«Гори;, гори;, моя; звезда;…» Красивый русский романс, его написал композитор Петр Булахов на слова Василия Чуевского в 1846 году. История создания романса обросла множеством легенд, чаще неправдоподобных. Кто-то считал, что слова написал Михаил Лермонтов, кто-то называл романс белогвардейским, а кто-то приписывал авторство самому адмиралу Колчаку. Говорили, что при Советской власти романс был под запретом.
Романс был посвящён 700-летию Москвы. Василий Чуевский, студент юридического факультета Московского университета, представил стихотворение на творческий конкурс. Идею, якобы, подсказали в 1846 году предсказания французского астронома Ж. Леверье о существовании планеты Нептун. В 1847 году такая планета была открыта. Можно ли этим мнениям в сети доверять, если за сто лет до этого планета Нептун названа в стихотворении Ломоносова?
Вот первоначальный текст стихотворения.
Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда, приветная.
Ты у меня одна заветная;
Другой не будет никогда.
Сойдёт ли ночь на землю ясная,
Звёзд много блещет в небесах.
Но ты одна, моя прекрасная,
Горишь в отрадных мне лучах.
Звезда надежды благодатная
Звезда любви волшебных дней.
Ты будешь вечно незакатная
В душе тоскующей моей.
Твоих лучей небесной силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я, ты над могилою
Гори, гори, моя звезда!
Многие исполнители меняли весь текст или отдельные строки. Но я хочу отметить два момента, которые навеяны этим романсом.
Первый момент.
Впервые юбилей Москвы отмечали в 1847 году. Не праздновали ни двести лет, ни триста, ни пятьсот. А сразу отпраздновали 700-летие города, хотя столицей в этот период был Санкт-Петербург. Идею праздника продвигали интеллектуалы-славянофилы. К этому времени были многочисленные споры о дате основания Москву, историки предлагали разные даты, сошлись на том, что праздновать нужно весной 1847 года. Программа подготовки к юбилею была обширной, например, художникам предложили написать картины с видами Москвы. В городе собирались установить таблички с пояснением, чем примечательны те или иные места. Были задуманы трехдневные гуляния с иллюминацией. Должны были пройти церковные службы, балы, народные гуляния на площадях с раздачей угощений, а в Московском университете было намечено «ученое торжество». Однако в Санкт-Петербурге идею масштабного празднования юбилея Москвы встретили настороженно.
В 1846 году «Московские ведомости» опубликовали статью Константина Аксакова, поэта и публициста, «Семисотлетие Москвы». В ней он высказал мысль о переносе столицы из Санкт-Петербурга в Москву. Он, в частности, писал: «Много совершила Москва. Что совершит она еще? В одном твердая уверенность: если вновь налетит беда на Русскую землю — она вновь спасет Русскую землю. Любовь к Москве есть любовь к русской земле, потому что Москва имеет в себе не местное, а общее значение и единство всей земли Русской».
В том же 1846 году историк Михаил Погодин изложил программу московских торжеств. В частности, он предложил создать фундаментальный труд по истории города, составить описание московских святых, монастырей и церквей, рассказать о городских обычаях и нравах, составить летопись и рассказать о возникновении памятных мест — Московского университета, Почтамта, Английского клуба, Воспитательного дома.
В августе 1846 года в Москву заглянул царь. Генерал-губернатор Москвы Алексей Щербатов испросил у Николая Первого разрешения устроить в Первопрестольной праздник. Рассказывали, что царь ответил, что не против торжеств, и начертал резолюцию: «Празднуйте, как хотите и делайте что хотите».
Обрадованные москвичи наметили праздновать 700-летие Москвы, начиная с 4 апреля 1847 года. Считается, что впервые именно 4 апреля 1147 года Москва была упомянута в летописи. И никто, похоже, не усомнился, что такой даты не было в прошлом России, календарь был принят при Петре Первом. Гулять намеревались аж целых три дня, да с невиданным размахом. Ждали императорского указа.
Важная бумага из Санкт-Петербурга пришла в Белокаменную 31 декабря 1846 года, за несколько часов до Нового года. Николай Первый «высочайше повелеть соизволил» праздновать юбилей Москвы один день — 1 января 1847 года. Монарх ограничил празднование «по случаю зимнего времени» и позволил устроить лишь торжественное молебствие в соборе и иллюминацию в городе.
Центром юбилея в Кремле стал Чудов монастырь, там прошел главный праздничный молебен. Утром 1 января святитель Филарет, митрополит Московский, прочитал молитву, составленную им к 700-летию Москвы. А потом раздался торжественный звон колоколов. Молебны прошли и в других московских храмах.
