Скоро ноябрь, остались часы, первого мне родиться.
Сорок девятую в книге моей осень прочла страницу.
Критик она еще тот, говорит – можно жить веселее…
Я не в обиде, может и так, осени, ей виднее.
Мне пятьдесят, а ей, поди, многие триллионы
Лет, и глаза ее так глубоки и сонны.
Ветер в подоле, снег в рукаве. В солнца бы завернуться
Кокон и по весне с талой водой проснуться,
Чтобы ручьи и безумие птиц, и середина апреля,
Слепо поверить, что здесь зимы не было в самом деле.
Я не люблю этих белых мух – мир насекомых снежных,
Что не жалеют ни ног, ни рук, липнут, как пух, к одежде,
Я не люблю эту тяжесть шуб, шерсть свитеров колючих,
Лучше глинтвейн, камин и огонь, кресло-качалка лучше,
И в паутину любимых книг впасть до начала марта...
Или ты снова меня умчи к морю в купе плацкарта,
И окуни нас в живую соль солнечного прибоя,
Здесь я притихну, смирюсь с зимой и успокоюсь морем.
Ну а не выйдет к нему удрать, значит, морозу сбыться.
Стану зимой шить сарафан, пусть будет долго носиться.