И снова бродяга осень, серая шкура просит зелени, фетра, мая… Словно глухонемая, жестами молит зноя, окон больных до неба, но почему же понят, осень, язык твой не был?
Ты всё мычишь и плачешь, сеешь дождей полёты, ты для меня иначе, чем остальные счёты… Нечем, сестра, квитаться, ты извини, родная, наше с тобою братство кончилось… Обнимаю.
Жесты легки и сухи, с глаз поволоку сдуло, осень заговорила. И навсегда уснула…
Как легко не писать, оказалось, что легче и нет ничего
Нужно просто реальною стать, чтобы чувствовать тело его, жизни сок и предутренний час, мимо окон скользящий туманом, как легко не писать... и... удивительно странно…
Если вдруг поглотит буря дел и осенних на подвиги тянущих мыслей, не пиши, лучше просто лови эти смыслы в тиши, эту пищу. Разворачивай красный жаккард листопада, недолго осталось цветам - светофорам, белым призрачным птицам в ночи и в присутствии дня скоро падать узором, расплетать, заплетать вихри нежные в узел… Мир готовится спать в одеяле из снежного смузи.
До весны…