То, что я хочу рассказать здесь, звучит, конечно, невероятно. Да любое моё произведение звучит невероятно. Ну а что я могу сделать? К таким уж невероятным выводам я пришёл, изучая факты истории. И вот моё очередное невероятнейшее открытие: генерал Власов был не предателем, а агентом советской разведки.
И пришёл я к этому необычному выводу необычным путём: путём изучения одного... художественного произведения.
Представляю, как всем станет смешно от только что сказанной мною фразы. Ха-ха-ха, кто же совершает открытия на основе беллетристики! Там же выдумки описаны, а не реальные события!
Да, в художественных произведениях вымысел, а не истина. Но в данном случае тут совсем иное дело. Роман Владимира Успенского "Тайный советник вождя", на котором основано моё открытие, не совсем художественное произведение. Он основан, в свою очередь, на мемуарах реального человека. А самое главное: он основан на архивных документах из личного... сталинского сейфа.
Загадочное произведение Успенского
В 1988 году в казахстанском журнале "Простор" начал публиковаться роман советского писателя Владимира Дмитриевича Успенского "Тайный советник вождя". Повествование в этом романе ведётся от имени некоего подполковника царской армии Николая Алексеевича Лукашова. Он будто бы однажды познакомился со Сталиным и в 1918 году стал его тайным советником по военным вопросам. До самой смерти Сталина был его советником.
Необычно в этом романе было вот что: Успенский утверждал, что роман этот основан на мемуарах реального человека! Но при этом Успенский сообщил, что на самом деле фамилия того человека была не Лукашов.
Прогрессивная общественность встретила этот роман в штыки. Во-первых, потому, что в романе восхваляется Сталин. Во-вторых, от этого романа прямо-таки пышет антисемитизмом. Сталин в этом романе изображается неким спасителем России от "мирового еврейства". Особенно от Троцкого.
Знаете, я — не антисемит. И я не люблю читать антисемитские произведения. Например, до сих пор я так и не прочитал "Протоколы сионских мудрецов". Хотя содержание этого опуса знаю. Но вот что-то потянуло меня прочитать роман Успенского полностью.
Потянуло вот почему: начав читать этот роман, я вдруг интуитивно ощутил, что роман этот основан действительно на реальных событиях, на мемуарах реального человека!
И поставил я перед собой задачу: выяснить — КТО ОН?
И... выяснил. 20 лет изучал я этот роман и выяснил.
Это был генерал-полковник Ломов Николай Андреевич, преподаватель Военной академии Генштаба.
Он родился в 1899 году. Во время гражданской войны был красноармейцем. Потом окончил аж две академии! С 1942 года до 1953 служил в Генштабе. Потом стал работать в Военной академии Генштаба. Умер в 1990 году.
И вот вопрос возникает: а почему этот генерал решил свои мемуары оформить в виде романа? И почему он решил скрыть от всех своё настоящее имя? И почему он изобразил себя тайным советником Сталина, хотя не был им?
И на эти вопросы я нашёл ответы. Да из самого же романа эти ответы видны!
Главная причина, почему он решил скрыть от всех своё имя, такова: за ним охотился КГБ. Точнее, не за ним, а за сейфом, который стоял у него на даче. Это был сейф самого Сталина! А в сейфе — секретнейшие документы. И документы эти сильно дискредитировали историю СССР...
Но как этот сейф оказался на даче Ломова? А он объяснил, как это произошло. Этот сейф стоял в кабинете Сталина. И в феврале 1953 года Сталин вдруг решил спрятать сейф в надёжном месте у надёжного человека. И самым надёжным оказался генерал Ломов. Вот к нему на дачу и был перевезён этот сейф 17 февраля 1953 года.
А через две недели Сталин вдруг скончался! И, естественно, Ломов стал собственником этого сейфа. А как же иначе? Это же личный сейф Сталина, и раз он передал его ему на временное хранение, значит, по причине смерти хозяина его хозяином автоматически должен был стать Ломов!
Хотя по общепринятому правилу хозяином должен был стать сын Сталина Василий или дочь Светлана, но...
