"А попа - белая", подумала я.
Девушка выложила снимок на котором она, обнаженная, сидит "по турецки" на камне 500-летнего хамама. Спиной к оператору. Оператор - её мама. Я знаю это точно. Девушка с мамой давно собирались в совместное путешествие - планировали, предвкушали, готовили наряды. Девочки)). И фотография не о наготе - о хрупкой телесной жемчужине под необъятной раковиной каменного свода.
Вчера другая девушка... Обе они взрослые девушки, избравшие карьеру предпочтительным призом. Так вот, эта вторая девушка рассказывала, как приехала к ней мама и они вместе готовили любимые блюда, чинили одежду, гуляли под ручку по палой листве, влюблялись заново в Ренату Литвинову...
Тогда еще, вчера, я почувствовала лёгкое пожатие тоски, но встряхнулась и вырулила ко всем своим настоящим любовям. Что ж - я так много времени провела рядом с мамой, столько впитала её, не у каждого живущего рядом, хватит осознания и времени на столько. Ровно.
Но это интимное фото меня пронзило. И я пишу (мысли в голове слишком безжалостны).
Нет, нет - моя бы мама не ходила со мной в хамам. У нас в семье довольно аккуратное и бережное отношение к наготе друг-друга. И насколько я не стыжусь себя, настолько я берегла бы любимых от своих глаз.
Мама никогда не фотографировала. Ни меня, ни кого-то ещё. Может, это оттого, что дед Лёня, заваливал нас стопками фотографий. А вот сейчас, когда у каждого в руках камера и снимать так обыденно и просто - она фотографировала бы нас? Хотелось бы ей создавать свою сокровищницу мгновений? Я не узнаю.
Могла бы я взять её с собой в путешествие? Поехала бы она со мной - глотать впечатления и намазывать толстые слои новых общих воспоминаний? Не узнаю.
Мы были бы равноценными друзьями? Людьми, которые сумели задать друг-другу все вопросы, вытерпеть все ответы, и простить, приняв? Не узнаю.
Я безобразно поздно вошла в критическое восприятие родителей. Безвозвратно поздно. Моя мама из созидающего божества превратилась в божество умирающее, стремительно и надолго, до конца. Сострадание или любовь, что питало меня больше? Я так её любила, что не дала ей возможности рассказать в чем она себя чувствует виноватой передо мной... А надо было. Мне бы не пришлось, взрослея с сыном, прощать её и прощать, а простив, ещё простить, чтоб потом прощать снова...себя.
Смотрите в своих любимых, говорите с ними, слушайте их, касайтесь их кончиками пальцев, вдыхайте и выдыхайте частицы.
И даже - фотографируйте)). Чтоб можно было сказать - А так меня видит мама!