Мария Шатурянка Рассказ
Рябина.
После памятной встречи первого Нового Года в начинающемся новом третьем тысячелетии я несколько раз приезжала в деревню и спешила навестить вызволенную из беды тонкую рябину. Меня не могли остановить ни холод, ни глубокие сугробы. Я тогда была ещё ребёнком, и моему юному уму было непостижимо, что во мне где-то в подсознании пробудилось дарованное Всевышним женское начало, неутолимая потребность заботы о том, кому помогла вернуться к достойной, полной радостей жизни. Моя крестница всякий раз с радостью приветствовала меня, весело качая хрупкими веточками, украшенными серебристым инеем. Немногие красные ягоды то ли сами опали от зимней стужи, то ли их птицы склевали. Бабушка говорила, что птицы находили в ягодах какие-то лекарственные свойства, которые могут помочь и человеку. Ближе к весне веточки вовсе потемнели, почки набухли, и я торопила время, ждала, когда проклюнутся первые зелёные листочки. Прагматичные, красногрудые снегири, побудившие меня выполнить благородную добрую миссию, больше не считали нужным прилетать при моём появлении. Мне чудилось, что они, как и я, испытывали преданную любовь к спасённой красавице и теперь сердито ревновали юную рябину к моему повышенному вниманию. Было глупо брать плохие примеры с людей. В моей душе впервые удивительно ярко вспыхнула любовь и желание трогательной заботы, которые целиком и полностью овладевали мной, таких сильных чувств я не испытывала даже к своим близким подругам и знакомым. При каждой новой встрече меня охватывал возвышенный душевный порыв, который звучал как отдалённое пророчество связи важных событий моей будущей жизни с судьбой спасённого деревца. На снегирей я не сердилась, возможно, у них было много других забот в лесу, в душе я искренне их благодарила за то, что указали мне путь способствующий продолжению жизни, путь человеческой доброты, присущий в окружающей природе всему живому. Напрасно обижались на меня чуткие птицы, они не догадывались, как я была бы рада новой встрече с ними.
Летом, с наступлением жарких дней на удалении от населённых пунктов, по всему району, как всегда, из года в год стали появляться очаги торфяных пожаров. Люди уже привыкли к тому, что во многих местах из-под земли выбивались струйки дыма. На поверхности открытого пламени не просматривалось, и это расхолаживало, не вызывало чувства разумной настороженности и не предпринимались никакие действия к принятию неотложных предупредительных мер. На лицо наблюдалось широко распространённое на Руси, авось пронесёт. Даже добросовестные пожарные пренебрегали исполнением своих прямых и непосредственных обязанностей. Словно в наказание за беспечность и халатность на сей раз лето выдалось на редкость жарким и засушливым, и очень скоро весь район был охвачен точечными очагами возгорания. На обширных площадях Восточного Подмосковья, где раньше в больших объёмах добывали торф для нашей Шатурской электростанции, горели под землёй уже не представляющие промышленного значения невыработанные остатки легко воспламеняющегося природного топлива. Кое-где на отдельных, небольших островках его залежи достигали глубины нескольких метров, здесь горело особенно сильно. Густые клубы дыма поднимались ввысь и застилали чистое, голубое небо, гонимые ветром, они проплывали жёлтыми, ядовитыми облаками над городами и мелкими населёнными пунктами.
Точечные очаги возгорания легко могли произойти в любую минуту даже от небрежно брошенного окурка, но беспечную молодёжь это совсем не волновало. Сто раз был прав великий русский гений Александр Сергеевич Пушкин, когда говорил, кто не был глуп, тот не был молод. Дедушка совершенно случайно увидел, как Аля Панкрушина в окружении понаехавших девчонок картинно поднесла сигарету к своим совсем юным девичьим губам. Сразу было видно, ей очень хотелось порисоваться перед такими же молоденькими городскими сверстницами. У ветерана боевых действий больно ёкнуло внутри, он не мог равнодушно пройти мимо, но ничего другого не мог придумать кроме, как всего лишь просто припугнуть:
- Аля, курить будешь, бабушке скажу.
- Говорите, она глухая.
Стоявшие рядом, новоявленные подружки неприлично громко рассмеялись, а Аля лишь сдержанно и горделиво улыбнулась. Ей удалось отстоять независимость и не ударить в грязь лицом перед городскими девахами.
Дедушка сдержано и укоризненно покачал головой, а про себя подумал: «Молодёжь, есть молодёжь, их ничем не прошибёшь, им горе не горе и беда не беда до тех пор, пока жареный петух в одно место ни клюнет. Лёгкая, сытая жизнь и похотливое, гнусное кривляние Нагиева с экрана телевизора ума не прибавляют». Ветеран знал, что говорил и думал, время покажет, насколько он был прав.
Поездки на Малую Родину омрачались недостроенной, дорогой. Ещё в Советское время местные власти начали строительство дороги от Шатурского микрорайона Керва до посёлка Северная Грива. Тогда очень высокая подсыпка на торфяную, болотистую почву превысила расходы, заложенные в смету, денег не хватило. В результате участок длинною в восемь километров с нетерпением ожидаемой жителями посёлка дороги, на долгие годы остался незаасфальтированным, из-за чего в летнюю пору торфяная въедливая пыль в автобусе даже при плотно закрытых окнах гуляла густыми клубами от пола до потолка. Зимой это неудобство полностью исчезало под снежным покровом. По краям этой самой дороги были вырыты глубокие, осушительные канавы, а на плодородных торфяных бровках канав успели вырасти высокие деревья. С наступлением очередного пожароопасного сезона из окон автобуса грустно было наблюдать, как земля дымилась около самого основания высоких исполинов, под землёй медленно тлели их трудяги, корни, обрекая купающиеся в лучах солнца весёлые, зеленные кроны в самом расцвете их короткой жизни на неизбежную, преждевременную гибель. Широколистная ольха, белоствольные, кудрявые кокетницы берёзы, трепетные осины и могучие великаны тополя с широкими, развесистыми кронами почти с человеческими стонами и гулким грохотом со всего маху навзничь падали на землю. Поверженные стихийным бедствием, безжизненные, как покойники, в жутком перекрёстном беспорядке деревья лежали друг на друге, навевая грусть и печаль. Вывороченные на поверхность широкие корневища с пластами дымящейся чёрной, болотистой почвы усиливали и без того мрачную, удручающую картину. Мелкие языки пламени, как ничтожные, карликовые бесенята в дьявольской пляске жадно лизали толстые, обуглившиеся стволы. Иногда, когда с ярким фейерверком разлетающихся во все стороны искр, с сухим автоматным треском, вспыхивали увядающие, густые кроны, перед взором на короткий миг представало ужасное зрелище, от которого мурашки ползли по всему телу. Всепожирающее пламя, как хищный зверь, в каком-то немыслимом, фантастически молниеносном прыжке устремлялось вверх и кровожадно проглатывало обречённую, беззащитную жертву. Вслед за этим, порождённое человеческой беспечностью, дикое чудище, будто насытившись, чужой, горячей кровью, медленно и лениво оседало вниз и припадало на какое-то время к обожжённой, истерзанной земле. Было по-настоящему страшно от ощущения того, что хищное пламя может также стремительно метнуться в сторону автобуса, от таких мыслей я невольно ёжилась и ёрзала на кожаном сидении. На месте когда-то густого, сладкого малинника, шаровидных шапок кустарников с листвой сталистого цвета и на месте круговин с невысокими, молоденькими берёзами до самого горизонта, насколько хватало глаз, виднелись разные по размерам безжизненные проплешины жёлтой, торфяной золы.
