Я навсегда останусь (сценарий)
Наша страна. Наше время. Начало лета. Метро. Стоит поезд. Дверцы открыты. В вагон входит девушка лет семнадцати (Нина). Она стройная, светловолосая, одета в легкое платье и короткую джинсовую курточку, за спиной небольшой рюкзачок. В ушах девушки наушники, она слушает музыку, беззвучно подпевает и чуть улыбается. Садится на свободное место.
На Нину недовольным взглядом смотрит сидящая напротив тетка лет пятидесяти (Надежда Петровна). Тетка полная, с тяжелой сумкой-торбой. Тетка оглядывает вагон и видит неподалеку грустную женщину лет тридцати (Дина).
Грустная женщина очень красива. На ней стильное дорогое платье (смотрится не вычурно). Она погружена в свои размышления и ничего не замечает.
Потом Надежда Петровна смотрит на молодого Парня (лет 25-ти). Он стоит в стороне и наблюдает за ними всеми. Парень одет в джинсовую куртку, под ней белая футболка с каким-то синим рисунком на груди.
Парень и тетка встречаются взглядами. Тетка придирчиво оглядывает его с головы до ног. Она недовольно кривит губы и сильнее прижимает сумку к себе.
Парень переводит взгляд на девушку. Он явно любуется ею. Девушка открывает глаза.
Взгляды Парня и Нины встречаются. Они смотрят друг на друга несколько секунд и начинают улыбаться.
Раздается взрыв и наступает темнота.
В пустом безликом помещении легкий зеленоватый туман. Стоят те же женщины: Надежда Петровна, Дина и Нина. Они с удивлением осматриваются по сторонам. Смотрят друг на друга. Они в той же одежде, в какой были в поезде. Они все целы, одежда чистая. У Нины сохранились наушники и рюкзак, у Надежды Петровны в руках сумка-торба.
Напротив них стоит Парень. Женщины смотрят на него. На Парне нет куртки, он в белой футболке, на груди рисунок – синие крылья, какие рисуют ангелам.
Женщины заговорили одновременно, спрашивают у Парня:
- Что случилось?!
- Где мы?!
- Что все это значит?!
Они волнуются и явно напуганы.
Парень поднимает руки, призывая к тишине, говорит громко и строго:
- Дамы!
Женщины замолкают и слушают его.
Парень:
– Как вы все прекрасно помните – в подземке раздался сильный взрыв. И вот теперь вы оказались здесь. Вас выбрали из многих пострадавших…
Женщины в едином порыве подаются к Парню, он немного повышает голос:
- Послушайте меня внимательно! Каждой из вас предоставляется один шанс. Вы можете вернуться назад в свой мир на один день. Ровно на двадцать четыре часа и ни минутой больше! И за это время вы должны будете сделать или найти что-то такое, что сможете предъявить в качестве серьезного аргумента для того, чтобы вам позволили вернуться назад насовсем. И это не должны быть просто слова, что «без меня там не справятся» или «по мне будут сильно скучать родные».
Женщины в ужасе.
Парень продолжает:
- Есть только два условия. Во-первых, желание вернуться должно быть добровольным. А во-вторых, эти сутки вы будете не обычным человеком. «Туда» вернется то, что находится в оболочке вашего тела. Кажется, вы называете это душой.
На лицах женщин отражаются недоумение, испуг, возмущение, растерянность.
Дина:
- Господи, мы, что, уже все умерли?!
- Да что же это такое?! – взвизгивает Надежды Петровна.
Нина широко распахивает глаза и ошеломленно смотрит на крылья на груди парня.
Крупным планом показан рисунок крыльев.
Некоторое время царит сумятица, потом резко наступает тишина.
Парень молча смотрит на женщин.
- И что теперь? – неожиданно спокойным голосом спрашивает Дина.
- Да! – говорит Надежда Петровна. - А ты сам-то кто такой? - она подозрительно щурит глаза и смотрит на Парня.
Парень:
- Я-то? В принципе, это не важно. Мне просто велено вам все это передать…
Надежда Петровна перебивает его:
- И откуда ты взялся?
Нина улыбается Парню:
- А я помню тебя… Ты был в метро. Стоял неподалеку от меня.
Девушка смотрит на рисунок на его груди:
– Ты – ангел?
Надежда Петровна кричит:
- Что-о-о?! Какой еще, нафиг, ангел?! Это ты, что ли, взрыв устроил?! Это, что, теракт?! Ты террорист?!
Надежда Петровна качнулась вперед, словно пытаясь грудью толкнуть Парня. Он спокойно смотрит на нее, переводит глаза на Дину и Нину. И ровным голосом поясняет:
- Я не террорист. И взрыв устроил не я.
Надежда Петровна зло:
- А кто?!
Парень:
- Какая разница! Теперь уже все равно.
Надежда Петровна:
- Ничего себе «все равно»! Кому все равно?! Тебе? Мне лично не все равно! Где мы вообще?!
Дина и Нина тоже смотрят на Парня.
Парень:
- В общем, так, милые дамы. Повторяю: взрыв в метро уже случился. Да, я был в том вагоне. И неважно кто я такой, но мне велено вам передать, что сейчас вы находитесь как бы в некоторой прослойке между привычным миром и тем, что следует за ним. Изменить ситуацию я не могу, это не в моих силах и не в моей компетенции. Но вы можете вернуться на сутки в привычный мир.
Он смотрит на женщин, делает паузу, затем продолжает:
- Но не в совсем привычном виде. И самое главное: потом, предъявив вескую причину, каждая из вас сможет вернуться и остаться жить обычной жизнью. Вот так.
Парень замолкает, смотрит на каждую женщину. Задерживает взгляд на Нине. Добавляет:
- Раздумывать вам некогда. Будете тянуть время – у вас начнут высчитывать из этих двадцати четырех часов.
Надежда Петровна стонет:
- Господи, кто только придумал всю эту ерунду!
Парень не обращает на нее внимания, строго говорит:
- Итак, ваше решение! Кто из вас хочет вернуться?
ДИНА
Темнота. Голос Дины:
- Вернуться?! Какой странный вопрос! Конечно же, я хочу вернуться!
Слышно тяжелое дыхание. Глубокий вдох, стон.
Дина с закрытыми глазами лежит на широкой кровати в красивой спальне. На ее лбу поблескивают капли пота. Дина открывает глаза. Смотрит в потолок.
Крупным планом потолок, люстра над кроватью. Камера медленно скользит по потолку, несколько раз возвращается к люстре.
Дина некоторое время молчит, разглядывает потолок и стены. Поднимает руку, чтобы вытереть лоб. Говорит растерянно:
- Надо же, приснится ведь такое! Ну и сон! Тут не только вспотеть - поседеть можно!
Дина смотрит на поднятую руку и замирает от ужаса.
Она не видит свою руку!!!
Дина пугается, поднимает вторую руку и тоже ее не видит.
Дина двигает всем телом на кровати, говорит:
- Ничего не понимаю… Я же все чувствую… Вот, на своей собственной кровати лежу… И спальня моя…
Дина кубарем скатывается с кровати и устремляется к зеркальной дверце шкафа.
И чуть не падает в обморок. Качается, едва не упав.
В большущем, под самый потолок, зеркале никого нет. Дина видит отражение спальни, но свое собственное тело не видит.
Дина глухо стонет:
- Господи, за что?!!! За что ты так наказал меня?!!! Что я такого сделала?!!!
Ее ноги подкашиваются, она падает на пол. Полежав немного, снова смотрит в зеркало. Видит, что пушистый ворс ковра даже не примялся под нею. Дина протягивает руку и осторожно касается стекла. Глубоко и горько вздыхает. На зеркальной поверхности не остается отпечатков ее пальцев и ладони.
Дина снова вздыхает. Подносит ладонь к своему рту, дышит на нее, словно пытаясь согреть. Тихо говорит:
- Странно, но я же чувствую свое дыхание!
Дина подтягивает тело к зеркалу, дышит на него открытым ртом. Сильно дышит. Но на зеркале ничего не появляется.
Дина начинает беззвучно плакать. Лежит на полу и плачет. Сначала тихо, потом в голос, захлебывается рыданиями, слезами, бьется в истерике.
Постепенно она успокаивается. Говорит:
- Страшный сон. Все это страшный сон. Или не сон? Я не знаю, что это на самом деле… Но все это происходит со мной… Какой ужас…
Дина поднимается на ноги и бродит по квартире. Грустно смотрит по сторонам. Говорит:
- Какое все-таки это странное чувство! Я хожу по родному дому, в котором прожила много лет, где все было знакомо просто до боли, и никак не могу поверить, что он вот-вот будет уже не мой. Хотя почему «будет»? Он уже не мой.
Дина проходит на кухню, смотрит на кухонный стол. На нем стоит немытая чашка.
Дина:
- Я очень спешила утром и, позавтракав, забыла помыть чашку.
Дина идет в комнату. Говорит:
- Завтра суббота и я собиралась провести генеральную уборку. Пыль на книжных полках уже слишком заметна. Да и вообще хотела все как следует почистить…
Дина смотрит на открытую дверь ванной комнаты. Там на крышке пластиковой корзинки для белья лежит бюстгальтер. Дина говорит:
- Господи, стыд-то какой! Я вчера его кинула впопыхах, совершенно не задумываясь, а сегодня собиралась разобрать накопившееся белье и устроить постирушку. И теперь мало того, что мой грязный лифчик будет валяться у всех на виду, так еще и другие не стираные вещи станут достоянием общественности…
Дину качнуло. Она со слезами вскрикивает:
- Господи! Но не могла же я все предугадать! Не могла все перестирать и перемыть, вынести мусорное ведро, а потом отправиться отсюда навсегда!
