Возница, крупный и угловатый мужчина, которого Вильс именовал Угрюмым, сплюнул на землю, утёрся рукавом:
— Что за напасть за такая? Откуда в наших землях эти твари взялись?
Второй возница, молодой худощавый парень, прямая противоположность Урюмому, ответил:
— Говорят, что енти химеры, почитай, самый древний народ. Задолго до поселений людей на этой земле у них здесь были свои города. И ещё говорят, что у них поселения под землей. Вот так!
— Мор, не чеши языком, – Угрюмый поморщился, сбрасывая в яму очередные останки химер. – Не было здесь раньше этих тварей летающих. Я прожил сорок лет на этой земле и ни разу о них не слышал.
Вильс вытер пот со лба, взял в руки лопату. Он закапывал ямы, куда возницы сбрасывали окровавленные тела химер. Двое наёмников находились чуть поодаль, копая неглубокие ямы для следующего захоронения останков химер. Погибших воинов решили сжечь на погребальном костре, потому что родственников у них не было, а как сказал капитан Стром, могилки неприбранные не должны быть, «не по-человечески это». Вильс с капитаном наёмников согласился: пройдёт какое-то время, могилы сравняются с землёй и никто уже не вспомнит о погибших людях. Пусть степь и вольный ветер о них вспоминают. Так будет для всех спокойней, так будет правильно.
Белый и Шрам постоянно находились в движении, объезжая по кругу участок степи, периодически пропадая из поля зрения в роще, иногда их можно было увидеть возле разрушенной деревни. Последнюю яму, самую большую, забрасывали землёй сообща. У Вильса на ладонях образовались кровавые мозоли, ноги и руки противно дрожали. Угрюмый посмотрел на повозки с клетками, в которых находились четверо преступников:
— Мор, одного не пойму – почему капитан жалеет убийц? Все работают, они щирятся, чуть ли не в голос смеются над нами. Была бы моя воля…
— Хорошо, что у тебя нет воли, Тук, – сказал капитан, подошедший к «похоронной бригаде». – Нам заплатили хорошие деньги за то, чтобы эти твари преступные предстали перед судом в Эрмунде. Выпусти их из клеток, как пить дать попробуют сбежать. Им терять нечего. Вы вот что, заканчивайте с химерами, мы с магами погребальный костёр почти закончили обустраивать. Останки химер, которые вы не нашли в степи, пусть останутся. Дикие животные доделают нашу работу.
— Не, капитан, – покачал головой Угрюмый. – Я слышал такое, что химер, даже дохлых, волки оббегают стороной, боятся приблизиться к ним. Чуют серые какую-то магию ихнию и бояться приблизиться. Давай уже работу доделаем, иначе через пару дней вонь над степью будет стоять, не дай боги.
— Хорошо, – согласился Стром. – Час на всё про всё. Нужно отъехать подальше от этого места, хотя бы за рощей стать на отдых.
Вильс, услышав слова Угрюмого о магии химер, вспомнил Эльвура, увидевшего магов, которые находились в телегах, издалека. Только где они, эти маги?
— Господин капитан, а куда делись маги, которые с вами ехали? – спросил Вильс.
— Какие маги? – удивился Стром. – А, понял о чём ты спрашиваешь, парень. Эльвур принял магию химер за обычную магию. Он ошибся, парень. Кстати, у меня к тебе есть отдельный разговор по поводу произошедшего с третьей клеткой.
— Да мне и рассказать нечего, – ответил Вильс, делая вид, что к исчезновению преступников, клетки со стальными прутьями, лошадей и возницы, он никакого отношения не имеет.
— От тебя никто ничего в Эрмунде на суде особого требовать не будет. Просто нужно будет рассказать всю правду о произошедшем дознавателю, иначе придётся деньги за пропавших..эээ…людей возвращать. Мы все обязаны рассказать правду.
— Хорошо, – согласился Вильс. – Так и сделаю.
Когда капитан отошёл к Эльвуру и Инвуру, Вильс услышал:
— Видишь, парень, как наёмники о деньгах радеют?
— Мор, ты опять языком мелешь непонятно что? Он у тебя без костей, честное слово, – сказал Угрюмый. – Тебе бы лично не было обидно, если бы ты был на месте наёмников? Потерять золотые из-за того, что заключённые не по твоей вине пропали-исчезли, это же страшно даже подумать такое! А вообще-то, странно это всё – даже стальные прутья в труху превратились. Кому скажи, не поверят. Словно сама смерть нас посетила. Собрала урожай и дальше полетела.
— Это да, жуть жутейшая, – согласился Мор. – Жалко лошадей и Твиса. Что мы теперь его жене скажем? Извини, мол, так и так, твой муж в золу превратился.
