Моим детям и
детям моих близких
В конце своей жизни я узнал, что в школьные годы и позже, когда я учился в университете, в меня была влюблена девушка. Девушку я знал, она была мне симпатична, но она была не из моего окружения. За много лет нашего параллельного существования не произошло никакой случайности, которая подтолкнула бы меня к вторжению в её жизнь. И она, будучи влюбленной, никак не проявила своё чувство. Или я не заметил?
Кто знает, как бы сложились наши судьбы, если бы однажды мне захотелось коснуться её груди. Но не случилось. Это так называемый эффект бабочки.
Сколько таких моментов совпадений и несовпадений тихо шуршит мимо, а мы их даже не замечаем.
Однако бывают моменты, когда важность жизненного выбора очевидна.
Например, женитьба.
Или выбор профессии.
Или дипломные распределения!
Вот оно – распутье, с сознательным выбором.
Кто поумнее – уже присмотрели себе работу. Еще во время дипломной практики. На этих разумников уже поступили именные заявки, и они в конкурсе распределения не участвуют.
Я всё тянул с поиском работы – и дотянул. Я вдруг оказался в неуютном положении стрекозы из басни Крылова. Но всё не так уж плохо. Мой рейтинг среди неприкаянных – шестнадцатый. За мною еще почти сотня.
Помнится, одноклассницы нагадали мне шестнадцатый билет по химии, и я прочитал материал прямо перед экзаменом. Вытащив именно этот билет, и пошел отвечать без подготовки, чем поверг завуча в двойное изумление. «Леонович, ты что, весь учебник наизусть помнишь», - спросила она, глядя в учебник. «Нет, только про алюминий», - был мой ответ.
Присмотрев троечку вариантов из предлагаемого списка, я вошел в комнату, где заседала комиссия. Мне показали опять тот же список, но из которого пятнадцать предприятий было уже вычеркнуто. Из моего предварительного выбора в конкурсе оставался только КБ авиационного завода. Я назвал авиационный завод.
Произошла какая-то заминка.
Председатель комиссии подозвал меня, и долго и нудно уговаривал отказаться от моего выбора в пользу моего же приятеля Мишки Зевина. Основным аргументом было то, что я не должен прерывать трудовую династию Зевиных. Ну, я и не прервал.
И что делать?
Оказалось, что за мой маленький подвиг мне полагается бонус.
Вот, только что, даже не успели внести в конкурсный список, пришла заявка в новехонький институт «Сириус». Институт при промышленном гиганте «Красное Сормово». Умопомрачительные карьерные возможности.
Голова уже шла кругом. Я согласился.
Ошарашенный происходящим, я не обратил внимания на буковку «Т» в аббревиатуре названия института. «Т» - значит, технологический. При выборе своей судьбы надо быть более внимательным.
Я брел из комиссии, а в голове тихо тукало: Сириус, Сириус – Сатурн почти не виден; и опять Сириус, Сириус… Впереди было долгое лето. Ласковое. Манящее. И по-деревенски уютное, с мамой.
Первого сентября в отделе кадров Сириуса с буквой «Т» всё прояснилось.
Я категорически отказался устраиваться на работу.
Ко мне пригласили начальника сектора Леднева.
Монолог ледневского уговора следовало бы записать дословно. Образец еврейской вкрадчивости и ушлости, хотя Леднев не был евреем. Кондовый русский.
Добрая половина моих друзей была евреями.
Я купился на «чуть-чуть подождать». Подождать Зигфрида Ремизова, который должен приехать из Одесского политехнического института. Вот, с ним вдвоем, и затеете компанию по увольнению или переводу. А пока чуть-чуть подождите. Осмотритесь.
Жидовское коварство.
Я согласился подождать. А это означало, что меня оформили на работу, дав несколько дней на обустройство.
Зига. Так мне представился одессит, и улыбнулся.
Всё это время у меня на душе скребли кошки. Теряю время. Влип - и теряю, теряю время.
Я пожал протянутую ладонь – и кошки перестали царапаться. Без повода. Но по причине.
Причина стояла передо мной, полная надежной приязни и предложения разделить участь.
Началась наша жизнь, плотно переплетенная на два года.
Первые несколько дней я испытывал подспудную тревогу: а вдруг приязнь мне померещилась, и всё пойдет не так радужно, как показалось.
Сомнения оставили меня после одного случая, который вскоре произошел с нами.
