Всё, на что он способен

               
                «…каждому дано свободным усилием 
                осуществить свою личность, идею,
                заложенную в Боге, или загубить,
                осуществить карикатуру, подделку».                               
                Н.А. Бердяев. «Философия свободы».

Вскоре после рождения, которое произошло в 1970 году, Андрея полюбила Муза. Как и все ее сестры из параллельного мира, она выбирала человеческих детенышей, чтобы затем незримо сопровождать их в течение жизни, нашептывать сладкие речи об иных мирах, пробуждать в груди томительное стремление к прекрасному и дарить творческие способности. Муза решила, что Андрей станет большим художником. Почему она выбрала именно этого ребенка? Муза прислушивалась к движениям своего сердца, которые возникали у нее при взгляде на разных детей. Возможно, в широко раскрытых младенчески чистых глазах Андрея она увидела намек на будущую особую чуткость, способность воспринимать энергии параллельного мира. Возможно, ей показалось, что этот ребенок почти видит ее.
Но, конечно, Андрей ее не видел. Свет преломлялся от Музы по-особому и не попадал в человеческий глаз. Но она умела управлять видимым светом. Муза часто сидела возле кроватки Андрея и тихо пела ему свои песни. Если в комнате никого больше не было, играла с солнечными лучами. Они танцевали перед Андреем, бегали по нему, ласкали лицо. Малыш следил за лучами распахнутыми глазками, блаженно щурился, когда их гладил свет. А когда немного подрос, стал тянуться к лучам ручками, пытаясь их поймать.
Но потом Муза прекратила эти забавы. Она хотела, чтобы Андрей, начиная осознавать мир, рос здоровым ребенком, с нормальными человеческими представлениями, и его не смущали проблески сверхъестественного. Параллельный мир должен был отражаться только в глубине его души, чтобы в ней рождались удивительные, необыкновенные образы. Смутное ощущение близости волшебства было уже заложено в Андрея. И, взрослея, он сохранил воспоминание о чудесных тепле и ласке, когда-то окутывавших его, которые он хотел испытать снова и потому искал в окружающем мире.
Атмосфера в семье не разрушала тонкое и нежное ощущение, которое Муза создала в душе Андрея. Родители его были простыми рабочими на заводе. Они не занимались ранним развитием сына, но жили дружно и любили своего малыша. Первый раз он столкнулся с давлением постороннего чужеродного мира, когда в три годика его отдали в детский сад. Воспитательница группы придерживалась командных методов воздействия на детей. Возможно, во многих случаях они и давали положительный эффект, помогая организовать первоначально разрозненную массу маленьких существ, недовольных тем, что их разлучили с мамами, и громко плачущих. Воспитательница разговаривала жестко и отрывисто, желая, чтобы дети отвыкли от того, что с ними «сюсюкают», и приучились к дисциплине.
И дети, действительно, приучались. Они переставали плакать, четко слушались воспитательницу, а между собой общались довольно бойко. Андрея же резкий голос, в котором не было ласки, постоянно заставлял внутренне сжиматься. Слишком сильно он отличался от полного высшей любви голоса Музы, который мальчик привык слышать глубоко внутри. Андрей в садике чувствовал себя подавленным и скованным, очень несчастным. Угнетенность мешала ему свободно общаться со сверстниками. Он дичился их, оставался в стороне от общих игр. Из-за этого воспитательница разговаривала с ним еще резче, пытаясь насильственно «присоединить к коллективу». Андрей боялся воспитательницы, боялся детей и боялся плакать и жаловаться.
Вскоре оказалось, что еще на одного ребенка не действуют педагогические таланты воспитательницы. Это была девочка Маша. Сначала Маша вроде бы поддалась воспитательному напору, присмирела и вела себя, как все. Но постепенно гипноз строгих окриков у нее прошел. Собственная натура Маши все громче заявляла о себе, Девочка начала, сперва понемногу, а потом все дольше, снова плакать и проситься к маме. Воспитательница удвоила строгость, хотя, казалось, было уже и некуда. Но это дало обратный эффект. К плачу Маша прибавила визг, громкое топанье ногами. Маленькими кулачками она колотила по столу и спинам других детей и требовала отвести ее домой. Сначала воспитательница рассчитывала справиться сама, ведь она знала, что отец Маши – Начальник, и не хотела обращаться к родителям девочки, опасаясь вызвать его недовольство. Но в конце концов поняла, что делать нечего – ситуация вышла из-под контроля. К счастью, Машу обычно забирала мама, и воспитательница понадеялась найти у нее поддержку своим педагогическим усилиям.