Подмосковная природа испокон веков радовала взор нежной, мягкой красотой и вселяла в сердца людей чувство доброты, любви и заботы об окружающем мире. Теперь разгулявшаяся стихия, как нашествие чёрной орды угрожала превратить это волнующее, неповторимое великолепие в выжженную, безжизненную пустыню. Нависшая реальная угроза звучала, как строгое прокурорское предупреждение о возможной скорой гибели чудесных, завораживающих глаз пейзажей, где летом не будет слышно весёлого щебетания птиц, а зимой деревья уже не будут форсить в сказочных убранствах, щедро подаренных добрым Дедом Морозом. Только лютая, злая вьюга в этих местах будет вольготно гулять в чистом поле.
Всякий раз, когда я думала об этом, я с содроганием сердца вспоминала тонкую, беззащитную рябину. От страха, от переживаний за неё у меня всё холодело внутри, и невольно глаза становились на мокром месте. Наверное, вместе со мной испытывал то же самое каждый северский, небезразличный, думающий человек. Обширные площади, с виднеющимися повсюду очагами возгорания, дедушка образно сравнивал с полями боевых сражений. Потускневшее летнее солнце, особенно, когда оно в полдень высоко поднималось над горизонтом, усиливало наплывающее, далеко нерадостное впечатление от созерцания жуткого, разрушительного разгула стихии. Светлые лучи, несущие тепло и радость людям не могли пробиться через плотную, дымовую завесу. В дыму пожарищ ласковое и доброе небесное светило выглядело устрашающим багрово-красным диском, как мрачный предвестник гибели всему живому. Бабушка непрестанно крестилась. Глядя на неё, мне хотелось плакать, я с трудом сдерживала слёзы. Моя любимица прижимала меня к груди, нежно гладила по голове и суеверно причитала:
- Страшно-то как, как во время войны, за что нам такое! Будто приближается конец света.
- Не отчаивайся мать, то, что ты молишься, это правильно делаешь, к нам пожар не подберётся, потомучто с нами Бог и Президент Страны Владимир Путин.
Бабушка понемногу успокаивалась и переставала паниковать. Надо отдать должное её надёжному спутнику жизни, он в любой, устрашающей обстановке не терял самообладания и сохранял внешнее спокойствие. В экстремальной ситуации ему без особых усилий над собой удавалось перевести паническое настроение, страх находящихся поблизости людей на оптимистический лад, он наглядно демонстрировал перед нами в мирной жизни свой богатый опыт боевых действий, приобретённый им в горячих точках. Страх не лучший спутник при выполнении боевой задачи считал он. Ему не нравились болтуны, которые говорили, «надо сделать». Без лишних слов он сам немало потрудился, чтобы обезопасить наш дом и другие ближайшие дома от распространения коварного низового пожара.
От очагов возгорания до жилых домов и деревянных сараев пока сохранялось ещё значительное расстояние, огонь до поры не представлял серьёзной опасности. Брошенные руководством района на произвол судьбы, разрозненные и замкнутые в себе, никем не организованные люди раскачивались очень медленно. Алчных, ворующих, богатеющих, как на дрожжах, чиновников ничто не беспокоило, им было наплевать, как на вверенных им людей, так и на надвигающуюся реальную угрозу. Многострадальная Подмосковная Земля переживала что-то не менее страшное, чем военное лихолетье.
Первыми вразвалочку зашевелились вконец уставшие от долгой спячки, отважные пожарные. Они периодически стали выезжать на тушение тех очагов пожаров, которые опасно приближались на небольшое расстояние к жилым постройкам. Выкачивать воду из искусственных, находящихся рядом, противопожарных водоёмов не решались, опасаясь, что нечем будет тушить, если огонь распространится на территорию посёлка. Пожарные машины, непомерно расходуя бензин, ездили заполнять ёмкости из, расположенного на значительном расстоянии, Кервского Святого озера. Изнурительная жара выматывала людей, которые с надеждой ожидали спасительных дождей, но дождей всё так и не было. Удушливый смог неподвижно зависал в воздухе, он буквально проникал повсюду, в производственные, в служебные помещения и даже в жилые городские квартиры. Дым уверенно, по-хозяйски заволакивал всё большее и большее пространство, он распространился на все восточные районы Московской области. По утрам слабая дымка наблюдалась даже на восточных окраинах Москвы. По телевизору дедушка по нескольку раз на день смотрел в новостях прогноз погоды, но на ближайшие дни дождя не обещали.
Известная деревенская модница Надька Холева первой привезла известие о том, что на Шатурских улицах часто можно увидеть людей в марлевых повязках. Она же первой стала ходить по посёлку с ловко пристроенным к лицу красочным носовым платочком. Похоже, как я уже раньше говорила, ей важней было повыпендриваться и любой ценой привлечь к себе внимание, нежели облегчить мнимую проблему со здоровьем. Она находилась во власти тщеславного пристрастия, уж очень ей хотелось выглядеть по-настоящему городской дамой. Рядом с этой бутафорией особенно контрастно выглядело болезненное недомогание и острые боли тех, кто действительно страдал заболеванием дыхательных путей.
Население затухающего посёлка в основном составляли пожилые люди. Как это ни странно, они держались более стойко, сказывалась старая, послевоенная закалка. Постоянно проживающую молодёжь вместе с Надькой Холевой можно было по пальцам перечесть. Просторная, двухэтажная школа, когда-то бывшая гордостью местных жителей уже несколько лет, как пустовала. Летом выходцы из этих мест ненадолго приезжали навестить стареющих родителей, да кое в чём помочь им по хозяйству. Но, как правило, основная цель кратковременных визитов сводилась к тому, чтобы сбагрить старикам на лето беспокойных ребятишек. Этому были бесконечно рады давно скучающие по своим внучатам дедушки и бабушки, у последних от умиления улыбка расплывалась до ушей. Я тоже жила в радостном ожидании, уже закончились занятия в школе, и в скором времени должны были приехать на каникулы мои хорошие подружки Даша Кулигина из Воронежа и Ирма Давыдова из тревожного Дагестана. Даша среди нас была самая боевая, оказавшись на деревенском просторе, она любила гонять на велосипеде, В Воронеже она занималась в секции восточных единоборств, участвовала в соревнованиях и хотела посвятить себя работе в органах правопорядка, а Ирма с малых лет мечтала преуспеть в бизнесе и стать бизнес-леди.
