А вот ещё был случай... 1961 г. Безумный костёр

               
       Однажды, мне было лет десять - одиннадцать, погода была плохая и мы, я и Вовка Баскаков сидели у меня дома. Чем занимались не помню. Время уже было далеко за полдень. Нам захотелось поесть. Вовка предложил, что ни будь сварить. Включили электроплитку. Она, озарившись алым свечением, тут-же перегорела. Мы соединили перегоревшую спираль гвоздиком, но через пару минут она сгорела в другом месте. Мы опять положили гвоздик. Вода в кастрюльке была уже чуть – чуть тёпленькая но спираль опять перегорела. Мы положили ещё один гвоздик и как только включили плитку в тоже мгновение сгорела «пробка» у электросчётчика. Мы поменяли в ней предохранитель, но он тут-же сгорел, как только мы включили плитку. Мы опять заменили предохранитель, но побоявшись, что и он сгорит больше не стали включать плитку.
       Вовка предложил затопить печь и доварить суп на ней. Но печь была в стадии ремонта и тогда у Вовки возникла "гениальная мысль" - развести костёр. Сказано – сделано. Через пару минут посреди комнаты был разложен и подожжён не большой, но настоящий костёр.  Вскоре стало трудно дышать. Мы открыли окно и дверь. Сами присели у костра и продолжали варить. Не помню сварили мы что ни будь или нет, но помню, как вытаскивали обгоревшие головешки дров. Потом долго мыли пол. Почерневшие, обугленные доски не отмывались, и мы тёрли их специальной железной сеткой и скребли топором. Деревянный пол мы вымыли до бела, но с чёрным, глубоко выгоревшим пятном диаметром около метра так и не смогли что-либо сделать.
       Вовка ушёл домой, а я выключил свет и лёг спать.
       Отец включил свет и ужаснулся. В доме пахло гарью. Я, не шевелясь, лежал под одеялом, ожидая неминуемого наказания. Он подошёл к кровати. Осторожно поднял одеяло и спросил, «Ты живой?». Увидев меня смертельно испуганного с красными от дыма и слёз глазами, не повышая голоса, сказал, «Что-ж ты мерзавец натворил? Ты понимаешь, что мог сжечь дом? Я молчал, не смея открыть рот.
       "Ну что ж ты должен запомнить на всю свою жизнь, что баловаться спичками в доме нельзя". Он молча вышел из дома и через пару минут принёс из сарая матрас. Положил его на меня сверху. Выдернул из брюк широкий офицерский ремень и стал неистого пороть меня через толстый ватный матрас. Приговаривая, «Запомни, на всю жизнь запомни, спички - это не игрушки». Мне абсолютно не было больно, но этот урок я запомнил на всю жизнь. А отец первый и последний раз в жизни хлестал меня ремнём.
       Через несколько дней, в воскресенье, когда у отца был выходной, я рассказал ему почему разжёг костёр в доме. Он погладил меня по голове и сказал, «Ладно сынок, извини – не сдержался. Испугался, что ты мог задохнуться и сгореть вместе с домом. Прости, больше я никогда не обижу тебя». И слово своё сдержал, а я старался больше не давать ему повода для такого неудержимого срыва.