Дина стонет и возвращается в комнату.
На кресле лежит начатое вязание.
Дина с грустью смотрит на него, говорит тихо:
- Вот, решила приготовить подарок подруге ко дню ее рождения. Две трети связать успела. Теперь останешься ты, моя дорогая подружка, без подарка.
Дина горько усмехается. Смотрит на упавший и немного распустившийся клубок ниток. Обводит взглядом комнату, говорит грустно:
- Мои руки никогда больше не коснутся всех этих вещей, не поправят сбившееся покрывало, не вымоют чашку, не вытрут пыль и не закончат вязание. Не сделают миллион больших и маленьких дел, которые должна была делать я, и которые я собиралась делать. Но в одно мгновение все закончилось. Меня нет.
Дина смотрит на настенные часы. Часы показывают 15:30. Дина говорит:
- Пол четвертого… А я вышла из дома в половине девятого утра. Всего лишь семь часов назад я была жива и здорова. ЖИВА-А-А…
Тряхнув головой, Дина резко замирает, морщит лоб, что-то вспоминает. Говорит растерянно:
– А я ведь не одна такая! Со мной было еще две страдалицы – какая-то женщина с большой сумкой и девушка с наушниками… И еще был парень и он что-то нам говорил… Он что-то нам говорил! Но что?!
Быстро мелькают беззвучные кадры, когда в пустом помещении Парень разговаривает с тремя женщинами.
Дина медленно опускается на кресло и задумывается. Потом размышляет вслух:
- Итак, что мы имеем? А имеем мы совсем немного – всего двадцать четыре часа, в течение которых нужно найти что-то такое, что будет достойным аргументом для того, чтобы вернуться сюда и остаться. В принципе, остаться для того, чтобы однажды, возможно через много-много лет, снова оказаться в том зеленом тумане, только уже обратного пути не будет. К тому времени жизнь уже действительно подойдет к концу. А может и не стоит сейчас терять время и силы на все эти поиски? Может, стоит просто смириться и продолжить этот путь в неведомое? Какая разница – раньше или позже? Но почему же я вдруг так захотела вернуться сюда?!
Дина поднимает глаза и смотрит на стоящую на полке фотографию. На фото она сама стоит рядом с темноволосым мужчиной примерно такого же возраста на фоне какого-то старинного здания. Они прильнули друг к другу и оба счастливо улыбаются.
Дина долго смотрит на снимок.
Картинка из прошлого. Черно-белые кадры:
Осень. Двор городской школы. Две девочки лет десяти выходят из школы. Мимо с воплями проносятся мальчишки примерно такого же возраста. Одну девочку (Дину) толкают, и она падает на землю. Вторая девочка (Аня) грозит кулаком и кричит им вслед:
- «Бэшки», вы, что, совсем придурки, что ли?!
Вдруг один из мальчиков (симпатичный, темноволосый) останавливается, оборачивается. Видит упавшую Дину. Мальчик (Костя) возвращается к ней, подает руку, помогает подняться.
Другие мальчишки тоже останавливаются. Когда Костя возвращается к ним, один из мальчишек говорит что-то смешное, кивает в сторону девчонок. Костя размахивается и бьет насмешника по спине портфелем.
Зимний день. Те же девочки-подружки выходят из школы. На школьном крыльце стоит Костя. Дина и Костя улыбаются друг другу, и он идет дальше рядом с ней.
Выпускной вечер в школе. Красивая пара – выросшие Дина и Костя (темноволосый мужчина с фотографии в юности) стоят рядом. За ними наблюдает один из выпускников (Сергей). Он глаз не сводит с Дины. Когда Сергей смотрит на Костю, скулы его напрягаются. Он явно влюблен в Дину и ревнует ее к Косте.
На Сергея посматривает Аня. Она влюблена в него, но он не замечает девушку.
Осенний день. Здание военкомата в городе. Площадь возле здания. Автобусы. Люди. Проводы в армию. Дина прощается с Костей. Когда он садится в автобус, среди провожающих стоят Аня и Сергей.
Аня пытается заговорить с Сергеем:
- Ну, вот и все, почти все наши мальчишки разлетелись кто куда: кого в армию забрали, кто сам уехал. Один ты остался. Сереж, может, проводишь меня?
Сергей бросает на Аню быстрый взгляд, извиняюще разводит руками и идет в сторону Дины.
Зимний день, время ближе к вечеру. Легкий сумрак.
Аня как бы случайно встречает на улице Сергея. Первая здоровается с ним, он холодно отвечает. Аня идет рядом, спрашивает:
- А ты сегодня вечером что делаешь? Может, в кино сходим?
Сергей резко останавливается.
- Слушай, Ань. Ты меня, конечно, извини, но… В общем, ты сама все понимаешь… Не пойду я в кино.
Аня обиженно вскидывает голову, тяжело дышит. Спрашивает дрогнувшим, наигранно веселым голосом:
- Вообще или только со мной?
Сергей многозначительно вздыхает. Они внимательно смотрят друг на друга.
Сергей:
- Ань!
Аня гневно:
- Что – Ань?! Со мной, значит, не пойдешь, а с ней пойдешь? А то я не вижу, что ты к Динке направляешься! С ней, значит, и в кино можно и… и еще куда-нибудь!!
Аня в гневе сжимает кулаки, лицо искажает гримаса. Аня разворачивается и убегает.
Сергей тяжело вздыхает. Потом решительно идет вперед. Останавливается перед подъездом многоквартирного дома. Поднимает голову, смотрит на освещенные окна одной из квартир. Входит в подъезд дома.
Через некоторое время Сергей быстрым шагом выходит из подъезда на улицу. Он очень расстроен. Ему тяжело дышать, он оттягивает ворот куртки и крутит головой. Быстро уходит прочь.
Комната в квартире Сергея. Женщина в халате (мать Сергея) стоит у порога. Она с тревогой смотрит на Сергея. Сергей быстро складывает вещи в большую дорожную сумку.
Мать:
- Ну что же ты удумал, сынок! Куда же ты - на ночь глядя! Господи! А как же учеба? Ты же только сессию сдал!
Сергей, продолжая укладывать вещи, отвечает:
- С учебой я сам разберусь. Переведусь.
Мать всплескивает руками:
- Переведусь! Как будто это так просто! А если не возьмут? Сережа! Ты же с таким трудом в этот институт поступал! Своих же трудов и нервов не жалко?
Сергей резко:
- Мам, хватит! Сказал же уеду – значит уеду!
Мать:
- Конечно, уедешь! Всю судьбу себе сломаешь со своей любовью! Подумаешь, Динка! Что, на ней свет клином сошелся, что ли?! Встретится еще другая, а то и не одна! Жизнь-то еще ох какая долгая!
Сергей останавливается, поворачивается к матери. Говорит спокойно:
- Встретится, мам, конечно встретится. Только пока я еще этой встречи дождусь…
Крупным планом лицо Сергея. Оно очень напряжено.
Сергей горько усмехается:
- Я не могу тут жить, мам. Не могу одним воздухом с ней дышать, по одним улицам ходить. Если останусь - с ума сойду, мам.
Мать всплескивает руками, закрывает свой рот ладонями, чтобы не закричать. Замирает ненадолго, глядя на ссутулившегося, совершенно расстроенного Сергея. Потом говорит тихо:
- Не думала я, что ты так сильно ее любишь… Езжай, сынок… Езжай… Как-нибудь сладится…
В это же время в другой квартире Аня сидит за столом, хлюпает носом и зло размазывает слезы по щекам. Крупным планом тетрадный лист на столе.
Аня решительно пишет на листе:
«Здравствуй, Костя! Прости, что пишу тебе это письмо, но я просто не могу молчать. Я видела, как ты любишь Дину. Я никогда не думала, что так можно любить человека. И думала, что предать такую любовь просто невозможно. Но Дина не сдержала своего обещания верно ждать тебя из армии. Костя, я скажу тебе как есть: Дина начала встречаться с Сережей. Может быть, у них все это не серьезно, может быть, она это все делает просто от скуки, не знаю. Но я сама никогда бы так не поступила, если бы меня кто-то так любил».
Костя в солдатской форме стоит у стены, читает письмо. Лицо его мрачнеет. Руки сжимаются в кулаки, он сминает письмо.
Сырой зимний вечер. На улице снег с дождем.
Комната в офицерском общежитии. Одна девушка в футболке и спортивных брюках (Тамара) лежит на диване, читает книгу.
В комнату входит вторая девушка. Она в форме. Ставит в угол мокрый зонт, снимает шапку, расстегивает шинель. Говорит:
- Ну и погодка! Зима вроде на календаре, а на улице черти что!
Оглядывается на Тамару:
- А ты все читаешь? Ой, Томка, гляди! Всех женихов разберут, пока ты со своими книжками возишься!
Тамара, не отрываясь от чтения, отвечает:
- Ну и пусть разбирают.
Вторая девушка посмеивается:
- Ну-ну! Да, кстати, кажется, я сейчас твоего сержантика видела…
Тамара:
- Какого еще сержантика?
Вторая девушка раздевается, улыбается:
- Да ладно прикидываться! А то я не знаю, как ты на этого Костю смотришь! Да, вообще-то не ты одна. А что - симпатичный парень…
Тамара продолжает смотреть в книгу.