В связи с пожарами, в надежде поскорее спастись бегством из задымлённых, и без того пыльных и душных городов, поток приезжих значительно увеличился, но и здесь, к их большому сожалению, они не находили ожидаемой благодати. Обычно всегда чистый деревенский воздух – вожделённая мечта утомлённых горожан – на сей раз был отравлен наплывающими с бывших торфяных полей дымом и едким запахом гари. Люди ждали и надеялись, что скоро пройдёт благодатный дождь. Все отлично понимали, что надо запастись терпением и переждать это временное неудобство, но, всё равно, с трудом скрывали разочарование. Соседка тётя Катя Бычкова смиренно говорила:
- С Богом не поспоришь.
Несмотря на печальные приметы затухающего посёлка, в нём ещё крепко сохранялись первозданные прелести русских деревень. На огородах поспел первый урожай клубники, наверное, не было ни одного дома, где бы её ни подавали к столу. Витающий аромат душистой, сладкой ягоды, словно наперекор стихии, пытался освежить и очистить деревенский воздух от несвойственных ему инородных, вредных примесей. На подходе были малина, крыжовник, красная и чёрная смородина. От избытка тепла раньше времени пожелтели гроздья созревающей, медовой сливы, они облепили ветки так, что не было видно листьев. Более скромно выглядели завязи на высоких вишнях и на синих сливах. Первые яблоки белого налива и грушовки, как в учебниках по ботанике, картинно напоминали, чтобы их не забыли сорвать, до того, как они сами ни сорвутся с тонких хрупких веток и упадут на землю. Хвастаясь богатым урожаем, плодовые деревья и кустарники, упорно не хотели сдаваться, они, будто всем своим великолепным видом говорили людям, никак нельзя нас предавать забвению и оставлять на произвол судьбы, без нас Русская земля, осиротеет как бедная мать, потерявшая красивых детей.
- Поглядите, какая неописуемая красота! – восторженно восклицала соседка, тётя Таня Молчанова, обращаясь к вечно спешащим куда-то моим родителям, - вы всё рвётесь в свой город, торопитесь скорее подышать выхлопными газами.
- Да мы отсюда никогда и никуда не уехали бы, если бы здесь была работа, - за себя и за маму отвечал мой отец, одновременно улыбаясь и тёте Тане и родной черёмухе, когда-то тонким саженцем посаженной им неподалёку от колодца.
Отец набирал в пятилитровые пластмассовые банки колодезную воду и аккуратно укладывал в багажник машины.
- У вас одна вода в колодце чего стоит, с такой водой можно до ста лет дожить.
- У нас не только вода, ещё лесные ягоды самые экологически чистые продукты, - подзадоривала тётя Таня.
Родная черёмуха, которой любовался отец, вымахала чуть ли не до небес, её высокая, густая крона, совсем недавно усыпанная белыми цветами, занимала значительную часть пространства на деревенской улице. Возле домов росли кусты калины, сирени боярышника и шиповника. Белоснежные цветы жасмина издавали головокружительный терпкий запах, ревниво соперничая с приземистой душистой мятой самых разных сортов.
Вырвавшаяся из городских лабиринтов весёлая и беззаботная детвора, постоянно живущая в городской духоте, не особо обращала внимание на задымлённость воздуха. Мальчишки и особенно девчонки лишь поначалу тихо замирали от восторга, очарованные пышным благоуханием природы. Потом дети быстро привыкали, они бесшабашно радовались деревенскому простору и предоставленной неограниченной свободой, детвора резвилась на полную катушку, не замечая мелких неудобств.
Наконец приехали мои долгожданные подружки Даша Кулигина и Ирма Давыдова. Восторженно радуясь встрече, все вместе с местными девчонками мы чувствовали себя самыми счастливыми. В первый же день я собиралась повести приехавших подружек на опушку леса и показать распушившуюся, ставшею близкой и родной, красавицу рябину. Ещё сильней мне нетерпелось рассказать им удивительную, трогательную историю про снегирей. Но интуитивное чувство осторожности меня останавливало, девчонки уже окончили третий класс, а я только-только собиралась пойти в школу. Я боялась, что они мне не поверят и посмеются надо мной, как над маленькой фантазёркой.
После того, как первые бурные восторги от радости встречи немного улеглись, все приезжие, и местные девчонки стихийно объединились в одну дружную, сплочённую компанию, в которую помимо Даши и Ирмы, вошли Таня Леснова, Олеся Горенко, две Гели, Гаршева и Астафьева, а также Таня Арзамазова. За несколько дней до этого у бабушки Тани Лесновой кошка Муся родила пятерых котят, мы дружно всей ватагой бегали погладить маленькие пушистые комочки. Пока мы играли с котятами, бабушка Тамара напекла нам вкусных пирожков с душистой клубничной начинкой. Геля Гаршева была хорошей художницей, она не раз побеждала на районном детском художественном конкурсе и каждой из нас подарила на память по одному своему рисунку. Днём, соревнуясь между собой, мы плели красочные венки из полевых цветов, а ближе к вечеру безудержно прыгали на скакалках. Красивее всех венки получались у Даши, она негласно и единодушно была признана заводилой. Нам нравилось дружной ватагой ходить за душистой земляникой, которая в изобилии росла на открытых полянах, этих ягод в сильную жару уродилось видимо невидимо. И опять же Даша оказывалась самой проворной, она без особых усилий набирала ягод больше всех. Потом поспела черника, она росла в лесу, за ней мы ходили обязательно в сопровождении взрослых, но от этого нашей детской радости не становилось меньше.
Мальчишки держались от нас несколько особняком, опьянённые неограниченной свободой, они с утра до вечера гоняли в футбол, игру никогда не терявшую широкую популярность среди стихийно возникающих дворовых команд. Иногда у них происходило выяснение победителей совсем нецивилизованно, на кулаках. Мы издали подсмеивались над их задиристостью, и это, кажется, заставляло их побыстрее понять свою глупость и желание примириться. К вечеру мальчишки уже забывали про свои футбольные распри, они объединялись с нами, и мы вместе играли в казаков разбойников или бегали до упаду, играя в догонялки.