Две подружки, которые работали в одном помещении с нами, но не из нашего производственного коллектива, отозвали нас в сторонку – и пригласили в центральный сормовский ресторан Плес, провести вечер.
Стандартных поводов не было. Просто девушки откровенно хотели познакомиться. С перспективой. Девчонки загадочно улыбались.
Вечеринка прошла замечательно. Я много чего узнал о Зиге, чего парни друг другу не рассказывают. Девушки как-то были менее разговорчивы.
Когда официант принес счет, девушки встали и вышли в туалет. Мы с Зигой расплатились – и улыбнулись друг другу. Ситуация вырисовывалась, как стандартный развод. Но девушки ведь не незнакомки. Завтра увидимся.
Увиделись. Поздоровались. И жизнь пошла, как будто ничего не было, без разборки полета.
Зига стал душой корпоративной компании. Он был щедрее меня на участие. И отзывчивее. А я, как ведомый в тандеме, тоже всегда был в выигрыше.
Зига научил меня покупать подарки на всякий случай. И без случая.
Как-то, в Кишиневе, мы натолкнулись на подарочную коробочку с набором коллекционных коньяков Молдавии. Купили по одной, на всякий случай. Гляжу, а Зига оплачивает вторую коробку. Оказалось, он решил сделать подарок самой тихой и самой старшей нашей сотруднице, которая как-то всегда сторонилась корпоративных веселушек, но была очень добра и услужлива со всеми.
Я встрял в долю. Результат получился ожидаемым, но неожиданным
Первоначальное удивление сотрудницы сменилось робкой радостью, и осталось на лице тихим светом затаенного счастья. Я до сих пор благодарен Зиге за тот подарок, словно сам его получил.
Я вырос в деревне, без отца. Кроме того, дед умер рано, когда мне еще не было семи лет. Во время школы, в каких кружках я только ни был. Так что мог смастерить почти всё, что угодно. Однако Зига, как рукодельник, меня превосходил. Превосходил тщательностью и профессиональностью качества.
Как-то Зига в журнале «Наука и техника» вычитал технологию производства черной икры на дому. Я отнесся к статье скептически, но Зиге ничего не стоило вовлечь меня в мероприятие.
Оборудование было ни из самого дешевого, да и не всё купишь, например, колбу ртутной лампы. Но через месяц мы с Зигой полакомились черной икрой. Оказалось очень вкусно. В газетах писали, что иностранных туристов тоже кормили искусственной икрой. Туристы этого (подделки) даже не замечали.
Мы с Зигой никогда не скучали. Всё время что выдумывали. Нет, мы не старались что-то специально придумывать для развлечения, просто наш образ жизни склонял нас к этому.
Как-то я прочитал в Комсомолке дискуссионную статью, с подтекстом. Автор рубрики явно задумал социологический эксперимент. Статья была разделена на два газетных номера. В первом номере весь подвал был отведен одной точке зрения, грамотно аргументированной. А в последующем номере обосновывалась альтернативная точка зрения. И тоже грамотно аргументированная.
Автор раздела просил читателей высказать свое мнение.
Мы с Зигой тоже провели дискуссию – и быстро пришли к единому мнению.
Однако я обратил внимание, что эксперимент организован некорректно. Последовательное и раздельное чтение дает скрытое преимущество первой точке зрения.
Зига согласился и предложил провести свой эксперимент, лишенный недостатков газетного варианта.
Мы поискали, и нашли несколько экземпляров Комсомолки (пришлось обворовать пару библиотек). Затем дали нескольким людям прочитать обе статьи в прямом порядке, как это было в действительности с газетой. И стольким же людям дали прочитать статью в обратной последовательности.
После прочтения, мы каждого из участников вовлекли в дискуссию уже нами.
Оказалось, что все участники достаточно твердо стояли на позиции точки зрения, с которой они познакомились при первом прочтении. Попытку свести читателей из разных групп пришлось прервать, т.к. в первом «раунде» ни одному не удалось переубедить другого, а ссора уже назревала. Эксперимент прервали.
Манипуляция общественным мнением - дело тонкое, и высоко оплачиваемое.
Как оказалось, в нашем секторе и в нашем отделе, в который входил сектор, мы с Зигой были единственными инженерами с высшим образованием. У всех остальных сослуживцев образование было техническое.
Даже Леднев, начальник сектора, и Лисов, начальник отдела, еще только учились в заочных институтах.
Вряд ли они нас серьезно боялись как конкурентов, но все-таки опасались. Так, на всякий случай. Причем, совершенно сознательно.
