Багряная изморось

   
                Опять осень..
                В багряной измороси стонут от любви лоси..


  Плотный поток снежинок танцевал свой дикий танец в свете фар. Он мешал движению, доводя до головокружения в дальнем свете и только перейдя на ближний , при видимой обочине, всё ещё можно было двигаться вперёд. Но не так быстро как хотелось бы!

– Говорил же, нужно было с вечера выехать и переночевать в тайге. Сейчас бы проснулись и пошли. – Бурчал недовольный Пашка.

– Будто ты хотел ночевать в палатке при дожде, переходящем в снег! – Парировал Лёха.

– Ещё и к рассвету опоздаем, кто-то забъет наше место… Куда пойдём тогда?

– Да ладно тебе… Бескрайняя тайга, места хватит всем, наш лось - будет только наш. У каждого он свой. Я к тому, что если нам повезёт, то мы своего возьмём и он будет наш, а считать любого добытого кем-то зверя нашим - это не правильный подход.

– А солонец , мы кому-то делали?! – Продолжал возмущаться Пашка. –  На готовое кто-то припрётся и возьмёт нашего лосика.

– Слушай, но мы же не можем поставить табличку «не входить« вообще в тайге. Будет кто-то, значит будет. Не думай даже, что лось будет стоять на солнце, как привязанный. Не факт, что он туда вообще приходил за это время.

 Друзья начали охоту ещё с прошлого года, соорудив примитивный солонец вблизи перехода через болото. Звери переходили вдоль высокой бобровой плотины из одного таежного массива в другой, оставляя за собой, выбитую мощными копытами дорожку, на которую и вышли друзья в поисках лося. Соорудив солонец , они конечно же оставили камеру, чтобы можно было проверить какие звери пользуются этой тропой.

  Все приготовления были закончены ещё по весне и вот, сегодня, в день открытия охоты, они спешили к своему месту, надеясь быть первыми и разбив лагерь на опушке, тем самым обозначить свое первенство, надеялись, что больше никто здесь охотиться не будет.

  Машину затрясло на гравийке.

– Двести километров за два часа! Хорошо прошли! – Лёха смотрел на светящийся зелёным циферблат своих часов. – Ещё с полчаса, и мы на месте.

– Хотя бы никого не было… – Опять запереживал Паша.

 Свет фар вырывал из предрассветной темени извилистую ленту дороги, со стоящей по обочинам строительной техникой.

– Дорогу строить начали, в резервацию что ли? Теперь точно закончат всех лосей. До этого дня только индейцы охотились, да ещё такие как мы, искатели приключений, а теперь, по такой дороге, даже на легковой можно будет доехать. – Рассуждал Паша.

– Канадцы ленивые. Они приедут сюда, но дальше, в тайгу не пойдут, если не будет на чем проехать. А по этим дебрям на квадроцикле не пройти, на снегоходе зимой, тоже. На лодке по воде – тоже не вариант, много высохших между бобровыми плотинами болот. Так что у нас все шансы есть! – Успокоил друга Лёха
Восток засветился ровным, розоватым светом. Где-то там далеко, за чёрным зубчатым лесом поднималось солнце.

– Остановись на мосту, Паша. Дохнем таежным духом!

Машина встала на мосту через небольшую речку, маслянисто блестевшую в чёрных берегах. Диковинными зверями из воды торчали огромные чёрные валуны. Тишина… Ни всплеска, ни ветерка… Ни одна морщинки не разрезала тёмную гладь воды. В воздухе висел плотный запах хвои.

–  В таких местах душа отдыхает. – Прошептал Лёша вдохновенно.

– Едем, рассвет уже занимается. – Паша переживал о своем  “месте”.

– Пока ни одной машины… Может вообще никого не будет здесь, Паш. Не переживай…

  Строители неузнаваемо изменили местность, очистив обочины, прорыв глубокие откосы и забаррикадировав сгребенным, смятым валежником границу леса, только огромные скалы оставались нетронутыми.

– Как бы нам не проскочить наше место. Вообще не узнаю ничего… – Паша всматривался в стоящий стеной лес, с ощетинившимся, противотанковыми ежами ,валежником.