После длинных тёмных ночей после затяжного зимнего безмолвия в посёлке жизнь снова неугомонно забурлила, словно навёрстывая упущенное за зиму. Звонкие, радостные детские голоса звенели не смолкая с утра до вечера. На фоне весёлой и бесшабашной радости детворы наблюдались прямо противоположные, острые контрасты. Если на детях почти никак не сказывалась задымлённость воздуха от проснувшихся торфяных пожаров, то на болеющих пожилых людей неблагоприятная обстановка действовала угнетающе. Соседка тётя Маруся Громова, страдающая астмой, прямо на глазах, быстро ослабла, самочувствие её резко ухудшилось. Она постоянно дышала через носовой платок, хотя было видно, что при столь серьёзном заболевании, это мало помогало. Ей с трудом давался каждый шаг, и стоило немалых усилий пройти даже небольшое расстояние. Со стороны печально было видеть, с каким трудом, она еле-еле передвигала ноги и не раз останавливалась, чтобы перевести дух и поднести ко рту ингалятор.
Чтобы подбодрить её, прохожие при встрече старались переключить её внимание на окружающие красоты. В ответ она с ангельской кротостью тихо улыбалась. Всё это ей было хорошо знакомо, она бесконечно любила эту землю и с этой любовью дожила до самой старости. Ближайшие соседки тётя Таня Молчанова, тётя Катя Бычкова и моя бабушка по очереди каждый божий день наведывались к ней. С суеверной осторожностью говорили о возможности долгожданного дождя и крестились, глядя на иконы. Помимо пожеланий скорейшего выздоровления все спрашивали, чем ей можно помочь, какие продукты принести, но она неизменно отвечала, что у неё всё есть.
Мы с девчонками Дашей и Ирмой не могли оставаться в стороне и не упускали случая хоть чем-то помочь больной бабушке. По посёлку быстро разносилась весть, когда приезжал хлебный фургон, мы тутже оповещали своих пожилых соседей и скорее бежали в магазин, чтобы первыми купить для них свежие, мягкие батоны и душистые булочки. Девочки были постарше меня, они уже перешли в третий класс, а я только-только готовилась пойти в школу, но разница в возрасте не мешала нашей крепкой дружбе, потомучто у нас была одна общая цель, мы с радостью помогали взрослым, нам всем это очень нравилось.
После того, как дедушка не стал рубить молоденькую ёлку перед Новым Годом, и после незабываемого, сказочного мгновения, когда красногрудые красавцы снегири привели меня к попавшей в беду и нуждающейся в моей помощи рябине, отзывчивость и чуткость как-то незаметно переросли в каждодневную потребность моего юного детского сознания. Два ярких, неординарных, удивительных явления иносказательно указывали главное направление дальнейшего моего жизненного пути, направленного на сохранение хрупких, общечеловеческих ценностей. Кроме того глубоко искренняя признательность и благодарность за проявленную заботу дружно живущих в посёлке пожилых людей создавала особенную благодатную ауру, которая усиливала возвышенные юные порывы и вдохновляла на новые добрые дела. Мне и раньше бросалось в глаза, что в отличие от городской жизни деревенские старожилы были более общительны и приветливы. На зависть городским старикам, они жили намного дружней, по мере сил старались помогать и поддерживать друг друга. Для влекущего, заманчивого и прекрасного далёка, в которое так торопилась неугомонная, весёлая детвора, это было наглядным, хорошим примером для подражания в будущей взрослой жизни.
Однажды в течение всего дня тётя Маруся ни разу не появилась на улице, что сразу же заметили и забили тревогу не на шутку обеспокоенные соседки. Не осталось это незамеченным и моей доброй бабушкой, ближе к вечеру она на скорую руку напекла блинов и отправилась навестить вконец занемогшую подругу.
- Ой, Ивановна! Спасибо, что зашла, лежу, как полено, сил никаких нет, не могу подняться. Перед тобой заходили Катерина и Татьяна, мне было немного легче, а сейчас лежу и чувствую, как голова кружится, боюсь даже на ноги встать, кажется, тут же на пол упаду и больше не поднимусь.
- Ты не одна такая, может, тебе скорую помощь вызвать, она постоянно приезжает, подбирает вконец ослабевших, одиноких людей. Астматиков сразу везут в Шатурскую городскую больницу а, наших Сашку Крылова и Савельевну, у которых ещё хватило сил держаться на ногах, пристроили в местный Кервский профилакторий. Там на берегу озера воздух почище и дышится легче.
- Ты на что намекаешь? Это не для меня я ни за что не поеду ни в какую больницу, ни в какой профилакторий. Дочь Татьяна зовёт к себе жить в Подольск, да как я брошу своё хозяйство? У меня молодки в этом году начали нестись, не мне тебе растолковывать, как свойские яички отличаются от магазинных. А в овощнике что творится? Если дождей долго не будет, там всё посохнет, хорошо, что грядки в низине, там земля всегда влажная. При таком обилии тепла не успеешь оглянуться, как сорняки всё забьют, вот отлежусь немного и с божьей помощью пойду огород полоть. Только Бог послал бы нам дождя и помог бы немного поправить здоровье, тогда я смогла бы встать на ноги и домашние дела поделать.
- О чём ты говоришь, выбрала самое подходящее время переживать за этот огород. Езжай поскорей к Татьяне, там под её присмотром легче будет стихию пережить, а кур мы накормим, у тебя всего-то четыре курицы.
- Как же я дом оставлю? А вдруг огонь к посёлку подберётся?
- Типун тебе на язык, Маруся. Ты накаркаешь, ты что, брансбойтом будешь дом от огня спасать? Как мы потом твоей Татьяне в глаза смотреть будем?
- Этого можешь не бояться, она у меня добрая и с пониманием. На всё воля Божья, не уговаривай, из дома я никуда не поеду.
- Скажи, ты хоть что нибудь сегодня ела?
- Только чай с утра попила, а есть совсем не хотелось.
- Ну, ты даёшь, старая перечница. Если целый день не есть, то и у здорового мужика голова может закружиться. Я как чувствовала, блинов напекла. Давай подложу тебе подушку, приподнимись немного на постели и поешь через силу. Может, тебе сметаны принести.
- Не надо, твои блины без сметаны во рту таят, такую вкуснятину кроме тебя никто готовить не умеет.
- Ты давай ешь и поменьше разговаривай, - с напускной строгостью и весёлой улыбкой говорила польщённая бабушка.
Съев несколько блинов, тётя Маруся передохнула.
- Мне и впрямь, кажется, немного полегчало.
- Вот и хорошо, слава Богу, а то прямо помирать собралась.
- За блины спасибо, ничего не скажешь, умеешь ты их печь. Я, как ни стараюсь, так вкусно у меня не получается.
- Ладно, не подхалимничай, скажи лучше, что тебе из магазина принести?
- Ничего не надо, продуктами, слава Богу, меня доверху снабдили, в холодильнике всё есть. Да много ли мне надо, картошка своя, банки с мочёными яблоками, с вареньем и с компотами ещё с прошлого года стоят в погребе. Солёные грибы, хрустящие огурчики с помидорчиками едва кончатся, как свежие поспевают. Хорошая внучка у тебя растёт, скажи ей большое спасибо, она со своими подружками меня не забывает. Всякий раз, как только хлеб свежий в магазин привозят, они тут же ко мне бегут, сообщают и не дают скучать.
