29. ССОРА
Душа болела и Кельга решила посидеть в тишине на пороге книги. Они поссорилась с Аурелием. Не то чтобы на пустом месте, нет, теперь, когда всё произошло, ей казалось, что рано или поздно это должно было случиться. Сейчас, когда она прогулялась по заснеженному парку, вдыхая морозный воздух, любуясь золотом осени, просвечивающим сквозь первый снег, и разговаривая с белками, которые сегодня почему-то совсем её не боялись и выбегали почти на самую дорожку, боль немного отпустила. И она уже не ощущала свою душу застывшей в оцепенении, как в первые мгновения после того, как она прочитала письмо Аурелия. Но в глубине души боль не проходила. Что ж, этого следовало ожидать. Как там писал Антуан де Сент-Экзюпери в письме к Натали Палей?
«Да, я сделаю тебе больно. Да, ты сделаешь больно мне. Да, мы будем мучиться. Но таков удел человеческий. Встретить весну — значит принять и зиму. Открыться другому — значит потом страдать в одиночестве».
Всё так. И всё же — бывает и не так. С Арсением у них было не так.То есть сначала-то, конечно так, в молодости все мы набиваем шишки себе и друг другу. Но с годами они научились любить друг друга и не делать друг другу больно, научились открываться друг другу, и не страдать потом в одиночестве. А с Аурелием всё было примерно так, как писал Антуан де Сент-Экзюпери, этот вдохновенный писатель, восторженный лётчик, французский аристократ и большой любимец женщин. Кельга представила себе, как возмущённый читатель (или читательница) укоризненно смотрит на неё и осуждающе качает головой: мол, есть у тебя Арсений, и радуйся, зачем тебе ещё какие-то непонятные отношения с другим мужчиной понадобились?
И вправду, зачем? А — низачем, - мысленно ответила Кельга Возмущённому Читателю (или Возмущённой Читательнице). Низачем. Слитно, в одно слово. А вы любите всегда зачем-то? - хотелось ей спросить их обоих, Возмущённого читателя и Возмущённую Читательницу. Но оба они были твёрдо уверены, что вопросы здесь задают они и только они.
Впрочем, была сегодня у неё и радость, большая и настоящая: письмо Киры! Которая уже две недели не плакала. И строила свою жизнь самостоятельно. И это было здорово, это было волшебно, это отогревало душу, закоченевшую после письма Аурелия…
Письмо его вовсе не было злым или рассерженным, Аурелий вовсе не хотел её обидеть и даже два раза написал «прости». Но оно было непринимающим. Отвергающим и отодвигающим.
- А ты его принимаешь? - вспомнила она вопрос, заданный ей сегодня бесстрашной маленькой белочкой в заснеженном парке.
- Мне казалось, что да.
- Казалось? А как оказалось? - белочка явно любила поиграть словами.
- А оказалось, что я всё ещё очень плохо его знаю. И жду от него того, чего очень хочется мне, но что ему несвойственно.
- Чего же? - белочка явно была заинтересована.
- Чтобы он признал меня таким же человеком, как и он сам, и перестал смотреть на меня сверху вниз.
- Смотреть сверху вниз очень приятно, - задумчиво протянула белочка. - Чувствуешь себя в полной безопасности. А то вы, люди, можете и поймать…
- Но он ведь и сам человек!
- Ну и что? Если он не чувствует себя с тобой в безопасности, то это самое милое дело — забраться повыше и смотреть на тебя сверху вниз.
- Ну почему же он не чувствует себя со мной в безопасности? - Кельга даже начала возмущаться.
- Этого я не знаю, - белочка хитро блеснула своими глазами-бусинками.- Это тебе самой видней.
- Получается, я не могу быть с ним просто самой собой? - теперь Кельга по-настоящему возмутилась.
- Можешь, - ответила мудрая белка, - но только и он тоже имеет полное право быть самим собой. Вы квиты.
Кельга растерянно молчала. Возразить ей было нечего.
- Ну и не возражай — сразила её напоследок белочка, прочитав её мысли.- Ладно, побегу я. Приятно было поболтать, пока!
- Пока! Спасибо тебе! - крикнула ей вдогонку Кельга, но белочка была уже высоко и далеко.
И вот сейчас, сидя на пороге книги, Кельга подумала о том, что белка, скорее всего, была права — ведь и её письмо могло задеть Аурелия и причинить ему боль. Скорее всего, так оно и было. И он ответил ей так, как смог. И исходя из того, как он её понял.
- И что же теперь делать? - мысленно спросила Кельга у сегодняшней белки.
- Ну, ты же ответила на его письмо? - решила уточнить белочка.
- Ответила.
- Хочешь ещё что-то добавить?
- Пожалуй, нет. Пожалуй, сначала я хочу услышать его ответ.
- Ну вот — тогда просто жди ответа. А уже потом поймёшь, что тебе делать.
- А если он не ответит?
- Ну, это же тоже ответ, - глубокомысленно изрекла белочка и растаяла в вечерней синеве.
И Кельга стала ждать.