– Мы должны проехать ещё одну речку по мосту, а потом будет наш проезд. – Напомнил Лёха.

 Неожиданно строительный участок завершился и машина плавно пошла по старой, укатанной временем гравийке. Впереди рельефно проявился мост и проезжая его, друзья рассмотрели речку, пускающие волны от встречи с подводными камнями. Речка уже зарумянилась рассветом, отражая розовый восход солнца.

– Почти на месте! Здесь не проскочим, они ещё не дошли до наших мест.

  Машина, юркнула в узкий, прокатанный в лес проезд  и встала на скальник. Утро только-только занималось, светясь золотом пожелтевших осинников.

– Никого! – Выдохнул Паша облегчённо. – Ты обратил внимание, Лёх, что вообще ни одного лагеря лосятников, сколько мы проехали. Сезон точно сегодня открывается?
 – Он был явно доволен.

                ***

 Тайга дышала утренним холодом. Влажный кустарник с остатками ночного, не стаявшего до конца снега, мох, укрытой снежным слоем. В районе ноля, а сыро и холодно…

– Бррр…, – Лёха передёрнулся. – Прохладненько однако, одеваться теплее нужно, пока посидим на рассвете, продрогнем. Я сапоги надел, Паша.

Павел быстро собирался, одеваясь достаточно тепло.

  Зверовая тропа, пробитая в матёром лесу, вилась, обходя скалы, петляя, но ведя к бобровой плотине на речке, туда как раз, куда приятели и наметили свой маршрут. Деревья смыкались коронами где-то далеко вверху, образуя тоннельный проход, в котором было ещё совершенно темно. Внезапно вспорхнувший в кроне пихты рябчик, насмерть перепугал идущего впереди Лёху, заставив его шарахнуться в сторону и грубо выругаться вслух.

Пашка расхохотался…

– Ну ты охотник! Птички испугался…

 Лёха молча пошёл дальше, не обратив внимание на поддевку. Каждому охотнику знакомо это чувство, когда ты весь в думах о предстоящей охоте, весь уже там, впереди, на месте и внезапный треск крыльев птицы, взметнувшейся неожиданно совсем рядом, заставляет буквально разрываться твое сердце от страха.

 К болоту выходили уже с рассветом. Тихо крались стараясь не подшуметь зверя, который всё ещё мог  кормиться на сочной зелени.

  Колючий ветерок обжег лица вышедших к болоту охотников. Оно было абсолютно пустым, не считая блуждающего по нему во все стороны ветерка. Лёха попытался определить направление, но каждый порыв был другим. Ветер крутился по открытому телу болота, бросаясь из стороны в сторону, к счастью, все же придерживаясь основного направления  -  в сторону берега, где расположились приятели разойдясь в разные стороны. Лёха устроил засидку в молодом тёмно-зелёном пихтарнике, по самому урезу болота, в более сухой его части, с остатками воды. Паша ушел за бобровую плотину, к отступившему далеко от берегов озеру, обнажившему зелёные берега.

  Рассвет принёс небольшой дождь. Промозглая влажность повисла в воздухе, накапливаясь сверкающими бриллиантиками на кончиках хвоинок и напитывая собой одежду, сразу же ставшей волглой и холодной. Лёха накрылся накидкой, сделав свое сидение более комфортным. В его арсенале были сегодня манки, имитирующий голоса как самки так и самца лося, а также скапула(лопаточная кость)  лося. Скапула точно воспроизводила звуки рогов быка, крушащего мелкие деревца, устрашая соперников.

                ***

  Лёха манил, подражая самке, используя большую берестяную трубу. Крушил пихтарный подрост скапулой, потом затихал, ждал, слушал...

  Это было то время, когда звери, поглощенные основным инстинктом – инстинктом размножения, напрочь теряют осторожность. Очень короткий промежуток времени, может неделя, может чуть больше. После него же, лось опять становится очень осторожным. Лёха знал, что лось не всегда откликается, не всегда выходит сразу… Может подойти и, встав в гуще, долго слушать , оценивая степень опасности или силы ревущего соперника. Лось не ревёт, он скорее всего стонет, громко выдыхая нутром звук “Оах”, громко выдыхая при очередном шаге облако пара.  Корова может реветь, коротко и высоко.