Тётю Марусю в посёлке любили и уважали, нам нравилось помогать ей. Вечером под присмотром бабушки мы с девчонками поливали её огород, благо, что вырытый противопожарный водоём находился совсем рядом, всего лишь в нескольких шагах. К нам добровольно присоединился Никита Морозов и три двоюродных брата Игорь, Данилка и Вова Бурковы. Они не могли обойтись без соперничества, и тут же устроили соревнование между собой. Им уж очень хотелось повыбражать перед нами, но у них это получалось по-мальчишески неуклюже. Никак нельзя было не заметить в их поведении застенчивую скованность, кажется, они и сами это понимали. Когда Даша и Ирма стали подсмеиваться и подшучивать над ними, мальчишки расценили это, как удобный повод, чтобы удрать, они тут же подхватились и умчались гонять в свой футбол. Самый младший Вова, проявлявший к нам особое, почтительное уважение, немного задержался и доверительно, не без гордости сообщил, что Игорь играет нападающим, Данилка в защите, а он у них стоит на воротах. Они все трое болели за Спартак.
С головой погружённая в детские весёлые забавы и будничные заботы сельской жизни, я испытывала некоторую неудовлетворённость от того, что так и не осмелилась показать подружкам дорогое моему сердцу, потаённое местечко, предпочитая сохранить его в секрете. Но надолго оставлять без внимания милую рябину это было выше моих сил, я тайком от всех бегала навестить её, как преданную, надёжную подругу. Мне чудилось, что обрадовавшись нашей встрече, она хочет протянуть мне свою тоненькую веточку, и я откликалась на её порыв. Как две подружки, взявшись за руки, мы некоторое время молча стояли рядом и, кажется, думали об одном и том же: «Как хорошо, что есть на свете добрые, замечательные птицы и добрые отзывчивые люди, которым совсем небезразличны чужие беды и не безразлично то, что происходит на Земле!» Я осторожно держала хрупкую веточку рябины и при этом испытывала какое-то трепетное волнение. Все мои тревоги и сомнения, как по мановению волшебной палочки, куда-то улетучивались. Пробуждалось неутолимое желание, навеваемое детскими, прекрасными пушкинскими сказками, чтобы к нам вновь прилетели красногрудые красавцы снегири и научили нас их птичьему звонкому языку, чтобы мы могла разговаривать с ними по-настоящему, на равных.
На грустном фоне удручающей, природной аномалии, в многообразии никогда некончающейся житейской суеты по сельским меркам произошло довольно значимое, радостное событие. На выходные дни приехала дочь тёти Маруси, она привезла ингаляторы, много марлевых повязок, какие-то лекарства и городские гостинцы. Пожилые женщины от души, искренне радовались давно отсутствовавшей гостье, Татьяна выросла у них на глазах и не мгла не пригласить соседок в дом. Во время чаепития было сказано много приятных, добрых слов, так уж издревле повелось в русских сёлах, знакомые соседи были больше, чем просто добрые соседи. Невидимые узы дружбы, связывающие их, ярче всего проявлялись при встречах, особенно после долгой разлуки. Глядя на эту домашнюю идиллию, невольно вспоминалась песенка про маленькую страну, где нет зависти и злости, где без спроса ходят в гости.
- За столом посидеть, что в раю побывать, - мудро произнесла вконец растроганная Савельевна.
После короткого жизнерадостного и звонкого застолья Татьяна сразу отправилась на огород и до самого позднего вечера, до тех пор, пока стало невмоготу отбиваться от назойливых, кровожадных комаров, она полола грядки, а потом мы с мальчишками обильно их полили. В качестве награды за труды она угостила нас зефиром в шоколаде и при этом назидательно напутствовала:
- Если кто-то из ваших дедушек или бабушек заболеет, то для них самым лучшим лекарством будет, когда вы поможете им привести в порядок огород.
Эти слова, в которые даже при нашей наивной детской доверчивости верилось с большим трудом, удивительным образом нашли реальное воплощение сразу же прямо на наших глазах. Буквально на следующий день тётя Маруся почувствовала себя на столько лучше, что смогла встать на ноги и, когда спала жара, осторожно переступая, наведалась в любимый овощник. Позже она поделилась своей сокровенной тайной с моей бабушкой, здесь у неё прибавлялось сил, хотелось жить, крепла теплящаяся надежда на продление долголетия.
- Дай Бог подольше пожить в добром здравии, трезвом разуме и ясной памяти, и чтобы побольше было в жизни таких, как сегодняшний, радостных и счастливых дней, - с воодушевлением говорила воскреснувшая соседка.
Всего лишь сутки назад, потревоженные вырываемыми сорняками, растения, как после сильной трёпки выглядели болезненными и измученными, а теперь их невозможно было узнать, произошло невероятное преображение. Освобождённые от нежелательных и недружелюбных сорняков, они налились соками и стояли, как топорики, на взрыхлённой, благодатной земле. Они, как на красивой картинке в учебнике ботаники, изумляли и радовали глаз пышущим великолепием. Глядя на такое чудесное, почти волшебное воскрешение, тётя Маруся широко улыбалась, как будто у неё ничего не болело. Забылось о тяжёлых запахах дыма и гари, хотя они никуда не делись и по-прежнему витали в воздухе. Вполне естественно, что среди всех присутствующих её дочь Татьяна выглядела самой счастливой, она была бесконечно рада маминому выздоровлению. Все мальчишки и девчонки, помогавшие поливать огород, глядя, как тётя Маруся с любовью, благодарно обнимает свою взрослую красивую дочь, от радости заулыбались, запрыгали на месте и захлопали в ладоши.
Когда восторги постепенно улеглись, в натекающих сумерках вечерней тишины происходил неведомый в городских, каменных лабиринтах, тонкий упоительный момент. Чудилось, что происходило нечто гораздо большее, чем стремление оживших растений к обычной признательности и благодарности за проявленную, чуткую, благородную заботу. Происходило неведомое, до сих пор никем непознанное, великое, таинство слияния в оболочке нашей хрупкой плоти материального и духовного. На огороде грядки с помидорами и огурцами воспрянули и зазеленели выросшими за одни сутки листочками. Грядки клубники особенно выделялись крупными красными ягодами, и яркой сочной зеленью ботвы. Ожившие, ухоженные кустики, будто по невидимым проводам, щедро делились с нами накопленной целительной энергией. Противоборствуя обрушившимся невзгодам, они вселяли бодрость духа, всем телом ощущалось чудесное, благотворное влияние при каждом вдохе. Взрослые и дети, как манну небесную, получали некую, незримую материальную составляющую здоровья. В конце радостного трудового дня почти никто не чувствовал усталости, все находились в приподнятом настроении и готовы были бодрствовать до самого утра. Но сгущающиеся сумерки словно напоминали, что пора и честь знать. Когда в природе всё замерло до утра, когда на вечернем небе стали появляться первые, робкие звёздочки, мы стали расходиться по домам, испытывая какое-то радужное внутреннее умиротворение.
