Адаму же сказал: за то, что ты послушал голос жены твоей и ел от дерева, о котором я заповедал тебе, сказав: "не ешь от него", проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от неё во все дни жизни твоей.
Терние и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою.
В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах ты возвратишься.
И нарёк Адам имя жене своей "Ева"(Жизнь), ибо она стала матерью всех живущих.
И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их.(Быт.3:17-21)
"Адаму же сказал(...) проклята земля за тебя,.."
Исходя из этого, церковные толкователи сделали вывод, что Бог за непослушание наказал Адама тем, что изгнал из рая, определив ему жить на проклятой земле в лишениях и тревогах. Якобы Бог, подобно строгому Отцу, не знающему жалости и снисхождения, специально избрал для первого человека такое наказание.
Но так ли это? Да, решение Своё Он вынес как Отец, но вовсе не строгий и безжалостный, а добрый и любящий Своих чад, Свои создания. Нет, не наказал Он их в том смысле, что подверг страданиям и лишениям за совершенные прегрешения, выразившиеся в нарушении Его запрета. Ведь и запрет-то был не для проверки верности и преданности, не для провокации, как утверждают церковники, но из любви, из добрых побуждений: мол, рано ещё вам, детски-наивным, незрелым душам, вкушать плоды познания с дерева добра и зла; рано, ибо не способны ещё неискушенные, неопытные
души постичь истинную суть, духовность сущего, не скатившись к поверхностному
пониманию уготовленных людям знаний реальной жизни.
Но не послушал Отца Адам... Хотя именно к нему обращался Господь со Своим предупреждением не есть покуда плодов от дерева добра и зла, что грозит ему
неминуемой смертью духовной - смертью души человеческой, только что созданной Всевышним Творцом.
Не к змею, не к жене обращал Он Своё предостережение, а к первой и единственной на тот момент душе человеческой, вдохновлённой Творцом. Змей не имел такой души. А женской души тогда ещё не было создано. Она появилась позже, будучи почерпнутой из души Адама, подобно ребру, изъятому из спящей плоти.
И уже не Господь, а сам мужчина со слов Бога предостерегал свою жену от опасности вкушения плодов познания с дерева добра и зла. Правда, он не пояснил доподлинно, в
чём та опасность состоит, ибо и сам толком не знал; сказано было Отцом, что "смертию умрёшь", а что это такое и как это понимать Адаму было пока что недоступно: надо было просто поверить на слово. И потому в своём предостережении, обращённом к жене, он даже переусердствовал с излишней строгостью: мол, и прикасаться к плодам тем не смей, не то сразу умрёшь.
И на вопрос змея: "подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?" - женщина ответила:"плоды с дерева мы можем есть. Только плодов с дерева, которое
среди рая, сказал Бог не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы нам не умереть".
Иначе говоря, Адам, передавая жене запрет Всевышнего, слегка слукавил, немного обманул, предостерегая, чтобы даже прикасаться не смела, а не то чтобы есть.
А как известно, маленький обман, даже если он в благих целях, способен порождать другой, уже более крупный. Лукавство малое порождает лукавство другое, уже большее.
"Нет, не умрёте, - сказал змей. - Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как Боги, знающие добро и зло".
И женщина позволила себе усомниться, но не столько в словах Бога, сколько в словах мужа, донёсшего до неё запрет Господа не вполне правдиво.
"И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание: и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу, и он ел".
То есть, усомнившись в правдивости слов мужа, который и в самом деле несколько слукавил, чуточку соврал ей, сказав, что даже притрагиваться к указанным плодам опасно для жизни, она и поверила змею.
Душа, она если даже и доподлинно не знает чего-то, но лукавство, подспудную ложь
всё-таки чувствует. И тогда в ней зарождаются сомнения. Со-мнение. Из-за отсутствия своего мнения, не имея возможности опираться ни на знания, ни на веру, происходит невольное присоединение к мнению чужому. Совместное мнение - сомнение, уже влечёт за собой веру этому чужому мнению, полагаясь на то, что за ним стоят некие знания,
которых у сомневающегося как раз-таки и нет. Ну и как было женщине не поверить змею?
В самом деле, дерево стоит посреди рая, "и хорошо для пищи" и "приятно для глаз";
и змей вот прикасается к запретным плодам - и ничего, не умирает; и наверняка он ел эти плоды, коли так уверенно заявляет; наверняка он обладает теми самыми знаниями, о которых с такой убеждённостью говорит. А муж мог ведь и ошибаться, чего-то недопонимать или как-нибудь перепутать... Муж ведь не Бог, а значит надо непременно попробовать эти вожделенные плоды, проверить, так ли они опасны... Уж очень хочется обрести те заветные знания, которые помогут людям стать "как боги", с открывшимися на всё глазами.