  Именно такой звук и услышал Лёха, когда уже было заметно светло. Протяжный, на высоких тонах рёв. Мечущийся по болоту ветер донёс до его слуха протяжный стон, так ревёт самка лося, заставивший забыть о холоде и дожде. Все его внимание было приковано сейчас к этому звуку и месту, откуда он исходил. Это было не далеко от дамбы, возле самой воды.

 Вот опять, налетевший ветерок принёс этот мягкий полустон – полувздох.
 “Он ближе к Паше, слышит ли он ?! Но лось же должен идти ко мне, на манок…,” – От волнения вспотели руки и холод ушел куда-то. Весь погрузившись в слух, вытянувшись как струна, Лёха нацелился на этот звук. Но болото молчало. Долго сидел и слушал Лёшка, очень долго. Потом опять покрушил капсулой пихтовые лапы, пару раз ударил ребром кости по стволу пихты… Тишина в ответ.

Дождь прекратился, остатки его, запутавшийся в пихтовых лапах, скатываясь по иглам, громко щелкали по павшему листу. Где-то далеко, в стороне озера, зародился и нарастал птичий гомон. Высоко в тёмном небе, над острыми пиками пихтовых вершин появилась стая гусей. Это были снежные гуси, часть из них белая, часть голубовато-белая. Стая смешивалась, меняя направление, потом выровнялась опять на юг, пронзительно крича, как будто споря, куда же всё-таки лететь. Они прошли прямо над болотом, накрыв все пространство под собой своим крикливым переполохом.

– Лето уже улетело, далеко впереди гусей. Как-то уж очень быстро и незаметно уступив место золотой осени. – Лёха любил осень, в первую очередь связывая ее с охотой. Но здесь, на севере, осень очень короткая. Гуси улетают значит скоро снег и зима…

Взяв берестяной рог, Лёха несколько раз “Охнул” , имитируя голос быка, потом скапулой скреб и шуршал по окрестным пихточкам.

 Утро уже занялось. Солнце, обозначившись на рассвете, так и не появилось, укрываясь лохматыми, тёмными тучами. Лёха поднялся, разминая затёкшие и замёрзшие от долгого сидения конечности.

– Что там “мукало”? – Пойду проверю, заодно и Пашу заберу, может куда-нибудь переместимся. – Лёха, осторожно ступая по мокрому ягелю, начал скрадывать невидимого зверя.

На дамбе появился Паша в оранжевом жилете, воздев руки к небу в немом вопросе: «Что дальше?«

 Лёха махнул ему рукой идти к нему. В каких-нибудь 30 шагах от места, где сидел Лёха, две пихты, нависшие над водой, приютили тристанд в своих мощных кронах. Типичный индейский тристанд  – кусок фанеры, закреплённый на двух брусках, но не прибитых дереву, а вставленных в металлические скобы, прикреплённые к стволам деревьев.

 – Очень умно! Раскачивающиеся на ветру вековые пихты, с лёгкостью могли сломать конструкцию, жёстко закреплённую. Эта же, с ползающими в скобах брусками, была абсолютно надёжной. К стволу, над основной платформой, закреплён небольшой стульчик, упирающийся одной ножкой на платформу. Хочешь сиди, хочешь лежи! Хозяину этого тристанда не откажешь в изобретательности. К стволу приставлена лёгкая лестница, собранная из двух частей.

 Подходит Паша, медленно осматривая конструкцию.

  - А я его видел, когда проходил за дамбу , не подошел только. – Он остановился , издали изучая конструкцию.

– Ты слышал, где-то здесь были звуки поутру. Как самка лося! – Спросил Лёха. – А может на нём кто-то сидел?

– Нет, Лёша, точно нет… Никого не было.

Лёха приставил лестницу к тристанду и начал взбираться. В этот момент, тристанд воспроизвел длинный звук голосом самки.

– Да уж… Я сидел пару часов в напряжении, в ожидании лося, а оказывается тристанд работает, как манок.

– И похоже сильно! Качни попробуй его!