В скором времени, в ближайшее воскресенье дочь тёти Маруси собралась уезжать. Вся детвора с нашей окраины дружно пришла её провожать. Из посёлка перед началом рабочей недели многие горожане разъезжались по домам. Кроме нашей детворы около автобусной остановки собралось много провожающих. Когда отъезжающие поудобней расположились на сидениях, они через окно на прощание махали рукой своим родным и близким. С Татьяной мы подружились, она махала нам, а мы в ответ дружно махали ей сразу двумя руками. Водитель нажал на стартёр, но автобус, изрядно потрёпанный на недостроенной, ухабистой дороге сразу не завёлся, он как-то странно чихал и кашлял выхлопными газами, будто жаловался на выпавшую на его долю, горестную судьбу. Грустную картину расставания скрасила маленькая Оля, сестричка Володи Буркова , она разочарованно произнесла:
- Ой, автобус заболел.
В её голосе прозвучало такое искреннее огорчение, что все присутствующие не могли не улыбнуться. Почувствовав обращённые на неё многочисленные взгляды, девочка застеснялась и, спрятав личико, прижалась к маминой ноге. Словно услышав её жалобный голосок, мотор завёлся, автобус тронулся и вскоре скрылся за поворотом. Татьяна уехала, а деревенская жизнь потекла своим чередом.
Дедушка в душе одобрял женскую и детскую сплочённость, но сам в наших дела не вмешивался и участия в них не принимал. По словам соседей, он, как ополченец при обороне Москвы, занимался обеспечением противопожарной безопасности. На самых ближних подступах к нашему дому и широкому приусадебному участку он перекопал вручную, обыкновенной штыковой лопатой внушительную полосу отчуждения, а вокруг других, близлежащих домов на большой площади тщательно выкосил сохнущую под палящим солнцем, рано седеющую траву.
Инспектирующие пожарные подшучивали над дедушкой, будто он не на самолёте раньше летал, а служил в пожарных войсках. Вместе с ними приехали журналисты молоденькая девушка, Ксения Силуанова и её будущий муж Андрей Макаров, который всё снимал на камеру. Позже в местной газете «Вестник Восточного Подмосковья» на первой странице во весь рост была опубликована красочная цветная фотография дедушки с надписью: «Не стареют душой ветераны». Пожарные и журналисты единодушно дали высокую оценку профессионально выполненному, надёжному заслону на пути низового, коварно расползающегося пожара.
- Это не газетная статья, а какие-то сплошные дифирамбы, всё гонишься за славой, лучше бы здоровье поберёг, - благодушно ворчала заботливая спутница жизни.
По всему было видно, что ей понравилось содержание статьи, в которой не забыли упомянуть и её, и меня, и даже Игоря Буркова, который бегал за мной, как мышиный хвостик и помогал собирать скошенную траву.
Бабушка словно в воду глядела, житейской мудрости ей было не занимать. Она хорошо понимала, что в почтенном возрасте, когда за плечами осталась нелёгкая, прожитая жизнь, проделанная, трудоёмкая работа выглядела сродни трудовому подвигу. Когда уехала журналистка Ксения Силуанова со своим женихом Андреем Макаровым, дедушка стал жаловаться на боли в спине, даже по походке было видно, что он явно перетрудился, но в больницу лечь наотрез отказался, бабушка каждый день старательно растирала ему поясницу своим волшебным снадобьем, приготовленным по особому, известному только ей одной рецепту. Она, как заправский, семейный доктор, сумела быстро поставить его на ноги.
А я тем временем не переставала с тревогой думать о своей, спасённой на Новый год, рябине. Она, как и всё живое вокруг, не была застрахована от опасности, исходящей от набирающей обороты и не встречающей противоборства стихии. Никому, не говоря ни слова, я тоже решила прокопать на опушке полосу отчуждения вокруг незащищённого, неокрепшего деревца. К немалому, горькому разочарованию, благое намерение оказалось тяжёлой непосильной для моего возраста задачей, и осталась всего лишь минутным, нереализованным возвышенным порывом. У меня быстро опустились руки, не без сожаления пришлось отказаться от этой затеи. Глядя на впечатляющий масштаб проделанной дедушкой работы, меня подмывало попросить его окопать землю вокруг рябины, но едва я заикнулась об этом, как встретила решительный отпор со стороны моей любимицы, которая тут же напомнила о его недавнем недуге, она любила и оберегала дедушку не меньше, чем меня.
Периодически с грустными мыслями, навеваемыми собственной беспомощностью, я навещала запавшее в душу, живописное местечко. Хотя рябине реально пока ничто не угрожало, я беспокойно думала о том, какие предупредительные меры можно было бы предпринять. Был большой, непреодолимой силы разрыв между господствующим надо мной благородным желанием и моими физическими возможностями. Кажется, что ничего не оставалось делать, как просто в одиночку молить милостивого Всевышнего о защите от возможной беды.
Грустила я в одиночестве по-настоящему до тех пор, пока ни заметила, что кроме меня ещё кто-то пытается перекопать землю. К моей великой радости мои молитвы, кажется, были услышаны и приобретали материальное воплощение. Мне ни капельки ничего не померещилось, следы чьих-то усилий были отчётливо видны. Хотя реальной помощи не просматривалось, но настроение моё сразу же взметнулось выше облаков. С детским, а может быть, уже отчасти с рано проснувшимся девичьим нетерпением мне очень захотелось увидеть таинственного незнакомца. Я ещё пребывала в поре сказочных грёз, и кто-то неизвестный виделся в образе заботливого, доброго волшебника, но самое волнительное заключалось в том, что он находился где-то совсем рядом. Меня охватило радостное предчувствие, что сказка детского воображения обязательно станет былью. Неудержимые фантазии роем кружились в моей голове, уносили меня на седьмое небо, каких только принцев на белом коне я ни навыдумывала.
Вспыхнувшее, как молния, чувство радости покидало меня неохотно, и медленно опускало с неба на землю. Я терялась в догадках, кто бы это мог быть? Осмотревшись по сторонам, я впервые обратила внимание на то, что с того места, где я находилась, вполне можно было различить крыши первых домов. Расстояние до них было небольшое, и дорога была совсем рядом, на опушке меня легко мог увидеть любой прохожий. Перебирая самые разные варианты, я поначалу ошибочно предположила, что это дело рук Даши или Ирмы, возможно кто-то из них захотел мне помочь, но у них также, как и у меня не хватило силёнок осуществить этот план, но откуда они могли догадаться о моём намерении, я же никому ничего не говорила. Я рассудительно отклонила моё ошибочное предположение. Как и многие другие, оно казались мне недостаточно убедительным. И действительно, в дальнейшем развитии событий, мои глубокие сомнения наглядно подтвердились, всё перемешалось, все первоначальные, поспешные догадки полетели кувырком.
