Жить да бы жить. Глава вторая. Братья

               
  Жить да бы жить братьям – для России и всему её народу наступили нелёгкие времена: после гражданской войны началась коллективизация сельского хозяйства,  объединение единоличных крестьянских хозяйств в коллективные.  Начали создавать колхозы.  Бетка и Арслан попали в список зажиточных крестьян, некоторые даже посчитали их кулаками –  началась конфискация всего хозяйства, проверка наличия скота – всё записывали на особой бумаге,  «закрыли» мельницу, забрали всех лошадей,  увели в общую, наскоро  построенную конюшню. Братьев: Бетку, Арслана и Эвакима -  строго предупредили.  Незнакомый пришелец из района,  добротно одетый, в новеньких сапогах, держа в руке какую-то бумажку, тряся ею, угрожая,  наказал:
- Если в течение месяца в правлении коллективного хозяйства не будет вашего заявления о вступлении в артель, не явитесь  в срок, весь крупный рогатый скот будет конфискован, угнан в общую ферму. 
- Бетка, как  старшему из братьев, тебе скажу: запомни, чтобы завтра все трое, вместе с вами ваши жёны, чтобы и мать ваша Уналче пришли на собрание.  Собрание будет в зале первого этажа двухэтажного дома, - назидательным голосом говорит Кргорий, житель деревни Шлань, сопровождающий гостя из района.
  Бетка задумался, присел на бревнышко перед домом,  Арслан, заметив брата на бревне перед  домом, обратился к матери:
- Мама, завтра будет собрание.  Ты видела, как увели наших лошадей, закрыли нашу мельницу. Если мы на собрание не придём, не вступим в колхоз, у нас уведут и корову. За деревней начали строить общую ферму. Строительством фермы командует Степан. Ты посоветуй нам, своим сыновьям, что нам делать, как быть. Ой, мама, взгляни в окно – Бетка к нам идёт.
- Здравствуйте! – поздоровавшись, Бетка вошёл в избу, подошёл к матери, обнял её, нежно погладил по спине родного человека, обратился:
- Мама, как ты себя чувствуешь? Ты за нас не переживай, береги себя, ты нам очень нужна. Вот только подскажи, нужно ли вступать в их артель. Завтра, говорят, будет собрание. Скажут, объяснят всем, назначат и председателя колхоза ли, коммуны.
- Можно? Доброе утро! В окно увидел: Бетка к вам идёт, испугался, всё ли у вас нормально – давай и я сюда, - поздоровавшись со всеми, и Эваким подошёл к матери. – Мама,  как ты скажешь, так и будет. Кто может сказать, где лучше, в колхозе или отдельно. Хорошо работали – всё разрушили. Жалко вот, что лошадей ваших угнали. Я-то ещё не успел завестись лошадью. А где Пиканай с маленьким Орсланом?
- Пиканай с Орсланом на речку ушли, гусей погнали, да и телёнка на луга повели. Орслан где мать, там и он, за мамой всё бегает,- рассказывает Уналче, потом, повернувшись к старшему сыну, спросила:  «Бетка, куда это с утра пораньше Лиза увела Лстий, с серпом в сторону леса пошли?»
- Курам травы нарвать пошли. Лстий тоже без матери никуда, хорошая помощница растёт,  - хвалит свою дочь Бетка.  – Мама, давайте продолжим начатый разговор, нужно ли нам вступать в колхоз?      
- Как вы сами решите, так и будет. Посовещайтесь, подумайте, как быть.
- Хорошо, что корову, скотину оставили, - в беседу включился Арслан, - завтра сходим на собрание, послушаем, что скажут.  Мама, что-то Орслану плохо, заболел что ли? Вчера набегался, видно, вместе с мальчишками купался. Вода-то ещё холодная.
- Совсем ведь ещё маленький. Недавно ему исполнилось четыре года. С кем это он на речку бегал? За ним глаз да глаз нужен. Утром ещё всё было хорошо, поел творога со сметаной, чаю с мёдом выпил, - беспокоится о внуке Уналче.   
- Эй, есть кто в доме? – беседу матери с сыновьями прервал стук в окно. – Откройте окно! Завтра в десять часов в двухэтажке собрание жителей Шлани. Там надо быть всем без исключения.
- И детей с собой брать?
- Не знаю. Как хотите. Сказали, чтобы на собрание пришли все.