И в самом деле, ничего вроде бы страшного не случилось. Не умерла же она, отведав те плоды. И потому уже смело предложила их мужу.. И он, забыв про предупреждения Бога, усомнившись в Его словах, не поверив Ему, тоже ел.
И вот тут-то "открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили себе смоковные листья, и сделали себе опоясания".
Что значит, "узнали они, что наги"? Они ведь были тогда бестелесными душами. Ибо
свои "кожаные одежды" - тела, получили от Бога много позже, уже в земном
воплощении.
Попросту люди, не поверив Богу, усомнившись в Нём, поверили змею. И обнаружили,
что обнажены, не защищены больше чистотой веры своей Создателю перед ложью и лукавством. Обманулись сами и решили дальше обманывать Его, потому что почувствовали стыд. Голос Бога услышали в своих душах. Прежде они не чувствовали своей
обнаженности, потому что, будучи чистыми и открытыми, ощущали себя под защитой Господа. Но после того, как отвернулись от Него, оказались незащищенными снаружи,
зато обнаружили голос Отца своего внутри себя, в своих душах. В них заговорила
совесть. И люди, уподобившись малым детям, захотели как-то заглушить этот голос, замаскировать свой стыд - опять же, слукавив, попытались прикрыть свой обман,
объясняя как-то Создателю свою слабость, выразившуюся в невольном предательстве,
в непреднамеренном неверии в Него.
Так маленькая ложь жене, как будто бы во благо и во имя веры, во имя Отца,
обернулась куда более крупным обманом уже против самого Господа Бога.
Не похоже ли это на лукавство церковников, которые, где вольно, а где невольно,
толкуют неверно и неглубоко Божье Слово, тем самым обманывая людей, уводя их от истинной веры, уводя их от Создателя, а значит, увлекая в сторону противоположную от Него, отправляя прямиком в сети змея? Скрывая тем самым от людей Истину...
Но разве от Бога возможно где-то скрыться и что-либо от Него скрыть?
Ну да, чисто внешне можно прикрыться "опоясаниями из листьев" того самого запретного дерева. Мол, так жизнь вынуждает, мол, ничего страшного - с виду-то всё
благопристойно выглядит, всё как положено; с виду мы благообразые и благочестивые...
Всё выглядит так, как будто мы не предавали Бога, как будто мы истово в Него верим.
И души наши всё также безгрешны и чисты. Что не так?
Однако ни себя, ни окружающих, ни тем более Всевышнего не удастся обмануть. От Него нигде не спрячешься - даже "между деревьями рая", даже предпочитая делать вид, что душа полна благодатью и безмятежным блаженством.
И как ни старались люди, а всё равно "услышали голос Господа Бога, ходящего в раю
во время прохлады дня"... Голос совести всегда настигает человека, когда он без лукавства и самообмана остаётся наедине со своей душой, наедине с собой, если
"прохлада дня" накроет недовольством и покаянием.
Совесть, проснувшаяся в душе человеческой - не что иное, как голос Бога; она всегда
даст о себе знать и от неё не спрятаться ни за какими лукавыми самообманами и самооправданиями.
И что же? Как поспупает с ослушниками Господь? Наказывает - по мнению церковных толкователей. Ибо Он строг и не прощает непослушания. Мол, Бог только и делает, что наказывает за всё. Мол, бойтесь Его, бойтесь Его возмездия, бойтесь Его суда.
Нет, люди-человеки, не надо бояться Бога, Ему надо верить, а бояться надо того, кто противопоставлен Ему. Не Он, а Его враги наказывают, преследуют, убивают тех, кто оказался без Его защиты. А первый враг человеку - он сам, отвернувшийся от Отца и от Его заповедей. Бойтесь желаний своих, ибо Бог не наказывает; Он лишь исполняет
желания своих чад.
Какое там наказывает?! Господь добр и бесконечно любит Своих детей. Но они-то ещё несмышлёныши, их души ещё не дозрели до понимания истинной сути добра и зла, истинной веры. И потому они, чада несовершенные, без конца предают своего Отца, совершая грех непослушания - вольного или невольного.
И как должен поступить мудрый и добрый Творец по отношению к Своим любимым созданиям, Своим непослушным детям, которые не верят Ему, не желают слушать Его, полагая, что вполне себе сами смогут жить без Божьей помощи, ускользнув от Отцовской опеки; что у них хватит и ума и сообразительности для своих собственных свершений, не взирая на какие бы то ни было остережения и запреты Отца.