Но в тот же день, когда воспитательница окончательно приняла такое решение, возле детского сада остановилась черная «Волга». Из нее вышел плотный представительный мужчина. Он зашел к заведующей садиком, сказал, что является отцом Маши, и потребовал привести для разговора воспитательницу. «Уже долгое время жена приводит дочь домой, и мы видим, что девочка вся заплаканная, с красными глазами и сорванным голосом. Она плохо кушает, худеет. Это возмутительно! – заявил он. – Что вы с ней делаете?» «Я как раз хотела с вами поговорить, – попыталась оправдаться воспитательница. – Ребенок не умеет себя вести, вам надо как-то на него воздействовать». «Молчать! – крикнул мужчина. – Я лучше воздействую на тебя! Если не умеешь сделать так, чтобы моей дочери было хорошо и она была довольна, значит, ты плохой воспитатель! Или ты все исправишь, или работать здесь больше не будешь! И ты тоже», – мужчина кивнул на заведующую. Он обвел женщин глазами, будто проверяя, хорошо ли они его поняли, и вышел из кабинета.
Воспитательница так испугалась, что на следующий день в группе ее голос звучал непривычно растерянно. Маша, по обыкновению, плакала и просилась домой. Пришло время для занятий рисованием. Кто-то из детей обмакивал в краску пальчики и делал ими на бумаге пятна. Кто-то ставил кляксы маленькой кисточкой. Некоторые пытались изобразить что-то простое, например, яблоко. Только Андрей сосредоточенно рисовал кисточкой, обмакивая ее то в одну, то в другую краску. Закончив, он подошел к Маше и протянул ей свой рисунок: «Это для тебя!» Девочка перестала плакать и посмотрела на картинку. Во весь лист было изображено дерево. С широкого ствола смотрели большие глаза с длинными ресницами, под ними весело улыбался рот. В разные стороны торчали ветки с зелеными листьями, так, что это выглядело, как задорная прическа. Одна ветка, самая нижняя, была перпендикулярной стволу. В ней дерево, как в руке, держало большой красный цветок. «Это дерево дарит тебе!» – сказал Андрей. Маша больше не всхлипывала и даже улыбнулась: «Красиво!» Она внимательно посмотрела на Андрея и добавила: «И ты красивый!» Девочка рассмеялась и взяла мальчика за руку.
С этого дня Андрей и Маша ходили парой. На занятиях по рисованию мальчик придумывал все новые забавные картинки для своей подруги. Маша их с удовольствием принимала. Она совсем забыла о том, что нужно плакать и топать ногами. Стала веселой, открытой. Как она и заметила, Андрей был красивым. Такое впечатление создавали главным образом его глаза, большие и задумчивые, с необычным выражением. В них уже просвечивали отблески чудесных миров, о которых шептала ему Муза. Но пока Андрей был угрюмым, замкнутым, никто не замечал его красоты. Теперь же, благодаря дружбе с Машей, он держался более свободно и стал пользоваться симпатией многих девочек, которые с ним заговаривали, вовлекали в игры. И воспитательница, спасенная Андреем от гнева Начальника, смягчилась по отношению к мальчику. Поэтому оставшееся детсадовское время прошло для него достаточно приятно.
В школе Андрею пришлось заново завоевывать авторитет. Сделать это было непросто. Андрей не имел хороших спортивных способностей и на уроках физкультуры оказался в числе отстающих. Нет, он не был ни жирным, ни рыхлым, просто не получил от природы достаточно силы, ловкости, скорости. Поэтому в мальчишеской иерархии занял невысокое место. Когда одноклассники на переменках носились, собирались в группы, Андрей одиноко стоял в коридоре у окна или сидел за партой в классе. Девочки, видя его затруднения на физкультуре, тоже не считали его интересным для дружбы – несмотря на его привлекательность. Не мог завоевать авторитет Андрей и благодаря учебе. По основным предметам он успевал средне, на уроках ничем не выделялся.
Только рисунки его резко отличались от работ одноклассников: были яркими, с выдумкой. Самые обычные предметы Андрей изображал так, что они выглядели по-новому, придумывал с ними фантастические сюжеты, добавлял неожиданные детали. Но учительница этого не оценила. Она предпочитала рисунки девочки-отличницы: аккуратные, «причесанные», с ровными линиями, без всяких выдумок, но всегда четко и точно изображавшие то, что нужно. Именно эту девочку учительница ставила всем в пример: «Посмотрите, как Катя правильно рисует!» А Андрея упрекала: «У тебя все не так, слишком необычно». Школьники слушали это и верили педагогу. Поэтому художественные наклонности Андрея тоже не помогли ему обрести популярность. Его нельзя было назвать в полном смысле изгоем, мальчика не травили, не унижали, но считали «странным» и чуждались его.