Вечером праздничная иллюминация озарила кремлевские стены, памятник Минину и Пожарскому, дом губернатора на Тверской улице, здание Московского университета, Новодевичий монастырь. На Красной площади соорудили трафарет из огненных цифр «1147–1847». Мороз был сильный, но москвичи вышли гулять на улицы. Многие из них решили, что праздник устроен по случаю нового 1847 года. Ведь царский указ был напечатан в газетах уже… после торжеств.
Празднование юбилея Москвы вполне могло бы состояться за сто лет до этого, в царствование императрицы Елизаветы Петровны, ведь она не только москвичка, родилась в селе Коломенском, но и имела пристрастие к праздникам и увеселениям, как и её отец, Пётр Первый. Но 600-летие Москвы в 1747 году не отмечалось. Возможно, не было такой традиции, да и блистательный Санкт-Петербург, как говорили, молодая, ветреная столица Российской империи уже затмевала патриархальную Москву. « И перед младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова», - напишет позднее Александр Пушкин в поэме «Медный всадник», но эти строчки лично вычеркнет Николай Второй, персональный цензор великого поэта.
А что произошло в 1747 году, чем этот год прославлен?
Михаил Васильевич Ломоносов написал «Оду на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года». Случилось это после 13 августа 1747 года, когда императрица утвердила новый устав и штаты Академии наук, ассигнования на нужды науки были увеличены вдвое. В оде поэт прославляет мир, опасаясь новой войны: Австрия, Англия и Голландия боролись тогда с Францией и Пруссией за австрийское наследство и втягивали Россию в европейскую схватку, требуя отправки русских войск к берегам Рейна. Поэт прославляет Елизавету и «тишину», излагая программу мирного развития страны, где первое место отводит поощрению наук и знаний.
Елизаве;та Петро;вна родилась (18 [29] декабря 1709 во дворце села Коломенского, а умерла 25 декабря 1761 [5 января 1762] в Санкт-Петербурге. На российский престол вступила 25 ноября (6 декабря) 1741 года, представляла династию Романовых, поскольку она младшая дочь Петра I и Екатерины I, рождённая за два года до их вступления в брак. Она руководила страной во время двух главных европейских конфликтов своего времени: войны за австрийское наследство и Семилетней войны. За время её правления обследованы и заселены земли Урала и Сибири. К примеру, мой родной город Кыштым официально основан в 1757 году с выпуска первой продукции на двух металлоделательных заводах.
В правление Елизаветы Петровны были возрождены традиции и идеалы Петровского времени, восстановлен Правительствующий сенат, учрежден Московский университет, построены грандиозные дворцы.
Второй момент.
Сошлюсь на мнение Михаила Васильевича Ломоносов из «Вечернего размышления о Божием величестве»:
Лице свое скрывает день,
Поля покрыла мрачна ночь,
Взошла на горы черна тень,
Лучи от нас склонились прочь.
Открылась бездна, звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
.
Человек – пылинка в космосе. Вот он стоит перед лицом Вселенной, безмерно маленький, и мысль его напрасно стремится постичь тайны мира.
А теперь солидный отрывок из Письма Ломоносова «О пользе стекла», написанного в 1752 году. Отмечу сразу, что у современного человека возможностей увидеть звёзды и понять красоту Вселенной на порядок меньше, хотя, казалось бы, возможностей должно быть больше.
Отвлекусь на мгновение. До перехода на компьютерный набор газеты были очень разнообразными, у каждой было своё лицо, и я, к примеру, по лоскутку, по обрывку мог отличить «Правду» от «Известий» или «Комсомольской правды», «Кыштымский рабочий» от «Челябинского рабочего», а у десятка многотиражных газет, выходящих на заводах области вид был очень разнообразен и неповторим по шрифтам и их сочетанию, по вёрстке и по заголовкам. Куда делось всё разнообразие, когда возможности возросли и появились тысячи шрифтов, которые поменять можно в любую секунду? Похоже, глобализация проходит в мозгах у каждого и по сути превращается в единообразное, одноразовое неудобоваримое кушанье.
Впрочем, читаем послание Ломоносова из восемнадцатого века. Обращаем особое внимание на всё, что связано с Солнцем, Луною и звёздами.
По долговременном теченьи наших дней
Тупеет зрение ослабленных очей.
Померкшее того не представляет чувство,
Что кажет в тонкостях натура и искусство.
