Глядя в очи твои, внемля песне твоей,
Я шепнул бы заветное слово,
Но я знаю, что ты мне ответишь - «забудь»
Потому, что ты любишь другого.
Из песни Изабеллы Юрьевой
Был прекрасный солнечный майский день. Я сидел на скамейке Стрыйского парка, красивейшего парка города Львова. На завод идти было не нужно, так как было воскресенье. Сюда меня привела неожиданная ностальгия по студенческим временам, когда я учился во Львовском политехническом институте. Тогда мы с друзьями ходили сюда после лекций, а иногда и вместо лекций. Александр Малинин пел мне:
- Берега, берега.
- Берег этот и тот.
- Между ними река моей жизни,
- Между ними река моей жизни течет.
- От рожденья течет и до тризны…
Прекрасный поэтический образ : река жизни, которая делит наше прошлое и настоящее. Эта песня мне всегда нравилась, но сегодня она произвела на меня ещё более глубокое впечатление, наверное, потому что мне вспомнилось такой же майский день двенадцать лет назад здесь во Львове, но в другом парке. Событие, которое произошло тогда, в какой-то мере отвечало этой песне. Но, как оказалось, одними воспоминаниями дело не окончилось.
На скамейку не далеко от меня сели две молодые женщины, с ними были двое детей: мальчик примерно трёх лет и девочка лет шести. Женщины были похожи друг на друга. И я подумал, что они сёстры. Женщины не обращали на меня внимание. Мальчик возился со своим грузовичком, а девочка тоже села на скамейку и стала рассматривать какую - то книгу. Когда одна женщина повернула своё лицо в мою сторону, оно показалось мне очень знакомым. Ну конечно же! Это была она: Эмма Тышкевич!
Я выключил плеер, вынул наушники из ушей, встал, подошел к ним, обратился к старшей и сказал:
- Здравствуй, Эмма!
Она сначала удивлённо посмотрела на меня, а потом немного смутившись, сказала
-Здравствуй, Борис.
Я обратился к её соседке
- Здравствуйте, Виолетта Александровна, меня зовут Борис Николаевич Зворыкин, я отвергнутый Вашей сестрой её вздыхатель, рад с Вами познакомится. О Вашей сестре я знаю очень много, знаю даже группу крови. Знаю, что этого парня зовут Андрей Андреевич, а девочку Анна Андреевна. О Вас знаю, что Ваша специальность западнославянская филология: польский, чешский, болгарский, а также английский и немецкий. Сейчас не замужем.
Обе женщины смотрели на меня несколько обалдевши. Эмма первой пришла в себя и спросила:
- Слушай, Борис, ты откуда на нас свалился?
- Очень просто, сижу здесь и жду Вас. - пошутил я
- Нет, правда?
- Вот всегда так, - обратился я к Виолетте, - говоришь правду, а тебе не верят.
- А я тоже не верю, так что рассказывайте правду, - ответила Виолетта.
- Ну вот! Весь кайф мне испортили, подавай Вам правду, ещё скажите правду – матку, -вздохнул я, - а правда проста, как гвоздь: в командировке я, а здесь просто отдыхаю.
- А где ты работаешь? – спросила Эмма.
- Ты конечно не помнишь, диплом у меня был: измерительный стенд тепловой электростанции и меня распределили а Одессу. Там как раз построили новую тепловую электростанцию. А через два года на меня пришел перевод в Днепропетровск, в ОКБ «Южное», где я и тружусь и поныне. Защитил кандидатскую. Последний год раз в два - три месяца бываю здесь в командировке.
- А откуда и почему Вам всё о нас известно? – поинтересовалась Виолетта.
- Здесь целых два вопроса. На какой отвечать сначала?
- Давайте на второй.
- Этот вопрос конечно труднее. Ну да ладно. Мы с Эммой учились на одном курсе электротехнического факультета Политехнического института. Там я был не осторожен и влюбился в Вашу сестру Эмму. Почему, спросите Вы, был не осторожен? Потому что её сердце было уже очень прочно занято. Его звали Андрей. Это была прекрасная пара. У нас на них все тихо любовались. У меня не было шансов. И для того, чтобы облегчить свою душу я решил объяснится с Эммой. Это было в конце четвертого курса. После лекций я пошел за Эммой. Она шла по университетскому парку, когда я догнал её и сказал, что я люблю её. Она смутилась и даже испугалась. Но я её успокоил, сказав, что не буду её никогда беспокоить, что мне нужно было просто это ей высказать. Своё слово я сдержал. Но Эмма всё же, какое - то время, держалась очень напряженно, когда мы встречались в институте. Поэтому всё, что касалось Эммы, мне было всегда очень интересно.
