75-летию освобождения Кубани от немецко-фашистских захватчиков посвящается
Вера отодвинула цветастую занавеску на окне и долго всматривалась в даль. Дом, в котором они с мамой поселились перед самой войной, стоял на окраине станицы. Дорога, петляя, уходила от него по горам к Майкопу. Сейчас она была пуста. А так хотелось, чтобы там, у поворота, появился мамин силуэт! Два дня назад, наказав дочке, чтобы сидела дома и не вздумала выходить на улицу, она ушла в город раздобыть хотя бы «леденец» - так в народе называли крупные куски соли, которые давали лизать коровам. Настоящая соль у них в доме закончилась давно, а без неё – какая еда? Люди, кто позажиточней, запаслись перед оккупацией всем, чем можно, и теперь продавали на рынке в городе разные продукты или меняли на вещи. Мама, вздыхая, перебрала свой немудрёный гардероб, увязала в узелок пару ситцевых блузок и вязаный крючком кружевной подзор для кровати, завязала в тряпицу горбушку хлеба на дорогу и ушла пешком за тридцать километров в Майкоп. Что-то долго её нет… не случилось ли чего?
Вера не боялась оставаться одна – до войны мать работала в колхозе с раннего утра до позднего вечера, и все работы по дому давно легли на хрупкие дочкины плечи.
- Я уже взрослая, - говорила она маме, - не переживай ты за меня!
А было «взрослой» на ту пору тринадцать лет… Длинноногая, худенькая, с двумя косичками и большими удивлёнными глазами, девчушка была не по годам выносливой и самостоятельной.
Стукнула калитка. Вера вздрогнула, очнувшись от своих дум.
- Верка! Айда, там магазин растаскивают, мож, раздобудем чего! – выпалил чернявый, смуглолицый Фукас, взбегая на крыльцо и распахивая дверь.
- Ты чего раскричался? – шикнула на него подружка, - а вдруг фашисты услышат?
- Так нет никого, в горы подались, - отдышавшись, парнишка махнул рукой в сторону гор. - Это они начали магазин грабить. А потом главный что-то прошпрехал, все сели на машины и уехали. Бежим скорее!
Не раздумывая больше, Вера прикрыла входную дверь и побежала за Фукасом. Соседи на чужое добро не позарятся, а немцам никакой замок не помеха.
В этом году Вера и ей друг Фукас Артынов закончили пятый класс. Только вот будет ли шестой – никому не известно, потому как война…
Магазинов было два: один в противоположной от дома стороне станицы, второй в центре. Вот ко второму они и направились. Но, как говорится, там «не только пол подмели, но и помыть успели».
- Опоздали! – вздохнул расстроенный друг. – Давай хоть в школу сбегаем, посмотрим, что там.
- А вдруг фашисты вернутся?
- Да говорю же, уехали все. А если что, услышим и сбежим.
С опаской приближались ребята к школе. Одноэтажный саманный дом, укрытый в тени пирамидальных тополей, вытянулся вдоль улицы. На неё выходили окна коридора, а окна трёх, расположенных друг за другом, классов и учительской – во двор.
Еще в тамбуре почувствовали они непривычные запахи и услышали фырканье. Дверь в первый класс стояла нараспашку.
- Верка! Глянь, что делается! – ахнул Фукас, первым заскочивший внутрь.
Громадные мохноногие кони, фыркая и переступая с ноги на ногу, хрумкали сеном, которым были наполнены сбитые массивные ясли. Парт не было, они валялись во дворе. Видимо, их выбрасывали прямо в окна, потому что рамы с выбитыми стёклами лежали рядом на земле.
- Гады какие! – стиснув кулаки, Фукас пробормотал что-то по-армянски. Наверно, выругался…
Во втором и третьем классе было то же самое: выбитые окна, парты во дворе и фыркающие кони. Пахло навозом.
Дойдя до учительской, ребята застыли, не решаясь открыть дверь. Картины разорённых классов живо вставали перед глазами. «А вдруг и там то же?...»
Наконец, Вера собралась с духом и потянула за ручку. Вздох облегчения вырвался у обоих одновременно. Длинный стол был заставлен стопками учебников, картами и журналами. Два ряда стеллажей вдоль стен тоже заполнены книгами и учебными пособиями.
- Фукас! А вдруг они и с книгами та же, как с партами? – Вера даже вздрогнула от этой мысли. – Надо спасать!
- А как?
- У вас мешки есть пустые?
- Есть где-то в сарае.