Дело в том, что документы в сейфе были общегосударственного значения, а не личные семейные документы Сталина. Так что нельзя было их передавать Василию или Светлане. Да и не давал Сталин указание Ломову отдать сейф Василию или Светлане в случае его смерти!
А соратники Сталина знали о существовании этого сейфа. И когда Сталин умер, они вдруг увидели: а сейфа-то в кабинете Сталина нет!!! И начали его искать. И вот с тех пор всё ищут, ищут, ищут...
А отсюда понятно, почему Ломов свои мемуары решил оформить в виде художественного произведения, и в этом произведении не указывать своё имя! Иначе за ним мгновенно пришли бы сотрудники компетентных органов. ЗА СЕЙФОМ.
А чтобы никто не узнал его настоящее имя, Ломов дополнительно ещё и исказил свою биографию. Назвался, например, тайным советником Сталина. А кроме того соврал, что будто бы был подполковником царской армии. Да не был он никаким подполковником. Когда царя свергли, Ломову было 18 лет. В таком возрасте звание подполковника не дают...
И вот потому, что биография Ломова тут искажена, произведение "Тайный советник вождя" не следует считать мемуарами. Следует считать художественным произведением. Но чисто художественным тоже нельзя считать. Ведь в нём и какие-то факты описаны. Факты истории СССР. Короче, в этом романе правда перемешана с вымыслом.
И одной из правд является такая: ВЛАСОВ НЕ БЫЛ ПРЕДАТЕЛЕМ.
Крест генерала Власова
В мемуарах Ломова есть одна сенсация, но такая невероятная, что я сначала не поверил и пропустил, как говорится, мимо ушей. Но потом я часто, снова и снова, возвращался к ней и все больше убеждался, что это правда. А сейчас я уже твердо убежден: да, это правда.
Что это за сенсация?
А вот она: Власов не был предателем.
Когда я впервые прочитал об этом в мемуарах Ломова, то есть, в романе Успенского «Тайный советник вождя», то, конечно, не поверил. Невозможно было в это поверить.
Самый главный предатель Советского Союза – и вдруг, оказывается, не предатель! Что за бред?!
Сейчас-то я знаю: нет, это не бред. Но тогда это выглядело так невероятно...
То, что Власов Андрей Андреевич – не предатель, я окончательно понял где-то в январе 2009 года.
Я уже говорил, что в мемуарах Ломова много неправды, а потому его слова о Власове тоже можно бы счесть обманом, но… в данном случае это не может быть обманом. Дело в том, что, как я уже говорил, Ломов – это сталинист по своим убеждениям, а таким людям как-то не свойственно обелять предателей. Даже наоборот, они, сталинисты, готовы объявить предателями всех, кто не является их сторонниками. Например, Горбачев для них – это предатель, агент ЦРУ. Ельцин тоже.
И вот один из сталинистов – Ломов Н. А. – вдруг заявляет ни с того ни с сего: а Власов-то – не предатель! Как он мог такое ляпнуть?
А такое сказать он мог лишь в одном случае: если он точно, на 100% был убежден, что Власов – действительно не предатель.
Вот почему я заявляю: Ломов в данном случае говорит правду. То есть, он точно знал, что Власов – не предатель. Если бы он хоть чуть-чуть не был уверен, он бы такое не заявил!
И какие основания были у Ломова утверждать, что Власов – не предатель?
А такие: Ломов отчасти участвовал в операции по внедрению Власова к немцам. Короче, Власов был не предателем, а агентом Сталина в тылу у немцев. А его «сдача» в плен – это была просто «игра». Операции в разведке называются, как известно, «играми».
Но это не означает, что Власов был запущен к немцам в качестве разведчика. Нет, цель была более грандиознее. Власов не был разведчиком. Он не был ни агентом НКВД, ни агентом ГРУ Генштаба. Он был ЛИЧНЫМ тайным агентом Сталина. И «запустил» Сталин Власова к немцам с несколько необычной целью. Трудно в двух словах объяснить суть этой цели.
Почитаем, что пишет Ломов.