Вторая девушка подходит к ней:
- Только сейчас он, по-моему, очень пьяный.
Тамара резко опускает книгу:
- Что-о?!
Вторая девушка спокойно:
- А то, что Костя твой сейчас в дым пьяный сидит на лавке у плаца. Даже погода эта дурацкая ему нипочем. И боюсь, что это добром не кончится. Попадется кому из начальства, сама знаешь, что будет. Не посмотрят, что ему полгода до дембеля осталось…
Тамара бросает книгу, вскакивает. Быстро накинув на плечи куртку и сменив обувь, Тамара выскакивает из комнаты.
Осень. Яркий солнечный день. Городская улица. По дорожке идут двое: Костя в военной форме с дорожной сумкой и беременная Тамара. Она держится за его руку. Они улыбаются и о чем-то говорят. Проходят мимо застекленной витрины магазина.
Их видит Дина. Она стоит в магазине, укладывает покупки из железной корзинки в сумку. Увидев Костю с беременной женой, она закрывает глаза и, чтобы не упасть, вцепляется в края корзины.
Несколько дней спустя:
На улице Дина выходит из-за угла и чуть не сталкивается с Костей.
Оба растерянно застывают.
Костя, кашлянув:
- Привет.
Дина:
- Привет.
Оба смущены и растеряны. Пытаются разойтись, но дважды делают шаги в одну и ту же сторону. Останавливаются, смотрят друг на друга. Крупным планом их лица, глаза. Видно, что они по-прежнему любят друг друга.
Дина в осенней куртке с дорожной сумкой и женщина лет сорока заходят в квартиру.
Женщина:
- Ну, вот, девушка, проходите, смотрите.
Дина осматривается.
После осмотра квартиры.
Женщина стоит на пороге, говорит уже в дверях, собираясь уходить:
- За деньгами я буду сама приходить пятого числа.
Дина:
- Да, хорошо.
Женщина:
- Ну вот, тогда, в принципе и все. До свидания.
Дина кивает:
- До свидания.
Женщина выходит из квартиры. Дина закрывает дверь. Тяжело вздыхает, прижимается к двери спиной. Стоит некоторое время задумавшись. Потом решительно выпрямляется, говорит сама себе:
- Ладно, Динка! Ты сильная! Ты справишься!
Вечер. Снятая Диной квартира. За окном падает снег. Дина стоит у окна, мягко улыбается, говорит:
- Вот и первый снег… Пушистый какой!
Звонок в дверь.
Дина открывает дверь. На пороге стоит Костя.
Дина очень удивлена. Несколько минут они молча смотрят друг на друга. Потом Дина отступает в сторону, пропуская Костю. Он заходит, останавливается рядом с ней. Дина прижимается к Косте, закрывает глаза.
Наше время, цветные кадры:
Начало лета.
Кухня в квартире Дины.
Взрослая Дина в красивом платье хлопочет у накрытого стола.
Звонок в дверь. Дина спешит открыть. Заходит Костя с букетом цветов.
Дина, принимая цветы, незло ворчит:
- Кость, ну у тебя же есть ключи! Почему ты все время звонишь в дверь?
Костя улыбается:
- А мне нравится, когда ты встречаешь меня на пороге.
Дина и Костя целуются.
Дина спрашивает игриво:
- Что, за десять лет не надоело?
Костя обнимает Дину, целует еще раз. Улыбается:
- Ты не поверишь, но нисколько! Блин, Динка, неужели и в самом деле прошло уже десять лет?
Дина:
- Да, Костя. Десять лет. Десять лет назад я открыла дверь той съемной квартиры, а на пороге стоял ты.
Дине нравится быть в его объятиях, она тоже улыбается:
- Господи, Костя! И когда мы с тобой только поумнеем? Взрослые вроде люди…
Костя:
- А зачем нам умнеть? И вообще, почему ты считаешь нашу любовь глупостью?
- А что же это по-твоему?
Костя улыбается:
- Нет, Динка, любовь – это любовь и есть. И не спорь со мной.
Дина освобождается из его объятий, идет по прихожей. Говорит:
- Ладно, проходи, мой руки. Я сегодня твою любимую курицу с апельсинами сделала.
Костя оборачивается в дверях ванной, говорит восторженно:
- О-о! А ты еще спрашиваешь! Разве может надоесть такая вкуснятина из рук любимой женщины!
Дина на кухне молча ставит букет в вазу с водой. Любуется букетом, улыбается.
Костя заходит на кухню с бутылкой вина, ставит ее на стол. Оглядывает стол, смотрит на Дину. Потирает руки, улыбается:
- Я голоден, как волк. Даже не знаю с чего начать…
Дина:
- Погоди, я курицу достану.
Костя игриво:
- Да я не о том… Может сначала с тебя…
Костя не успевает договорить. У него звонит сотовый телефон.
Дина возится у плиты. Услышав звук вызова, Дина напрягается.
Костя бросает на Дину многозначительный взгляд, говорит в трубку:
- Да, Тамара.
Дина достает противень из духовки медленно разгибается. Она мрачнеет.
Костя в трубку:
- Что? Не понял? Какое лекарство? Тебе, что, плохо? Что значит - нормально? Зачем тогда тебе это лекарство? Живот тянет? Ты «скорую» вызвала? Как это – «не надо «скорой»? Тамара!
Костя слушает, что говорит в трубку жена. Смотрит виновато на Дину. Говорит в телефон:
- Хорошо, я понял. Да. Лекарство куплю, только приеду часа через полтора, не раньше. А ты, если что, сразу звони в больницу! Да, договорились.
Костя отключает телефон, смотрит на Дину.
Дина стоит к нему спиной, обеими руками держит лежащий на плите противень с курицей. Крупным планом лицо Дины: она напряжена, губы ее плотно сжаты.
Костя говорит виновато:
- Дин… Прости.
Дина резко разворачивается. Лицо ее искажено как от боли:
- Господи, Костя! Ну что опять?! Что еще придумала твоя жена?! Пожар? Потоп? Эпидемия? Она что, не может прожить без тебя всего один вечер?
Костя отходит от стола:
- Дин, перестань! Ты же сама все прекрасно понимаешь!
Дина гневно:
- Понимаю?! Я – понимаю?! А что такое я должна понимать? То, что она все эти годы живет с человеком, на которого с самого начала не имела никаких прав?! Костя! Что я должна еще понимать? Ты живешь в часе езды от меня, живешь в своей семье! У тебя есть ребенок, а сейчас твоя жена собирается рожать второго, хотя ты клялся мне, что никаких детей от этой женщины больше не будет! Мне тридцать лет. Я принимаю любимого мужчину украдкой, как будто ворую. А я ведь ни в чем не виновата! Это ты поверил тогда этому дурацкому письму! А она воспользовалась всем этим! Это она передо мной виновата! Это она украла тебя у меня!
Дина всплескивает руками:
- Представляю, как все ей сочувствуют: ах, Тамарочка бедненькая, несчастненькая! У ее муженька чуть ли не с первого дня есть любовница! Дрянная-растакая-разэтакая баба! И как Тамарочке приходится каждый раз переживать, когда ее любимый муж под любым предлогом уезжает к ней, к этой дряни! А я не дрянь, Костя. Я не дрянь. На самом деле я просто люблю тебя. Все эти годы люблю. Несмотря ни на что… Я очень хочу детей, но не могу просто выйти замуж за кого-то другого. Я не хочу спать с кем-то другим и ждать когда, как говорят, стерпится-слюбится! И от тебя рожать ребенка я не хочу, потому что знаю, что ты никогда не уйдешь из семьи. А врать нашему малышу про папины командировки, как, наверное, врет твоя Тамара, я просто не смогу.
Дина разозлена.
Костя делает попытку подойти к ней:
- Дин, перестань! Сколько раз уже мы с тобой начинали этот разговор!
Дина всплескивает руками:
- Ах, сколько раз?! Да раз сто, наверное, уже, не меньше!
Костя:
- Вот именно. И каждый раз ругаемся…
Дина качает головой:
- А что, по-твоему, я должна радоваться? Так повода вроде не видно. Ты сейчас сорвешься и полетишь к своей беременной Тамаре, а я опять останусь одна, как дура, с курицей этой в обнимку!
Дина толкает противень на плите.
Костя повышает голос:
- Дин, давай не будем! Я, правда, не хотел ребенка! Но у Тамары что-то там нашли врачи по этой, вашей, женской части. Посоветовали родить… Ну, я же тебе говорил…
Дина перебивает Костю, кричит:
- Перестань! Надоело! Мне все надоело! Слушать твое вранье надоело! Ждать тебя надоело! Не хочу больше ничего знать про твою жену, про ее болячки и капризы!
Дина глубоко вздыхает, качает головой из стороны в сторону. Говорит тихим усталым голосом:
- Хватит, Костя. Уходи. Насовсем уходи, навсегда. Я устала. Я больше не хочу так жить.
Костя делает шаг в ее сторону, но Дина указывает ему на дверь и опять кричит:
- Уходи!!! Видеть тебя больше не могу!!!
Костя хочет что-то сказать, но не говорит, быстро выходит из кухни.
Хлопает входная дверь. Дина вздрагивает. Разворачивается к плите. Берет противень и со злостью выбрасывает курицу в мусорное ведро.
Дина снова в своей квартире в момент возвращения из небытия: смотрит на фотографию, где она с Костей. Говорит грустно:
- Вот и все, милый. Теперь точно - всё…
НАДЕЖДА ПЕТРОВНА
Темнота. Голос Надежды Петровны громко кричит:
- Совсем, что ли, с ума посходили!