- Ну, а на второй вопрос. – Спросила Виолетта.
- Извините меня, - обратился я к Виолетте, -Как мне можно называть Вас покороче?
- А что Вам не нравится моё имя?
- Ну что Вы! Имя очень красивое, но немного длинноватое для повседневного общения. Вот, например, какое имя длиннее: Виолетта или Александра? На слух.
- Конечно Виолетта.
- Нет. Александра длиннее на две буквы. Так как мне Вас можно называть?
- А как бы Вы сами назвали?
- Любите Вы провокации. Тогда получайте. Можно Виола, но это, в переводе с итальянского, скрипка. У меня есть одна родственница, у неё папа музыкант и он назвал дочку Лирой. Когда мы встречаемся, я над ней подшучиваю:
- Жаль, что папа не назвал тебя Фортепиано. Я бы тебя любя называл Форточкой или Пианкой. Так что скрипка не подойдёт. Можно Вита, а можно Вета. Вета , Веточка, сучек какой то. Нет, тоже не подходит. Я бы называл Вас Вита, что значит жизнь.
- А Вы оказывается лирик, ладно, называйте меня Вита, - согласилась Виолетта.
- Так, откуда я знаю о Вас так много, - продолжил я, - Вы знаете, что студенты на курсе обычно сбиваются в какие - то группы по интересам. Эмма уже не помнит, что в мою группу входил Лёня Нагорный, который тоже остался в институте и работает с ней на одном факультете, но на разных кафедрах. У нас с ним сохранились очень хорошие отношения. И мы всегда встречаемся, когда я приезжаю в командировку. Вот так всё просто.
- Ну, а откуда ты знаешь про мою группу крови? – спросила Эмма.
- Помнишь на четвёртом курсе у нас был день донора. Когда делали анализ крови, мы с тобой сидели рядом. И я услышал, что у тебя такая же редкая группа крови, как и у меня. И запомнил. Вот и всё.
- А семья у Вас есть? Вы женаты? - спросила Вита.
- Семьи нет. Один раз сходил замуж.
- Ну и что?
- Да ничего. Поругались и прикопал её в огороде.
- Сурово.
- А с Вашим братом только так и можно.
- А здесь где ты живешь? – спросила Эмма, - и долго ещё будешь здесь?
- Гостиница «Подзамче», номер 248. Лёня всегда приглашает к себе, но не хочется его связывать. Дня три – четыре наверно ещё пробуду.
Мы ещё немного поговорили, я проводил их до трамвая и пошел в гостиницу. Ни о повторной встрече, ни обмена номерами телефонов, никакого разговора не было. Просто разошлись.
Я уже собирался ложиться спать, когда вдруг раздался телефонный звонок. Звонила Виолетта, она сообщила, что у Эммы открылось сильное кровотечение. Долго ждали неотложку, да и в больнице долго не могли справиться с кровотечением. Эмма потеряла много крови. В больнице, к тому - же, не оказалось крови нужной группы. И помочь могу только я. Я сказал, что тотчас же еду и спросил адрес. Вита сказала, что будет ждать около входа.
Я вышел из гостиницы и довольно быстро поймал машину. Вита стояла у входа в больницу и отвела меня в реанимационное отделение. У меня проверили группу крови, переодели в больничную одежду и на каталке отвезли в палату, где лежала Эмма. Она была без сознания. Мне сделали какие - то уколы. Я плохо помню, как проходила сама процедура переливания крови. Все бегали, суетились, ругались. Помню только, как после окончания, меня отвезли в другую палату, напоили горячим сладким чаем, сделали еще укол, и я уснул.
Утром я чувствовал себя довольно слабым, видно попили моей кровушки достаточно. Меня осмотрел врач, сказал, что пару дней мне нужно воздержаться от физических нагрузок. Дал каких - то таблеток. Я спросил, как дела у Тышкевич. Врач успокоил меня, сказав, что ей лучше. .Попрощаться с Эммой мне не удалось, так как она спала.
Я поехал на завод и через два дня улетел домой, так и не повидав Эмму. Один раз, правда, позвонила Виолетта, сказала, что у Эммы всё хорошо, и благодарила за помощь.
Во Львов я прилетел через три месяца. Позвонил Лёне Нагорному и узнал, что с Эммой всё в порядке. Вечером я позвонил Эмме домой. Она пригласила меня к себе, и мы договорились, что я приеду на следующий день.