Ломов пишет, что в начале 1942 года однажды он и Шапошников (начальник Генштаба) были в кабинете у Сталина и говорили о советских солдатах, попавших в плен в 1941 году. Шапошников сказал, что в плен попало примерно 4 миллиона солдат. Но в данный момент в лагерях находится примерно два с половиной миллиона человек. И Сталин сказал: «Такая сила пропадает без всякой пользы для нас…» (103, II).
И вот Сталин высказал мысль, что этих пленных надо как-то использовать. Но как их использовать, если они там, по ту сторону линии фронта, да еще за колючей проволокой и без оружия?
Сталин рассуждает:
«… большинство пленных либо нейтральны, либо готовы искупить свою вину перед Родиной. Мы должны дать им такую возможность. Мы просто обязаны ради них и ради государства перехватить инициативу, использовать в дальнейшем эту силу в наших общих интересах. Но нужны люди, очень умные и самоотверженные люди, которые займутся этой работой. Там, в немецком тылу, оказавшись среди пленных, не чураясь носить чужую форму. Способные убедить немцев, что будут добросовестно служить им» (104, II).
Пока, наверное, читателю непонятен смысл слов Сталина?
Сейчас я еще некоторые слова Сталина процитирую, а потом объясню, что они означают.
Сталин продолжает:
«Самое главное — нужен закоперщик, инициативный и самостоятельный организатор, безупречный артист, для которого первая же фальшивая нота среди врагов станет последней нотой. Нужен капитан, который без лоции проведет судно среди мелей и рифов в незнакомом море. Требования самые высокие. Этот человек должен иметь достаточные основания, чтобы перейти на сторону немцев и служить им. Этот человек должен быть известен гитлеровскому руководству как умелый боевой генерал, иначе ему не доверят командования. Этот человек должен быть известен среди пленных, пользоваться авторитетом, иначе пленные не пойдут за ним» (104, II).
Как-то слишком туманно тут выражался Сталин, но если сказать коротко и ясно, то его замысел был такой:
Из советских военнопленных в тылу врага надо создать «предательскую» по отношению к СССР армию, но так, чтобы во главе этой армии немцы поставили НАШЕГО человека, не предателя. То есть, чтобы вся эта «предательская» армия находилась бы под контролем НАШЕГО человека, под руководством НАШЕГО человека.
Непонятно?
Объясню еще раз, но иными словами.
Многие советские солдаты переходили на сторону немцев. Так вот Сталин хотел над этими предателями установить свой контроль. То есть, чтобы во главе предателей стоял СВОЙ человек, НАШ человек. А для этого необходимо, чтобы этот человек «сдался» к немцам в плен, заявил им, что хочет бороться против СССР, а немцы этого мнимого предателя непременно поставят во главе всех настоящих предателей!
Короче, если с каким-то безобразием невозможно бороться, то надо хотя бы установить над ним контроль!
Теперь понятно, зачем Сталин решил «запустить» Власова к немцам?
Не с целью вести разведку в тылу врага он его «запустил», а чтобы держать контроль над предателями! Более того, Сталин хотел ещё и увеличить количество предателей, создать из военнопленных целую армию предателей. Русскую Освободительную Армию, РОА. Миллионы солдат должны были состоять в этой армии.
Но это еще не все. Цель у Сталина была более грандиознее. Вот такая: «в критический для нас момент или просто в нужный момент обратить эти формирования против гитлеровцев» (126, II). То есть, Сталин хотел сотворить примерно следующее:
Допустим, эту «предательскую» армию(РОА), возглавляемую НАШИМ человеком, Гитлер отправляет на фронт, против советских войск. И там, на передовой этот НАШ человек обращается к предателям с такими словами: «Я – советский агент! Я призываю вас обратить оружие против немцев! Сталин мне обещал, что если вы перейдете на его сторону, то ваша служба немцам будет прощена, и вы не будете считаться предателями!» И можно быть уверенным, что подавляющее большинство предателей, да вообще все, не упустили бы возможность реабилитироваться, обратив оружие против немцев! Все-таки своя рубашка ближе к телу.