Городская квартира. Передняя комната.
На диване вольготно устроились мужчина лет 50-55-ти и его сын лет 25-ти. Оба полные, одеты в спортивные штаны и майки. Перед диваном стоит журнальный столик.
Крупным планом: на столике стоят несколько пивных бутылок, лежит гора воблы. Под столиком сильно намусорено остатками воблы. Мужчины по очереди прихлебывают пиво прямо из горлышка бутылок и смотрят телевизор.
Голос Надежды Петровны:
- Вы чего тут устроили! Че же вы творите! Палас ведь только на прошлой недели купили!
Надежда Петровна подскакивает к Мужу и отвешивает ему весьма ощутимую затрещину. Рука проходит сквозь голову Мужа, как тень.
Надежда Петровна кричит:
- Вот сволочь! Наверняка ведь это ты притащил и пойло это вонючее, и воблу! Мальчик бы до такого не додумался!
Муж и Сын как ни в чем не бывало продолжают хлебать пиво и сорить воблой.
Надежда Петровна открывает рот от изумления. Смотрит на свою руку и не видит ее.
Надежда Петровна выкатывает глаза, хватает ртом воздух, хрипло бормочет:
- Что-о?! Что это такое?!!
Надежда Петровна падает в обморок. Опять наступает темнота.
Изображение медленно появляется вновь.
Надежда Петровна лежит на полу в передней. Ее Муж и Сын сидят на диване и с удовольствием смотрят телевизор. Они не замечают ее появления.
Надежда Петровна поднимает руку, подносит ее к глазам. Тихо шепчет:
- Я ничего не вижу. Я ничего не вижу! А-а!!! Меня, что – совсем нет?!!
Надежда Петровна, кряхтя, с трудом поднимается с пола и бредет в прихожую.
В прихожей стоит гардероб с большим зеркалом. Надежда Петровна останавливается напротив гардероба и поднимает глаза на зеркало.
В зеркале никто не отражается.
Надежда Петровна в диком ужасе. Ее рот распахивается широко-широко, и она начинает кричать.
Но мужчины ее не слышат.
Надежде Петровне становится трудно дышать, она хватается за горло, пытаясь справиться со спазмом. Хрипит:
- Господи! За что мне все это?!!
Быстро мелькают кадры, как она села на сиденье в поезде метро, как потом произошел взрыв. Потом она видит себя и Дину, и девушку с наушниками в зеленом тумане. Парень в белой футболке что-то им говорит
Надежда Петровна морщит лоб, пытаясь что-то вспомнить:
- Он ведь что-то нам говорил… Этот парнишка что-то нам говорил…
Надежда Петровна явно что-то вспоминает, хватается за сердце:
- Господи… Он ведь нам про какой-то второй шанс толковал… не понимаю…
Надежда Петровна закрывает лицо ладонями, раскачивается из стороны в сторону. Бубнит:
- Выходит, чтобы вернуться сюда, назад, я должна найти какую-то очень существенную причину… Какую еще причину?!
Надежда Петровна отнимает ладони от лица, обращается к зеркалу:
- А то, что я просто хочу жить, что у меня семья, ребенок – это, что, разве не причина?! Муж, вон, шагу без меня ступить не может, чашку чая сам себе сроду не нальет. Сынок, мой мальчик – это, что, не причина? Кто за ним будет ухаживать? Жениться ему еще рано – всего двадцать шесть лет только, успеет. Да и какая, скажите, жена может лучше родной матери ухаживать за мальчиком?
Надежда Петровна, тяжело вздыхая, возвращается в комнату и встает на пороге.
Мужчины продолжают поглощать пиво и воблу.
Надежда Петровна брезгливо морщится, говорит:
- Фу, блин, как только лезет в них эта вонючая дрянь! Всю квартиру провоняли этим дерьмом! И вообще, интересно, давно они тут сидят?
Она смотрит на часы на стене. 15:00.
Надежда Петровна опять смотрит в зеркало, восклицает испуганно:
- Господи Иисусе, разве такое может быть со мною? И что же мне делать, куда идти, куда бежать, чего искать?!!
Надежда Петровна смотрит на мужчин. Звучит ее голос, как бы озвучиваются ее мысли:
«Мужик вторую неделю в отпуске, сын месяц назад уволился с работы, другой пока не нашел… Ему вообще не везет с работой. Мальчик сменил уже несколько мест, но все никак не найдет работу, где не надо было бы горбатиться за копейки. Он уже устал ходить везде и искать, говорит, что эту неделю передохнет, а потом опять начнет искать… А я что? А я его не гоню. Очень надеюсь, что ему повезет, и не настаиваю, чтобы он просто устроился хоть куда-то. Денег нам хватает. Муж работает, я сама на двух работах, так что все нормально…»
Муж и Сын смотрят телевизор. Надежда Петровна смотрит на экран.
Кадр на экране телевизора сменился заставкой «Срочные новости». С экрана слышится взволнованный голос дикторши. Она сообщает о том, что в городе в метро произошел взрыв, сильно пострадал сам состав, есть раненые и погибшие.
Мужчины продолжают поглощать пиво и воблу. Со стороны дивана раздается довольное чавканье и бульканье.
Сын смотрит на телевизор, недовольно кривит лицо, ворчит:
- Ну чё за фигня!
Отец внимательно смотрит на экран. Заинтересованно спрашивает:
- Погодь-ка, кажись, это у нас грохнуло, что ли?
Сын фыркнул:
- И чё? Тебе-то чё? Сидишь тут на диване и сиди дальше!
Отец ничего не отвечает, кривит губы. Берет у сына бутылку, делает большой глоток пива и начинает смачно сосать кусок воблы.
Некоторое время они оба молчат. Потом отец снова тянется к бутылке, бормочет:
- Мать-то наша где?
Сын не расслышал, переспрашивает:
- Чё?
Отец громче:
- Мать-то, говорю, где?
Сын равнодушно:
- Какая разница? Явится…
Проходит немного времени. Отец сдвигает брови, что-то обдумывает, произносит:
- Она же вроде сегодня на сутки должна была идти?
Сын пожимает плечами:
- И чё?
Отец:
- Так ей вроде в ту сторону ехать…
Сын:
- А разве она не вчера в той больничке сутки тянула?
Отец с сомнением:
- Не-е, она вчера вроде в диспансере полы драила… Позвонить ей, что ли?
Сын огрызается:
- Чего звонить-то? Придумаешь тоже! Чё с ней будет-то? Она давно уж, наверно, шваброй машет, да с больничными своими лается.
Отец:
- Думаешь?
Сын фыркает со смешком:
- Сто пудов! Сомневаешься, что скандалит?
Отец пожимает плечами:
- Наша мать может…
Сын равнодушно:
- Во-во! Только и делает, что с кем-нибудь тявкается! Достала уже, ваще! Дай хоть передохнуть без нее!
Отец вздыхает, неопределенно качает головой.
Новости заканчиваются, мужчины снова смотрят в экран.
Надежда Петровна медленно закрывает глаза и хватается за левую сторону груди. Потом проходит вперед и встает перед мужиками. Смотрит на осоловевшие лица мужа и сына, переводит взгляд на груду рыбьих останков на журнальном столике, на бутылки пива.
Ни один мускул не дрогнул на мужских физиономиях. Мужчины смотрят телевизор.
Надежда Петровна медленно выходит из комнаты.
Голос Надежды Петровны за кадром равнодушно:
- Интересно, а меня могут забрать «туда» раньше, этих суток? Зачем мне тут оставаться? Кому я тут нужна? Не-е-ет… Незачем мне здесь оставаться. И не для кого.
НИНА
Городская улица. Летний день. Нина идет по тротуару. Рядом с ней слышен визг автомобильных тормозов. Нина пугается и оборачивается. Сзади нее: женщина держит за руку девочку лет пяти, и хочет перебежать дорогу в неположенном месте. Выскочившая из-за поворота машина едва успела затормозить.
Нина поправляет сбившийся наушник и заносит ногу для следующего шага, но останавливается. Улыбается, что-то вспомнив.
Потом Нина задумывается.
Медленно поднимает руку, делает удивленное лицо. Она не видит свою руку. Нина осматривает себя, ощупывает. Она не видит своего тела.
Нина удивленно восклицает:
- Ну, ничего себе! Получается, что это все правда! Оказывается, меня на самом деле как бы нет! И этот парень не врал?! То есть…
Нина говорит уже тише и немного испуганно:
- Выходит, если это все на самом деле… то у меня есть только один день, чтобы вернуться сюда нормальным человеком?
Нина отходит в сторонку и присаживается на скамейку. Задумывается. Говорит задумчиво:
- Но если все так… - Нина усмехается: - Одно радует - несмотря ни на что, я все прекрасно вижу, слышу и даже чувствую, хоть меня вообще никто не видит. Прикольно.
Нина вспоминает парня с крыльями ангела. Улыбается мягко. Говорит чуть игриво:
- А он симпатичный. И глаза у него добрые, хоть он и говорил с нами строго. Интересно, а те две женщины захотели вернуться?
У ног Нины появляется воробей. Нина замирает, стараясь не спугнуть птицу.
Потом смеется:
- Вот я дурочка! Меня же никто не видит!
Нина качает ногой.
Воробышек замечает Нину. Он или отскакивает или настораживается.
Нина удивленно:
- Ты, что, меня видишь?