Лёха задвигался на лестнице и по лесу опять разнеслось длинное :“Аох”.
- Как похоже на голос лосихи..Быки устали бегать сюда, поэтому и не пришел ни один. – Рассмеялся Пашка.

– Давай камеру проверим и может уйдём отсюда, раз за это время ничего не слышали.

   По пути к камере пересекли не одну тропу, пробитую крупным зверем.

– Что думаешь, лоси, Лёш? – Паша изучал следы, глубоко продавленные во мхам.

– Не обязательно. Скорее всего медведи. Они сильно вытаптывают тропы. Первая зелень появляется здесь на болоте и они начинают ходить, протаптывая тропы, кормиться.  Потом… И вода здесь и получается дорога. Опять же, все животные пользуются одними  и теми же тропами.

Камера стояла в широком проходе между скал , на проходе к озеру, в крупном , редком осиннике.

 Паша открыл камеру и достав карту памяти, Паша передал ее Лехе.

– Посмотри, что там, ты же увидишь на мелком экране.

Лёха включил видео. Фотки на карте были. Многие были засвеченны, так как вспышка выхватывала из темноты деревья, светящиеся ярко белым светом, а что за ними, видно не было. Но совершенно очевидно, что это кто то ходит.

– А вот и дневные есть… Лосик, Паша, хороший лось. – Лёха рассмотрел картинку. И ночью кто-то ходит, скорее всего, но ничего не видно только освеченные вспышкой деревья.

– Да брось ты, шутишь?!– Паша не поверил.

– Я серьезно. Лось – бык, отростка четыре минимум… По датам он ходит каждый день. Сам посмотри. – Лёха протянул Паше камеру.

– Но он же где-то здесь, рядом. Приходит каждый день! Лоси же не уходят далеко от своих мест обитания! – От волнения Пашка засипел. – Давай ещё манить…

– Мы переместимся отсюда, уже пошумели, да и манить пытались неоднократно, что-то не работает, то ли мы фальшивим, то ли лось слишком умный, а может он не в зоне, где может слышать то, что здесь происходит…Во время гона они перемещаются широко..

 Выходили долго и не спеша, умудрившись зарюхаться в, заваленное срубленными бобрами деревьями, сухое болото. Сваленные стволы проросли высокой травой, спрятавшей их от людского глаза. Друзья падали и, поднимаясь , продолжали пробираться к видимым на противоположной стороне скалам, осыпая хозяев этого болота отборной руганью. Даже следуя лосинными тропами , идти было невозможно. Там , где звери свободно переступали валежник, человек пробраться не мог. В какой то момент, Леха , не удержавшись на скользком стволе, резко махнув руками, полетел куда то в траву вниз головой. Винтовка, блеснув оптикой и крутнувшись в воздухе, изчезла вслед за ним.

 Пашка замер..Но увидев, что Леха шевелится обрадованно зашептал :” Фухх.. Я уже думал ты не поднимешься..Так вертанулся, винтовка улетела в сторону от тебя..Уже подумал, как я тебя буду отсюда вытаскивать...”
 
 - Все нормально. Просто встал , как будто на ствол, а он ушел из-под ног и я полетел..Хорошо не сломался и не ударился.

 Наконец добрались к скалам. Кое- где, на белых мхах, ещё лежал снежок, все вокруг было напитано влагой. Сумрачная тайга молчала, не смотря на близившийся полдень. Неожиданно вышли на целую семью рябков. Их было пять или шесть , копошащихся в каменном крошеве. Рябчики людей не боялись, оставаясь на земле в нескольких метрах и только чёрные бусинки глаз неотступно следили за невиданными доселе ими созданиями. Лёха сделал ещё пару шагов и они, порхнув, тут же расселись по хвойным лапам, соскальзывая с них и взбираясь обратно, шумя крыльями и переговариваясь между собой.

– Давай постреляем! – Загорелся Пашка. – У меня двадцать второй магнум в машине.

– А зачем, Паш? Есть у нас есть что. Варить мы их не будем. Да и твой магнум – шумный калибр, если ещё кто-то охотится, то представь себя на его месте… Он сидит соблюдая тишину и осторожность и вдруг какой-то чудак начинает палить рядом, не с винтаря конечно, но все равно не слабо…

– Ну ладно, это я так, от азарта… – Согласился Пашка.