А Муза продолжала его любить и все пела ему свои песни. Чудесный иной мир в душе Андрея все сильнее расцветал. Поэтому он не очень страдал от одиночества, испытывая глубоко внутри удивительный комфорт от льющейся на него высшей любви. Только глаза его становились все более глубокими и отрешенными, направленными не вовне, а внутрь.
Когда Андрей учился в пятом классе, в школе организовали выставку детских рисунков. Хотя учительница была не в восторге от творчества мальчика, его работу тоже туда взяли – для создания массовости. Посмотреть на выставку пришла представитель городской художественной студии. Она сразу обратила внимание на рисунок Андрея, долго его разглядывала, а потом захотела познакомиться с юным автором. «У тебя очень своеобразный рисунок, с яркой фантазией, – сказала она. – Ты так необычно видишь мир! Кто тебя учил рисовать?» «Никто, у меня просто так получается», – ответил мальчик. «Это явный талант. Кто твои родители?» «Они работают на заводе». «Я поговорю с ними, чтобы они записали тебя в нашу художественную студию. Тебе обязательно нужно заниматься серьезно».
Теперь способности Андрея были признаны. Благодаря тому, что он начал посещать художественную студию, его стали больше уважать одноклассники. С ним даже подружился мальчик, который занимался в музыкальной студии, играл на скрипке. Этот мальчик часто выступал на школьных концертах и потому пользовался авторитетом у детей и педагогов. Дружба с ним подняла статус Андрея. Вскоре у него появились еще двое приятелей, которые увлекались чтением и тоже не особенно блистали на физкультуре, хотя по сравнению с Андреем показывали лучшие результаты. Так у Андрея образовалась своя компания. Мальчики сдружились, им было хорошо вместе. В период массового подросткового увлечения Дюма они даже играли в четырех мушкетеров.
Время шло, у Андрея просыпался интерес к противоположному полу. Девочки тоже начали на него поглядывать. Ведь он уже не был странным непризнанным одиночкой. Но дальше мимолетных взглядов дело пока не заходило. И вот в один из дней (возраст Андрея тогда приближался к 15 годам) мальчик на перемене шел по проходу между партами, а навстречу ему шла одноклассница Алла. Так получилось, что им нужно было разминуться, протиснуться друг мимо друга. Андрей прижался к парте и сделал галантный жест рукой: мол, проходи. Алла с улыбкой кивнула, посмотрев прямо на него. И вдруг она остановилась и замерла. Этому виной были глаза Андрея. Алла раньше не смотрела на него так близко и не замечала, какие они красивые. Но теперь почувствовала, что эти глаза будто затягивают ее. Привлекали не просто их форма, цвет, величина, а выражение. В них отражались ум, глубина и яркая, живая натура.
Алла почувствовала прилив смелости и воодушевления и сама завязала с Андреем разговор. До этого они никогда подолгу не беседовали, да и вообще почти не общались. Так сказать, их орбиты не пересекались. Алла училась гораздо лучше Андрея, была твердой «хорошисткой», нередко получала и отличные оценки. А вот рисование давалось ей трудновато. Но в книжках репродукции картин она всегда разглядывала с интересом. Теперь же разговор с Андреем складывался сам собой, и Алла чувствовала себя совершенно непринужденно. Они говорили о самых обычных вещах: чем занимался вчера, что собираешься делать сегодня после школы, как понравились первые утренние уроки, что в них показалось скучным и сложным, а что интересным – и им казалось, что их разговор очень значительный. В это время в кабинете как раз почти никого больше не было, так что подростки не смущались. Когда же класс начал заполняться учениками, Алла сказала: «Ну ладно, пойду готовиться к уроку». «Мы еще поговорим?» – спросил Андрей. Девочка только кокетливо улыбнулась.
Они поговорили в школе еще несколько раз, выбирая время, когда поблизости никого не было – зарождавшееся чувство требовало тайны. Наконец Андрей пригласил Аллу к себе домой, чтобы угостить чаем и показать свои рисунки. Алла пообещала прийти.
Андрей жил на третьем этаже. Так уж Алле не повезло, что, поднимаясь по лестнице, она встретила одноклассницу Свету, чья квартира находилась в этом же подъезде этажом ниже. Хотя Света была вполне красивой девочкой, в классе знали, что по натуре она хитрая, завистливая любительница сплетничать. Она сказала Алле: «Привет!» – и посмотрела на нее очень ехидно, очевидно, догадавшись, куда она идет. У Аллы зашевелились нехорошие предчувствия, но она решила их отбросить и не портить удовольствие от встречи с Андреем.