Нина играет с воробьем: ждет, пока птица успокоится и перестает обращать на нее внимание. Потом чуть качается вперед. Воробей отскакивает в сторону и смотрит на нее.
Нина пытается заговорить с птицей:
- Эй, малыш! Привет! Ты меня случайно не понимаешь? Может быть, я теперь как в сказке - умею общаться с животными и птицами?
Нина присматривается к воробью. Говорит ему:
- Нет, ты явно меня не понимаешь. А может быть даже и не слышишь.
Мимо скамейки проходит представительный мужчина с кейсом в руке.
Нина продолжает грустно:
- Как не слышит моего голоса и вот этот дяденька. Он как шел по тротуару мимо меня, так и продолжает шагать.
Нина кричит вдогонку мужчине:
- Дяденька, скажите, пожалуйста, сколько сейчас время?
Мужчина ничего не замечает и продолжает идти вперед.
Нина говорит уже нормальным голосом:
- Так, получается, что меня не только не видно, но и не слышно. Меня нет. Прикольно.
Нина некоторое время сидит на лавочке. Камера показывает городскую улицу: машины, люди, дома, деревья.
Потом Нина идет в городской парк. Гуляет там, смотрит по сторонам. Останавливается, приставляет руку козырьком к глазам, щурится на солнце.
Говорит спокойным голосом:
- Сегодня классно, тепло и солнечно. А через пару дней синоптики обещают приход нестерпимой жары. Гм, а меня в это время, наверное, уже даже не будет. Как странно…
Нина медленно идет по дорожке городского сада.
Голос Нины за кадром:
- Если честно, то мое теперешнее состояние меня нисколько не тяготит. Я, наверное, не боюсь смерти – я просто не знаю, что это такое. Переход или приближение в это странное состояние уже состоялся… Конечно, немного грустно оттого, что я не увижу теперь всего этого: своего города, своих приятелей… Я не узнаю, кем я стану во взрослой жизни, за кого выйду замуж, будут ли у меня дети. Жалко, конечно… Но больше мне жалеть не о чем. Скучать по родным я не буду. После смерти мамы папка женился второй раз, и теперь у нас дома сказка про Золушку в действии. Мачеха и ее дочка – это люди номер один. Папка то ли не замечает, то ли боится сознаться, что меня совсем задвинули на задворки. Он пропадает на своей работе с утра до ночи, чтобы угодить нашим новым совершенно ненасытным родственницам. И чтобы заработать больше денег, ведь двум его принцессам они очень нужны… А я жду не дождусь, когда стану совершеннолетней и смогу уйти от них. Думаю, что они не будут убиваться, если я съеду с квартиры. И если исчезну вообще – тоже не сильно огорчатся. Папка, может быть, погорюет немного, а так…
Черно-белые кадры воспоминаний.
Комната в городской квартире. Это комната Нины.
Девочка лет десяти (Нина в детстве) лежит на разобранной кровати и смотрит на фотографию очень похожей на нее молодой женщины. Прислушивается.
В соседней большой комнате накрыт праздничный стол, наряжена елка.
За столом сидит Отец Нины, его новая Жена (красиво одетая молодая женщина с цепким взглядом) и Дочь этой женщины (Девочка лет семи с капризным выражением лица).
Отец, Мачеха и ее Дочь радостно встречают новый год.
Мачеха Отцу:
- Дорогой, мне кажется – пора открывать шампанское! Скоро куранты будут бить!
Отец смотрит на часы, кивает, встает с места:
- Да-да, ты права!
Отец смотрит в сторону комнаты своей Дочери.
- Пойду Нину позову, пусть хоть с нами новый год встретит!
Мачеха мужу:
- Дорогой, ну зачем тревожить девочку?
Мачеха с любовью смотрит на свою Дочь. Продолжает:
- Может, она уже спит.
Дочь Мачехи говорит недовольно:
- Вот-вот! Она же сама сказала, что у нее живот болит!
Отец идет к закрытой двери. Говорит извиняющимся тоном:
- Ну, все равно надо хотя бы глянуть, как она там…
Дочь Мачехи бурчит себе под нос со взрослой интонацией:
Мачеха Отцу:
- Дорогой, если девочка спит, не буди ее!
Отец осторожно открывает дверь в комнату Нины.
Нина прячет фотографию, притворяется спящей.
Отец смотрит на девочку. Тихо прикрывает дверь. Возвращается к столу.
Нина в постели открывает глаза, смотрит на фотографию. За стенкой слышен бой курантов. Там звенят бокалы и Отец, Мачеха и ее дочь поздравляют друг друга с новым годом.
Нина нежно гладит фотографию. Произносит шепотом:
- С новым годом, мамочка! Это первый мой новый год без тебя…
Нина прижимает фотографию к щеке, грустно вздыхает. Из глаз скатываются слезинки.
Пауза.
Нина шепчет:
- Ты не переживай, мамочка! У меня совсем ничего не болит! Это я просто так сказала про живот, чтобы вместе с ними за столом не сидеть! Они не плохие, мамочка! Они просто… Просто они чужие. И папа… он тоже стал какой-то чужой… Он все время слушается их. И всегда делает то, что они ему велят. Но это ему нравится, мамочка. Он счастливый стал… вроде… И разговаривать начал… А то он все время молчал, после того, как тебя не стало. И выпивать начал. А теперь совсем не пьет. Наверное, это из-за них… Они нашему папе помогли. Хотя мне с ними немного… не очень удобно…
Нина спохватывается, говорит скороговоркой:
- Но я тебе обещаю, мамочка, что обязательно их полюблю! Честно-честно!
Нина целует фотографию и убирает под подушку.
Эта же квартира. Обстановка стала богаче.
Открывается входная дверь. В прихожую входят повзрослевшая дочь Мачехи, Мачеха и Отец Нины. Все одеты по-летнему.
Повзрослевшая Нина моет полы.
Вошедшие женщины не обращают на нее внимания, не разуваясь, проходят в комнату. Нина выпрямляется, обреченно смотрит им вслед. Смотрит на Отца.
Отец смотрит на Нину виновато. Он тащит в руках кучу пакетов с покупками.
Из комнаты слышится крик второй девушки:
- Нина! Ты почему мою блузку не погладила?! Я же просила! Мне же сейчас на днюху идти!
Нина закатывает глаза. Отец, пряча глаза, торопливо прошмыгивает в комнату.
Нина говорит громко в сторону комнаты:
- Блузка твоя поглажена и висит в шкафу!
Вечер в этой же квартире. Другой день.
На кухне за столом сидят Отец Нины и Мачеха.
Женщина откусывает печенье и говорит:
- Да, кстати, я сегодня Нине пальто купила. Представляешь, шла мимо магазина – смотрю – скидка обалденная! Я и зашла! Сейчас покажу!
Мачеха торопливо выходит из-за стола, уходит из кухни. Возвращается, показывает пальто на синтепоне. Оно некрасивое, темного цвета и явно совсем дешевое.
Отец Нины смотрит на пальто критично. Недовольно поджимает губы. Говорит осторожно:
- Ты думаешь - Нине понравится?
Мачеха гневно:
- А что такое?! Почему нет?! Цвет не маркий, длина опять же хорошая, ниже колена! Нина мерзнуть не будет!
Отец Нины с сомнением:
- Ну-у…
Мачеха:
- Что – «ну»? Я же о ее здоровье забочусь! Хочу, чтобы девочка не болела. Вон Лерочка в прошлую зиму ходила в короткой шубке, так уже и гриппом болела!
Отец Нины вставляет робко:
- Шуба-то вроде норковая, не должна Лера замерзать в ней…
Мачеха закатывает глаза, говорит возмущенно:
- Господи, ты даже не представляешь, насколько они холодные, эти шубы! Вот моя даже попу закрывает, а я все равно иногда чувствую, что начинаю в ней мерзнуть!
Мачеха делает грустное лицо, приближается к мужу, протягивает просящим голосом:
- Дорого-о-й… Я вот тут подумала… Нынче передают очень суровую зиму… Может быть мне купить себе что-нибудь подлиньше?
Мачеха подходит к мужу, устраивается у него на коленях, обнимает, начинает целовать. Шепчет томно:
- Ты же не будешь против, дорогой?
Снова летний день, когда случился взрыв. Городской сад.
Нина подходит к «Колесу Обозрения». Задирает голову, смотрит вверх. К ней приближается пустая корзина «чертова колеса».
Нина усмехается, говорит с печальной улыбкой:
- Давно хотела покататься, и теперь мне в принципе ничто не мешает это сделать.
Нина садится в корзину колеса. Корзина медленно поднимается вверх. Девушка смотрит вокруг на красивые виды города.
Нина успокаивается, начинает улыбаться, произносит восхищенно:
- Красиво-то как!!!
Нина добавляет с легкой грустью:
- Жалко только, что я сейчас не могу поесть мороженого.
ДИНА
Квартира Дины. День взрыва.
Крупный план: входная дверь в коридоре, звук открываемой личины.
Дина в комнате слышит скрежет ключа. Пугается. Прижимается спиной к стене. Говорит испуганным шепотом:
- Кто это?!
Дина замирает, прислушивается.
Дверь в прихожей открывается, входит Костя. Останавливается на пороге.
Дина не видит его. Стоит, прислушивается, потом осторожно выглядывает в прихожую.
Крупным планом лицо Кости. Оно как будто окаменевшее, напряженное, как бы постаревшее.
Дина облегченно выдыхает:
- Фу-у… Боже мой, Костя… Это ты… Я же совсем забыла, что у тебя есть ключ…
Дина всматривается в лицо Кости, спрашивает встревожено:
- Что такое, что случилось?