Велика сердцу скорбь лишиться чтенья книг;
Скучнее вечной тьмы, тяжелее вериг!
Тогда противен день, веселие досада!
Одно лишь нам Стекло в сей бедности отрада.
Оно способствием искусныя руки
Подать нам зрение умеет чрез очки!
Не дар ли мы в Стекле божественный имеем,
Что честь достойную воздать ему коснеем?
Взирая в древности народы изумленны,
Что греет, топит, льет и светит огнь возжженный,
Иные божеску ему давали честь;
Иные, знать хотя, кто с неба мог принесть,
Представили в своем мечтанье Прометея,
Что, многи на земли художества умея,
Различные казал искусством чудеса:
За то Минервою был взят на небеса;
Похитил с солнца огнь и смертным отдал в руки.
Зевес воздвиг свой гнев, воздвиг ужасны звуки.
Предерзкого к горе великой приковал
И сильному орлу на растерзанье дал.
Он сердце завсегда коварное терзает,
На коем снова плоть на муку вырастает.
Там слышен страшный стон, там тяжка цепь звучит;
И кровь чрез камни вниз текущая шумит,
О коль несносна жизнь! позорище ужасно!
Но в просвещенны дни сей вымысл видим ясно.
Пииты украшать хотя свои стихи,
Описывали казнь за мнимые грехи.
Мы пламень солнечный Стеклом здесь получаем
И Прометея тем безбедно подражаем.
Ругаясь подлости нескладных оных врак,
Небесным без греха огнем курим табак;
И только лишь о том мы думаем, жалея,
Не свергла ль в пагубу наука Прометея?
Не злясь ли на него, невежд свирепых полк
На знатны вымыслы сложил неправой толк?
Не наблюдал ли звезд тогда сквозь Телескопы,
Что ныне воскресил труд счастливой Европы?
Не огнь ли он Стеклом умел сводить с небес
И пагубу себе от варваров нанес,
Что предали на казнь, обнесши чародеем?
Коль много таковых примеров мы имеем,
Что зависть, скрыв себя под святости покров,
И груба ревность с ней, на правду строя ков,
От самой древности воюют многократно,
Чем много знания погибло невозвратно!
Коль точно знали б мы небесные страны,
Движение планет, течение Луны,
Когда бы Аристарх завистливым Клеантом
Не назван был в суде неистовым Гигантом,
Дерзнувшим землю всю от тверди потрясти,
Круг центра своего, круг солнца обнести;
Дерзнувшим научать, что все домашни боги
Терпят великой труд всегдашния дороги;
Вертится вкруг Нептун, Диана и Плутон
И страждут ту же казнь, как дерзкой Иксион;
И неподвижная Земли богиня Веста
К упокоению сыскать не может места.
Под видом ложным сих почтения богов
Закрыт был звездный мир чрез множество веков.
Боясь падения неправой оной веры,
Вели всегдашню брань с наукой лицемеры,
Дабы она, открыв величество небес
И разность дивную неведомых чудес,
Не показала всем, что непостижна сила
Единого творца весь мир сей сотворила;
Что Марс, Нептун, Зевес, всё сонмище богов
Не стоят тучных жертв, ниже под жертву дров;
Что агнцев и волов жрецы едят напрасно;
Сие одно, сие казалось быть опасно.
Оттоле землю все считали посреде.
Астроном весь свой век в бесплодном был труде,
Запутан циклами, пока восстал Коперник,
Презритель зависти и варварству соперник.
В средине всех планет он солнце положил,
Сугубое земли движение открыл.
Однем круг центра путь вседневный совершает,
Другим круг солнца год теченьем составляет,
Он циклы истинной Системой растерзал
И правду точностью явлений доказал.
Потом Гугении, Кеплеры и Невтоны,
Преломленных лучей в Стекле познав законы,
Разумной подлинно уверили весь свет,
Коперник что учил, сомнения в том нет.
Клеантов не боясь, мы пишем все согласно,
Что истине они противятся напрасно.
В безмерном углубя пространстве разум свой,
Из мысли ходим в мысль, из света в свет иной.
Везде божественну премудрость почитаем,
В благоговении весь дух свой погружаем.
Чудимся быстрине, чудимся тишине,
Что бог устроил нам в безмерной глубине.
В ужасной скорости и купно быть в покое,
Кто чудо сотворит кроме его такое?
Нас больше таковы идеи веселят,
Как, божий некогда описывая град,
Вечерний Августин душею веселился.