 Друзья решили переместиться в заболоченную низменность ближе к берегам озера, где, судя по карте , были сплошные болота, речки и небольшие озёра. Сразу же, войдя в лес, пересекли след огромного лося, уходящего в болота. Лось уходил на широких махах к болоту, далеко разбрасывать грязь с клочками травы, вырваными мощными копытами. Зверь уходил явно от чего-то, испугавшегося его.

 Манить в этой ситуации было абсолютно бессмысленно и бесполезно. Придерживаясь направления движения зверя, вскоре вышли на бескрайнее болото, в которое и ушел лось. Лёха отправился по следам зверя, но вскоре оказался на плотном ковре сплетёных корнями болотных трав, который колыхался под ногами на многие метры вокруг. Сапоги все глубже и глубже уходили в заполняемые водой следы.

  – Трясина… Не хватало ещё, чтобы сейчас все это провалилось и проглотило! – Лёха, набирая воду в сапоги, развернулся обратно. Весь этот зелёный ковёр, на метры вокруг, медленно утопал в воде под его весом. – Как лось перешел здесь? Может доставая копытом дно? А может не проваливался совсем…?

Пересечь болото невозможно, но обойти можно попробовать. Лёха вернулся на берег к Паше.

– На другой стороне болота лес – значит сухо, правая сторона тоже облесённая, попробуем обойти.

  Углубившись в лес, приятели наткнулись на старый след от квадроцикла с поломанными и просто смятыми деревцами посередине колеи. Кто-то, также объезжал болото, пытаясь добраться к лосинным местам. След пошёл в скальник, оставив на крутяке пластиковое крошево от крыльев мотоцикла, но не сдаваясь, полез дальше. По смятому молодняку идти было легче, чем по заваленной тайге, поэтому друзья следовали проломленной дорожкой.

  Поднялись на самый верх скалы и стало совершенно очевидно, что все пространство вокруг, за исключением выдавленных из-под земли и облесенных скальных островов, покрывало болото. За видимым впереди лесным массивом, в синее небо поднимались высушенные болотом, чёрные стволы лиственниц. К ним, по самому краю сухой осоки вела чёрная полоска воды. На торчащем из воды сухом и обломанном стволе сидел белоголовый орел и также, как и Лёха с Пашей осматривал окрестности.

– Давай здесь посидим, Лёха! Отсюда и манить будем, видимость на километр, слышимость такая же над водой. – Пашка присел на поваленный шершавый ствол пихты, стягивая надоевший за день рюкзак.

 Лес, после первых заморозков окрасился в багряно-жёлтый наряд. Пронзительный желтеющие хвоей лиственницы излучали мягкий жёлтый свет, жёлтые берёзы и осины медленно роняли начавший падать лист… Багряно-красные клёны, смешавшись с черной зеленью пихт, только подчёркивали солнечную желтизну осенний тайги.

– Какая же здесь красота, Паша! Только мы это можем видеть здесь, воочию. Ни рассказать, ни описать это невозможно. Ни одна фотокамера не сможет передать это живое, висящие в воздухе великолепие поздней осеньи, не нарушенное цивилизацией.

– Не хватает только чёрного быка с хорошими рогами. – Пашка расплылся в мечтательный улыбке.

– Опять удачу пугаешь, Паш. – Лёха достал берестяную трубу.
 
 Над болотами пронёсся длинный зовущий стон самки лося. Оттолкнувшись от стоящего стеной за болотом леса, эхом он пронёсся обратно и смолк, растворившись в скалах.

 – Знаешь, нам лучше разойтись, Паша. Я уйду за скалу, к другой части болота, а ты здесь оставайся. У тебя здесь обзор будет замечательный и  лось же уходил сюда…

 Лёха соскользнул со скалы, нацелившись, перевалив этот хребетик, выйти к болоту за лесом. Пройдя совсем немного, он опять уткнулся в проломленный четырёхколесником путь, приведший его к разбросанным бочкам старой медвежьей привады.

 – Так вот куда он ездил! Классное место, на скальной граде среди болот! Только здесь звери будут ходить. Хорошо, Пашка не видел. Ни за какие коврижки не остался бы один вблизи медвежьей привады.