    Наступило завтра. Зал будущего правления колхоза битком, на собрание пришли все, от мала до  велика. В зале шум, гам. Народ толпится и у входа в здание. Многие пришли с детьми. Перед залом прямо у окна поставили стол, покрытый красным ситцем. Рядом поставили три  стула. Неожиданно для всех зазвенел колокольчик, как в школе звонок на урок. Зал замер, даже дети приутихли.
- Товарищи, прошу полной тишины! – к собравшимся жителям деревни Шлань,  подняв правую руку с листом бумаги вверх,  обратился человек из района. -   Вот на этом листе написано Постановление ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 года «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», - успел сказать гость из района – на весь зал раздался громкий плач ребёнка.
- Немедленно уймите ребёнка! – кричит Кргорий. – Ониса, это ты со своим ребёнком нам всем мешаешь. Передай ребёнка кому-нибудь!
- Вы что? Издеваетесь над людьми? Сказали, чтобы на собрание пришли все, до единого!  Детей и женщин отправьте домой! – кричат мужчины из зала.
- Зачем детей-то на собрание? – раздаётся голос Семёна, стоящего у входа в зал.- Вам говорят: отправьте домой женщин с детьми!
  Кто-то послушался Семёна,  многие женщины с детьми стали покидать душный зал. Все галдят, кричат. Гость из района тоже кричит:
- Всех арестуем, вызову уполномоченных из НКВД!  Они быстро вас успокоят.
- Не пугай нас! – кричит Йыван.
  Зал покинули почти все женщины с детьми. Ушли Лиза с дочкой Лстий, Пиканай с маленьким Орсланом, покинула зал беременная Овдачи, которую до улицы проводил Эваким.  Раздался звонок – люди в зале чуть успокоились.
- Товарищи! – подняв руку с листом бумаги вверх, снова кричит уполномоченный из района. -  В Постановлении   сказано, что коллективизацию надо завершить к концу пятилетки. Наш вождь Иосиф Сталин обратился к нам, товарищи, о ликвидации кулачества как класса. Кто не напишет заявления о вступлении в коллективное хозяйство, имеем право угнать крупный рогатый скот со двора кулака. Кулак подлежит выселению из деревни, будет арестован представителями НКВД и попадёт в его застенки.
- Что так сильно стращаешь нас? Что за НКВД?  Совсем уж запугал! – тишину в зале прервал голос из зала.
- Кто это так осмелел? Кто? – спрашиваю я.
- Говори уж, говори! Слушаем тебя, - гостя из района успокоил Фома из заднего ряда. – Заявления от вас всех начнём принимать прямо завтра. Предупреждаю: срок приёма заявлений небольшой.      
  Итак, братья попали в третью группу,  в список «остальные кулаки» - выселению с конфискацией имущества подверглись не только кулаки, но и так называемые «подкулачники», то есть середняки. Как полагает российский исследователь О. В. Хлевнюк, курс на насильственную коллективизацию «фактически вверг нашу страну в состояние гражданской войны». На селе начались «насильственные хлебозаготовки, сопровождающиеся массовыми арестами и разорением хозяйств». Накануне войны  1938-41 годов попытки местных руководителей получить разъяснения пресекались дисциплинарным путём. Выселению, раскулачиванию подверглись братья, в частности, Бетка, старший брат, прошёл все ужасы тридцатых годов, попал в застенки НКВД. Он не признал своей вины и не раскаялся в том, что не совершал. Лстий, старшая дочь Бетки, рассказывает:
- Перед началом Великой Отечественной войны мой папа отказался вступить в колхоз. Через некоторое время (мне тогда было лет восемь, Шумату, моему брату, два года, сестрёнке Эпике – пять месяцев) к нам пришли представители власти,  женщина и двое мужчин, из хлева вывели корову, быка, чтобы их увести в колхозную ферму. На шум прибежали соседи, прибежал дядя Арслан, пришла и  бабушка Уналче. Всё помню, эта страшная картина до сих пор перед моими глазами. Один из них, здоровый мужчина, в сторону забора толкнул папу. Он устоял, не упал. Второй, такой же упитанный, подошёл к дяде Арслану – они начали драться. Соседи заступились за папу и дядю Арслана. Мама плачет, Шумат и Эпика кричат, тоже ревут. Что было!? Власти не пожалели маленьких детей, нас с Шуматом и маленькой сестрёнкой – увели кормилицу корову, увели и быка. А второй мужчина, не из нашей деревни, я его не знаю, папу и дядю Арслана  предупредил, сказал:
- А вы, братья, ждите повестки, бумаги из района об аресте вас обоих.