О коль великим он восторгом бы пленился,
Когда б разумну тварь толь тесно не включал,
Под нами б жителей как здесь не отрицал,
Без Математики вселенной бы не мерил!
Что есть Америка, напрасно он не верил:
Доказывает то подземной католик,
Кадя златой его в костелах новых лик.
Уже Колумбу вслед, уже за Магелланом
Круг света ходим мы великим Океаном
И видим множество божественных там дел,
Земель и островов, людей, градов и сел,
Незнаемых пред тем и странных нам животных,
Зверей, и птиц, и рыб, плодов и трав несчетных.
Возьмите сей пример, Клеанты, ясно вняв,
Коль много Августин в сем мнении не прав;
Он слово божие употреблял напрасно.
В Системе света вы то ж делаете властно.
Во зрительных трубах Стекло являет нам,
Колико дал творец пространство небесам.
Толь много солнцев в них пылающих сияет,
Недвижных сколько звезд нам ясна ночь являет.
Круг Солнца нашего, среди других планет,
Земля с ходящею круг ней Луной течет,
Которую хотя весьма пространну знаем,
Но к свету применив, как точку представляем.
Михаил Ломоносов – вот кто был истинным борцом за освобождение человечества от лжи, от оскотинивания, от засилия иностранщины. И вовсе не случайно по доносу иностранцев, правящих тогда наукой в Российской империи, его арестовывали, садили в тюрьму, запрещали заниматься наукой и даже приговаривали к смерти. Его рукописи, его научный архив в день его кончины по высочайшему повелению были опечатаны и в основном бесследно исчезли, а частично оказались под редакторской правкой тех, против кого Ломоносов выступал.
Можно ли доверять таким публикациям?
Подобное произошло с рукописями и архивами русского историка, публициста, философа князя Михаи;ла Миха;йловича Щерба;това (22 июля (2 августа) 1733 — 12 (23) декабря 1790), с рукописями организатора промышленности, историка Васи;лия Ники;тича Тати;щева (19 [29] апреля 1686 — 15 [26] июля 1750), да и после смерти историка, крупнейшего русского литератора первой четверти девятнадцатого века, эпохи сентиментализма Никола;я Миха;йловича Карамзи;на (1 [12] декабря 1766— 22 мая [3 июня] 1826) архивы исчезли.
Помните у Маяковского?
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит -
чтоб обязательно была звезда! -
клянется -
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
"Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!"
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
Стихотворение написано в 1914 году, когда в русской философско-религиозной мысли получили распространение идеи богоискательства и богостроительства, прерванные началом Первой мировой войны. В школьные годы и в годы моего учительства стихотворение печатали с купюрами, насколько помнится, не было ссылок на поцелуи жилистой руки бога, не было к нему просьб зажечь звёзды.
А что сейчас, через сто с лишним лет?
Звёзды тушат.
А если зажигают, что звёзды шоу бизнеса.
Двенадцать лет я проживаю в Германии, двенадцать лет я по сути не вижу звёзд. Город настолько ярко освещён, что между моим взглядом и звёздным небом почти всегда встаёт столб с ярким фонарём. Но даже и в этих условиях были два или три момента, когда из окна спальни я мог видеть яркие звёзды северной части неба и даже по звёздному каталогу вычислить время с точностью до 20 минут.
Яркостью ночного неба я наслаждался в детстве и в юности. О звёздах, я помню, рассказывал на берегу речки Сугомак начальник геологической партии. Я тогда только закончил первый класс и целую неделю прожил вместе с братом в палатках геологов. Днём с соседскими девчонками ходил по профилям, они собирали образцы грунта, а вечером все вместе ужинали под открытым небом и пели у костра, а когда надвигалась ночь, начальник партии рассказывал о звёздах и Вселенной.
Звёзды я наблюдал и возле своего дома, и на озере, где мы рыбачили, и на покосе.
Несколько лет назад в Одноклассниках увидел снимки Алексея Нестеренко из Кыштыма и искренне позавидовал. Он фотографировал звёзды, Луну, закаты и рассветы, но для этого поднимался на вершины окрестных гор: Сугомака, Егозы, Юрмы, Таганая. На всех этих и некоторых других вершинах я был в разные годы, но ни разу не поднимался туда ночью, да и фотографировал я только тогда, когда работал в школе вместе со своими учениками. Попытки сфотографировать затмение Луны не увенчались успехом: мой цифровой автомат не позволил сделать ни одной фотографии.