  Буквально через десяток метров,забравшись опять в густейший хвойник, Лёха вышел на отвесную скалу, в трещинах который проросли крепенькие, пышные елочки. А вся эта скальная стена обильно покрыта ярким зелёным мхом, буквально сочащимся влагой. Подниматься дальше было на грани сумасшествия, скользкая зелень не давала сделать и шага наверх.

 GPS показывал воду прямо за скалой. Лёха двинулся влево под скалой, пытаясь её обойти, но к отвесной стене добавился сплошной бурелом из старых полусгнивших деревьев и он вернулся обратно. Уйдя же вправо, вскоре он увидел, что скала снижается, превратившись в плавную лобовину, ниспадающую в болото. Вся скала покрытая белым  и зелёным мхом, как губка впитывающая в себя влагу. Ступая по мхам, Лёха видел, как вода стекала из прессованных подошвой следов по скальным трещинам. А в засыпанных мелким лесным перегноем углублениям скалы, ровными столбиками красовались белые грибы. Белые и подосиновики. Красивые, толстенькие, в коричневых шикарных шляпах… Лёха остолбенел. Такого количества и качества грибов он не видел давно!

– Вот это удача! Хотя бы на суп срезать. – Сняв рюкзак , он нарезал молодых грибов. Совсем немного нарезал.. – Ладно на обратном пути можно будет набрать. – Он пошёл вниз по скале , к видимым уже, торчащим по болоту сухим пихтам, остановившись на скальнике, с которого открывался хороший обзор вдоль болота, всё ещё спрятанного частично за лесным околком.

  И снова запела берестяная труба, обронив долгий стон над болотом. Два ворона проскрипев крыльями , прилетели посмотреть, но увидев человека, спешно замахали крыльями разрывая шумными, частыми взмахами воздух, спеша убраться от опасного места. Потом в стороне и где-то высоко загомонили гуси, опять снежные. Лёха определил по голосам, похожим на суматошный собачий лай в деревне. Но голоса их затихли где-то там же, над озером и над болотом воцарилась тишина.

 Этот лесной околок привлекал внимание Лёхи. Большой пятак суши, окруженный болотом и соединяющимся со скальником осиновым мелколесьем. Лёха опять поманил, но теперь уже, взяв в руки скапулу и круша окрестный сухостой. Бык показал свою силу, привлекая самку , сухой треск рогов, ломающих деревья разлетелся над водой.

 Лёха прислушивался до звона в ушах, все надеясь на выход зверя именно из этого лесного массива в болоте.

– Если там, как и здесь скала, пологая и сухая, то лучшего места для днёвки лосей не пожелаешь. Войти на этот лесной остров можно только сквозь осинник со стороны скалы. Ни зверь, ни человек не пройдёт не замеченным. Остальная же часть острова окружена болотам и водой…Там то уж точно не пройдет никто.

– Оах, оах… – Донеслось до слуха Лёхи. Он вскочил на месте. Сердце заколотилось от предчувствие чего-то, но тут же он понял что это где-то там, где остался Паша, в мелком осиннике из острова…

– Шутит… Издевается надо мной от скуки! – Зло подумал он о Пашке.

 Взяв в руки скапулу, он опять начал скрести ею по  стволу стоящей рядом пихты, обламывая мелкие веточки.

 Буквально через минуту, он услышал в ответ звук сокрушаемого рогами кустарника и опять: «оах, оах«…

– Лось!!! – Лёха заметался от азарта. – Что делать? Сидеть тихо… Манить ещё... Ветер… Откуда ветер... Мысли роем разлетелись в разные стороны…

 Хлёстко ударил Пашкин выстрел, многократно отозвавшийся эхом, а потом… Дикий, победный крик: «Аааааа!!! Ааааа!«

Лёха ломанул через скальник , прорываясь сквозь густой пихтовый молодняк, царапающий в кровь в лицо и руки.  Падая и поднимаясь, он выскочил наверх, увидев Пашку, в оранжевом жилете, спешащего к огромному, чёрному зверю, лежащему на изумрудно-зелёном ковре из мха, под сводом старых пихт.