.
[Энтомоптер (от entomon — насекомое и от pteron — крыло) или сокр. «насемокрыл» — летательный аппарат тяжелее воздуха с машущими крыльями, имитирующий летающих насекомых]
Человек рос на Земле под нескончаемую какофонию звуков. Потому-то аккомпанементу хаотических нагромождений и не уделялось достойного внимания — в силу привыкания людей к вынужденному постоянству. Из поколения в поколение сумбурный звуковой фон воспринимался как должное. Лишь поэты воспевали отдельные составляющие непроходящего всепланетарного шума. Дуновение ветерка, раскаты грома, звук дождя или журчание ручейка — трогали души только романтических натур. Сердца остальных ощущали это как естественную фоновую нагрузку.
Всё сразу же меняла льющаяся с высоты небес «живая музыка» и безразличие тут же уходило в сторону. Карканье, трели, уханье, щебетанье, писк по мере их неожиданного появления заставляли узников суши зачаровано запрокидывать головы и бросать восторженные взоры на свободных телом и духом исполнителей жизнерадостных и трагичных напевов.
Но самым непостижимым в этом открывающемся театрализованном действе представлялись вовсе не вокальные способности пернатых артистов. Невесомые дефилирования по воздушной сцене привлекали не меньшее внимание заворожённых зрителей. Плавные размеренные движения, молниеносные рассекающие пространство броски, пируэты переходящие порой в головокружительные кульбиты просто околдовывали созерцателей.
Неподдающееся пониманию таинство машущего перемещения ещё с древних времён окуталось мистическим флёром. Птичье крыло и его перьевой покров как должное стали обязательным атрибутом при проведении всевозможных магических ритуалов. По мере «эволюции» религий новые Кумиры приобретали на своей спине крылатую оснастку или даже целиком представлялись в образе некой человекообразной птицы.
Нескрываемая зависть людей к, казалось бы, недостижимым возможностям пернатых, в конце концов, переросла в прикладное подражание им. Так наиболее отчаянные из любопытствующих наблюдателей возжелали, во что бы то ни стало подняться в небо на своих собственных крыльях. Эта дерзкая мотивация уподобить себя Богам нашла своё практическое воплощение во многих случаях. К сожалению, история сохранила лишь только отдельные имена героев из целого сонма всех тех несостоявшихся птицечеловеков. И самое звучное из них — это конечно Икар.
Такой же амбициозный по природе своей юноша, только-только вступающий во взрослую жизнь тоже возжелал изготовить и примерить оснастку извечной мечты. А окунувшись в творческую среду авиационного института и уже имея кое-какие доморощенные наработки, он тут же самоуверенно причислил себя к нескончаемому кильватерному строю всех тех крылатых бунтарей прошлого и настоящего. Но как известно — кто не был молод, тот не был глуп.
Апофеоз авторского тщеславия только что школяра, претерпевшего чудесную метаморфозу из абитуриента в студенты — самому уподобиться одновременно Дедалу с Икаром и на своём собственном детище пронестись над ликующей публикой под звуки литавров с брызгами шампанского и восторженными сердцами прекрасных женщин. А по завершении каждого из феерических испытаний опробованные модели сразу же дарить самым смазливым из многочисленных своих почитательниц. Неописуемая картина — писаные красавицы подобно феям парят над рукоплещущей толпой.
По замыслу авиа-донжуана именно махолёт должен быть стать тем надёжным ключиком даже к самым наисложнейшим сердечным замкам. Ведь всем известно — недоступные красавицы боготворят повенчанных со Славой. Но всё же для фанатеющих соблазнительниц желательней, чтобы избранник Судьбы был молод и привлекателен — чего у заносчивого сердцееда, как ему казалось, было не отнять.
Любвеобильный интриган, успевший перед институтом отслужить ещё и в морской пехоте, а потому и телом, и духом повзрослее своих инфантильных однокурсников, уже тогда понял — авиаконструктором надо быть, когда тебе всего лишь двадцать с небольшим. Именно в этот период мужчина наиболее «востребован» противоположным полом тем более, если он с самой Госпожой Удачей в обнимку.
Известна сентенция Томаса Эдисона — изобретения якобы рождаются из воображения изобретателя и кучи мусора, имеющейся у него под рукой. Идея как-то пришла сама собой, а территория Альма-матер оказалась тем «мусорным» Клондайком — для осуществления на практике дарованного свыше мысленного прообраза (случайностей не бывает).
Но из всех кафедр МАИ именно военная перещеголяла своих сестёр многообразием доступного сырьевого материала. Богатейшие россыпи милитаристского хлама служили основным кладезем устремляющихся сюда мастеровитых паломников с братских разномастных факультетов. Собирали всё боле-менее приглядное, выброшенное военспецами за ненадобностью — для целей последующей бартерной сделки друг с другом.
Так и вашему покорному слуге однажды посчастливилось найти некий спаренный тумблер, накрытый на откидном шарнире специальной защитной крышкой броского ярко-красного цвета с чёткой белой надписью на ней «Аварийный сброс бомб». Чудесным образом став обладателем столь диковинной штуковины, он тут же легко выменял грозный выключатель у помешанного на дельтапланах брата-студента — на какую-то сущую безделицу для последнего, но так необходимую для продвижения уже собственно задуманного. И дело пошло. Худо–бедно махолёт начал строиться.
Как не прекрасны птицы, но предпочтение он всё же отдал насекомым. Ведь они самые древние летуны на Земле. А значит, по логике вещей выходило — это самые совершенные «летательные аппараты». Матушка Природа трудилась над усовершенствованием их лётных качеств значительно дольше. Сотни миллионов лет отработки навыков полёта — это ещё тот возраст!
Каким бы не казалось сложным крыло птицы, оно и рядом не стояло с крылышками насекомых — маленькими да удаленькими. Даже самая, казалось бы, распоследняя букашка и та превосходит строением своего крылового аппарата любую из летающих птиц. Дизайн крыльев насекомых просто безупречен и подчёркивает отличную приспособленность к высшему пилотажу их обладателей.
Судьба благословила его. По истечении не столь продолжительного срока первая опытная модель наконец-то была построена в домашних условиях. Ничего подобного не было в мире авиации. Значит, он не ошибся в процессе выбора концепции проекта. Оригинальное устройство действительно работало. И ещё как работало! Но наивысшая награда дерзкому студенту — восторг и восхищение закадычных друзей, страстная любовь милых сердцу ненаглядных подруг...
.