В названии института, где мы оказались, кроме необычной буквы «Т» была еще редкая в аббревиатурах буква «В»; она определяла статус института. А статус был – всесоюзный, т.е. в некотором смысле – головной.
Наш (уже наш) институт должен был следить и обеспечивать унификацию и стандартизацию передовых технологий. А всякий надзор начинается с обследования, т.е. с ревизии.
Начальники, как люди ушлые, сразу смекнули, как обезопасить себя от смутной угрозы конкуренции. Надо вовлечь конкурентов в карусель обследований иногородних подведомственных предприятий, благо города по всему Союзу.
Чтобы не мучиться с угадыванием наших приверженностей, они дали нам карт-бланш. Катитесь, куда хотите. Мы и катнулись.
Занятие – приятное и полезное. Можно к друзьям в гости ездить, опять же – командировочные.
Однако оказалось - нельзя питаться только пирожными. Быстро приедается. Короткие командировки быстро утомили, и мы зачастили в подведомственный молдавский завод в городе Бельцы, куда командировки, наоборот, были очень длительными.
Совмещать работу с курортным образом жизни оказалось очень притягательно. Мы буквально влюбились в Бельцы.
Наш тандем плавно катился по жизни, как по диснеевскому парку. Пороки быта скрывались нашей невнимательностью и верой молодости, что всё плохое пройдет, а лучшее появится. С нашей помощью. И мы крутили педали совместного счастья.
Мы не совершали никаких подвигов. Даже знаменательных событий с нами не происходило. Наше счастье было безоглядным и даже ветреным.
Я почти забыл о своем неудачном распределении. Тем более, что эта забывчивость подкреплялась моим твердым решением не посвящать жизнь научной карьере. На это были особые причины.
Решив, что я отработаю, как положено, свои два года, я постарался забыть об этом сроке – и мне это удавалось.
Но случилось, что Зига влюбился не только в Бельцы, но еще и в свою будущую жену Людмилу.
Влюбленные не стали подвергать свои чувства испытанию временем – и устроили в Бельцах грандиозную свадьбу, аж на триста человек.
С тандема пришлось перебраться на табуретку друга семьи. Однако выручали командировки; там тандем катил нас по-прежнему. Мы оформляли командировки обычно с выездом в другие города, как правило, это была Одесса, где мы навещали друзей Зиги. Но однажды мы посетили Речицу, где жила его мама, в статусе почетного гражданина. Почетного не по выбору какой-то там комиссии, а почетного по народному признанию.
В Речицах я впервые узнал, что такое белорусские драники – и полюбил их на всю жизнь.
А еще я увидел нежную любовь сына и матери.
Но наш тандем чем-то не устраивал нашу судьбу. Вскоре после свадьбы Зиги меня призвали в армию, на два года. А когда я вернулся, у Зиги уже родилась дочка.
Ходить в гости к молодым супругам с ребенком можно только по приглашению, иначе придешь не ко времени. Приходя по своей инициативе, рискуешь попасть на трапезу. Им и так материально не сладко, а тут еще нежданный нахлебник. Меня это угнетало.
Надо было что-то придумать, чтобы как-то компенсировать Зиге расходы на мои угощения. Мне показалось, что я нашел выход. Из армии я привез отрез отменного сукна, который мне выдали для пошива парадной шинели. Я обрадовался, вспомнив про него, и тут же предложил отрез Зиге.
Идиот. Надо было не предлагать, а просто привезти отрез ему домой.
Зига отказался, и как я его ни уговаривал – взять отрез отказался.
Ничего другого я придумать не смог. А ходьба в гости с тортом – никакого экономического облегчения хозяевам не приносит.
Так жизнь потихоньку разводит друзей.
Когда через год после возвращения из армии, я увольнялся из Сириуса, то резал по живому. Я понимал, что теряю общение с другом, ставшим мне близнецом-братом. Но работа – это стержень жизни. Работа должна давать возможность реализации твоего генетического потенциала. И я ушел. Ушел из Сириуса. А Зига остался.
Зига остался со мной на всю жизнь.
Он всегда где-то рядом. И всегда - во мне.
Мы ходим в гости. Но всё реже и реже.
Со временем, память может дать даже больше, чем личная встреча.
Кроме дочери Зига воспитал еще сына, Владислава.
Сегодня Зиге исполняется 81 год.
Нижний Новгород, 29 октября 2018 года.