Варвара

               
  Её с детства считали оторвой,  называли  драчуньей. Стоило ей появиться на улице, как

даже отъявленные хулиганы усмиряли свой воинственный пыл. С чего бы это? Девчонка

как девчонка … Невысокая.  Худенькая. Правда, драться она и в самом деле умела

(научили старшие братья).  Но это было всего-то раза два, да и то по делу.  Варвара (так

называли её все) была крайне щепетильна в вопросах честности и справедливости. За это

она могла и в бой вступить, если соперник не хотел понять слов. А ещё она многому

научалась раньше ровесников: в девять месяцев от роду не просто научилась ходить, а

уже бегала, говорить стала тоже очень рано, но для ребят было важно, что в пять лет она

бегло и много читала. А позже долгими сибирскими зимами вместе с друзьями каталась с

горки на санках, на коньках, играла с ребятами в снежки. Летом купались до посинения,

гоняли на отцовских велосипедах «под рамку», не дотягиваясь до руля.  Играли в прятки, 

в догонялки, в волейбол. И везде Варвара была заводилой.



Но когда она оставалась одна, то  сочиняла стихи, рисовала, много читала, играла «в

школу». Нарисует человечков, вырежет их, потом усаживает за маленькие чурочки-парты

и начинает урок.  И откуда эта девчушка знала об уроках, ведь тогда она и в школе-то не

училась  (только расспрашивала об этом старших братьев и сестёр).



Друзей у Варвары много, ведь все ребята,  живущие на этой рабочей окраине

захолустного городка хорошо знали друг друга и по-своему уважали. Например, Варвару

уважали не только за справедливость и честность, но и за умение увлекательно

пересказывать прочитанные ею книги. Ни интернета, ни гаджетов тогда и в помине не

было, а телевизор с малюсеньким экраном в лучшем случае был один на всю улицу.

Книги заменяли всё! Рассказчики (как Варвара) были на вес золота. Свобода, равноправие,

доверие объединяли ребят с улицы Южной.



Так и жила бы Варвара,  считая, что это единственная форма бытия.  Но, когда ей

исполнилось десять лет, неожиданно впервые  старший брат подарил ей путёвку в

пионерский лагерь.  Собиралась  туда Варвара, очень волнуясь. В лагере ей понравилось,

даже  после домашней вольницы легко  адаптировалась  к новым условиям (дисциплине,

дежурству и т.п.).



Но досадные неприятности её уже поджидали. В отряде были ребята не только с рабочих

окраин, но и дети  городской «элитки». Особенно доставала всех Тамарочка, крупная,

ухоженная, модная, высокомерная особа. Дочка партийного работника, она  была девицей

избалованной, капризной, дружила лишь с двумя девочками (подходящими ей по статусу).

Да ещё пара  прилипал постоянно  ходили за ними. Высокомерие и наглость Тамарочки

зашкаливали. Мальчишек она не трогала,  боясь попасть на кулачную  «ответку». Зато над

девчонками из простых семей издевалась словесно, иногда и физически, оставаясь при

этом  безнаказанной.



С Варварой их отношения не сложились: независимая Варвара никогда не унижалась,

ничего не просила, жила своей жизнью.  Эта независимость девочки особенно раздражала

Тамарочку. Но после случая с Сонечкой   Тамарочка и Варвара стали врагами (так считала

Тамарочка,   Варваре же было всё равно).  Сонечка, милая еврейская девочка, очень

домашняя, тихая, робкая, не могла дать отпор Тамарочкиной компании, поэтому они

изощрялись,  унижая её. Во время обеда (будто случайно) выбивали из её рук стакан или

чашку и, хохоча во всё горло, делали вид, что извиняются. Могли изрезать какую-либо

Сонечкину  вещь,  исподтишка толкнуть, ударить девочку.  Садисткам было приятно

видеть чужую боль, чужое унижение. Так они самоутверждались.