Постояв у порога, Костя неровными шагами, покачиваясь, как пьяный, проходит в комнату. Он останавливается совсем рядом с Диной. Голова его опущена. Когда он останавливается, Дина смотрит на него с удивлением и принюхивается. Спрашивает у Кости:
- Костя, ты что, пьян?
Костя ее не слышит и не видит.
Дина растерянно:
- Да вроде нет, не пахнет…
Костя поднял голову и как будто видит Нину.
Нина отступает назад.
Крупным планом напряженное лицо Кости. Он очень печален.
Костя издает страшный стон. Раскидывает руки в стороны, как будто хочет обнять Дину.
Дина замирает, смотрит на Костю. Но на самом деле он не видит ее.
Костя медленно опускается на колени, вцепляется в высокий ворс ковра совсем рядом с ногами Дины. Спина и плечи начинают мелко дрожать. Костя плачет.
Дина с горечью произносит, глядя на Костю:
- Господи! Ты все уже знаешь…
Дина опускается на пол рядом с Костей, шепчет:
- Костенька! Что же мы наделали?!!! Зачем было городить весь этот огород с женитьбой и детьми, если на самом деле мы так любим друг друга? Мы могли бы все эти годы быть вместе! ЖИТЬ вместе!!! Костя-я-я…
Поплакав, Костя медленно встает, проходит по комнате. Берет в руки фотографию, где они с Диной вместе. Идет в спальню, ложится на спину на кровать Дины. Прижимает снимок к груди, смотрит в потолок. Иногда шепчет: «Дина… Диночка…Динка моя…»
Дина тоже на спине лежит рядом с ним.
Несколько раз звенит сотовый в кармане Кости. Он не сразу понимает, что звенит телефон. Потом медленно достает трубку из кармана.
Костя хриплым, севшим голосом:
- Да… Алло…
Дина тяжело вздыхает. Говорит недовольно:
- Господи! Неужели это опять твоя женушка? Почувствовала, что не все ладно и давай скорее названивать?
Костя слушает телефон, разговаривает:
- Да, я. Что?!
Кричит:
- Что?!!
Костя вскакивает и выбегает из квартиры. Дина, ничего не понимая, бежит за ним.
Костя за рулем машины, Дина сидит рядом.
Крупным планом спидометр. Видно, что Костя гонит машину на предельно допустимой скорости.
Машина Кости подъезжает к больничному корпусу. Костя бежит к дверям приемного отделения. Дина бежит рядом.
Больничный коридор. Вывеска: «Реанимация». На сиденьях сидят Дина и Костя. Костя сильно сутулится, он очень переживает. Дина просто сидит рядом.
К Косте подходит врач. Его лицо выражает усталость и печаль. Врач смотрит на Костю, тот медленно поднимается.
Врач:
- Мне очень жаль… но мы ничего не смогли сделать…
Костя выпрямляет спину. Молча смотрит на врача.
Врач:
- Но мальчик, слава Богу, жив и здоров.
Костя молча кивает и низко опускает голову.
Дина испуганно бормочет:
- Ничего себе! Разве так может быть? За что?!
Врач уходит.
Костя явно ничего не соображает. Он садится на сиденье и молча сидит, глядя в одну точку.
Дина молча садится рядом с ним.
Камера медленно отъезжает и показывает крупным планом пустой больничный коридор и сидящих рядом Дину и Костю.
Некоторое время Дина сидит рядом с Костей. Потом грудь ее начинает высоко подниматься. Дина тяжело дышит и трет левую сторону груди. Что-то ее беспокоит. Дина оглядывается по сторонам. Медленно встает и медленно идет по коридору.
Дина проходит по больничным коридорам и вдруг останавливается. Оборачивается.
Застекленный бокс. Дина подходит к нему и видит в нем трех новорожденных. Дина стоит и смотрит на них некоторое время. Потом Дина открывает пластиковую дверь (на самом деле пластиковая дверь даже не дрогнула) и входит в бокс.
Крупным планом: бирки у прозрачно лотка для каждого младенца: Петрова Н. (девочка), Инитян Э. (девочка).
Дина смотрит на последнего малыша. Читает бирку: Лескова Т. (мальчик).
Дина с нежностью смотрит на спящего младенца. Начинает потихоньку улыбаться. Шепчет:
- Так вот ты какой, мой Андрюша…
Дина удивленно округляет глаза и закрывает рот руками. Смотрит на ребенка, потом убирает руки от лица. Шепотом говорит:
- Господи, что это я? И почему - Андрюша? Да еще и «мой»? Мой? Какой такой – мой?! Что за ерунда! Что со мной?
Дина снова трет рукой левую сторону груди, не сводит глаз с малыша. Шепчет с любовью:
- Странно, а говорят, что новорожденные все красные и страшненькие. А ты совсем не красный. Вон какие щечки пухленькие и румяные, губки розовенькие. Не знаю, может, мне это только кажется, но ты очень похож на своего папу. Такой же красивый, как он…
Дина замолкает, любуется малышом. Говорит с умилением, заменив грубоватое «ро» на мягкое «лё»:
- Какой ты холёшенький!
Дина улыбается.
В бокс заходит медсестра, не замечая Дины, берет в обе руки по свертку с девочками, смотрит на них, говорит бодро:
- Ну, что, девчонки, пойдемте-ка к своим мамочкам! Они уже отдохнули, ждут вас с нетерпением! Крохотный мальчик остался лежать в одиночестве.
Дина склоняется над мальчиком, смотрит на него:
- Маленький мой, ты даже не представляешь, как мне хочется взять тебя на ручки, покачать… И эти румяные щечки-яблочки поцеловать!
Дина резко выпрямляется, прислушивается к чему-то. Спрашивает растерянно:
- Господи, что это со мной? Я ничего не понимаю…
В бокс возвращается медсестра.
Дина, опустив голову, с явной неохотой выходит в коридор. Кто-то преграждает ей дорогу.
Слышится женский голос:
- Куда же ты?
Дина пугается, вздрагивает, поднимает глаза. Перед ней стоит молодая женщина (сильно изменившаяся Тамара).
Дина опешила. Спрашивает:
- Вы кто? И вы, что, меня видите?!
Тамара смотрит на Дину с грустью. Тихо-тихо спрашивает:
- Что же ты уходишь? Он же остался совсем один…
Тамара с нежностью смотрит через стекло на мальчика.
Дина поднимает брови и начинает понимать, кто перед нею. Дина растерянно:
- Ты-ы? Это ты, Тамара?! Но как так?..
Крупным планом: женщины смотрят друг на друга.
Дина медленно:
- Кажется, я поняла… Тебя тоже, как и меня, нет. Может быть, ты тоже, как и я, пока застряла в этой странной прослойке между тем миром и еще чем-то непонятным. Представляю, что ты сейчас чувствуешь!
Дина оглядывается на ребенка, продолжает:
- Хотя нет, не представляю… У меня детей, к которым я уже никогда не вернусь… Сама я только что начала понимать, что это такое – материнское чувство. Оно родилось во мне только сейчас, когда я смотрела на не мной рожденного крохотного человечка. От своих детей я вообще не смогла бы сделать даже шагу!
Обе женщины некоторое время молчат.
Дина искренне говорит Тамаре:
- Прости меня… Если только сможешь, прости…
Тамара согласно кивает:
- И ты меня прости.
Еще несколько минут тяжелого молчания.
Тамара поворачивает голову, глазами, полными слез, смотрит на спящего малыша, а потом делает пару шагов прочь.
Дина изумленно:
- Куда же ты?! Тамара, почему ты уходишь?! Уж кого-кого, а тебя-то точно должны вернуть!
Тамара останавливается. Не глядя на Дину, тихо произносит:
- Теперь твое время любить.
Тамара начинает медленно уходить по коридору. Дина растерянно смотрит ей вслед до тех пор, пока она не исчезает из вида.
И тут же по коридору навстречу Дине шагает молодой человек. На его плечи накинут одноразовый медицинский халат. Он приближается к Дине. На его футболке становятся видны ярко синие крылья ангела.
Дина обреченно шепчет одними губами:
- Это за мной.
Дина бросает на малыша прощальный взгляд. Парня она теряет из вида.
Что-то касается руки Дины. Она с удивлением поворачивает голову и видит прошедшую мимо и слегка задевшую ее женщину в белом халате.
Женщина в халате смотрит на Дину:
- Ой, извините!
Женщина улыбается Дине:
- Шли бы, вы, мамочка, отдыхали. Нанянчитесь еще со своим парнем, вся жизнь впереди!
Дина непонимающе:
- Что?
Женщина в халате, кивает Дине и вставляет ключ в личину двери кабинета напротив. Спрашивает:
- Первенец?
Дина заворожено смотрит на свою ладонь. Поднимает вторую руку. Она видит обе свои руки.
Дина смотрит на свои руки, тихо отвечает женщине:
- Нет, у меня их теперь двое…
НАДЕЖДА ПЕТРОВНА
Тот же день.
Надежда Петровна выходит из своей квартиры и медленно спускается вниз. Ей становится плохо. Надежда Петровна хватается рукой за левую сторону груди, останавливается у окна на площадке. Старается отдышаться. Садится на низенький подоконник в подъезде.
Голос Надежды Петровны за кадром:
- Меня нет. Господи, разве ж такое может быть?! Страх-то какой!