Ломов пишет, как происходил отбор кандидатур на роль этого НАШЕГО человека, на роль мнимого предателя. Не надо думать, что сразу был избран Власов! Нет, кандидатур было много. Ломов упоминает лишь о семи кандидатурах: Рокоссовский, Горбатов, Мерецков, Букштынович, Говоров, маршал Кулик и Власов.
Для выбора кандидатуры, пишет Ломов, собралось пять человек: Сталин, Ломов, Шапошников, Андреев А. А. (член политбюро) и помощник Андреева, фамилию которого Ломов не назвал. А между тем этот помощник «явился основным персонажем в начавшемся деловом разговоре. Он называл фамилии тех, кто, оказавшись во вражеском тылу, мог бы завоевать доверие немцев, создать вооруженные формирования из военнопленных» (126, II).
«Он давал краткую характеристику каждому кандидату. Иногда несколько уточняющих фраз добавлял Андреев. Потом высказывался каждый из нас троих: Шапошников, я и Сталин. Первой прозвучала фамилия Кулика» (126, II).
В это время Кулик уже не был маршалом. Он был разжалован в генерал-майоры за неудачное ведение боевых действий. Он бы подошел на роль «предателя», так как был в обиде на советскую власть из-за этого понижения в должности.
«Немцы, конечно, знали об этом, могли понять, что Кулик обозлен, затаил обиду.
- Нет, Николай Алексеевич, товарищ Кулик дорог нам как память, - пошутил Сталин. И продолжал серьезно: - Переход Кулика на сторону немцев может оказать нежелательное действие на наших людей. Фигура известная. Мало кто осведомлен, что он уже не маршал. Подумают: если уж Кулик переметнулся… Он слишком много знает о наших делах, о нас с вами, а гитлеровцы умеют извлекать сведения. К тому же Кулик пьянствует, а напившись, теряет контроль над собой» (127, II).
Ломов пишет, что он внес кандидатуру Букштыновича. Но Сталин его тоже отверг. Он сказал: «Фигура не та. Для немцев он не авторитет, да и наши пленные не слыхали о нем. Вокруг него не будут объединяться. И фамилия подгуляла» (128, II).
Далее обсуждали кандидатуру Рокоссовского. Видно было, что Сталин готов был поддержать эту кандидатуру, но против выступил Шапошников. Он сказал: «Рокоссовский у нас один из лучших фронтовых генералов. Хорошо понимает современную войну. Его ни в коем случае нельзя отпускать» (128, II). Сталин промолчал. Но «зато сразу высказался против генерала Горбатова Александра Васильевича…
- Прямой как штык, - сказал Иосиф Виссарионович.- Не актер. Не сыграет» (128, II).
Мерецков подходил на роль предателя. Тем, что был обижен советской властью. Да и должности некогда высокие занимал. Гитлеровцы ухватились бы за него. Но опять возразил Шапошников:
- Мерецков семьянин образцовый. Жена Евдокия Петровна за ним, как нитка за иголкой. Повсюду вместе. На фронте с ним и через фронт вместе или следом пойдет. Да ведь и слишком он информирован» (129. II).
Против кандидатуры Власова выступил Сталин. Он сказал, что немцы не поверят в его предательство. Ведь Власов героически сражался против немцев в тяжелом 1941 году. И если он сейчас в 1942 году, когда стало полегче, вдруг сдастся в плен, это будет выглядеть странно и подозрительно. Сталин сказал:
- Как он объяснит немцам свое решение? Когда нам было очень трудно – сражался с противником не щадя живота. Легче нам стало – сдался врагу… Совсем неубедительно» (129, II).
«И тут подал голос помощник Андреева:
- Генерал Власов неравнодушен к женщинам.
- Не монах, - сказал Сталин.
- Генерал Власов слишком неравнодушен к женщинам, это его слабость. В Китае имел платную наложницу. После освобождения Львова вошел в связь с местной жительницей по имени Ева… Тридцати лет. Привлекательна. По непроверенным данным, работала на польскую разведку, а значит, и на английскую…» (129, II).
Помощник Андреева предложил создать Власову такую легенду: будто бы Особый отдел начал расследование о связи Власова с этой «польско-английской шпионкой», и Власов, чтобы его не арестовали, решил бежать к немцам.