Однажды я просто остолбенела от радости и от изумления. Поначалу я даже немного растерялась. Кто-то таинственный неизвестный вокруг рябины трижды прошёлся плугом, похоже, сказка становилась былью. Как по щучьему велению, по моему хотенью, образовалась неглубокая, но довольно широкая канавка, которую я не могла запросто, играючи перепрыгнуть. На примятой траве были видны широкие следы от колёсного трактора. Вновь в моём неискушённом сердечке ярко вспыхнула бесконечная благодарность какому-то неведомому, на сей раз взрослому, благородному человеку. Теперь со сказочным персонажем я его не сравнивала, порыв моих фантазий был более сдержан. Однако, в будущем, когда всё тайное становится явным, я была повержена известием о том, что главным виновником удивительных чудес был ни кто иной, как долговязый Игорь Бурков, когда-то бегавший за мной, как мышиный хвостик. В детстве, как я не отмахивалась от него, но он всё равно следил за мной. Оставаясь незамеченным, ему каким-то образом всё-таки удалось увидеть, как я безнадёжно пыталась окопать рябину. Когда в расстроенных чувствах я ушла домой, он сбегал за лопатой и попытался мне помочь, но и для него такая тяжёлая работа в ту пору тоже оказалась непосильной. Зато у него, в отличие от меня, хватило сообразительности и смелости, чтобы уговорить работавшего с пожарниками тракториста сделать опашку вокруг спасённого мной деревца. Тогда об этом просто невозможно было догадаться. При этом надо отдать дань должного уважения его мальчишеской выдержке и рыцарскому благородству, чтобы много лет хранить гордое молчание и никому ничего не рассказать о своём возвышенном и восхитительном поступке.
Пройдёт не один год, когда прольётся свет на таинственную загадку из нашего детства, и я буду ошарашено моргать глазами. Эта история не могла просто так забыться, вспоминая её, я всегда придумывала какую-то обманчивую иллюзию, тешащую девичье воображение, но когда, наконец, открылась истина, моё изумление было запредельным и загнало меня в краску. Я вскочила с места и стала колотить кулачками в грудь этого несносного балбеса Игоря, а он лишь снисходительно улыбался, явно подчёркивая мужское чувство собственного превосходства.
Под столь значимыми и лестными знаками внимания скромно приютившаяся на опушке, лесная красавица зафорсила, как настоящая принцесса. Её тонкий ствол, когда-то по указанию красногрудых снегирей я с трудом вызволила из-под упавшего, тяжеленного дерева, упруго выпрямился, налился соками и солидно пополнел. Он, как внутренний, духовный стержень человека, стал надёжной опорой для нежных веточек с молодыми сочными побегами. Узорчатые листья игриво переливались под лёгким дуновением ветерка. Вскоре пришла её пора, когда юная рябина, как невеста на выданье, кокетливо украсила себя распустившимися, кудрявыми, белыми цветами.
Спустя некоторое время, произошло ещё более поразительное, по-настоящему фантастическое событие. На уютный уголок обетованной Шатурской земли снизошла Божья благодать, по-иному это неожиданное, удивительное явление невозможно назвать. В голове не укладывалось, что в условиях немыслимой жары, когда все близлежащие канавы пересохли, рядом с моей красавицей может пробиться на поверхность звонкий, прозрачный родник. Он заполнил спасительной, живительной влагой пропаханные плугом, неглубокие канавки и небольшую часть поляны до самой кромки стоявшего плотной стеной, величественного леса. Когда стало совершенно очевидно, что теперь уже точно пожар сюда никогда не подберётся, я от восторга запрыгала на месте. Мне с трудом удавалось сдерживать бурлящую, бьющую через край радость, хотелось во весь опор бежать по тихой деревенской улице и изо всех сил громко кричать, сообщая людям радостную весть. Запыхавшаяся я прибежала домой и, как всегда, дедушка с бабушкой первыми узнали из моих уст о случившемся, волшебном таинстве. Дедушка взволнованно заходил по комнате и, как и подобает отставному полковнику, он на ходу произнёс короткую, но надолго запомнившуюся, пафосную речь:
- Природа всегда чутко отзывается на совершённые добрые поступки, она умеет по-царски щедро отблагодарить за это. Только, к большому сожалению, обременённые житейскими заботами о хлебе насущном, люди в мелкой суете не всегда способны заметить, глубоко осмыслить и по достоинству оценить величие происходящего. В таких редких случаях недостаточно холодного рассудительного разума, который играет ничтожно малую роль в бесконечном познании процессов мироздания. Чтобы постоянно находиться в гармонии с окружающим миром, надо проникнуться большой любовью и слиться с ним сердцем и душой, тогда можно почувствовать себя неотьемлимой и значимой частицей необъятной Вселенной, в которой непознанные силы мироздания будут откликаться взаимностью на твои благие помыслы и добрые дела.
С бабушкой тоже происходило что-то странное, она благоговейно слушала заумные, возвышенные слова дедушки и изредка согласно кивала головой. Её не часто можно было увидеть такой притихшей и задумчивой, она ласково посмотрела на меня и нежно привлекла к себе. Она машинально гладила меня по голове и загадочно улыбалась чему-то, похоже, сокровенно личному, по всему было видно, что её мысли витали где-то далеко, в пространстве и времени. Глядя на нас, дедушка как-то ненатурально хмыкнул, он скептически относился к «телячьим нежностям» и называл их не иначе, как «ля-ля, сю-сю». Но на сей раз, видимо, проникнувшись пониманием величия происшедшего поблизости, загадочного явления, он воздержался от привычной, колючей реплики и предпочёл незаметно выйти за дверь.
На какое-то время мы остались наедине, я надеялась, что моя любимица прямо сейчас захочет поделиться со мной, о чём она так мечтательно думает или предпочтёт объяснить по-своему таинственные, непредсказуемые знаки природы. Однако она молчала и, кажется, даже забыла обо мне, она, словно переместилась во времени на десятки лет назад и стала похожа на одухотворённую девчонку. В глазах у неё переливался лукавый, озорной, девичий задор, её лицо озарила неповторимая улыбка, напоминающая алую зарю. На неё нельзя было смотреть без восхищения, меня поразило столь неожиданное яркое преображение, причину которого я пыталась, но никак не могла понять. Но в ближайшем времени её возвышенное состояние души перестанет быть загадкой, оно раскроется широкой панорамой в очередном, незамысловатом, лирическом рассказе под названием «Чудесное откровение». Из его содержания отчётливо станет ясно, что она своё личное счастье впервые испытала в полной мере в зимнем, сказочном лесу, тогда ей было лет немного больше, чем мне сейчас, и тогда она на себе почувствовала благотворное влияние окружавших её деревьев на дальнейшую свою судьбу. В сегодняшнем, контрастно очерченном, невероятном событии на фоне дымящихся пожаров бабушка была бесконечно рада за меня, она словно тонкими струнами родственной души уловила звучание, неких, наших общих параллелей. У неё, как у настоящей профессиональной провидицы возникла твёрдая вера в светлое, доброе предзнаменование в моём счастливом будущем. Вслух она сказала единственную фразу:
- Это деревце, ниспослано тебе Всевышним, когда вырастешь, не забывай его, оно, как небесный ангел хранитель, будет оберегать от невзгод твою девичью судьбу.