Надежда Петровна тихонько стонет, раскачивается из стороны в сторону. Бормочет:
- Я никому не нужна. Даже сыну. Сыну, которого рожала и чуть Богу душу не отдала. Сыну, которому всегда отдавала не только всю себя, но и вообще все самое лучшее. Да я же его никогда толком делать ничего не заставляла, кормила досыта самым вкусным, одевала, обувала, холила и лелеяла. А он… Да он не то что заволновался обо мне, он слова-то путного обо мне не сказал, все, как о собаке: лается да тявкает… Заслужила…
Надежда Петровна долго сидит, массируя левую сторону груди. Усмехается:
- ЧуднО… Хоть и не живая вроде, а как-то неприятно…
Внизу раздается звук открываемой двери подъезда. Снизу слышатся шаркающие шаги и тихое старческое бормотание.
Надежда Петровна прислушивается. Настораживается, но потом узнает:
- А-а…это вроде старик, что под нами живет... Он, кажется, один живет, из дома выходит редко. Вроде кто-то говорил, что он художник. Хотя… не знаю, я с ним никогда не общалась, картин его не видала. Вообще он какой-то странный, не в себе, что ли…
Старик останавливается на площадке неподалеку от Надежды Петровны. Прежде, чем достать ключи от двери, он как-то странно поворачивает голову в ее сторону, словно чувствует ее.
Старик стоит в раздумье, словно вынюхивая что-то с закрытыми глазами. Потом кивает головой в сторону Надежды Петровны и начинает ковыряться ключом в дверном замке.
Надежда Петровна медленно поднимается, говорит удивленно:
- Батюшки мои! Клянусь - он меня почуял! Не увидал, не услыхал, но понял, что я тут! И еще странно – в квартиру старик зашел, а дверь за собой на замок не закрыл! Какая беспечность! Разве можно так в наше-то время! Всюду проходимцы да шарлатаны шмыгают, при закрытых-то дверях и то, гляди, обнесут! А тут одинокий пожилой человек. Хотя, может, у него и брать-то там нечего…
Надежда Петровна стоит у двери в квартиру старика. Бормочет:
- Проклятое любопытство!
Надежда Петровна тихо заходит в квартиру. В полутемной прихожей останавливается. Пожимает плечами:
- Странно, кажется, во всей квартире такая же темень. Он, что, окна все зашторил, что ли?
Стараясь не споткнуться, проходит дальше. И замирает с открытым ртом.
В квартире нет перегородок, только одна огромная комната. И в ней повсюду картины. На стенах, в специальных подставках. И целый угол отведен под краски.
В полумраке плохо видно, что изображено на картинах. Надежда Петровна начинает потихоньку передвигаться от полотна к полотну, разглядывая их.
Картины красивы. Это портреты, и натюрморты и разные виды – пейзажи, животные во всяких позах.
Надежда Петровна восхищенным шепотом:
- Надо же, красота-то какая!
Возле одной картины Надежда Петровна задерживается дольше, чем у остальных. Потом отходит и снова возвращается. На картине изображен рассвет, когда солнце должно вот-вот показаться из-за горизонта.
Надежда Петровна задумчиво:
- ЗдОрово… Хотя… мне кажется, что здесь что-то не так. Ну-у… не знаю… Но чего-то вроде не хватает…
Надежда Петровна ставит сумку на пол:
- Блин, и чего я ее с собой таскаю?!
Надежда Петровна складывает руки на груди. Подходит к картине поближе, отходит. Разговаривает сама с собой немного другим – интеллигентным - голосом:
- Ну да, точно, мне не показалось. Вот в эту часть надо добавить буквально пару мазков лилового, приглушенного лилового. Тогда будет отлично. Хотя нет, вот здесь, пожалуй, мазок должен быть совсем крохотным, так, лишь в одно легкое касание. А вот там розовый лучше сделать на полтона светлее…
Берет палитру и кисти.
Крупным планом палитра. Кисть смешивает краски.
Надежда Петровна легкими мазками дописывает что-то на полотне, шепчет:
- Раз, и ра-аз… угу…
Отступает назад, чуть не спотыкается о свою сумку. Сумка слегка заваливается набок. Надежда Петровна наклоняется, чтобы поправить ее. Замирает.
Голос Надежды Петровны за кадром:
- Чего это со мной? Тон, полутон, мазок, лиловый… Откуда я все это знаю и понимаю?! Да я и кисточки-то сроду в руках не держала! По рисованию в школе больше тройки не получала. Даже если в квартире нужно было чего-нибудь покрасить – так тут муженек руки прилагал, как мог. А тут надо же, я - да с кистями, да еще и с красками какими-то, явно дорогущими… Но ведь я же невидимка! Все вижу, все слышу, а сказать и сделать сама ничего не могу! А тут, надо же, картины пишу! А может это мне только так показалось? Может, на самом деле на полотне никаких изменений-то и нет?
Надежда Петровна медленно разгибается, смотрит на картину, оценивая получившееся. Опять интеллигентным голосом говорит:
- Вот теперь точно все, как надо!
Раздается кашель старика:
- К-хе…
Надежда Петровна вздрагивает. Оборачивается.
В углу стоит диван. На нем сидит Старик. Он резко закидывает голову и с трудом дышит.
Надежда Петровна пугается:
- Ой, это вы?!
Крупным планом бледное лица старика.
Надежда Петровна:
- Что это с вами? Вы больны, что ли… Приступ, что ли, начинается?
Крупным планом: руки старика шарят вокруг него, он явно что-то ищет.
Надежда Петровна спешит к нему. На небольшой тумбочке стоят коробочки с лекарствами.
Надежда Петровна смахивает пот со лба, бормочет тревожно:
- Бог ты мой! Надо же… Человеку совсем плохо, а я ничем помочь не могу! Окочурится еще прямо тут, на моих глазах! Жуть! Я еще никогда не видела, как люди помирают!
Обращается к Старику:
- Что вам дать?
Губы Старика зашевелились. Надежда Петровна склоняется к нему, пытается понять, что он хочет сказать.
- Какое лекарство вам нужно? Хотя…
Надежда Петровна резко выпрямляется, смотрит на тумбочку с медикаментами, произносит растерянно:
- Разве я смогу дать ему это лекарство? Муженьку, вон, оплеуху и ту отвесить не смогла.
Старик шепчет название препарата.
Надежда Петровна видит это название на одной коробке на тумбочке. Восклицает громко:
- Силы небесные, как же мне его достать!
Старик резко откидывается на спинку дивана.
Надежда Петровна шепотом:
- Все, сейчас точно помрет!
И тут же зло продолжает:
- Ишь ты, узоры малевать смогла, хоть ни разу в жизни этим не занималась! И вроде как и нет меня, в руки ничего взять не могу! Но кисть-то взяла! И краски мешала и рисовала! КАК?! Как я это делала?! Господи! Тут человек того и гляди помрет у меня на глазах, а я коробку с лекарством не одолею!
Надежда Петровна хватает коробочку рукой. Взять не получается, руки невидима.
Несколько раз Надежда Петровна пытается взять коробку. Не получается. Она смотрит на Старика:
- Дедушка, миленький, только не умирай!
И вот у нее получилось взять в руки коробку. Надежда Петровна вытряхивает таблетку, чуть было не роняет таблетку из рук, кладет ее в рот Старику.
Надежда Петровна без сил садится рядом с ним на диван. Смотрит на часы на стене.
Крупным планом те же часы. Прошло пятнадцать минут.
Старик открывает глаза, тихим голосом говорит:
- Спасибо вам, Надежда Петровна. Спасли вы меня…
Надежда Петровна машет рукой:
- Да ладно! Я-то что…
Надежда Петровна резко поворачивается к Старику:
- А вы, что, меня видите?!
Старик мягко улыбается.
- Вижу. Нутро-то у меня пошаливает, а глаза, слава Богу, пока не подводят. А что?
Надежда Петровна растерянно:
- Да так…
Замолкает, потом снова удивленно спрашивает:
- А вы откуда знаете, как меня зовут? Я и сама-то в нашем доме знаю по именам лишь нескольких человек…
Старик тихо:
- Я в этой квартире всю свою жизнь живу, так что всех старожилов знаю. С новыми жильцами, правда, незнаком… А вот вашу семью хорошо знаю. И сын ваш у меня на глазах вырос.
Надежда Петровна смущается, опускает голову, говорит тихо:
- Да, сын…
Надежда Петровна грустно:
- Вырастить-то я его вырастила, а что толку? Ему же на собственную мать наплевать…
Старик задумчиво смотрит на нее. Понимающе говорит:
- Жаль. Мне очень жаль вас, Надежда Петровна. К сожалению, так бывает… И больнее всех ранят именно родные люди…
Он задумывается.
Надежда Петровна и Старик сидят рядом и молчат.
Потом Старик начинает рассказывать:
- Я живопись полюбил еще в детстве. Пробовал и сам рисовать, но что может получиться у маленького мальчика? Потом война…Она забрала у меня родителей и старшую сестру. Вырастила меня бабушка. Потом каким-то чудом мне удалось поступить в художественное училище. Огромный конкурс, и я… полуголодный паренек, у которого были всего одни более-менее приличные брюки. А вот удалось! Представляете, Надежда Петровна! Я поступил в училище и с такой радостью погрузился в любимое дело, что даже не заметил, как пролетело время. И вот теперь я состарился. Жена давно умерла, но я больше так и не женился. Единственный сын звал к себе, предлагал даже обменять жилплощадь, чтобы жить как бы и рядом, но раздельно. Но я не хочу уезжать из своих любимых мест, от родных могил, не хочу. К тому же климат в том краю, где живет сын, очень суровый, куда уж мне там прижиться на старости лет, да еще с моими болячками.
