Две тысячи лет назад один человек сказал — «Не убий». Над ним смеялись:
- Это что, шутка такая, — говорили люди на рынке, — это что, в город КВН приехал? Вы слышали: пришёл тут один и, — «Не убий», — говорит.
- То есть как это, — «Не убий»? В каком смысле?
- А, вот так! «Не убий», — говорит, — и всё.
- Ага... А, если бабу гулящую? Или вот, раба ленивого. Ты ему и раз сказал, и другой, и палкой… — как об стенку горох! Тоже прикажешь, — «Не убий»?
- Да, а, вот ещё, например: приходит к тебе, скажем, сосед. И хочет взять твою жену, ну, или ещё чище — скот твой угнать, например, дом забрать, а тебя ножиком. А ты ему так строго: «Не убий, мол, соседушка!» — а сосед такой: «И то, верно — чего это я?» Извиняется, стало быть, и уходит. Так, что ли получается?!
На этом месте добрые сограждане всегда хохочут особенно громко.
И правда — смешно.
Хотя, нынче, от этих слов мы вроде-бы уже не смеёмся? За две тысячи лет попривыкли наверное или чувство юмора порастеряли. А может мы и вправду терпимее стали?
Да и то верно: мало ли какой юродивый, чего на улице ляпнет. Пьяный, опять же или характер — говно. Ну, не бить же его, в конце-концов, за это. Хотя, если для острастки…, ну, чтоб остальным неповадно было…, а так — ни-ни! Мы, не дикари. Мы — цивилизованные люди, мы научились не слушать друг-друга. Ну, и улыбаться конечно, когда нам не хочется слышать того, чего нам не хочется.
А может, мы таким образом, за две тысячи лет сделали шажочек в ту сторону куда Он нас звал? Да. Малюсенький шажок получился? Ну, что ж поделать, не всё так сразу: Москва, там строилась. Рим, опять же. Потихоньку, куда нам спешить…
Ведь это действительно трудно. Раз так: и — «Не убий». С какой стати?
Или вот ещё: когда вдруг выясняется, что друг твой оказывается фашист. Думает, как фашист, говорит как фашист: «Чужаки отвратительны, а наш вожак велик, мудр, но недостаточно жесток. Вот, когда будет железный порядок, а инородцев возьмут к ногтю, вот тогда,…».
Вы не подумайте чего — он хороший человек, милый такой семьянин — детей любит, но — бытовой фашист.
Нет! Тех, что в чёрной форме — с шмайсерами на пузе, в касках с рожками — он очень ненавидит. Это уж, как положено. Ведь про это и в мае вспоминают, и фильмы, и телевизор…
Ещё там говорят, что есть инородцы, иноверцы и главные враги-закордонцы, что не дают стране жить. Вот они, это да — фашисты — а сам-то он: ни-ни — мухи не обидит. Обижается даже: - «Какой же я фашист? У меня и формы такой нету, да и вообще... дед воевал».
И что, теперь? Дружбу с ним тоже — того? На рыбалку не ходить?
В общем, куда не кинь, сплошное — «Не убий», получается, — обхохочешься. Хоть не разговаривай с людьми.
А, тут вот ещё: вдруг, все вокруг начали говорить, что Белое — это Чёрное. В фигуральном смысле. Правда-правда. А ты-то ещё помнишь, что это не совсем так было. Вот, буквально ещё вчера… да, всегда было не так! Чёрное — это чёрное, а белое — это белое. А тебе говорят: «Забудь. Так надо. Тебе что, трудно? Белое, чёрное. Какая тебе разница? Ради общего дела. Кивни, да и делов-то! Это только поначалу трудно. Первый раз — не в рот, а в глаз, — как говорится. Потом попривыкнешь и как по маслу, — говорят…»
А ещё ты помнишь, что врать нельзя. Ну, то есть — совсем! Мама так учила, в школе говорили… Вот это уже тяжело. Это даже тяжелей, чем — «Не убий» — ей, Богу.
Но особенно тяжело, когда он врёт тебе. А ты смотришь на него и понимаешь: он врёт, знает, что ты это понимаешь и не стыдится! Я даже однажды спросил:
- Как так можно?
А мне говорят: «Так это ж не враньё! Это ж он, отец наш родной, — «Во имя Его, и во благо Его», — старается. Да. Точно-точно! Это ж он только врагам и только по телеку! А по телеку соврать, это, как бы… — и не взаправду! Понарошку, как бы!
В общем, если врагам, то им можно. Ну и нам немного, чтоб не переживали по недомыслию. Народ, он ведь, сам знаешь. Народ, он… — вон какой. Слова не скажи!
В общем так: Ему, в телевизоре, можно. Если это в телевизоре, то это не враньё, а это есть — великое военное лукавство»
И, вот тут сразу появляется ощущение... как это… когда тебе пожимают руку... Пожимают, похлопывают по плечу, за локоток в сторонку отводят, да ещё и подмигивают похабно. Ну… это когда, все вместе, так вроде бы уже и не так стыдно? Первый раз — не в рот, а в глаз, — как говорится.
Такая вот банальщина. Такие вот истины. Такое вот — «Не убий» — получается.