Последняя кандидатура на роль «предателя» — Говоров. Тоже был подходящим на эту роль. Беспартийный, не согласен, мол, с большевиками, готов сражаться против коммунистов во главе русской армии за освобождение России. Сталин возразил: «это пища для немецкой пропаганды. Геббельс раструбит на весь мир, что народ не с партией, не с большевиками, народ готов поддержать немцев в их борьбе с коммунистами» (130, II).
А Шапошников добавил: «Говоров откажется при всех обстоятельствах, лучше ему не предлагать. Игра не для него, он крайне щепетилен в вопросах чести» (130, II).
Потом обменялись мнениями о том, как правдоподобней и в каком районе организовать переход через линию фронта. Все согласились, что на юге будет сложно, так как там степи. А на западном направлении не соответствующая психологическая обстановка, так как там успехи у советской армии. Лучше всего было на северо-западном направлении. Там, среди лесов и болот, в бездорожье, изломанная линия фронта, а в некоторых местах нет сплошного фронта, зато в изобилии вклинения, выступы, вмятины.
На этом беседа закончилась, и Ломов пишет: «Всё, больше к этому разговору мы не возвращались, конкретной работой занимались, видимо, только Андреев и его помощник… Лишь по косвенным признакам я мог представлять, как развиваются события. В апреле командующим группой войск Ленинградского фронта был назначен генерал Говоров. Почти в то же время 2-ую ударную армию того же фронта возглавил генерал Власов. Соседний Волховский фронт принял генерал Мерецков» (130-131, II).
То есть, дальше Ломов уже не участвовал в «деле Власова», и о дальнейших событиях мог судить лишь по рассказам других людей.
Но и то немногое, в чем участвовал Ломов, потрясает. Неужели он все это придумал? В это невозможно поверить! Слишком уж красивая выдумка получается! Красивая в том смысле, что правдоподобная. Если Ломов придумал всю эту беседу с участием Сталина, Шапошникова, Андреева и его помощника, то получается, что:
1) или всё это правда;
2) или Ломов – какой-то сумасшедший, раз сочинил эту фантазию.
Но никаких оснований считать Ломова (или Успенского) сумасшедшим — нет.
Кроме того, повторяю: Ломов был сталинистом, и у него не было никаких оснований оправдывать Власова, человека, который боролся против Сталина. Да-да, Власов боролся не против СССР, не против России, а именно против сталинского режима! Нет, не стал бы Ломов его обелять. А значит, то, что Власов – не предатель — ПРАВДА.
В июле 1942 года Власов «сдался» в плен. Немецкая сторона заявила об этом, а также о том, что Власов изъявил желание сотрудничать с ними. Но советская сторона (то есть, Сталин) никак на это не отреагировала.
«Лишь 5 октября 1942 года, примерно через три месяца после «исчезновения» генерала и через два месяца после того, как он обратился к немецкому командованию с предложением формировать воинские части из советских пленных для борьбы с жидами и комиссарами, лишь тогда у нас был издан приказ о том, чтобы числить Власова… без вести пропавшим. Всего лишь» (234, II). Тоже странность, верно? Явного предателя объявили вдруг пропавшим без вести!
Лишь 11 апреля 1943 года советская сторона наконец-то объявила Власова предателем. Через 8 месяцев после предательства!
Ломов также опровергает утверждение, что будто Власов сознательно завел 2-ую ударную армию в окружение, чтобы «сдать» ее немцам:
«Власов в эти леса и болота армию не заводил. До него завели» (234, II). Ведь Власова нарочно и назначил Сталин командующим этой окруженной армии, чтобы ему удобнее немцам «сдаться»! Причём рассказывает Ломов одну интересную подробность: когда 2-ая армия попала в окружение, то комиссар ее И. В. Зуев попросил, чтобы командующим был назначен Власов. «Не просто предложил Зуев, а просил и настаивал, чтобы направили именно Власова» (235, II). При этом Ломов говорит, что Зуев раньше не был знаком с Власовым. Вот тут Ломов ошибся. Они были знакомы. Власов и Зуев вместе служили в 1941 году в 4-м мехкорпусе. Интересная ситуация получается: два бывших сослуживца вдруг снова оказались вместе! Один – Власов – стал командующим армией, а другой – Зуев – комиссаром ее же. А не вместе ли с Зуевым Власов собирался «сдаться в плен»? Очень даже возможно. Но Зуев погиб в этом «котле», поэтому Власову пришлось «сдаться» одному.