— Твис – это третий возница? – спросил Вильс. Угрюмый кивнул, потом выпрямился, крикнул двум наёмникам, которые заканчивали выкапывать очередную яму:
— Ребят, хорош! Хватит нам за глаза одной ямы, передохните. – Угрюмый закряхтел, схватился за спину. – Старый я стал, не иначе. Может и прав капитан, хватит с нас этих захоронений? Итак полстепи перекопали.
— Не пойму, зачем душегубов в Эрмунд везти? – спросил Мор. – Или у нас в Сталбурге не такой суд и не такие судьи?
— Да дьявол его знает, – ответил Угрюмый. – Преступники вроде как из Эрмунда, там они делов натворили. Здесь другая странность: почему наёмников для охраны наняли? Вы когда-нибудь о таком слышали? Вот ты, паря, о таком слыхал?
— Я вообще так близко преступников не видел, – Вильс посмотрел на наёмников, которые без перерыва на отдых начали сваливать в выкопанную ими яму трупы химер.
— Я не слышал о таком, соглашусь с тобой, Тук. Одни странности. Хотя, золото оно везде золото. Даже ежели его в крови искупать, то завсегда в воде кругляши отмыть можно, и они заблестят. А наёмники сейчас хватаются за любую работу. Это же не богатых торгашей сопровождать, на которых нападают лихие люди. С беглых что взять? Эх… – Мор, поплевав на ладони, взял в руки лопату. – Эх, поднажмём, братцы, тело отдыха просит.
— И глотка живительной влаги. Ага, знаю я о каком ты отдыхе мечтаешь, Мор, – засмеялся Угрюмый. – Поди, с утра уже к заветной баклажке прикладывался.
— Завидуешь, Тук? – спросил Мор. – Сам не пьёшь и другим не советуешь?
— Не советую, но сегодня выпью, – Угрюмый перестал улыбаться. – Ежели угостишь, конечно.
Похороны шестерых погибших наёмников прошли тихо, как показалось Вильсу, буднично, что ли. Не было громких прощальных речей, не было привычных для похорон причитаний плакальщиц и плача детей, заламывания рук жён погибших. Вильс задумался о судьбе наёмников и непроизвольно поёжился: жили, радовались каждому восходу солнца, зная, что он может быть последним в их жизни. Погибли, может и не зря, но что они оставили после себя, какую память? Капитан, естественно, до конца своей жизни будет вспоминать смерть молодых парней, возможно, будет вспоминать их лица, просыпаться в холодном поту посреди ночи. Всё это будет, но погибшим это уже безразлично. Им наплевать на всё. Заработали деньги, но они на том свете не в ходу, их в могилу с собой не заберёшь.
— О чём задумался, Вильс? – спросил Инвур, прикоснувшись к плечу парня.
— Да так.. Обо всём и ни о чём. – Вильс оглянулся. Он и некромант остались одни возле прогоревшего костра. – Кто-то же должен был предусмотреть нападение на обоз, Инвур? Смерть наёмников какая-то.. никчемная, что ли? Зачем они разделились, куда поскакали? С мечами на магических существ? Глупо это и безрассудно. Я не прав?
— Прав, но лучше о произошедшем не распространяться, Вильс, – ответил Инвур. – Братство у наёмников крепкое, сами между собой пусть разбираются. Нам ещё не хватало врагов среди них нажить.
— И что тогда будет?
— Наша жизнь превратится в ад, – ответил Инвур. – Это я на полном серьёзе тебе говорю.
— Хватит парня запугивать и рассказывать небылицы, – сказал Эльвур, который уже находился в седле. – По коням и вперёд. Точнее, к месту ночёвки.
— Я что-то плохое чувствую, – тихо произнёс Вильс, прислушиваясь к себе и к своим ощущениям. – Судя по всему, капитан собрался лагерь разбить за рощей, но там останавливаться нельзя. Сейчас примерно четыре часа, успеем от этого места далеко уехать. Нельзя здесь ночевать, никак нельзя.
— Я бы тебя поддержал, Вильс, но тут такое дело.. – Эльвур сделал небольшую паузу. – Капитан нам рассказал, что преступники не простые. Если ты заметил, в каждой клетке находятся мужчина и женщина. Это две семьи и они занимались.. Даже слов не нахожу подходящих.
— И чего заморачиваться с этими словами, брат? – спросил Инвур. – Людей эти твари жрали, но умерщвляли они своих жертв необычным способом. Они выпивали кровь, люди от обескровливания умирали, ну и потом… да, согласен, это ужасно и не надо так кривиться, Вильс. Так вот, капитан уже отправил наёмника в Сталбург за подмогой. Говорит, что кровь из носу, но нужно людоедов в Эрмунд доставить. Дело чуть ли не государственной важности. Поэтому, хотим мы этого, или нет, но придётся до утра ночевать где-то неподалёку. Как сказал Эльвур – по коням.