- И я у мамки видела мешок. Давай переносим всё отсюда домой. Тебе ближе, забирай глобусы и карты, а я книжки возьму.
Полдня, поглядывая на дорогу – не видно ли немецких машин – таскали Фукас и Вера неподъёмные мешки от школы к дому. Наконец, учительская опустела.
Зато во второй, нежилой, комнате в доме на краю станицы выросла гора книг – всё, что перекочевало в пяти мешках из школы сюда.
«Увидит мамка – убьёт!», - подумала Вера. Что делать? В этой комнате, как и в жилой, пол был глиняный. На деревянных лагах стояли две бочки, вокруг них навалена солома.
Откатив бочки, оттащив тяжелые лаги, девочка сгребла в сторону солому и взялась за лопату. Яма становилась шире и глубже, но, критически оглядев гору книг, Вера решила углубиться ещё на штык.
Наконец, тяжело дыша, опустилась на пол: «Кажется, влезут».
Передохнув, на дно ямы настелила соломы, на неё плотно уложила учебники, сверху – опять солому и засыпала всё землёй. Разровняла, затащила лаги и закатила обратно бочки, притрусила соломой. Потом удовлетворённо оглядела плоды своего труды: «Порядок! Не найдут немцы. Да и мамка не заметит».
Так оно и вышло. Вернувшаяся из города мама даже не заметила изменений в нежилой комнате - не до того было. Оккупанты сгоняли каждое утро женщин на работу: стирать, убирать, стряпать для солдат и чистить школу, превращённую в конюшню. Мужчин практически не осталось – ушли на фронт или в партизаны. В отряд Верка с сестрой тайком относили хлеб, но это уже тема для другого рассказа.
Прошло долгих полгода. В станице немцы не зверствовали, но из города люди приносили страшные вести. Трудно было поверить, что всё это происходит на самом деле, что в стране хозяйничают захватчики, враги.
Зима выдалась суровой для этих мест. Двадцатиградусный мороз сковал глубокие снега в горах, а в бесснежных предгорьях земля стала твёрдой, как камень. Но и в такие холода люди выживали, как бы трудно ни приходилось.
В один из дней из школы вывели всех битюгов-тяжеловозов, и квартировавшая в станице дивизия спешно убыла. Отзвуки канонады и взрывов со стороны Майкопа и в горах не прекращались – советские войска перешли в наступление. С горечью передавали люди из уст в уста, что первоначальная атака захлебнулась, и лишь когда наши, прижимаясь к отрогам Лагонакского хребта, зашли в тыл фашистам, противник стал отступать со всех позиций.
Война продолжалась, а в станице радовались тому, что немцев погнали, что оккупация закончилась, что можно ходить по своей земле, не оглядываясь и не боясь никого. Радовала и погода – долгожданный «февральские окна» прогрели воздух.
Народ собрали на сход в разорённой школе. Было решено отремонтировать здание и продолжить обучение детей – Родине нужны грамотные люди.
Вера и Фукас стояли перед строем ни живы ни мертвы. Только что их вызвали сюда, а для чего – не понятно. Хотя чего ж тут непонятного? «Выгонят нас из школы, да и всё, - думала Вера. – Нечего было своевольничать».
Но Захар Иванович, при немцах воевавший в партизанском отряде, а нынче назначенный председателем возрождающегося колхоза, одобрительно подмигнул обоим и сказал настоящую речь:
- В то время, когда оккупанты хозяйничали на нашей земле, эти ребята проявили чудеса смелости и героизма. Они не побоялись фашистских захватчиков и с риском для жизни спасли школьные учебники, карты и глобусы. Мы выражаем вам благодарность от лица всех жителей станицы и награждаем новыми учебниками для шестого класса! Учитесь на отлично, ребятки! Враг будет разбит и победа будет за нами!
Под одобрительный шум и аплодисменты Анна Николаевна, учительница истории, вышла вперёд и вручила ребятами две стопки новеньких, перевязанных шпагатом, учебников.
- Это мне? Спасибо! – выдохнула Вера, прижимая к себе книжки. И прозвучала в её словах радость от того, что всё закончилось благополучно, и уверенность в том, что слова Захара Ивановича сбудутся, и Победа непременно придет, а вместе с ней наступит светлое будущее для всех советских детей!
Написано по реальной истории, рассказанной жительницей станицы Дагестанской Верой Михайловной Логвиновой, 1930 года рождения.
Записано в сентябре 2017 года в ст. Медведовской Краснодарского края