Что ж, говорит Он: хотите жить самостоятельно, своим умом, - живите. Вы выбрали
сами долю свою, пожелали себе такую судьбу. Так и быть. Вот вам в распоряжение
отдаю землю, и господствуйте на ней, как знаете. Отец не будет вмешиваться в вашу жизнь, пока сами того не попросите. Хотите слушать змея? Вот он, пожалуйста, "чревом ходит по вашей земле" и постоянно ждёт того момента, когда вы отвернетесь от Всевышнего, чтобы ужалить в "пяту", изыскав ваши слабые места.
Ибо теперь, после оставления рая, выполняя пожелания людей, приходится учитывать и змеевы амбиции, так как уж очень одно с другим переплетается. Потому что вы, дети
неразумные, даже обитая в раю, предпочли не Отцовы наказы слушать, а лукавые речи змея... Потому и придётся вам существовать теперь между небом и землёй; между лукавым змеем и Отцом небесным; между прахом мира телесного, материального и духовным созидательным творчеством души; между злом, коварством, ненавистью и добротой любви; между смертью и жизнью...
Но как добрый любящий Отец, Господь не выпроваживает детей Своих в мир без
отеческих напутствий. Отдавая им землю в распоряжение, которая, хотя и проклята оказалась, и змей теперь из-за Адама тоже полновластно по ней "чревом своим ходит", Бог предупреждает, что пройти свой непростой земной путь людским душам поможет верность Его наказам. Которые вовсе не в наказание даются, но в помощь, чтобы,
следуя им, смогли люди прийти к истинному пониманию добра и зла, к истинной вере
в душах, выражающейся в главном Законе Божьем - любви...до которой пока ещё они, грешные и наивные дети Божьи, душевно не доросли.
Со скорбью придётся человеку питаться от земли, отданной во владение как людям, так
и коварному змею, олицетворяющему собою всё мировое зло.
Скорбь - печаль - забота. Заботиться неустанно, в поте лица, придётся человеку о своём хлебе насущном - пище, не столько материальной, сколько духовной.
ХЛЕБ(Даль В.И) - среди прочих значений, все вообще житейские потребности. И хлеб животный - Спаситель, вера в Него и жизнь в Нём; пища духовная.
Иначе говоря, "душа обязана трудиться и день, и ночь"...
Ибо "терние и волчицы произрастит" земля людям, так как ходит теперь по ней "на чреве своём" коварный змей, питающийся "прахом" и несущий собою грехотворчество своё, испытывая души людские страданиями, лукаво искушая соблазнами и сея вокруг себя зло, вражду, смерть. И Бог над этим всем теперь не властен, ибо отринул от Себя всё вселенское зло на землю, а вместе с ним и саму землю. Однако следуя Его заповедям, человек созидающий и творящий, душою верный добру и любви, совершенствующий свой внутренний мир, может рассчитывать на Его помощь, на Отцовскую защиту.
"...Будешь питаться полевою травою".
"Травою питаться" - вовсе не значит, что человек обречен на извечный голод на земле, нужду и вегетарианство, как трактуют это положение церковники.
"Трава" - то, что идёт в пищу; "потреблять", "травить", "пожирать". Трава буквально - то, что потребляется, съедается. "Полевая трава" - то, что создано, сотворено в результате деятельности, чтобы жить, не надеясь на неправедные дары жизни.
Трава полевая. Поле. Поле деятельности. Созидание и творчество.
Иначе говоря, прокормится человек, дав пищу уму и телу лишь тем, что сам создаст, невзирая на "тернии и волчцы", вырастающие на его пути.
Вот и стали люди, как того хотели, на уровень богов. Не в раю, на всём готовом, как
у Господа Бога за пазухой, а вполне себе самостоятельно, в зависимости лишь от воли своей, своего труда, от созидания и творчества своих душ.
Муж и жена, храня верность и чистоту душ для Бога и друг для друга, способны одолеть свой непростой земной путь, сохраняя рай в своём внутреннем мире. Теперь они сами как боги. Они призваны к телесному воплощению Божьих душ для жизни на земле.
Соперничая со змеем, борясь на стороне Бога за своё господство на земле, они
всесильны, подобно богам.
"И нарёк Адам имя жене своей Ева(Жизнь), ибо она стала матерью всех живущих",
даруя Божьим душам жизнь земную.
