Игорюнчик Пупышев шёл с работы. Настроение было настолько расчудесным, что хотелось кому-нибудь в морду дать. Как назло, никто не попадался навстречу. Заснеженная дорога вилась между сугробами, домами и была пустынна, как лысина бригадира шабашки Иваныча.
Объект сдали вовремя, зарплата получена и обмыта, а потому и настроение было. Хорошее настроение было, но в морду дать так и не случилось. Игорюнчик споткнулся, и, сплюнув, выматерил дорогу.
- Чё раскорячилась, грёбаная, горбов наставила, чё и не пройти.
- Гляньте-ка, бабы, - раздался из-за сугроба насмешливый женский голос, - Нюськино «щастье» домой ползёть, уж и дорога ему помешала.
На лавочке у дома сидели женщины пенсионного возраста и откровенно смеялись над подвыпившим Пупышевым.
- Чё, старые клюшки, - взрыкнул Игорюнчик, - кости чужие обгладываете?
- Твои-то глодать, - звонко захохотала бывшая одноклассница Пупышева Симка Крапивкина, - только травиться, в них смертельная спиртовая доза.
- Как была ты крапива жгучая, - набычился Пупышев, сжал кулаки и стал надвигаться на Симку, - так ты и подохнешь.
- Подохнешь быстрее ты от водки, - подбоченилась Крапивкина, - а тронешь, мои мужуки тебя на тот свет раньше спроворят. Сколь пить то можно? Вон Нюську уже в гроб загоняешь, чё с ребятёшками делать будешь, если Нюська помрёт.
- Не твоё дело, моя семья, чё хочу, то и ворочу. И не побоюсь твоих мужуков, как врежу…
- А ну, охолонь, - поднялась с лавочки ширококостая старуха, - а то щас клюшкой вот поглажу.
- Баб Сонь, - сразу остыл Игорюнчик, - да я просто поговорить хотел…
- Проспись, лешак, тогда и разговоры разговаривай, - погрозила клюшкой бабушка Соня. - Допьёшься, что нечистый к тебе придёт.
- Чё с ним язык трепать? – сощурилась маленькая сгорбленная старушка. – Пусть с им нечисть и разбиратся. А ты, Симка, никак в магазин направилась? Возьми мне булочек свеженьких.
Старушки тут же забыли про Пупышева и наперебой стали давать наказы Симке: что кому купить в магазине.
Покачиваясь, Игорюнчик, направился к другу своему закадычному Лёнчику. Обиду надо было чем-то запить.
Лёнчик жил неподалеку в частном секторе, сразу за магазином. Затарившись горючкой, Пупышев ввалился в дом друга с обидой и матами, и обалдел: на перекошенной физиономии Лёнчика красовался здоровенный лиловый фингал.
Друг расстроенно махнул рукой.
- Это Нинка моя притащила какого то Борьку. Я ему хотел рога отшибить, а он падла как даст…
- Ничё, Лёнчик, мы щас полечимся и твоему Борьке не только рога, но и печёнку отшибём.
Вечер подкатился так быстро, что водка в третьей бутылке ещё не успела закончиться, а друзья уже были готовы наподдать этому Борьке по полной.
- Козёл рогатый, - орал сипло Лёнчик трогая фингал, - я только хотел его погладить, а он, козёл, морду наклонил и идёт буром. Нинка кричит, что эта падла запаха алкоголя не любит. Да я уже три дня сухой…
- Всё, - решительно рубанул рукой Игорюнчик, - пошли, выбьем мозги этому козлу.
- П-п-ошли! – мотнул головой Лёнчик.
Но сразу встать из-за стола Лёнчик не смог, его перевешивал фингал, пришлось помочь уравновеситься.
Хорошее изобретение – стены, как вовремя они попадаются на дороге. Держась за это изобретение, друзья кое как выбрались на крыльцо. Оглядывая широкий двор, Пупышев изумился:
- Ну, и где он этот Борька? Смылся!
- Испугался сволочь, - обрадовался Лёнчик.
- Ах, вы пьяньчужки, - грозно сказала жена Лёнчика, входя во двор, - кого вы тут ищите? А ну, по домам! Нечистый вам в бок!
Спорить с крупногабаритной Нинкой Пупышев не рискнул, тут одним фингалом не обойдёшься, потому быстренько ретировался.
Бредёт Пупышев по дороге, ноги еле успевает расплетать, а они цепляются одна за другую, норовят в сугроб наступить. Вроде и не скользко, а устоять не возможно.
- Наверно, пацаны каток заливали, - бурчит про себя Игорюнчик, - ну, попадись вы мне, и вам, и Борьке навтыкаю по самые помидоры.
В ночной тишине он слышит шаги: вроде кто-то идёт за ним следом. Почесал Пупышев кулак, оглядывается… Никого! Пусто кругом. Идёт дальше.
Снова шаги за спиной. Странные шаги: не топ, топ и не шарк, шарк, скорее - тык, тык. Вроде бы идёт кто-то медленно а дышит, словно пробежал стометровку на заводской рекорд.
Остановится Игорюнчик, шагов не слышно, пойдёт, и снова шаги следом.
Сначала он оглядывался, но никого не обнаруживал, потом его прошиб пот: «Нечистый!» Хмель выветрился мгновенно…
Бросился бежать по улице, на повороте поскользнулся и рухнул прямо в сугроб. В страхе приоткрыл глаза… Над ним нависала козлиная морда.
Морда улыбалась и тянула к нему тонкие губы. Губы раскрылись и зубастая пасть оказалась около лица. Клацнули зубы. Морда моргнула, пожевала что-то и наклонилась… Громадные рога двигались прямо на Игорюнчика…
- Изыйди, нечисть! – взвизгнув, Пупышев пополз по дороге на четвереньках. Перекрестился, как его когда то учила бабушка, вскочив на ноги, бросился бежать.
Через три ступеньки скакал он на свой этаж, не смог попасть в замочную скважину ключом и, что есть силы, заколотил кулаком в дверь. Ввалился в квартиру, сбросил куртку, ухватил жену за плечи и заголосил: «Прости меня, Нюся! Прости дурака! Пить больше не буду…»
А в это время по улице шла жена Лёнчика и звала: «Боря, Боря… Куда ж ты делся, козёл этакий». На её голос из сугроба поднялась белая рогатая фигура. «Ме-е-е-ке-ке», - промекала фигура.
Фото из Интернета