И вот они сидят у него в комнате: она – на диване, он – на стуле, мечтая и не решаясь сесть рядом. Говорят опять о чем-то совсем неважном, вспоминают смешные случаи из детства… Им так хорошо, в душах тонко и нежно поет весна, которая стоит и на улице… Вдруг раздался звонок в дверь. Андрей пошел открывать. Алла услышала голос Светы и два грубых «пацанских» голоса, которые кричали: «Алка, ты здесь? Выходи!» Плохо понимая, что делать, Алла как во сне вышла в коридор. На пороге рядом со Светой стояли двое одноклассников: один – сосед Аллы по парте, второй – его закадычный друг, сидевший в школе сзади за ним. Оба они были ребята крепкие и разбитные, уверенные и нагловатые. До того Алла довольно часто проводила с ними время на переменках, потому что они были веселые, их шутки казались девочке смешными. Они даже пару раз сходили все вместе в кино. Алла никогда не считала это чем-то серьезным. Но сейчас ее «кавалеры» хохотали и кричали на весь подъезд: «Так вот ты где? Светка нам все рассказала! С ним? Ты думаешь, он лучше нас? Никого ты лучше нас не найдешь!»
Андрей сгорал от стыда. Его первое чувство, пока еще робкое и трепетное, грубо вытащили на потеху публике. Его тонкий и нежный внутренний мир был осквернен. Андрей почувствовал, что глубинный комфорт, который ему давала любовь Музы и к которому он привык, разрушается. Ему было так мучительно и невыносимо, что он был полностью этим поглощен. И совсем не думал об Алле: а что же чувствует она? Алла стояла растерянная и пунцовая и смотрела на Андрея. В ее взгляде сквозили ожидание и надежда. Но они оказались тщетными. Андрея заботило только то, как ужасно ему. Он так ничего и не сказал. А «кавалеры» продолжали кричать: «Зачем тебе этот хлюпик? Пошли с нами!» Поскольку Андрей не реагировал, Алле ничего не оставалось, как действительно уйти с ними…
Андрей больше никогда не заговорил с Аллой. Нет, он не стал к ней равнодушен, наоборот, притяжение к девочке даже усилилось. Но чтобы попытаться наладить отношения, нужно было подойти, посмотреть прямо на нее. И  тогда между ними во весь рост встанет гадкое ощущение от пережитой постыдной сцены. Нужно будет найти в себе силы, чтобы его развеять. Андрей не чувствовал в себе таких сил. Он боялся, что не справится, что испытает слишком сильный дискомфорт, и не решался даже попробовать. Он не задумывался, что Алла, возможно, тоже страдает и ждет от него каких-то шагов… Андрей просто подавлял свою влюбленность. Но оказалось, что вместе с ней подавляется и чудесный мир, который появился в его душе благодаря песням Музы. Как будто влюбленность и этот мир находились в одной душевной области, и невозможно было «отключить» одну, не затронув второй. Андрею стало труднее придумывать интересные образы, его рисунки перестали быть очень яркими и необычными. И с приятелями-«мушкетерами» общаться стало труднее…
Чтобы ослабить душевное напряжение, Андрей решил попробовать алкоголь. Он знал, что взрослым в таких случаях это средство помогает. И рискнул совершить смелый, как он считал, поступок. Дома в баре он взял, а точнее, украл, купленную недавно отцом непочатую бутылку водки. Недалеко от их дома был небольшой пустырь, который со всех сторон закрывали густо растущие кусты и углы соседних зданий. Там Андрей зарыл бутылку в землю. Периодически он приходил, откапывал ее, делал несколько глотков и снова зарывал. Когда отец обнаружил пропажу, то долго был в замешательстве, искал бутылку. Андрея он не заподозрил, ведь сын считался «тихим» и не водился с дворовыми компаниями. В конце концов отец решил, что подарил кому-то бутылку сорокаградусной и просто забыл об этом, и что он слишком много пьет, так что уже начали появляться провалы в памяти…
Водка Андрею очень понравилась. Конечно, не ее вкус, а производимый эффект. После нескольких глотков душу и разум будто что-то обволакивало, смягчалась острая боль несчастливой влюбленности. Андрею даже казалось, что внутренний чудесный мир становится ярче, перетекает наружу и начинает окружать его в реальности. Поэтому подросток полюбил выпивать. Однако водка в бутылке скоро закончилась. Закончился и учебный год. На лето Андрея отправили в деревню к бабушке. Там он работал на огороде на свежем воздухе, и это помогло ему немного отвлечься от переживаний. Когда осенью он опять пошел в школу, ему уже легче было издалека видеть Аллу. Но чудесный мир внутри оставался поблекшим, как и его рисунки.
Все же окончательно умирать влюбленность Андрея не хотела и порой прорывалась сквозь каждодневный ритм мучительными всплесками. Юноша попытался что-то предпринять. Он начал звонить Алле по телефону и молчать. Это было все, на что он оказался способен. Вероятно, девочка догадывалась, кто ее молчаливый поклонник, но тоже ничего не говорила – ни по телефону, ни при встречах.