Однажды Варвара увидела Сонечку, горько плачущую в уголочке сада. Варваре стало

жаль эту робкую девочку. Расспросила, что случилось. А когда узнала, что Тамарочка и её

компания в очередной раз обидели Сонечку, оскорбляя и до синяков щипая её, Варвара

просто в ярость пришла, в ней вспыхнул  огонь справедливости. Подойдя к Тамарочке,

она резко потребовала прекратить издевательства над Сонечкой. Тамарочка, окинув

Варвару презрительным взглядом сверху вниз, поморщилась: кто это смеет от неё что-то

требовать, тем более эта девчонка в белой, но далеко не новой кофточке, в синих

сатиновых шароварах (не комильфо!)… Даже пионерский галстук простенький,

не то что у Тамарочки – шёлковый, новенький!

- Фи! – передёрнула плечиками Тамарочка. – Ну и что ты мне можешь сделать? Да ты

хоть знаешь, кто мой папа?!  Не знаешь, так  сиди и не попискивай!

Но Варвару понесло! Она перешла на уличный жаргон и дала понять Тамарочке, что ей и

папашка не поможет.

- Я  тебя пре-ду-пре-ди-ла! - чётко, громко и раздельно припечатала в конце Варвара.

Кривлялись, дёргали  плечами Тамарочкины прилипалы, но рисковать не стали –

струсили:   Сонечку   больше никто не обижал. Зато теперь Тамарочка вынашивала план

мщения  Варваре.



И в первое же воскресенье  подвернулся, как считала Тамара, случай унизить врагиню. В

этот день детей в пионерском лагере навещали родители. К Тамарочке (как всегда)

родители приехали на личном автомобиле (по тем временам это была вершина крутизны).

Привезли они дочурке шоколад и  фрукты, дефицитные в конце 50-х годов. По

полконфеточки  она дала своим подружкам и  предложила понюхать обёртки девчонкам-

прилипалам.



Вечером к Варваре приехала мама, по которой она так соскучилась. Мама … Красивая,

черноглазая женщина с усталыми глазами. Простая и скромная. Она угощала дочку

испечёнными дома  пирожками (о шоколаде не могло быть и речи, Варвара его даже не

пробовала никогда). Минуты встречи пролетели быстро – надо было прощаться, ведь дома

маму ждала их большая семья, ежедневная работа, отец.



Грустная Варвара, угостив друзей пирожками, возвращалась в комнату.  Вдруг дорогу ей

преградила Тамарочка со своей компанией.

- Эй, Варька, а что это за нищенка приходила к тебе? – захихикали  они.

- Не нищенка, это моя мама и я люблю её, - буркнула в ответ Варвара.

- Нищенка-нищенка!  Поломойка!  Вонючая! Мерзкая! –  кривляясь, гоготала Тамарочка.

Что произошло, Варвара даже позже не могла понять. Её словно молния пронзила –

ярость, гнев были так велики, что она не в силах была управлять собой. Молча она

бросилась на высокую Тамарочку, пустив в ход свои кулачки, привыкшие к работе и

спорту. Тамарочкины  подельницы  бросились врассыпную, а она, пытаясь ответить, в

ужасе  рыдала, принимая удар за ударом. Прибежавшая пионервожатая с трудом

остановила Варвару, которую просто трясло. Тамарочку отвели в медпункт, чтоб

остановить кровь из носа.



Никто не разбирался в причинах драки.  На вечерней линейке Варваре объявили выговор

и пообещали отправить досрочно домой.  Тамарочка без устали выла, причитала, говоря,

что папочка приедет и всех накажет. Вожатая потребовала, чтобы Варвара   на линейке

попросила прощения у Тамарочки, на что девочка хмуро сказала:

- Я всегда, всю жизнь таких,  как Тамарка,   буду уничтожать. А прощение  пусть просит

она.

Все на линейке ахнули.  А Варвара повернулась и без разрешения покинула линейку.

Собрав скудные вещички (юбчонку сатиновую да щётку зубную), Варвара ушла из лагеря,

зная, что до дома почти двадцать километров.

А утром приехал Тамарочкин отец, молча забрал дочь и увёз её домой.



Жизненные дороги Варвары и Тамарочки больше никогда не пересекались. Но Варвара

никогда не забывала об этом эпизоде. Кстати, она всегда помнила об обидах. Не мстила.

Но помнила.