Эльвур отъехал в сторону, Инвур, пройдя несколько метров, остановился.
— Чего ты застыл, как каменное изваяние, Вильс? Обоз уже тронулся.
— Мне нужно в деревню, – ответил Вильс. – Вы езжайте, я вас догоню.
— Что за.. – Инвур хотел выругаться, но посмотрев на Вильса, промолчал. – Если надо, то пойдём посмотрим, что такого странного в этой разрушенной деревне. Сейчас Эльвуру скажу и пойдём.
До деревни было около трёхсот метров, Вильс рассказал Инвуру, что с ним произошло на вершине холма, о том, что он не помнил как оказался возле повозок с клетками.
— Ты хочешь сказать, что побывал в этой деревне, когда она ещё была заселена людьми, Вильс?
— Вот в последнем я не уверен, Инвур, – ответил парень. – Разве могут люди спокойно жить в одном месте с химерами?
Инвур задумался. Он остановился возле разрушенного колодца, куда его привёл Вильс, ответил:
— Люди почти ничего не знают о химерах, вот в чём вопрос. В какой-то книге я встречал о них упоминание, но не предал этому значение и внимание. Помню, что химеры жили до появления в этих землях людей, их уничтожали как могли. Но вот потом куда они делись, никто не знает. А насчёт совместного проживания химер и людей, это ты, скорее всего, прав. Скотина и та должна их чувствовать за сотни метров, не говоря уже о кошках и собаках. Люди не могли не заметить химер, нет, не могли.
— Вот и я о том же, – согласился Вильс.
Он осмотрелся, затем прикрыл глаза, вспоминая произошедшее с ним в деревне, возле, сейчас разрушенного и засыпанного землёй, колодца:
«…Из рукава куртки вниз скользнул цилиндр серебристого цвета, к которому через кольцо была прикреплена тонкая цепочка. Химера поднялась в воздух довольно-таки высоко. Она, сложив крылья за спиной, раскрыв в хищном оскале пасть, ринулась вниз атаковать Вильса. Парень раскрутил цилиндр над головой и он полетел вверх, навстречу химере. Раздался визг, от которого в голове на некоторое время помутилось. Обездвиженная химера, обвитая с ног до головы серебристой цепочкой, рухнула камнем на землю. Когда пыль осела, Вильс подошёл к химере. Исчезли крылья, кожа приняла привычный цвет. На земле лежала девушка, в глазах которой были слёзы…»
Вильс открыл глаза, Инвур выругался.
— Вильс, что с тобой? У тебя глаза без белков и зрачков, они чёрные. Вильс, ты где сейчас?
— Без понятия, – ответил парень. – Я здесь, в разрушенной деревне возле засыпанного колодца, и одновременно с этим я вижу людей, дома не разрушены, бегают дети. Только что сгорела химера, у меня под ногами должна лежать десятиметровая серебряная цепочка, прикреплённая к цилиндру серебристого цвета. Где-то рядом с цепочкой и грузом должен лежать браслет-змейка, который отсекает любое существо от магии.
— Ерунда какая-то, честное слово, – сказал Инвур, поднимая с земли палку. – Показывай, где что лежит, Вильс.
— Инвур, не прикасайся к цепочке, – предупредил парень. – Если что-то должно сейчас произойти, пусть это произойдёт со мной.
Вильс ковырнул носком сапога землю, нагнулся. Инвур увидел, что парень сжимает в руке блестящий цилиндр и часть серебряной цепочки. Через несколько секунд цепочка, отличающая серебром, оказалась в ладони Вильса, он после этого вздрогнул и попробовал отдёрнуть руку, как будто прикоснулся к какому-то раскалённому предмету, поморщился. Сделав несколько шагов в сторону от колодца, Вильс нашёл присыпанный землёй браслет. Змея открыла пасть, зашипела. Браслет обвил запястье Вильса, он закричал.
— Да ну на.. – Инвур посмотрел в сторону Эльвура, махнул ему рукой. – Вильс, борись с собой, не дай тёмной сущности перебороть в тебе сущность человека.
— Уходи, Инвур, беги от меня, – прохрипел Вильс. – Уходи..
«Убей некроманта, убей некроманта, убей некроманта!»
— Смотри мне в глаза, Вильс, борись, дьявол тебя… Смотри мне в глаза, мать твою-перемать!
Вильс открыл глаза, посмотрел на Инвура. Некроманта приподняла над землёй, отбросило в сторону. У мага от удара о землю, выбило дух. Инвур опершись рукой о землю, попробовал встать на ноги. Тело было ватное, кружилась голова. Вильс, с открытыми и ничего не видящими глазами, раскручивая над собой грузик серебряной цепочки и шепча слова какого-то заклинания, шёл в сторону ближайшего разрушенного дома.