Иногда Андрею под наплывом чувств снова хотелось выпить. Но опять воровать у отца он не решился. Он лишь периодически, оставаясь один дома, открывал бар и делал глоток из начатых бутылок. Он ждал, когда станет взрослым и сможет свободно покупать и употреблять алкоголь.
В последний раз Андрей видел Аллу на выпускном вечере. Случайно оказалось, что они сидят друг напротив друга за столом с угощениями. Андрей уже давно не был к Алле так близко… Cначала они старательно избегали встречаться взглядами, смеялись и шутили с другими соседями. Но, конечно, так долго продолжаться не могло. В конце концов они невольно посмотрели друг на друга. Из школьного динамика громко лилась песня Игоря Корнелюка: «Месяц май, мы не виделись давно, как в кино…» Андрей застыл с вилкой в руке, которую он нес ко рту, и не мог пошевелиться, пока Алла не отвела глаза. Так завершилась история его первой любви. 
Боль от нее постепенно стихала, нужно было думать о будущем. Рисунки, точнее, уже картины Андрея были еще достаточно хороши, чтобы он без проблем поступил в художественное училище. А дальше – в своем творчестве юноша застыл на одном месте. Уже пора было ему переходить на следующий этап развития, подниматься на новую ступень. Но для этого требовалась большая работа: и внутренняя, и над техникой рисования. Нужно было научиться еще глубже проникать в чудесный внутренний мир – плод любви Музы – и «вытаскивать» оттуда идеи и образы в действительность, «транслировать» их в художественное творчество. Андрей же предпочитал не делать усилий – ведь раньше ему все давалось легко, – а, наоборот, расслабляться и отдаваться волнующему ощущению близости чудесного мира, погружаться в сладкое томление. Вместо того, чтобы делиться с другими тем необычным, которое он мог извлечь из глубины своей души, он начал искать необычное в окружающей жизни.
И так попал к хиппи. В то время это было очень модное течение среди «богемной» молодежи. Хиппи называли себя «детьми Солнца» и призывали всех соединиться в свободной любви. У них были специальные квартиры, где рекой лилась водка и происходило всеобщее «любовное соединение». Для Андрея это оказалось очень кстати, ведь самому ему завязывать отношения с девушками мешала то ли застенчивость, то ли чрезмерная гордость. Так что неизвестно, когда бы он «вступил во взрослую жизнь», если бы не пристал к хиппи. В этом течении не приветствовался труд, объявлялся насилием над человеком. Чтобы добыть пропитание, «дети Солнца» нередко заходили в столовые и кафе и просили остатки пищи у тех, кто не доел свои порции. Это еще  больше развратило Андрея.
Хиппи собирались не только на квартирах, но и в определенных местах города, проводили время в больших компаниях. Это была целая культура со своим стилем одежды, своими ритуалами. К хиппи постоянно приходило немало молодых людей – посмотреть и, возможно, присоединиться к движению. Как-то среди них оказалась второкурсница медицинского училища Галя. К ней Андрея сразу потянуло. Девушка была доброй, ласковой, в ней чувствовалась склонность заботиться о других и поддерживать их. Андрею показалось, что в Гале он нашел то тепло, смутное воспоминание о котором носил в себе с раннего возраста. И, хотя Галя не задержалась у хиппи, молодые люди стали встречаться. Ведь Андрей, в общем, сам по себе не был склонен к развратной жизни, он просто использовал свободные нравы хиппи для решения своих психологических проблем. Гали он не боялся. Казалось, на нее можно положиться, ей можно довериться, и она не ранит.
Окончив художественное училище и устроившись реставратором в небольшой музей, Андрей женился на Гале. Сам он уже почти не рисовал, мольберт стоял в комнате заброшенный – а только выполнял задания по работе. Андрей почти перестал проводить время с хиппи, но сохранил привычку много выпивать. Галя к этому относилась терпеливо. Как Андрей и предполагал, она оказалась доброй и покладистой женой, хорошо о нем заботилась, добросовестно вела хозяйство, трудилась медсестрой.
Они прожили вместе два года. Постепенно как раз те качества Гали, которые вначале привлекли Андрея, стали казаться ему скучными и надоедать. Глубоко внутри он по-прежнему ощущал призыв чудесного и необычного и снова начал искать это в окружающей жизни. Андрей снова стал часто ходить к хиппи. Там он встретил Вику. Девушка работала певицей в ресторане, отличалась яркой, эффектной внешностью и дерзкими, раскованными манерами. Вика только присоединилась к «системе», и в ее глазах Андрей имел ореол «бывалого хиппи». Она смотрела на него восхищенно и явно с ним кокетничала. Андрей почувствовал себя орлом, часто рассказывал ей о временах расцвета движения. Вика увлеченно слушала и не отходила от него ни на шаг. Естественно, вскоре молодым людям захотелось более близких отношений. Андрей долго на них не решался. Все-таки совесть ему говорила, что это несправедливо по отношению к Гале, да и просто смелости на измену не хватало. Тогда Вика, девушка предприимчивая, взяла инициативу в свои руки.
