблюдал и за ним, и за ней. Конечно, он хотел сказать, что не тем они занимаются, что это – участь орлов, да и то не всех, а тех, кто остается одиночками, как правило. Потом он подумал о самом мастере, явно когда-то выбравшем этот путь. Сейчас он в расцвете сил и знает о полетах… почти все. И в тоже время ничего не знает. Он живет в мире виражей и думает, что видел свой предел. А Орлица не знает об этом ни для него, ни для себя. Ветер ловил ее восхищенные взгляды и понял, о чем она молчит. Соображал он быстро и легко.
- А покажи ей высший пилотаж! – подстрекал он мастера.
- Пусть пробует сама, - посмеивался тот и глаза его светились радостью.
- Покажи, не вредничай. Сделай девушке приятное. Каким взглядом она на тебя смотрит!
- Ты на что намекаешь? – подозрительно спросил Орел.
- Ни на что, к сожалению. Ты ж говоришь, что слово дамы – закон.
- Она ж молчит.
- Считай, что сказала, - гнул свое проказник.
- Слушайте, а как скатываться так, чтоб не кубарем? Не получается у меня направление держать, – Орлица подлетела с вопросом.
Ветер насмешливо хихикнул. Мастер смутился. Она посмотрела недоуменно и вопросительно склонила голову.
- Смотрите, - не выдержал Орел, вставая в нужную стойку, поднялся в воздух, прошел по гребню и скатился вниз.
- Ой, я так не смогу! - расстроилась она.
- Ну против ветра смогла же, а это сложнее, - вставил Ветер свое слово. – Давай, подхвачу!
Ей и хотелось и опасалось. Вернулся мастер.
- Ну что, пробуем?
Она кивнула, немного нервничая. Он подошел и поправил ей крылья.
- За мной! – мягко поднялся он в воздух, поглядев через плечо, идет ли она за ним.
Она в точности повторила его движения. Ветер подхватил их обоих. Они летели вместе, танцуя в воздухе, и теперь у них все будет хорошо, он точно знает.