Надежда Петровна спрашивает у Старика:
- А сейчас-то вы как?
Старик слабо улыбается:
- Поверьте, значительно лучше.
Старик осторожно поднимается с дивана и подходит к тому полотну, над которым «колдовала» Надежда Петровна. Внимательно рассматривает картину.
Надежда Петровна в ужасе, всплескивает руками:
- Господи, неужели я на самом деле все испортила? Стыдно-то как! Простите…
Старик поворачивает голову к Надежде Петровне, спрашивает восторженно:
- Как вам это удалось?
Надежда Петровна непонимающе:
- Что удалось?
Старик поворачивается к ней:
- Я бился над этой картиной целый год. Даже пару раз съездил к заливу, чтобы своими глазами увидеть рассвет. Но все равно у меня как-то не получалось. А вы подошли, что-то добавили и – вуаля! – все сошлось, словно пазлы! Браво!
Старик аплодирует. Спрашивает:
- Вам никто никогда не говорил, что вы талантливы?
Надежда Петровна таращит на него глаза:
- Кто талантлив – я?! Я талантлива?! Я?!
Надежда Петровна истерично хохочет:
- Господи! Я талантлива! Я, толстая сорокавосьмилетняя тетка, не видевшая в этой жизни ничего, кроме дома и работы! Не смешите мои коленки!
Старик качается и спешит сесть на диван.
Надежда Петровна кидается к нему.
- Что? Вам опять плохо? Давайте вызовем «скорую»!
Надежда Петровна растерянно смотрит на телефон:
- Только вы сами позвоните…
В прихожей слышны голоса медиков. Надежда Петровна собирается уходить.
- Ну, вот и «скорая» приехала. Я пойду, не буду мешать…
Старик слабо улыбается, смотрит добро:
- Еще раз благодарю вас, Надежда Петровна за помощь! И, пожалуйста, приходите ко мне в гости в любое удобное для вас время. Днем дверь у меня всегда открыта.
Старик грустно поясняет:
- Боюсь, станет худо, а в квартиру-то не попасть. Вот и не закрываюсь. А вы приходите, обязательно приходите. Ваш талант надо развивать! Да и просто поболтаем…
Надежда Петровна улыбается и идет к дверям.
Старик ей вслед:
- Я буду вас ждать!
В дверях Надежда Петровна оборачивается и, улыбается:
- Я к вам вечерком загляну. Поправляйтесь!
Надежда Петровна выходит из квартиры. Ее голос за кадром:
- Вечером… Дура я, дура! Зачем обещать человеку… Сама ведь не знаю, где я этим вечером вообще буду…
Надежда Петровна грустно вздыхает. Ее голос за кадром рассуждает:
- А ему неплохо бы лёгенького куриного супчика поесть. Кажется, у меня в морозилке есть домашний цыпленок… Позавчера на рынке купила… И полы у художника помыть не мешает…
Надежда Петровна смотрит в подъездное окно. Видит внизу у дома машину «скорой помощи». Водитель, приоткрыв дверцу, с кем-то разговаривает. Дверца машины хлопает – разговор окончен. От машины отходит парень. Парень оборачивается, поднимает глаза на окно подъезда.
Надежда Петровна узнает парня из метро и видит его футболку с синими крыльями на груди.
Надежда Петровна хмурится. Парень смотрит на нее, поворачивается и уходит.
Надежда Петровна поднимается к своей квартире. Входит в прихожую, смотрит в зеркало. Видит себя. Подмигивает своему отражению:
- Ну, что, дуреха? Испугалась? Ничего, поживем еще! И как еще поживем!
Надежда Петровна складывает обе руки в кукиш и разводит руки в стороны:
- А им всем во теперь! Я теперь по-другому жить буду!
Приближается к зеркалу, некоторое время с грустью смотрит на себя в отражении. Произносит мягко:
- Ну, что, Надя, со вторым днем рождения!
Надежда Петровна резко разворачивается и идет на кухню.
Из передней комнаты голос Мужа:
- Э! Кто там? Мать, это ты, что ли?
Надежда Петровна, не обращая внимания на вопрос, проходит на кухню, открывает дверцу морозилки. Напевает под нос:
- И цыпленочек-то у нас имеется…на-на-на-на… И супчик сейчас сварится…на-на-на-на…
Надежда Петровна достает цыпленка, начинает греметь посудой. Что-то тихонько напевает.
НИНА
Городской сад. Этот же летний день. Колесо обозрения. Кабинка на самом верху. В кабинке сидит Нина, любуется красивыми видами с высоты.
Камера показывает красивые пейзажи.
Нина счастлива и безмятежна.
Рядом раздается голос Парня – Ангела:
- Почему ты не торопишься?
Нина оборачивается.
Парень с крыльями ангела на футболке сидит напротив Нины.
Нина пожимает плечами, говорит почти равнодушно:
- А зачем?
Парень:
- Ты не хочешь вернуться?
Нина:
- Не знаю. Я еще не решила.
Парень согласно кивает:
- Да, в юности всегда кажется, что впереди еще очень много времени.
Нина пожимает плечами:
- А мне все равно. Ты можешь не верить, но мне сейчас так хорошо, как не было уже давным-давно. Вот только мороженого не хватает.
Некоторое время Нина и Парень смотрят друг на друга.
Вперемешку кадры: красивые виды с высоты и смотрящие друг на друга Парень и Нина. Лица каждого по отдельности. Заметно, что они симпатичны друг другу.
Голос Нины озвучивает ее мысли:
- А он не только симпатичный. Скажу честно – он мне нравится. Наверное это глупо… Но мне кажется, что я совсем не хочу возвращаться обратно. Я хочу быть с ним. Он какой-то такой… надежный, что ли… Мне кажется, что я разревусь от одной только мысли, что нам с ним придется расстаться. А ведь я даже не знаю, как его зовут…
Парень:
- А какое мороженое ты любишь?
Нина чуть улыбаясь:
- Простой пломбир, с вафельками. Моя мама тоже его любила, и мы часто вместе с ней его ели.
Парень внимательно смотрит на Нину. Спрашивает тихо:
- Тебя мама, наверное, очень любила?
Нина с легкой грустью:
- Да. А разве можно не любить своего ребенка? Вот моя мачеха тоже любит свою дочку. И я бы тоже любила своих детей!
Парень улыбается:
- Ну, вот видишь, ты говоришь о своих будущих детях, а сама не хочешь вернуться.
Нина:
- Я не говорю, что я не хочу вернуться. Я просто не спешу. Я наслаждаюсь тем, что есть сейчас.
Нина смотрит на Парня и вдруг смущается. Голос Нины за кадром: « А что, если он догадается, что понравился мне?»
Парень ничего не говорит, улыбается мягкой улыбкой.
Когда металлическая корзина останавливается у самой земли, Нина медленно встает со своего места. Парень тоже поднимается. Он протягивает Нине руку, чтобы помочь выйти на специальную ступеньку. Когда их ладони касаются друг друга, оба неожиданно смущаются.
Нина и Парень медленно идут по аллее городского сада.
Нина говорит тихо:
- Представляешь, последний раз мне было так хорошо только когда еще была жива моя мамочка.
Пройдя еще немного, парень остановился и развернулся к Нине. Смотрит ей в глаза:
- Знаешь, скажу честно – мне очень не хочется с тобой расставаться. Я впервые не радуюсь тому, что кто-то вернется обратно! Конечно, это звучит дико, но это так.
Нина и Парень некоторое время смотрят друг на друга и вдруг обнимаются.
Нина прячет лицо у парня на груди, шепчет сквозь слезы:
- Я тоже не хочу с тобой расставаться! И со мной такое тоже впервые! Если бы только я могла стать такой как ты!
Парень замирает от ее слов. Потом говорит тихо:
- Но у ангелов бывает много работы…
Нина резко отстраняется, смотрит на него:
- Ну и что! Вы же помогаете людям! Кстати, а ты не знаешь, как дела у тех двух женщин, что были со мной? Они справились?
Парень:
- Да, у них все получилось! И они даже управились немного досрочно!
Нина радостно:
- Значит, они вернулись?!
Парень строго смотрит на Нину:
- Да, только это не всегда и не у всех получается. И мы ничем не можем этим людям помочь. Даже если иной раз и очень хочется… Это не в наших силах… Человек должен все сделать сам! Так что быть таким, как я совсем непросто!
Нина настойчиво:
- Пусть даже так! Но мы ведь будем вместе! Ты научишь меня тому, что надо делать?
Парень не успевает ответить. Рядом раздаются детские голоса:
- Тили-тили тесто! Жених и невеста!
Нина и Парень поворачивают головы. Несколько мальчишек лет восьми - десяти бегут по дорожке и машут руками в их сторону, строят рожицы.
Нина и Парень смотрят друг на друга и смеются.
Парень с удивлением смотрит на грудь Нины.
Нина тоже опускает голову. И видит себя! И на ней оказывается футболка с синими ангельскими крыльями на груди.
Парень смотрит Нине в глаза и счастливо улыбается:
- Думаю, что пломбир с вафельками нашему новорожденному ангелу совсем не повредит!
Нина согласно кивает. Взявшись за руки, совершенно счастливые, они бегут к ларьку с мороженым.
Камера показывает «Колесо обозрения», медленно устремляется в голубое небо, где плывут красивые облака.