Андрей летом поехал в деревню (бабушка уже умерла, но ее домик семья сохранила, используя для отдыха, а огород – в качестве подспорья). Вика последовала за своим героем и ночью влезла к нему через открытое окно… Молодой человек развелся с Галей и оформил отношения с новой дамой сердца.
Вначале им показалось, что жизнь стала сплошным праздником. Они оба тяготились обыденностью, вместе ходили к хиппи, курили, предавались возлияниям. Но вскоре Вика забеременела, и в ней проснулся естественный женский инстинкт. Она стала больше думать о здоровье – своем и будущего ребенка, прекратила курить и употреблять алкоголь. Во время беременности, а особенно после рождения дочки, ей захотелось получать от мужа заботу и поддержку, чтобы он стал опорой семьи. Но Андрей на эту роль никак не годился. Он мало зарабатывал, по-прежнему обильно выпивал, любил ничего не делать, погружаясь в сладкие грезы. Вика была совсем не такой, как Галя, и не стала терпеть никудышнего мужа, забрала дочку и ушла.
Не только в личной жизни Андрея произошло очередное крушение, но и движение хиппи постепенно пошло на спад. И вот Андрей сидит один на кухне и пьет водку. Подспудно он чувствует чудесный мир, полный свободы, радости, ярких эмоций, эффектных, выразительных образов. Но обрести такой мир в реальности у него не получилось. «Как все гадко! – думает Андрей, опрокидывая рюмку. – Какие все обыкновенные! Какой мир скучный!» А Муза ему шепчет: «Так создай новый мир! Нарисуй картину! Ты сможешь! Только сделай над собой усилие, потрудись!» Призыв Музы горячий и страстный, и Андрея охватывает вдохновение. Он подходит к мольберту, берет в руку кисть… Два часа он провел за рисованием. Получилось нечто неопределенное, в чем, однако, видны наметки чего-то яркого и оригинального. Но чтобы полностью развить это, создать цельную картину, пришлось бы регулярно упорно трудиться. Ведь Андрей уже долго не рисовал… Он чувствует себя измученным после того, как усиленно переводил смутные ощущения в видимые линии и образы. Андрей думает: «Нет, так напрягаться слишком тяжело. Да и зачем? Все равно я ничего не добьюсь. Чтобы где-то продвинуться, нужны связи, а у меня их нет. Так какой смысл упираться? Я-то знаю, что я умный, талантливый и оригинальный. А другие – достойны ли знать?» Муза умоляет: «Нет, нет, не опускай руки, трудись! Если ты проявишь свой талант, ты найдешь людей, которых заинтересуешь, и они тебя поддержат!» Но Андрей ее уже не слушает…
Однако Муза не оставляла надежды, что ее избранник когда-нибудь реализует то, что она в него вложила. Муза решила, что помочь ему в этом сможет любовь. Она хотела привести на его жизненный путь девушку, действительно близкую ему по натуре – в надежде, что взаимное настоящее чувство станет для Андрея встряской, которая оживит его, пробудит свежие силы, и его творческие способности расцветут.
Чтобы хватало денег на выпивку, Андрей после работы приторговывал в подземном переходе «фенечками», которые пришли из культуры хиппи. Эти «фенечки» пользовались у молодежи популярностью, хотя уже не обозначали принадлежности к движению, а лишь символизировали некое свободомыслие, нестандартность. Андрей изготавливал их сам, и в этом хоть чуть-чуть реализовывались его художественные задатки. Однажды вечером к нему подошла очередная покупательница – молодая девушка. Она попросила Андрея рассказать о значении различных «фенечек». Андрей говорить умел хорошо, и его рассказ увлек девушку. Она захотела узнать еще и об истории происхождения этих своеобразных украшений. «Может, подождете, я скоро закончу торговать, мы зайдем в кафе и заодно поговорим?» – осмелел Андрей. Девушка согласилась и сказала, что ее зовут Ирой.
В кафетерии они выпили кофе с мороженым, а потом пошли гулять. Им было восхитительно комфортно вместе. Разговаривая, они удивительно попадали друг другу в тон, очень быстро между ними возникло душевное созвучие. Андрея охватило воодушевление. Отбросив обычную застенчивость, он шутил, сыпал оригинальными фразами. Ира слушала, как зачарованная, и думала: «Неужели я встретила того, о ком так долго мечтала, – родственную душу?» Такие же мысли были в голове у Андрея. Он надеялся и боялся поверить, что произошло именно это. Их охватило чувство близости, казалось, все их мысли и эмоции – в унисон. От этого ощущение чудесного мира глубоко внутри Андрея усилилось, в его сознание готов был хлынуть поток новых идей и образов. Молодого человека наполнили свежие силы, он поверил, что начнет жить совсем по-другому.