План операции по «сдаче» Власова в плен был, судя по всему, таким: какая-то армия попадает в окружение, а Власова потом назначают командующим этой армией, и там он «сдается» в плен. В начале марта 1942 года попала в окружение 2-ая ударная армия, руководимая генералом Н. К. Клыковым. В середине апреля Клыков неожиданно «заболел», и командующим назначили Власова.
А случайно ли эта 2-ая армия попала в окружение? Может, ее намеренно туда загнали, чтобы потом назначить ее командующим Власова, а там он бы «сдался» в плен? Разумеется, НЕ СЛУЧАЙНО.
Вот как сам Клыков рассказывал о своем назначении:
В ночь на 10 января его вызвали в штаб 2-ой ударной армии. Там уже находились Мерецков (командующий Волховским фронтом), Запорожец (член Военного совета фронта) и Мехлис (представитель Ставки). Мерецков объявил Клыкову, что тот назначается командующим 2-ой армии и должен немедленно вести армию в наступление. Клыков говорит, что был очень поражен этим приказом. Как вести наступление? С чем? У начальника артиллерии он спросил: снаряды есть? «Нет. Израсходованы» - ответил тот. Далее Клыков рассказывает, как он торговался с Мерецковым из-за каждого снаряда, пока тот не пообещал три боекомплекта. Но ведь согласно штатному расписанию для прорыва обороны противника требовалось пять боекомплектов, и еще два полагалось на каждый последующий день наступления! Таким образом, получается, что 2-ую ударную армию отправляли в наступление практически безоружной!
Ее просто загнали в окружение, а не в наступление направили! Загнали с единственной целью: чтобы «помочь» Власову «сдаться» в плен!
(Рассказ Клыкова я взял из книги историка Н. Коняева «Генерал Власов. Анатомия предательства» (стр. 66). Но сам Коняев интерпретирует рассказ Клыкова совершенно иначе).
Существует еще одно косвенное подтверждение того факта, что Власов не был предателем. Факт таков: суд над Власовым и власовцами был… закрытым!
Это, сами понимаете, очень странно. Все знают, что Нюрнбергский процесс, например, был открытым. Его и стенографировали, протоколировали, на фото- и кинопленку снимали. Даже сам процесс казни нацистских преступников фотографировали. А потом выпустили книгу документов Нюрнбергского процесса.
Но ничего подобного с судом над власовцами не было! Да и самого суда, даже закрытого, не было. Ведь что такое суд? Суд – это такое действо, где присутствуют судьи, обвинители, адвокаты, свидетели и подсудимые, разумеется. Обвинители обвиняют, адвокаты защищают, свидетели свидетельствуют, а судьи выносят приговор. Так вот на суде над власовцами не было ни обвинителей, ни адвокатов, ни свидетелей. Члены суда всего лишь задали подсудимым несколько вопросов, дали им сказать последнее слово, а потом объявили смертный приговор. И в тот же день, 1 августа 1946 года, приговор привели в исполнение.
И еще одна странность: о том, что власовцы осуждены и казнены, в советских газетах было сообщено только… 26 августа. Через 25 дней!
И еще странность: следствие по делу власовцев шло больше года, точнее, 14 месяцев, а «суд» шел лишь 3 дня!
Но, конечно, самая главная странность заключается в закрытости суда. Ну зачем надо было скрывать? Открытый суд дал бы огромный пропагандистский эффект. Советские люди от мала до велика еще раз бы убедились, какие низменные личности эти предатели, и какой наш советский суд строгий, но справедливый.
Так вот именно потому Сталин и решил сделать суд закрытым, что Власов не был предателем, и Сталину не хотелось изображать эту комедию с судом!