В 1983 году мы получили землю под садовый участок. Пока шло строительство домиков и формирование садовых участков, можно было наблюдать и широкую панораму, и звёздное небо. Панорама тех лет и до сих пор снится, ведь со стен строящегося домика я мог видеть тот участок, где сегодня ведётся строительство Томинского ГОКа, тысячи тонн мышьяка с которого – я в этом нисколько не сомневаюсь - станут угрозой здоровью жителей миллионного Челябинска. Мнение жителей, их протесты, обращения в суд – всё игнорируется. В свой последний приезд в Челябинск я обратил внимание на огромное количество объявлений о продаже квартир, особенно в таких пригородах, как Шершни и Градский Прииск. Не хотят люди жить даже в элитных небоскрёбах вблизи реки Миасс.
В последнее десятилетие я отводил душу в родном Кыштыме, там можно было смотреть на звёзды без помех. Но, как говорится, недолго музыка играла. Возле дома моей сестры, где я обычно останавливаюсь, повесили яркий фонарь, и теперь даже в полночь при желании можно в комнате читать газету. Чтобы нормально спать, сестра повесила дополнительно плотные шторы.
А китайцы, как всегда в этом процессе – отстранения человечества от наблюдения за звёздами - впереди планеты всей. Они намерены в ближайшие годы создать новую луну, искусственный светильник для ночного китайского неба. Зачем? А чтобы люди не смотрели на небо, чтобы не видели звёзд и не заморачивали своё сознание вопросами о величии мироздания.
В 2020 году вторая луна, согласно рабочим планам китайских инженеров, будет выведена на околоземную орбиту. Якобы трудолюбивые и образованные китайцы, проживающие в столице провинции Сычуань - городе Чэнду, решили иначе подойти к вопросу освещения улиц родного города. Писатели-фантасты давно эту тему разработали и даже пришли к выводу, что это не безопасно для людей, животных, насекомых, растений. Это же прямое нарушение Божьего замысла.
Всё живое на нашей планете привыкло к смене дня и ночи. В Китае же было решено создать искусственный спутник и оснастить его мощными отражающими устройствами, чтобы перенаправлять солнечные лучи в заданную точку, то есть на улицы Чэнду. Они не учитывают, что далеко не каждый способен воспринимать как полярную ночь, так и полярный день. Мой небольшой опыт пребывания за северным полярным кругом убеждает в необходимости осторожно относиться к таким экспериментам.
Сычуань расположена в верхней части долины у реки Янцзы, на юго-западе Китая. Это меридианы Байкала, а широта 30 градусов намного южнее, на тех же широтах находятся пустыня Сахара в Африке, Каир в Египте, дельта Тигра, северная часть Персидского залива, а в Америке – Новый Орлеан и Хьюстон, север Калифорнийского полуострова. Это я привёл к тому, чтобы отметить, что жаркого солнца в этой провинции немало, в России таких территорий нет. Сычуань – пятая по величине провинция в стране. На западе она примыкает к Тибету. Ещё недавно это была самая густонаселенная провинция Китая, площадь 485000 квадратных км, на них проживает более 87 миллионов человек.
В глобальной сети очень мало сведений о географическом положении провинции, о климате и природных зонах, Сычуань является частью Цинхай-Тибетского плато на западе и Красным бассейном (или Сычуанской котловиной) на востоке. Река Яньцзы протекает через Сычуаньскую котловину и, таким образом, выходит на восток Китая.
Во время дней Китая в Дюссельдорфе я обзавёлся картами и буклетами, альбомами и фотографиями о Китае, но в них много внимания уделено легендам, но мало внимания конкретным природным условиям и экономике. То есть при всей попытке представить Китай открытым государством, на деле Поднебесная остаётся очень закрытой империей.
Я уверен, что создание искусственного ночного светила – идея мало продуманная, потому я и написал «якобы трудолюбивые и образованные китайцы». Ума этому народу явно не хватает, потому они чуть не превратили свою страну в зону экологического бедствия, сейчас это дело выправляют, организуя по -сталински лесопосадки, создание искусственных болот в пустыне, защищая водные артерии. А вот на чужих территориях ведут себя по-варварски, превращая плодородные земли в безжизненные пространства.
Вторая Луна над Китаем, на мой взгляд, принесёт провинции Сычуань больше бед, чем блага, ведь под отражёнными солнечными лучами территория столицы не успеет остывать после дневной жары.
Прав Ломоносов.
Под видом ложным сих почтения богов
Закрыт был звездный мир чрез множество веков.