Становилось поздно, Андрей вызвался проводить Иру домой. Они зашли в автобус. Андрей предложил девушке сесть к нему на колени. Ира не ощутила внутреннего протеста против такого быстрого развития событий и согласилась. Но она не обняла Андрея за шею, как обычно делается в таких случаях, а смотрела прямо перед собой, держась руками за поручень переднего сиденья. Почувствовав девушку так близко, Андрей заволновался, часто задышал. Ира уже казалась настолько родной, что ему страстно захотелось: пусть она повернется, обнимет его, прижмется к нему. Того же хотелось и Ире. Чувство душевной близости с Андреем достигло у нее пика, и от этого на глазах выступили слезы. Показать их молодому человеку девушка постеснялась. Она думала: «Если я сейчас повернусь, обниму Андрея, я расплачусь от счастья. Он это увидит, и увидят все, кто стоит рядом. Нет, я так не могу». Так как Ира оставалась будто бы отстраненной, Андрей испытал разочарование. Ему в голову не пришло, что девушка может стесняться. Он решил: «Значит, я ошибся. Ира для меня не близкая. Она не чувствует меня, не понимает». Эмоциональный пик у него прошел, ожидание чего-то чудесного в жизни и творческое вдохновение рассеялись, осталось только привычное желание выпить.
А Ира все еще была полна ожиданиями. Поэтому, когда они вышли из автобуса и молодой человек сказал: «Давай еще погуляем, только вынеси бутылку вина», – это стало для нее страшным ударом. «Значит, я ему не нужна, он просто хотел получить алкоголь», – в отчаянии поняла девушка. Все же сразу развернуться и попрощаться она не смогла: нелегко моментально отказаться от только что обретенной мечты. Ира сходила домой, принесла вино. В укромном месте они выпили, потом немного прошлись. От мыслей о том, что ее просто использовали, у девушки внутри все заледенело, не подействовал даже алкоголь. Она больше не могла быть с Андреем сама собой, держаться естественно, стала скованной и неловкой, а Андрею казалась холодной и колючей. Он окончательно убедился, что ошибся относительно нее…
По инерции они встретились еще несколько раз, но понять друг друга уже не смогли. То, что начиналось так волшебно, само собой сошло на нет.
Для Андрея тянулись дни без цели и смысла. Но через некоторое время у него опять появился шанс воспрянуть в жизни благодаря любви. Новое знакомство произошло тоже на месте его торговли «фенечками». Ведь Андрей выглядел романтично: его большие глубокие глаза по-прежнему притягивали, стройной фигуре придавал живописность длинный плащ «богемного» покроя, на шее висел восточный амулет. Общее выражение лица Андрея было каким-то детским, будто жизненные перипетии не оставили в нем следа, не развили его душу. Он казался большим печальным ребенком, это трогало и привлекало юных пылких девушек. Некоторые из них довольно явно выражали свой интерес: задерживались возле Андрея, долго перебирали «фенечки», бросали взгляды и на него. Андрей понимал их желание познакомиться, и в то же время у него не хватало, что ли, жизненного тонуса, чтобы предпринимать попытки строить новые отношения. Но однажды он все же решился и познакомился с девушкой, которая робко посматривала на него и все не спешила отходить. Это была студентка по имени Марина.
С Мариной Андрей не почувствовал так быстро глубокой душевной близости, как это было с Ирой. Но что-то общее между ними ощущалось несомненно. Хотя по внешним признакам так сказать было трудно, начало жизни у Марины складывалось совсем по-другому, чем у Андрея. Она училась в престижном вузе, не пила, не курила, в общем, была положительной и немного мечтательной. Ее жизнь казалась ей слегка слишком упорядоченной, а Андрея она приняла за того, кто может помочь ей стать более свободной, принести в каждодневное существование больше ярких красок.
Они встречались, гуляли по паркам, сидели над рекой. У Андрея не хватало денег, чтобы водить девушку в кафе и на культурные мероприятия. Но она этого и не ждала. Марине было достаточно, что она встречается с необычным, своеобразным парнем, который резко отличается от ее привычного окружения. Андрей в это время старался меньше пить, желая произвести на новую знакомую хорошее впечатление. Ведь уже и его мама сильно беспокоилась из-за неустроенной личной жизни сына, очень хотела, чтобы у него кто-то появился.
