О том, как возник Академгородок, какие потрясающие люди и события вписаны в его историю, можно рассказывать бесконечно. Ну, взять хотя бы крупнейшие научные разработки, которыми он прославился на весь мир. Сколько надо написать статей, чтобы получить даже очень и очень приблизительное представление о них? Множество.
Нам есть что вспомнить…
В Академгородке работал Леонид Витальевич Канторович, единственный математик, ставший в 1978 году Нобелевским лауреатом.
Здесь находился легендарный клуб «Под интегралом», ставший одним из ярких символов хрущёвской оттепели, и нашумевшее на всю страну научно-производственное объединение «Факел», закрытое во времена Брежнева.
Разве всё перечислишь?
Одно огорчает: самые яркие страницы жизни Академгородка остались далеко в прошлом.
В чем причины?
Безусловно, в тех разрушительных событиях, которые пережила страна на исходе прошлого века. Но не только.
Академгородок ещё до этого стал стремительно «стареть». Уже к концу семидесятых годов подросли дети тех, кто приехал сюда, чтобы посвятить жизнь научному познанию.
Тут вдруг и выяснилось: новое поколение в подавляющем большинстве не хочет (или не может) грызть гранит науки. А другой работы в Академгородке просто не было.
Перестройка, падение «железного занавеса», диктатура рынка ещё более усугубили положение и довели его до критического.
Статус учёного упал ниже некуда, и большинство талантливых научных сотрудников, особенно молодых, уехало искать свой «город Солнца» за пределами нашей многострадальной Родины.
Одно время Академгородок чуть даже не превратился в «спальный район для новых русских».
Состоятельные, коротко стриженные люди с золотыми цепями на шеях стали активно скупать здесь по несколько квартир, расположенных рядом, объединять их и, после роскошного евроремонта, селить в этих хоромах своих жён с детьми.
Однако жёны вскоре взбунтовались: им было смертельно скучно в «интеллектуальной деревне», где на тот момент не было даже ни одного приличного ночного клуба. Их манила жизнь большого города.
Так что процесс превращения Академгородка в «спальный район новых русских», слава богу, сначала поутих, а потом и вовсе прекратился.
Ещё одна обнадёживающая примета времени: некоторые учёные, уехавшие за рубеж, стали возвращаться. Поколесив по миру, они поняли: жить лучше здесь, и заниматься наукой тоже лучше здесь. Единственная проблема – деньги, ибо те зарплаты, которые получают у нас даже учёные с мировым именем, нормальными деньгами назвать никак нельзя.
Впрочем, как говорится, голь на выдумки хитра, особенно, если эта голь с научной степенью.
Давно прошли те времена, когда наши профессора, получая за границей зарплаты тамошних лаборантов, были безумно счастливы.
Теперь каждый серьёзный учёный знает, чего он стоит, и готов побыть некоторое время «интеллектуальным гастарбайтером», но за очень приличные деньги.
Съездит наш профессор куда-нибудь в Париж, Лиссабон, Токио или Чикаго месяцев на пять-шесть, заработает там приличных денег на жизнь, а потом возвращается в Академгородок, в свой родной институт и занимается там наукой, пока деньги не кончатся.
Дальше история повторяется: учёный договаривается с директором института, собирает чемодан и отправляется «на отхожий промысел» (этот термин уже прижился в научных кругах).
Что же касается меня, то, объехав едва ли не полмира, я раз и навсегда пришёл к мнению, что лично для меня наш Академгородок, несмотря ни на что, был и остаётся лучшим местом на земле.
К
онец