все мы немножко лошади
Стоял приятный сентябрьский день. Листва была ярко-желтой, местами ещё зеленой, а воздух был приветливым, чистым и свежим, наполненный чем-то ностальгически приятным, предвещающим окончание бабьего лета. Кучер медленно вез свою повозку под еле греющими лучами солнца мимо мельниц, собирающих урожай крестьян.
В повозке была запряжена тройка лошадей. Две из них работали усердно, старались, а третья еле перебирала копытами, за что и получала многочисленные удары хлыстом. Было видно, что ей очень больно, но не от ударов, а отчего-то другого.
- Шевелись! – кричал кучер. – Шевелись, шельма! Работать не хочется, да? Я заставлю. Барин ждать не любит, всё в мире наказуемо! Если ты будешь так везти, получишь ещё больше ударов!
В усталых глазах лошади с каждой пройденной милей гас огонь жизни, он становился всё меньше и меньше. Было видно, как она оглядывается на своих собратьев с отвращением и непониманием. Не понимала она: как можно преклоняться и лебезить перед таким ничтожным существом, как этот человек, ради сена и воды, теплого места в конюшне… Удар прервал мысль, но не прервал общего состояния души. Лошадь не держала зла. Она понимала - они с кучером похожи, разница лишь в том, что у кучера было над кем поиздеваться. «Как бы моя жизнь не была тяжела, человек, твоя – ещё тяжелее. Я сохранила свободу мысли. Ты же это утратил. Ты так привык подчиняться, что полюбил пресмыкаться перед барином, хотя тот явно этого не заслуживает, - думала кобыла, мечтая о бескрайних просторах, зеленых лугах, чистых реках и озёрах, наполненных живительной водой, принадлежащих матери природе. – Вам не удастся сломить меня! Я слышу зов далёкого дикого предка, что никогда не был рабом».
Дело близилось к вечеру, солнце почти полностью ушло под линию горизонта. Кучер прибыл к месту назначения, слез с повозки и отвел лошадей в конюшню. Малиновый закат постепенно уступал место мрачному темному небу. Вдруг неожиданно громко стало в стойле с лошадьми. Одна из них пыталась вырваться. Пришли крестьяне и несколькими ударами успокоили лошадь. Кобыла прилегла и, обессилев, больше не двигалась. Последние лучики солнца, ласкавшие заливные луга и манящие своей теплотой и красотой, потухли, наступила темная бескрайняя ночь, но даже во мраке ночи ярко светила луна и, отражаясь о водную гладь, рассеивала мглу.
Наступил рассвет, а с ним всё забылось, как страшный сон. Оправившись за ночь от своих ран, отдохнувшая тройка была готова начать новое путешествие. Было много работы впереди: доставить из пункта А в пункт Б. Не в этом ли счастье?