Пришло лето. Марина успешно сдала сессию. Приближался ее день рождения. Родителям как раз понадобилось уехать к родственникам в другой город. Марина решила использовать это обстоятельство, чтобы отметить день рождения наедине с Андреем. Она надеялась, что события будут развиваться романтически, и Андрей станет ее первым мужчиной. Стипендию, которую девушка получила в вузе за все летние месяцы, она полностью потратила на покупку угощения: лучших фруктов, овощей, копченой колбасы, ветчины, мяса для приготовления котлет (стояла вторая половина 90-х). Марина приобрела также бутылку хорошего коньяка, хотя сама пить его не собиралась, но хотела доставить удовольствие молодому человеку.
Так получилось, что в день рождения Марины коллега попросил Андрея помочь ему после работы перевезти мебель на новую квартиру. Андрей посчитал неудобным отказываться. Он рассчитывал, что затем еще успеет к Марине, ну, а если немного задержится, то ничего страшного. Ведь мужское товарищество – дело святое. После завершения работы коллега в благодарность поставил перед Андреем бутылку водки, и тот не смог удержаться…
Марина вся изнервничалась, пока ждала своего друга. Как обычно бывает в таких случаях, начала думать, а не случилось ли с ним что-то плохое. Ведь Андрей даже не позвонил ей предупредить, что опаздывает – просто ему не хотелось, как он это воспринимал, отчитываться. Наконец – долгожданный звонок в дверь. Марина открыла. Разгоряченный алкоголем Андрей буквально запрыгнул в квартиру с распростертыми объятиями, намереваясь заключить в них Марину. Девушка резко отшатнулась. Она была шокирована видом Андрея: после активных физических усилий и выпивки его лицо блестело от пота, нос был красным, волосы – жирными и слипшимися, от тела в открытой майке исходил неприятный запах, который не могли перешибить даже пары перегара. И главное – в руках у Андрея не было цветов. Марина чуть не расплакалась от обиды. Андрей, видя ее реакцию на попытку объятий, сник, но не подумал критически взглянуть на собственное поведение. Марина из последних сил старалась «держать» лицо и повела гостя к столу. Тут Андрей вспомнил, что должен что-то подарить, снял с руки «фенечку» и протянул Марине со словами: «Вот, это самое дорогое, что у меня есть».
Девушка резко упала с небес на землю и поняла, что ее надеждам на романтический вечер не суждено сбыться. С натянутой улыбкой она механически накладывала Андрею угощение и молчала. В недоумении от ее отчужденности, Андрей хмуро спросил: «Мы что, будем только вдвоем? А зачем ты вообще меня пригласила?» Марина, стараясь, чтобы голос не дрожал, ответила: «Я хотела, чтобы ты побольше рассказал мне о хиппи»… Андрей сидел, покачивая ногой в полосатом носке, с торчащей из подмышек мокрой щетиной. Он мрачно думал: «Так вот она какая! Сначала поманила, вроде бы дала надежду на что-то – а сама такая холодная!» Его одурманенный алкоголем мозг не способен был оценить, какое хорошее, дорогое угощение выставила для него Марина, и сделать очевидный вывод: что это свидетельствует о теплых чувствах. От злости и разочарования Андрей все подливал и подливал себе коньяка. Марина глотала слезы. «Никто меня не любит!» – с ожесточением мысленно повторял Андрей. Муза ломала руки: «Как же никто? Ведь я так тебя люблю! И ты можешь нести эту любовь в мир, распространять ее среди людей! Открой свою душу, увидь другого человека!» Но Андрей не увидел чувства Марины. Почти опорожнив бутылку и едва способный двигаться, он грубо крикнул: «Так ты меня спать где-нибудь положишь? Мне что, на полу ложиться?» Марина сжалась и отвела «друга» в спальню, где он свалился на кровать. Девушка еще долго мыла посуду, оплакивая прощание с романтическим образом из своих грез… Утром Андрей ушел, оставив после себя на балконе груду окурков, а в комнате – прокисший запах перегара и горький – сигаретного дыма. Больше они с Мариной не встречались.
Андрей так и не женился. Несколько раз для потребностей тела он заводил любовниц, точнее, это они его заводили, потому что ему все время нужно, чтобы его кто-то «вел». Впрочем, женщины быстро понимали, что от Андрея толку мало, и прекращали отношения. Наконец он встретил разведенную и оставшуюся одинокой, тоже выпивающую Таню. С ней они порой и коротают время в компании с бутылкой – без особой радости, как два отдельных одиночества. Душа Андрея остается закрытой, и ничего существенного он не нарисовал. Хотя Муза не покинула его. Снова и снова в порыве любви она прижимает его голову к своей груди, желая, чтобы он выразил в творчестве чудесный мир. И Андрей снова чувствует томление, тягу к необычному, и опять идет выпить.