Но была, возможно, еще одна причина, почему Сталин решил сделать суд закрытым. Раз Власов не был предателем, то Сталин, разумеется, решил ему даровать жизнь. То есть, выпустить его на свободу и под чужим именем поселить его где-нибудь в отдаленном уголке СССР, где Власова никто не знает. Но дело в том, что у Власова была очень заметная внешность: рост под 2 метра, характерные черты лица. И если бы суд был открытым, то все советские люди от мала до велика знали бы, как выглядит Власов. И где бы он ни появился, даже под чужим именем, его всюду бы узнавали! И чтобы избежать подобных конфузов, надо было скрыть от всех внешность Власова. Поэтому и сделали суд закрытым!
Значит, Власов не был казнен? И после войны жил где-то в СССР? Ну на эти вопросы трудно ответить. Ведь нет никаких фактов. Но очень даже возможно, что ответы на эти вопросы — положительные.
Но тут еще один вопрос возникает: а если Власов не был предателем, то почему после войны надо было скрывать от всех этот факт? Ведь можно было объявить всем: Власов — наш разведчик!
Нет, не мог Сталин такое объявить. Ведь этот факт (что Власов не предатель), во-первых, бросал тень на Сталина, во-вторых, порождал очень щекотливые вопросы. Дело в том, что власовская армия боролась против СССР, убивала советских людей. Но раз Власов действовал по заданию Сталина, значит, получается, что Сталин в какой-то мере тоже виновник смерти людей, погибших от рук власовцев. Но Сталин не мог допустить, чтобы на него упала такая тень. Поэтому он должен был умолчать, что Власов — НАШ человек.
Кроме того, тень ведь падала и на Власова. Пусть Власов – не предатель, но его армия убивала советских людей, значит, он, как виновник, должен понести тем не менее наказание? Вот такой щекотливый вопрос мог возникнуть.
Или вот еще такой вопрос: а какова степень вины солдат власовской армии? Да, они убивали советских людей, солдат, офицеров. Но ведь они же просто выполняли приказ вышестоящих! Значит, больше-то виноваты вышестоящие, и Власов в том числе! Значит, наказать надо Власова, а простых солдат-власовцев… отпустить на все четыре стороны. Ведь, например, пленных немецких солдат отпустили на свободу, в Германию. Значит, и власовцев надо отпустить! Вот такие щекотливые вопросы возникали бы. И, чтобы избежать этих вопросов, Сталин должен был скрыть, что Власов — НАШ человек!
Вот с тех пор длится это гробовое молчание о Власове. Только непонятно: а сейчас-то зачем молчать? Во-первых, Сталина давно уже нет. И правда о Власове уже не навредит его карьере. А главное: на Сталине и так уже много висит грехов, по сравнению с которыми правда о Власове — это вообще не грех.
А вот Власова жалко. Согласившись играть роль предателя, он взвалил на себя огромный, тяжкий крест. Его имя надолго оказалось втоптанным в грязь. Его имя стало нарицательным. Помнится мне, Солженицына советская пропаганда называла «литературным власовцем». «Литературным предателем», значит.
А ведь эту правду о Власове знаю не только я. Я уверен: эту правду знали все послесталинские руководители СССР, Вооруженных Сил СССР и КГБ. И Хрущев знал, и Брежнев, и маршал Жуков, и Андропов, который был и председателем КГБ и генсеком.
По крайней мере, я точно могу сказать о маршале Жукове: ОН ЗНАЛ.
Почему я так считаю?
Дело в том, что Жуков в своих мемуарах несет такую ахинею о Власове, что, извините за выражение, уши вянут. А объяснить поведение Жукова можно так: он знал точно, что Власов не предатель, но так как правду было говорить запрещено, то он и нёс ахинею, не заботясь о правдоподобии. Ведь какая разница, чего именно врать, если правду всё равно никто никогда не узнает.
ВЕРНО?
Но Жуков ошибся. Правду кое-кто все-таки узнал.
P.S. А более подробнее о своём исследовании романа Успенского я написал вот в этом произведении: http://proza.ru/2018/01/13/1506 Но предупреждаю: не следует читать это произведение слишком впечатлительным людям. Очень тяжёлое произведение. Можно сказать — тихий ужас.