ЧАСТЬ 1. Челнок – имя одушевленное.
…День, два летел белоголовый орел над землей,
а ей и конца и края не было видно.
Какая большая земля,
какая большая страна, какие богатства?
Мне бы ее, я бы стал царем не только неба,
но и этой Земли.
Надо эту землю завоевать,
но жалко мне своих перьев.
что сделать, чтобы сохранить свои перья?
- О-кей, надо поссорить,
разделить, разобщить там живущих…!
… Изобретая и претворяя в жизнь, новые и новые теории в какой-либо стране мира, умы строили и разрушали, оставляя потомкам шедевры и руины. А человечество потом, мотивирую, - «Это все для потомков», - собирало в кучи, заботливо оберегая и лелея, замуровывая и выставляя для них охрану, простые и обычные вещи - предметы былых капризов и быта пращуров. Проделав гигантский путь, длиною в целых два тысячелетия, человечество собралось, наконец, облегчить свою жизнь девизом: - «Каждому по потребностям».
Каждую эпоху мы, обычно, называли, то по типу орудий, то по типу оружия. Век каменный, бронзовый, железный, атомный и пр. и пр. В каждой эпохе были менее значимые, но своеобразные и характерные для них эпохальные названия: Возрождение. Инквизиция, Иго, Советы. Символом, отметкой, последних лет второго тысячелетия может быть по праву – эпоха Челноков.
Челнок - это собирательный образ, это образ жизни нескольких поколений в конце второго тысячелетия, особый переходный период - своеобразный откат шестой части суши планеты Земля от всеобщего благоденствия до единоличного счастья, от Плюшкинского собрания на покупку и планирований других радостей; до жизни: «сегодня – на сегодня». Каждая страна, попавшая на такой излом, кончает кровопролитием своих граждан – гражданские войны, и только войны благословляют новый этап в жизни такой страны. Но мы этот этап прошли, как говорят статисты, без многочисленных жертв, значит, статистам - нет работы. А тысячам граждан, которым жизни такой не позавидуешь, – это лишь маленькие личностные трагедии, не больше и не меньше.
ГЛАВА I.
1.
Великая СэСэСэРа. О, какие прелести! - жизнь там, за рубежом, за кордоном, молочные реки с кисельными берегами и говорить уже стали без опаски - открыто. Померкли «голоса» радиостанций вещавших прелести закордонной жизни. Совсем ненавязчиво без окрика, опаски и цензуры пресса принялась мусолить то, что мы зависимы от железного занавеса и нам, дескать - не хватает свободы, - Мы заключены в рамки иллюзорных идей, а с отменой определенных привилегий для некоторых членов нашего общества, мы получим прекрасную жизнь и уже завтра. Свобода хлынет на нас и позволит каждому раскрыть, зарытый где-то свой потенциал. Появление на первых порах новой поросли - коммерческих магазинчиков - это вызывало у простого гражданина лишь интерес и невысказанное негодование – цеховиками, которые выползли из щелей как тараканы на свет, все понимали, что рыба гниет с головы, но так гнить – это безобразие , однако приобретение товаров в коммерческих ларьках предавало покупке некоторый мещанский шарм, при чем, гражданин подсознательно понимал, что все это начало конца той жизни, о потере которой уже через пару лет будет сожалеть.
Неужели история нашей Великой страны склонна к повторению, только может быть, в более изощренной форме - надругательстве над Человеком. История славян не оставляет в покое и каждое новое их поколение проходит через свои тернии, заставляя славян, понимать прелесть жизни через тяготы войн, холод лагерей и ударных строек, обман – завтра светлое будущее с молочными реками и кисейными берегами этот непонятный коммунистический рай. Но человек все равно не поймет и, особенно, русский человек, что тратил свои силы неправильно и работал он не осознавая, что то иллюзорное завтра, которое было как мираж – вроде есть, а дотронься его то нет. Его обманывали, и будут обманывать, дурили, и будут дурить. А он просто не верит в этот обман, принимая все за чистую монету. Так нам опять , в конце второго тысячелетия, поставили одну задачу – выжить.
Все, наверное, видели муравья, который тащит непосильную ношу – это мы - Челноки. Картинка замечательная и грустная. Женщина тащит тяжелый баул и еще стремиться опередить мужчину, который уже загружает свою ношу. А если, вы наблюдаете эту картину с самого начала, то удивлению вашему не будет конца. Горы сумок и баулов медленно, но с завидным упрямством исчезают во чревах автобусов. И они, пыхтя и кряхтя, наполняя город, дополнительными запахами перегоревшей солярки направляются к окраинам, чтобы там, водители, разогнав и разогрев машины, ласточками поносились по необъятным просторам бывшей Великой Империи. В каждом таком щадящем автобусном мирке умещается до приличного мини-рынка провинциального российского городка.