Похоже, моя любимица после чарующего мысленного, путешествия в виртуальное пространство своей далёкой юности постепенно возвращалась на круги своя. Она взяла меня за руку, мы вышли из дома и очень скоро оказались на необыкновенном местечке, наполнившимся через край, необыкновенным, романтическим содержанием, невзирая на знойную жару, на задымлённость воздуха и запах гари. В благодатном окружении естественной, природной красоты на душе становилось легко и радостно. Зарождались светлые мечты о возвышенном и благородном, о бескорыстном устройстве мира, где нет места пошлым, низкопробным сериалам и любым порокам человеческого несовершенства, нет места проискам американской лживой пропаганды, приносящей миллионам людей планеты гибель и неимоверные страдания.
Моя очарованная спутница заставила меня обойти вокруг рябины и чтобы я при этом обязательно испытывала симпатии и доброжелательность к ней. Этими чувствами я и так всегда была переполнена с избытком. С большой охотой я выполняла всё, что говорила бабушка, и удивлялась, почему я раньше сама не догадывалась это сделать, ведь всё это было так близко моему пониманию и так созвучно состоянию моей души. Потом она прислонила меня спиной к упругому стволу так, чтобы лицо моё было направлено на восток, туда, откуда на протяжении многих веков и тысячелетий всходило солнце, и начинался каждый новый день. Она заставляла меня мысленно слиться с деревцем телом и душой, почувствовать движение соков из-под земли наверх и растекание их по листьям кроны. А затем представить, как целительная энергия из глубин бесконечной Вселенной, устремляется вниз к листьям и по стволу опускается к корням под землю, на которой я стояла.
Сама бабушка осторожно взялась рукой за крепкую ветку красавицы рябины и шёпотом произносила простые, незамысловатые слова, смысл которых мне был вполне понятен, она словно разговаривала с Богом. Она просила о дожде, и здесь её молитва была услышана, к вечеру наплыли мягкие, слоисто-дождевые облака и полили землю тёплым, летним грибным дождём, а на утро все вздохнули с облегчением. Воздух очистился от дыма и от запаха гари, всем сразу стало намного легче дышать.
Потом она молилась за то, чтобы здравомыслящим финансистам и экономистам удалось разрушить американскую финансовую систему, которая непомерно разрослась на искусственно разжигаемых кровавых распрях, на страданиях народов, на крови миллионов невинно погибших людей планеты. Вконец заблудшие американцы до сих пор упорно продолжают использовать её не во благо, а во зло, исключительно для неправедного личного обогащения. Своей молитвой она призывала всех злых как Тереза Мэй Западных политиков и особенно американских государственных деятелей пока не поздно опомниться и самим ликвидировать свой центр по разжиганию вражды, ненависти и цветных революций, потомучто всё это может плохо кончится и для них самих. Моя мудрая любимица взывала к милостивому и всемогущему Всевышнему с просьбой вразумить политиков и правительства всех стран, чтобы вместо кровавых войн, они объединили свои усилия и миллиардные траты на вооружения перенацелили на благо людей, на мирные цели, на безошибочное предсказание губительных стихийных бедствий и на предотвращение их тяжёлых последствий. В её словах звучала мольба о том, чтобы во всех странах всего Мира во властные структуры не проникали лживые продажные люди с патологическим, как у маньяков, смещением понятий ума и подлости. Она просила, чтобы в самом скором времени на Земле прекратились все военные конфликты, чтобы ей дожить до этого светлого, счастливого и радостного дня в добром здравии, трезвом разуме и ясной памяти. Ей хотелось, чтобы у всех людей самых разных национальностей, живущих в нашей необъятной стране, в том числе и у всех наших родных и близких было побольше радостных, счастливых дней и поменьше было поводов для грусти и печали.
Бабушка продолжала свою ворожбу, а я вдруг духовно осознала и физически ощутила, что мы с ней являемся не только свидетелями, но и самыми непосредственными участниками редкого, фантастического явления. Будто мы с ней возвышенным ярким эмоциональным порывом своих прекрасных чувств пробудили, привели в движение непознанные, невидимые благотворные силы, соединяющие недра нашей планеты с далёкими глубинами космоса. Во взбудораженном воображении они представлялись как знамение на возвращение здравого смысла в будущих государственных реформах, направленных на созидание и процветание, на защиту нашего народа и нашей Великой Прекрасной Родины от злобных западных нападок, от конфликтов, от бед и несчастий. На небольшом клочке многострадальной, истерзанной пожарами поистине святой Шатурской земли происходило Великое Таинство, находящееся за пределами достигнутого уровня обычного человеческого понимания. Из далёких глубин, из самого сердца Земли-Матери восходили мощные энергетические потоки. Они невидимо устремлялись ввысь, в бесконечные пространства Космоса, плотно насыщенном непознанным сочетанием материального макро и микро мира, которое учёным ещё предстояло открыть. Было такое ощущение, что в моём теле двигались потоки восходящей и нисходящей энергии, которые уносили из меня пагубные замашки, несносные капризы, грустные разочарования и тревоги. В сознании происходило просветление, как будто я искупалась в целительной, Божественной купели. Долгожданный дождь пока ещё не прошёл, но под действием магических сил воздух вокруг нас чудесным образом очистился от дыма. Над нами широко простиралось безоблачное голубое небо. Чудилось, что я на себе ощущаю ласкающее движение воздушных масс, они мягко обволакивали меня, и будто наполняли сверхъестественными силами для будущих великих свершений. Моя душа возвышенно парила над оставшимися далеко внизу унынием и равнодушием, над ядовитыми проплешинами жёлтой торфяной золы. Неведомый, добрый наставник из параллельных миров очень знакомым голосом напутствовал меня: «Во имя сохранения мирной и справедливой жизни на Земле надо изо всех сил постараться и поведать всему миру о волшебном источнике, который пробудился и пробился наверх, почувствовав на широком русском сельском поле силу крепкой, человеческой сплочённости. Надо беспрестанно много и упорно трудиться, чтобы это правдивое повествование глубоко затронуло сердца людей и формировало единое нравственное поле, очищенное от зависти и обмана, чтобы оно расширяло мир добра, уважения, любви и взаимопонимания до необъятных просторов нашей Великой и Прекрасной Родины, распространялось на все страны и континенты»
Город Шатура 2017 год.