И если Ева стала матерью для всех живущих, то Адам, подобно Отцу небесному,
господствуя на земле, стал здесь отцом всех душ людских, чтобы защищать их от вселенского зла, которое Богу теперь не было подвластным.
МАТРОС ОФИЦИАНТ-УБОРЩИК.
Двадцать третье июня.
Перед тем как накрывать столы к завтраку, решила скоренько подраить свои ненаглядные коридоры. Здесь меня и нашла Анюта, прибежав с сообщением, что бригада Румына вытащила трал в двадцать пять тонн!
Я почапала на шлюпочную выливать грязную воду из ведра в боцманову трубу и заодно, попутно, полюбовалась на корму, где красовался вытащенный из недр океана трал с
рыбой. Действительно, трал был довольно приличненький, очень даже упитанный.
Осуществив функцию народного контролёра, я с чувством исполненного долга отправилась
в салон исполнять другой, очередной долг, так как близилось время завтрака.
Сервировка столов была в самом разгаре, когда примчался Руслан и попросил кружку - водички попить. Он был разгорячён, всклочен и горд.
- Видела, какой трал вытащили? - спросил он, сияя усталыми, но радостными
серо-голубыми глазами.
- Видела. Молодцы!
- Какие молодцы? - проворчал он, неожиданно заскромничав. - Мешок порвали! Молодцы...
- Да разве ж вы его порвали? - усомнилась я, подкинув ему вопросик для самооправдания.
- А кто же?! - упорно ударялся он в самобичевание.
- Сам порвался, - предложила я вариант.
- В том-то и дело, что мы! - покаянно воскликнул Руслан. - Стропили неправильно...
- Ладно, не переживай, - постаралась я успокоить его совесть. - Тот не ошибается, кто не работает. А вы пашете - извини меня!..
Руслан убежал приободренный, а я продолжила заниматься подготовкой салона к наплыву бригад на завтрак.
Пашка со свирепой гримасой на физиономии припёр чёрного хлеба и отгрузил буханки возле хлеборезки. Я хотела было повыступать по поводу того, что к завтраку до сих пор было принято подавать пшеничный хлеб. Но, подумав, что своим выступлением ничего не добьюсь, а лишь доставлю этому гаду возможность зловредно покудахтать, и это справит ему большое удовольствие, я не стала проливать бальзам на его подлую душу и воздержалась от замечания. Тяжело вздохнув и проглотив язык, принялась нарезать то,
что имела в своём распоряжении.
Уже завтракала заступавшая на вахту бригада рыбообработчиков, когда в салон вплыла буфетчица. Порывшись в груде ржаных буханок, которые недавно припёр в салон Пашка, она откопала где-то из-под низу парочку пшеничных хлебов и принялась, мурлыкая
песенку, бойко стучать хлеборезкой.
- Как? Разве есть белый хлеб? - расстроилась я. - Надо же, а я напилила чёрного!
Наверняка Пашка её предупредил, где искать пшеничные буханки. Иначе в кают-компании устроили бы шум, и "никудышнему шефу" досталось бы на орехи. Поэтому он предусмотрительно сделал так, чтобы шум возник лишь в салоне.
- Да вот, нашла тут два кирпичика! - прощебетала довольная собой и судьбой буфетчица.
- Вот гадство, как же я так лопухнулась? - задалась я дурацким вопросом.
- Ладно, Инга, не переживай. Ради тебя мы готовы чёрный хлеб есть круглые сутки! - успокоил меня Боря Стахура.
Остальные матросы, находившиеся на тот момент в салоне, выразили с ним своё молчаливое согласие. Вообще-то, в салоне чёрный хлеб уважали больше белого.
Приободрившись, я поменяла своё неважное настроение на важное буфетчицыно и слегка даже расцвела. А та ушла с тоненько нарезанным пшеничных хлебом, но уже без
песенного мурлыканья.
Однако цвела я недолго. "Машина" сегодня заявилась на завтрак в каком-то хамском настроении, и разговоры за столом были заведены соответствующие.
- Я как-то в газете прочитал, что одна умерла - и целка! - скорчив идиотскую морду, нарочито громко произнёс Сазанджян и выразительно при этом взглянул в мою сторону.
- Ладно болтать! Сейчас целок с фонариками не найдёшь! - с тухлой гримасой возразил ему Мишка-кочегар.
- Ты, наверное, пьяный газету читал, - предположил Дима-электрик, энергично встряхнув своей масляной чёлкой. - В наших газетах про такое не пишут - это раз! И к тому же, кто её перед смертью проверял? Это два.
- Может, её после смерти проверили! - капризно предположил Сазанджян.