Вечером после работы я приехал к Эмме. Она выглядела просто прекрасно. Я поцеловал ей руку и поднес букет хризантем, Маленькому Андрею я подарил радиоуправляемый автомобиль, а Ане хорошо оформленную книгу Киплинга о Маугли. Ребята и Андрей и Аня в первую очередь заинтересовались автомобилем. Мне пришлось распаковать его и показать, как им управлять. Они с азартом стали гонять его по всей квартире. Эмма с улыбкой смотрела на забаву детей и, спохватившись, сказала, что пойдет на кухню, чтобы приготовить ужин.
Я предложил ребятам прерваться не много с гонками и почитать книжку. Они, неожиданно быстро, согласились и уселись рядом со мной на диване. Вообще, я читаю вслух довольно хорошо, чувствую ритм текста, нужные интонации и ударения. Ребята слушали очень внимательно. Прочитав первую часть, я закрыл книгу и сказал ребятам, что мы теперь тоже можем говорить друг другу, что мы одной крови. Они в один голос спросили, почему? Я объяснил, что Аня и Андрей мамины дети и у них одна кровь. А я отдал часть своей крови маме, чтобы она выздоровела. Следовательно, мы с ней тоже одной крови. Тут я заметил, Эмма стоит около двери комнаты и слушает наш разговор. Ребята тоже увидели ей и дружно завопили
- Мы одной крови!
Эмма засмеялась и пригласила всех в столовую. После ужина ребята отправились спать, а мы с Эммой немного посидели и поговорили. Разговор, правда, не очень клеился и я собрался уходить. Я стоял уже перед выходной дверью, когда Эмма вдруг сказала не очень уверенно:
- Может быть останешься?
- А тебе это нужно? – спросил я и посмотрел ей в глаза.
Эмма ничего не ответила. Я взял её за руку и сказал:
- Эмма! Я хорошо знал Андрея и знаю, как ты его любила. Я тебя, наверное, ещё люблю. Но знаю, что ты меня не любишь. Ведь мы взрослые люди. Ну будем мы с тобой заниматься любовью, а ты будешь вспоминать Андрея и сравнивать меня с ним. Разве не так? Давай останемся друзьями.
Я поцеловал её руку и ушел. Виолетту в этот раз я не видел, она куда - то уехала, да я о ней Эмму и не расспрашивал.
Больше во Львов я не ездил. Но история на этом не окончилась. Месяца через три вечером у меня дома раздался телефонный звонок. Звонила Виолетта. Она сказала, что находится в Днепропетровске и предложила встретиться. Мы встретились с ней в кафе. Она рассказала, что у Эммы всё нормально и дома и на работе и, что она просила ещё раз поблагодарить меня за помощь. Сама Виолетта приехала сюда в командировку, правда, куда и зачем умолчала. Вдруг Виолетта сказала:
- Борис! Мне Эмма рассказала о твоём последнем разговоре с ней.
- Ну и что? – спросил я.
- Знаешь, Борис, она об этом говорила очень хорошо. Мне показалось, что даже с какой то гордостью за тебя и с некоторым сожалением.
- Да, верно сказал поэт : «… чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей.»
Виолетта помолчала немного и затем неожиданно спросила
- А я не смогу заменить тебе Эмму?
Если бы я не сидел на стуле, то точно уселся бы на пол. Ошеломлённо уставившись на неё я спросил
- И как ты себе это представляешь?
- А ты не спеши с вопросами и ответами. Знаешь я никогда раньше не думала, что смогу разговаривать с мужчиной таким образом и на такую тему, да ещё так мало его зная. Но мне с тобой так спокойно, и я верю, что ты не будешь меня осуждать. Давай просто будем с тобой хотя бы иногда встречаться. А там время всё расставит на свои места.
- Мы же живём в разных городах. Как мы можем встречаться? – удивился я.
- А я уже перевелась сюда, так что это не проблема и даже квартиру сняла. Хорошие переводчики везде нужны. Виолетта помолчала и добавила:
- Борис! Я не навязываюсь тебе, но мне стало как- то трудно без тебя. Давай попробуем, ты то ничего не теряешь. В крайнем случае прикопаешь меня где ни будь, но лучше не очень далеко. – пошутила она.
Мы стали встречаться с Виолеттой и через некоторое время поженились. У нас тоже двое детей: близняшки девочка Татьяна и мальчик Алёша. Ездим в гости к Эмме, и они часто гостят у нас. А ребята при каждой встрече вопят: “Мы с Вами одной крови”. Да, действительно всё смешалось… И с Эммой мы стали родственниками. Замуж Эмма больше не вышла, видно Андрей не отпустил.
Вот ведь, как бывает!
Москва
январь 2016г.