Вот что говорит притча о букве цади, с которой начинаются стихи этого восьмистрочия.
Буква цади утверждала перед Творцом, что достойна того, чтобы ею сотворить мир, ведь именно она отмечает праведников (цадиким). Получается, что и Сам Творец записан в ней, потому что Он праведник и любит праведность.
Но ответил ей Творец: «Цади, ты цадика – праведница, но должна ты быть скрыта и не раскрываться настолько, чтобы тобою начать сотворение мира, чтобы не давать повод миру». И сказал, что она возвысится, но «в ином месте».
Какая же причина необходимости скрытия буквы цади?
Буква состоит из соединённых спинами букв нун и юд. Такое соединение лицами наружу в противоположные стороны говорит о том, что они скрывают от мира свои спины, дабы не дать нечистым силам присосаться к ним.
И Адам, находящийся в таком соединении вида цади, также создан состоящим из двух половин – мужской и женской, соединённых своими спинами. Поскольку есть недостаток в их спинах – желание получить свет разума, дающий возможность присасывания нечистых сил.
В «большом» исправленном состоянии, когда доступен свет разума, указанные свойства соединяются лицами друг к другу. Такое соединение возможно, но не на их нынешнем низком месте, а только при их подъёме вверх, в сферы духа.
"Праведен Ты, Господи, и справедливы суды Твои."
Если автор законов праведен, то ничего удивительного нет в том, что и суды его справедливы. Большинство знает это, но немногие в этом себе признаются и связывают это с высшей справедливостью Господа.
У Бога нет недостатка или изъяна. Воля Его – вечные законы мироздания, высшая справедливость. Он праведен, Он Сам и есть эти законы.
А законы требуют, чтобы и мы были справедливы к себе и ко всем, с кем соприкасаемся, и стремились к исполнению замысла творения, для чего, собственно, законы мироздания и действуют.
То, что нам велено исполнять, – праведно; во что нам заповедано верить, – истинно.
Действие Божьего закона – Его суды, и они судят нас по правде.
"Откровения Твои, которые Ты заповедал, – правда и совершенная истина."
Верить слову Божию – это не обязаловка, за которую может быть какое-то поощрение. Это просто здравый смысл для того, кто встал на сторону добра и правды.
Человеку в замысле творения отводится ведущая роль, и только ему дан разум. А разум нужен для устремления к истине, для подчинения истине, признания её власти. Истина – это свет разума, и она доносится до готового её принять, дабы главенствовать его разумом и руководить поступками. И стоит только владычеству истины ослабнуть под влиянием плоти, как вперёд выступает закон, обязывающий подчиниться. Можно сказать так: Божья истина – закон, и Божий закон – истина.
Соединяясь с душой, разум познаёт замысел Творца и образуется особая сущность, воспринимающая духовный мир, вступающая с ним в связь и сознательно работающая над реализацией Высшего замысла.
"Ревность моя снедает меня, потому что мои враги забыли слова Твои."
Это выражение победы человеческой души, которая глядя на поведение притеснителей, преследователей и хулителей огорчается больше тому, что они забыли слова Господа, чем тому, что они несут угрозу исповедующему слово Божие.
Врагами и притеснителями в духовном смысле выступают пагубные греховные свойства, а ревность снедает и влечёт к единственно правильному побуждению: просить Господа об избавлении и исправлении, очищении и освящении по слову Его и милости Его.
Ревность при виде греха должна побуждать делать все возможное, дабы противостоять ему, всё более проникаясь Господом и словом Его.
"Слово Твоё весьма чисто, и раб Твой возлюбил его."
Давид побуждает любить Божие слово за его чистоту, за то, что оно несёт в себе образ святости и имеет предназначение сделать причастниками этой святости. Это основа духовной любви. Слово само требует чистоты. Принимая его в свете и с любовью, очищаешься этим светом и любовью от грязи мира сего.
А там, где есть любовь и благодать любви, есть и верность по отношению к слову Божию.
"Мал я и презрен, но повелений Твоих не забываю."
Малость и презренность не мешает расти и освящаться, а наоборот – побуждает к этому.
Даже Давид по своему собственному мнению мал и презрен. Но «…Бог избрал немудрое мира…», и Сына Своего послал к малым и униженным. Потому что возомнившим себя великими и важными, присвоившими себе право творить неправду, уничтожать природу, Бог не нужен. Он им мешает.
Только понявшие своё ничтожество в этом мире, устремляются к миру духовному. Только осознав в себе зло и ему ужаснувшись, можно избрать добро и последовать за ним. Только почувствовав мерзость и пагубность лжи, можно ощутить радостную и очищающую силу правды.
"Правда Твоя – правда вечная, и закон Твой – истина."
Божья правда – это не преходящее настроение, а вечная добродетель. Недостаточно сказать, что закон Божий содержит истину, – он и есть истина.
Божья истина – закон (Ин. 18:37), значит верно и обратное: Божий закон – истина. Эти категории неотделимы друг от друга, и они спускаются из мира духовного, в котором пребывают и как замысел, и как его претворение.
"Скорбь и горесть постигли меня; заповеди Твои – утешение моё."
Горести – извне, скорбь – внутри. Печали – частый удел святых в этой юдоли слёз, «…но повелений Твоих не забывают», и не только это, но и «заповеди Твои – утешение».
«Беда и нужда настигли меня, но заповеди Твои – отрада моя» – не менее красиво звучит и трогает душу перевод Теилим. В одной строке – и пережитое страдание, и очищающее, наполняющее утешение.
Слово заповедей Его – радуга, сияющая сквозь слёзы.
Когда хлебнул полной чашей скорбь и горесть... Когда откровения Его становятся откровениями любви... Все скорби и горести через утешение заповедей и действие благодати формируют духовную сущность.
"Правда откровений Твоих вечна: вразуми меня, и буду жить."
Правда – это категория вечности, откровение – категория любви. Чем ближе мы к ним, чем больше мы понимаем их, тем более способны наслаждаться жизнью, сейчас и на небесах.
Чем больше мы понимаем и принимаем заповеди свыше, тем более способны наслаждаться жизнью той, что сейчас и которая будет – в соединённом с духом разуме.
Давид раз за разом признает вечную правду Божию, и когда она в силе своей внедряется в душу, то становится там постоянным началом.
«…вразуми меня» – это снова о благодати. Кто уже знает силу Божьего слова, жаждет его всё больше, ибо чувствует, как много еще предстоит узнать.
Давид не говорит: «Дай мне больше откровений», но – «…вразуми меня».
«Дай мне новое разумение, и тогда буду жить, буду жить вечно, обрету вечное блаженство и утешусь, а в настоящее время утешаюсь ожиданием сего».
«Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя…» (Ин. 17:3).