- Уж не ты ли? - с подозрением запытал его Мишка-кочегар.
- Ага, и сам в газету написал, - продолжил развивать Мишкину версию Дима-электрик. - И сам потом эту газету в туалете читал-перечитывал.
Сазанджяну не понравилось направление, которым устремилась затронутая им тема, и он
решил сделать ход конём, обративши всеобщее внимание в мою сторону.
- Ингочка, вот только не надо делать таких удивлённых движений руками! - с протяжным мяуканьем произнёс он, при этом глядя на меня совершенно непотребными глазами.
Этот выпад был лжив и несправедлив, потому что я не только не делала никаких удивлённых телодвижений, но и всем своим равнодушным видом демонстрировала, что
мне абсолютно по барабану их дурацкие разговоры. И вообще, полностью была поглощена уборкой лишней посуды со столов "добычи" и "обработки". Очень надо было мне слушать их дебильную болтовню, а уж тем более как бы то ни было на неё реагировать.
И, видимо, это их не устраивало. Им в моём лице нужна была публика. Причём публика заинтересованная. И в первую очередь требовалось это Сазанджяну. Наверное он считал
свои гнусности проявлением редкостного остроумия. И жаждал ответной реакции.
Честно говоря, мне до чёртиков надоело слушать эту дурацкую трепотню. А уж тем более надоело потом всё это записывать. Но я ведь намеревалась изобразить всю правду жизни.
Здешней жизни. А здесь практически ничего другого и не происходит.
Одни и те же дуремарские рожи, похабные разговоры, ругань "камбуза"... И вообще...
Этот свинский трёп нельзя назвать ни общением, ни беседами, ни обменом мнениями или информацией. Мне больше всего хотелось сейчас послать их всех куда подальше и,
хлопнув дверью, уйти самой в строго противоположную сторону.
Да только ведь беда в том, что ни им, ни мне никуда отсюда дороги нету. По крайней мере, сейчас. Кругом - вода, вода, вода... Много воды.
Полагаю, что они нарочно в моём присутствии хамят. Вероятно, я им точно также
надоела, как и они мне. Их, видите ли, похоть томит. А я только и делаю, что глаза мозолю. Как ничейный кусок ветчины болтаюсь перед сворой голодных псов. Каждый
хотел бы сожрать. Да что-то как-то не допрыгнуть. Непонятно, что мешает. Непонятно, отчего ветчина эта решила просто так испортиться, никому, однако, не доставшись.
Что она из себя корчит? Жратва есть жратва - и ничего больше. И процесс мыслительный для неё иметь неестественно.
Вот до каких сравнений я докатилась под воздействием всей этой дебильной обстановки.
И это за каких-то несчастных два месяца! Вот вам и морская романтика!
Что же, назад ходу нет. Остаётся нести свой крест, который сама же и взвалила на свои плечи. Единственное, что сглаживает моё непримиримое недовольство действительностью, так это моё тайное писательством. Оно является для меня и оправданием всего, и возможностью душу отвести. Только оно меня и спасает от тоски, хандры, апатии, скуки
- всего, что может угнетать душу. Если бы не оно, что бы я делала?
Мужики пьют всё, что горит. Женщины, если верить рассказам, рано или поздно тоже ударяются в пьянство и разврат. Однообразие и тупость здешней жизни действуют угнетающе. И каждый, кто как умеет, придумывает себе разнообразие. Вернее будет сказать, кто как не умеет. Потому что извлечь из дерьма жемчужину - мало кто на такое способен. Такое дано только тому, кто поглощен каким-либо творчеством, каким-то внутренним душевным горением. Как например, Кареглазый. Он снимает свои фильмы, он влюблён в кино. И вообще, нацелен на что-то значительное.
Мне хочется думать, что и я точно также...Хотя, может быть, это только мои дурацкие фантазии. И никакая книга у меня не получится из бытоописательства монотонных лазуритских будней. Но так думать не хочется. Если излечиться сейчас от своей "болезни" и прекратить литературные пассажи, то я лишусь чего-то очень важного, потеряю
жизненный стержень, который держит меня прямо и не даёт размагнититься. К тому же,
я счастлива, когда пишу. Это занятие доставляет мне...счастье? Не знаю. Не знаю, как это называется. Может, и счастье. И сладкое, и горькое одновременно.
Однако я отвлеклась.
Ибо должна была оставаться в салоне, чтобы дождаться, когда все, позавтракав, уберутся... А пока не убрались, делать постную мину и сдержанно реагировать, стараясь при этом не уронить себя и в то же время не обидеть чем-либо кого-либо.